Око

    Героиню моего рассказа зовут Мелинда Брукс. Примечательного в ней, я, как описывающий события, нахожу довольно мало. Мелинда являлась тёмно-русой, сероглазой, худой девушкой. Тонкие губы её, мирно располагались под длинным с небольшой горбинкой носом; тонкие брови находились под высоким лбом, который прикрывала длинная ровная чёлка. Самой своей замечательной частью тела девушка считала ровные длинные ноги, самой же неудачной – маленькую грудь, которая едва достигала первого размера. На что Мелинда всегда иронично проговаривала, осматривая себя в зеркале: “Сисек у меня решительно нет”.
    Мелинда Брукс три раза в неделю ходила на занятия фитнесом, два раза на занятия вокалом, любила мартини и “Jack Daniels”, читать не любила, ей нравились такие группы и исполнители как Lady Gaga, Katy Perry, Asking Alexandria, Bring Me The Horizon и т.п. Девушка была поклонницей фото-сессий Suicide Girls, умела хорошо делать минет своему парню, носила пирсинг в нижней губе, смотрела MTV и мечтала сделать первую татуировку, когда закончит школу.
    Мелинда родилась и выросла в городе Н. штата Техас. Мать её всю жизнь проработала экономистом, отец же – водителем автобуса. Оба родителя исправно платили налоги, кредит за дом, голосовали за либералов и ходили в церковь. Миссис Брукс любила Барри Манилоу, сериал “Секс в большом городе”, любовные романы на ночь и шопинг с подругами. Мистер Брукс всё своё свободно время проводил либо в гараже, где ковырялся в старом форде 84-го года, либо в баре с друзьями, где смотрел бейсбол по ТВ и пропускал пять-шесть бокалов пива.
    В свои восемнадцать лет Мелинда была уже вполне целеустремлённой девушкой. В этом году она заканчивала школу, а в голове у неё уже давно созрел план на будущее. Получив аттестат, девушка собиралась поехать в Лос-Анджелес покорять Голливуд, стать певицей либо актрисой, в общем, воплотить “американскую мечту” в жизнь. То, что в шоу-бизнес все попадают через постель, девушка отлично знала и не строила себе иллюзий насчёт того чтобы покорить продюсеров внешностью или талантом. Мелинда потеряла девственность в тринадцать лет, и переспать с незнакомым мужчиной ради достижения определённой цели она могла бы без особого труда, так она про себя думала.
    Возвращаясь с выпускного бала поздно ночью, девушка думала вот о чём: “Чёрт!.. От спермы Брэда всегда такой неприятный вкус во рту, приходиться зажевать с десяток жвачек, чтобы перебить его. Гм… Завтра утром нужно сказать предкам, что я еду в Эл Эй (Лос-Анджелес)… может получиться у них выпросить ещё денег, нужно как следует поднадавить, особенно на отца”.
    На утро в семье Бруксов произошёл небольшой скандал. Мистер Брукс впервые понял что его “маленькая девочка” уже давно не маленькая, а миссис Брукс лишь подивилась решимости и зрелости дочери. Оказалось, что дочь на отрез отказалась поступать в колледж, а хотела отправиться в город ангелов и попробовать попасть на кастинги к известным продюсерам. Поспорив несколько часов, озадаченные и уставшие родители, под натиском аргументов дочери, согласились отпустить её в поездку в компании подруги, посчитав выходку дочери подростковой легкомысленностью и жаждой приключений. Мелинда была собрана и снаряжена в дорогу, и дала обещание, что если у неё ничего не получиться, она вернётся домой и поступит в колледж, что вполне устраивало родителей. Вдобавок “предки” дали ей 600 долларов, которые в сумме со сбережениями Мелинды (800 долларов собранные за три года подработкой вечером няней у соседей), составляли вполне приличную сумму. Тем же вечером Мелинда и её подружка Трейси уже ехали в автобусе, а их глаза горели, будто стразы на платье Lady Gag-и.

*    *    *    *
 
    Путешествие Мелинды и Трейси длилось около семнадцати часов с пересадкой в Нью-Мексико. Скучную поездку в неудобных креслах Мелинда разбавила сексом в туалете с парнем-попутчиком, во время остановок автобуса возле придорожных заправок.
    - Какой был у него член? – спрашивала Трейси подругу, когда та рассказала ей про свои небольшие приключения на заправках.  – Больше чем у Брэда?
    - Да, где-то на пять сантиметров. – Улыбнулась Мелинда.
    - Неужели у Брэда такой маленький? – удивилась темнокожая Трейси.
    - Ну… у него скромный размер.
    - Бедняжка Брэд. – И подруги рассмеялись.
    “Надеюсь, я не забыла выпить противозачаточные до того, как этот ковбой несколько раз кончил в меня… Эх, надеюсь, не залечу…” – в минутном беспокойстве подумалось девушке, но спустя полчаса она больше никогда об этом не вспоминала.
    Вечером девушки уже были в городе ангелов. Их восторг не знал границ. Усталость от поездки как рукой сняло. Подруги остановились в недорогом хостеле, приняли душ и отправились гулять по городу. Столица разврата и фальши с радостью проглотила в себя юных жертв. Чем девушки только не занимались: гуляли по пляжу и купались в океане, зашли в тату-салон и сделали себе по татуировке, сходили в мужской стриптиз-бар, прошлись по аллее звёзд, выпили немалое количество алкоголя, в общем, развлекались, как могли. Так прошли первые три дня в Эл Эй, в которые была потрачена большая часть денег. И теперь нужно было что-то предпринять.
        Для начала девушки записались на курсы моделей. Но в первые же несколько занятий поняли, что правильно и красиво ходить они не умеют, и что самое главное, таких провинциалок как они по городу слонялись многие и многие сотни, если не тысячи. То же самое было и на актёрских курсах, такие же бесконечные очереди, такие же безликие персоны полные эфемерных мечтаний. И когда всё-таки отстоишь очередь, оказывается что без диплома киношколы либо удостоверения актёрских курсов никто даже не хотел разговаривать, а после намёков на постель, просто выгоняли. Был один тип, который давал понять, что не прочь переспать с Мелиндой и обещал роль в массовке малобюджетного сериала. Но он был толстым коротышкой с хитрыми поросячьими глазками, и девушка решила не рисковать. От вокальных проб подруга отказалась, сказав Мелинде что ей “медведь на ухо наступил”, а сама девушка не захотела идти. Так вот и прошли для подружек три недели в Эл Эй, полные разочарований и суровых реалий.
    На двадцать второй день пребывания в Лос-Анджелесе, Трейси предложила подруге вернуться домой. Однако та твёрдо отказалась, и, не смотря на все неудачи, решила остаться. Подруги слёзно распрощались, и темнокожая девушка уехала домой.     Мелинда же осталась и рискнула переспать с тем пухлым коротышкой. Однако толстяк после проведённой с ней ночи, больше ни разу не позвонил. Деньги у девушки кончились, остались только на билет в один конец.
    “Неужели это крах моих мечтаний?! Я чувствую, что рождена для сцены, а не для той провинциальной дыры под названием город Н. – думала, отчаявшись, девушка, - И что с того, что у меня нет таланта и больших сисек? Другие же пробиваются в шоу-бизнес, значит, и я пробьюсь. Я знаю, что рождена быть дивой как Мэрилин Монро, Lady Gaga или Lana Del Rey. Я чувствую, что я особенная, и никто у меня не отнимет это право! Я не такая как все! Нужно попеть и успокоиться”.
    И включив на айфоне “Judas” Lady Gag-и, девушка стала подпевать. У неё, в самом деле, получалось, голос не очень сильный, но присутствовал, да и с музыкальным слухом всё сложилось. Однако на сей раз, исполнение Judas-а вышло довольно таки фальшиво.
    “Нет, я не сдамся, всё равно не сдамся на потеху моим предкам!” – решила она и включила трек “Not American Avenge”группы Asking Alexandria.
    На следующий день Мелинда выехала из хостела, и на оставшиеся деньги сняла номер в дешёвой гостинице на пять дней. Затем позвонила родителям, и, сказав что останется в Эл Эй ещё на несколько недель, отправилась на поиски работы. Нашла она её достаточно быстро, вакансий официанток в ночных забегаловках было хоть отбавляй. Девушке были неприятны пошлые шутки пьяных клиентов, а иногда и чрезмерные вольности в виде пощупываний за попку, но она всегда сознательно надевала юбку покороче, подлаживала паралон в лифчик и вызывающе красилась, и всегда носила 150-200 долларов чаевых, а в кармане складной нож. Домой приходила уставшая, однако спала 5-6 часов, а потом отправлялась на поиски удачи, в надежде поучаствовать в неком прослушивании, которое изменит её жизнь. Модельное и актёрское поприще Мелинда решила забросить, и сконцентрировала все усилия на вокальной стезе. Ведь она всеми силами души была убежденна в том, что она особенная.

*    *    *    *

     Я скажу вам, какого счастья хочет молодёжь. Они хотят видеть свою жизнь сладким тридцатисекундным рекламным роликом, в котором много обнажённых мускулистых загорелых тел, беспричинного веселья и никакой ответственности ни за себя, ни за других. Они думают: если весь мир узнает о них, это подарит им счастье. Они думают: выбор между водкой и виски, между Nike и Adidas, между Parliament и Marlboro, между PS3 и Xbox 360 это свобода. Они думают что, растворяясь в мультикультурности современного либерально-капиталистического общества потребителей они проживают по настоящему яркую интересную жизнь. На самом же деле их свобода это выбор между СПИДом и раком желудка.
    Залогом же настоящей свободы является духовная обособленность от внешнего мира; защита своего духовного Я, от животного Я.   
    Почему молодёжь счастлива? Потому что на поп и рок концертах они сливаются в единую энергичную хмельную весело вопящую кашу, которая боготворит музыку, веселье и секс. Потому что “травка” и кокаин дешевле, чем образование. Потому что Курт Кобейн круче, чем Рихард Вагнер. Потому что веселье лучше, чем работа.
    Они знают Джастина Бибера, Джареда Лето и Мэрилина Мэнсона, но не знают кто такой Муаммар Каддафи, Уго Чавес и Слободан Милошевич. Они читают Джоан Роулинг, Стефани Майер и Пауло Коэльо, но никогда в руки не брали Федора Достоевского, Жиля Делёза и Юлиуса Эволу. Они смотрят Стивена Спилберга, Мартина Скорсезе, Дэвида Линча и Гаса Ван Сента, и понятия не имеют о Андрее Тарковском, Тео Ангелопулосе, Бела Тарре и Йосе Стеллинге. Они думают, что башни-близнецы уничтожили террористы, и что Саддам Хусейн опасный террорист, которого нужно было повесить. Они не знают про бомбардировки Ливии, и не знают, кто спонсирует войну в Сирии, и уж конечно не знают, кто спровоцировал гражданскую войну в Югославии. 
    Я знаю, почему молодёжь счастлива. Потому что тот мир, мир в котором они живут, это ИЛЛЮЗИЯ. Иллюзия созданная стараниями ТВ и всемирной паутины, СМИ и департаментом юстиции, Рейганом и Обамой, MTV и Nickelodeon, Vogue и People, Prada и Versace, НАТО и ЕС. И они не знают что те, кто создал этот “прекраснейший” мир для них, добра им не хотят. Они не знают, что ОКО смотрит на них, в то время как их руки сжимают доллар.

*    *    *    *

    Мелинда Брукс вот уже как месяц работала официанткой, и уже почти два месяца жила в Лос-Анджелесе в районе Санта-Моника. С родителями она созванивалась раз в неделю, и предки каждый раз просили её вернуться. Но девушке совсем не хотелось возвращаться. Несмотря на то, что единственным её карьерным достижением за это время стал бар “NightBlood”, в котором она по выходным пела, жизнь в Эл Эй ей начинала нравиться. В очередном ярком парике, откровенном наряде и с вызывающим макияжем на лице в баре “NightBlood” Мелинда исполняла ковер-версии на Rihann-у и Katy Perry, Lady Gag-у и Kesh-у, Lan-у Del Rey и Madonn-у. Платили ей 100 баксов за вечер, что являлось совсем уж символической платой. Но девушку это устраивало, ведь она пела не ради денег, она пыталась творчески реализоваться, пыталась обратить на себя внимание всеми силами. И однажды ей это удалось.
    Это была обычная субботняя ночь в баре “NightBlood”. В чёрном бюстгальтере и чёрных стрингах, на высоких шпильках, в маске Арлекина и в красном парике Мелинда исполняла песню Rihann-ы “Diamonds”. Подвыпившая публика больше реагировала на её бедра, чем на голос, но девушка не обращала на это внимания, а старалась исполнить как можно вокально чище композицию тёмнокожей RNB-girl.
    За дальним столиком сидел молодой парень и попивал вишнёвый сок. Одет он был в белую рубашку с манжетами, подкаченную до локтей, серую винтажную жилетку, узкие тёмные джинсы  и коричневые мокасины. На голове его сидела коричневая винтажная шляпа. Правой рукой, на которой находились настоящие rolex, он пощупывал маленькую бородку; левой рукой, на которой имелась некая вытатуированная надпись, он держал стакан. Взгляд его серых глаз был устремлён на юную певичку. Внимательно глядя на Мелинду, словно оценивая подлинность картины, парень тихо про себя проговорил: “Думаю, босс оценит”.   
    Когда выступление певички закончилось, молодой человек подозвал официантку. Расплатившись за сок и дав официантке двадцать баксов на чай, он узнал от неё как пройти в гримёрку. Распахнув служебные двери, он прошёл узкий коридор. Коридор заканчивался вправо – санузлом, влево – гримёркой. Парень остановился, и уста его продекламировали следующие четверостишье:

      Я сердца своего вампир,
      Я разучился улыбаться;
      Хотя способен целый мир;
      Заставить над собой смеяться.

    Затем молодой человек уверенно взялся за ручку двери в гримёрку.
    Переодеваясь после выступления в маленькой комнатушке, так называемой “гримёрке”, Мелинда думала, что её выступление прошло вполне удачно. Хотя аплодировала только пьяная компания за пятым столом, девушка уже мечтательно обдумывала следующий наряд и следующую песню. Она ещё не переоделась, только сняла маску и парик, и начинала смывать броский макияж, как дверь в комнатку скрипнула. Однако это была не хозяйка клуба, которая должна была вручить певичке её заработок, а некий незнакомый парень в серой жилетке и коричневой шляпе.
    - Привет, полагаю, ты Мелинда Брукс? – самоуверенно бросил он.
    - Да. – Ответила девушка, разглядывая вошедшего.
    - Мне понравилось твоё выступление. – Произнёс он, вглядываясь в лицо девушки, ранее сокрытое под маской.
    Мелинде стало неловко от пристального взгляда незнакомого парня, и она тихо ответила – спасибо.
    - Я вижу в тебе потенциал, который в умелых руках обязательно даст плоды. Я уверен, что ты жаждешь куда большего, чем этот второсортный кабачок, не так ли? Я знаю, что глубоко в душе ты особенная. – Улыбаясь, и внимательно глядя в глаза Мелинде, говорил незнакомец.
    Девушке стало ещё более неловко. Молодой человек достал нечто из внутреннего кармана жилетки, затем медленно приблизился вплотную к трепещущей девушке и проговорил ей на ухо – не упусти свой шанс. И одной рукой вложил ей нечто в чашечку бюстгальтера. Сделав это, парень ушёл также быстро, как и появился. Мелинда словно в трансе несколько минут смотрела на закрытую дверь, через которую вышел незнакомец. Достав из бюстгальтера визитную карточку, она прочла: “Дедал Фример – криэйтор, помощник продюсера”.

*    *    *    *

     Мелинда легла в кровать, и, обняв подушку, задумалась. Мысли её остановились на давешнем визитёре, что оказался в гримёрке после её выступления. Она вспомнила внимательный взгляд серых глаз и самоуверенный голос молодого человека. “Не упусти свой шанс, не упусти свой шанс…” – витало у неё в голове. Девушка уснула. Вот что ей явилось во сне. Она сидела в нижнем белье напротив большого зеркала, пред ним располагалось много различной дорогой косметики. Взяв в руки помаду "Mac" вишнёвого цвета, Мелинда принялась подкрашивать губы. По мере того как помада ложилась на уста, форма их изменялась, они становились более пухлыми, сочными и аппетитными. Удивившись этой приятной трансформации, девушка взяла пудру, и, открыв её, несколько раз прикоснулась спонжиком к носу. Нос также начал менять форму, и из длинного с горбинкой стал маленький и курносым. Затем Мелинда стала красить ресницы, ресницы становились длинными, тонкими и объёмными, глаза большими, а зрачки небесно голубыми. Вслед за этими чудесными превращениями, волосы девушки отросли ниже плеч и засияли бирюзовым оттенком, затем и грудь округлилась до четвёртого размера, в модном шипованом лифчике манила к себе взгляд. В мочках засияли золотые тоннели обрамлённые драгоценными камушками, а руки покрылись красивыми цветными татуировками.
    Отражение в зеркале улыбалось Мелинде, оно было счастливо. Со всех сторон от него были слышны овации, похвалы, признания в любви и вспышки фотокамер. Едва ли в этом прелестном распущенном сексуальном отражении можно было узнать прежнюю Мелинду Брукс. Девушка придвинулась ближе к зеркальной глади и тут руки двойника потянулись к ней, а затем и вся зеркальная красотка устремила к ней объятья. Обхватив руками Мелинду, зеркальная дива прильнула к устам девушки, и их губы и языки сплелись в страстный поцелуй. Рука сексуального двойника скользнула под трусики девушки, и начала нежно ласкать её лоно. “Не упусти свой шанс…” – твердили уста распущенного отражения, а пальцы всё ритмичней ласкали половые губы. “Не упусти свой шанс!” – в последний раз проговорил двойник, и его поцелуй превратился в укус. Боль, наслаждение, вкус крови… И девушка проснулась. Она была вся в поту, во рту стоял солёный вкус крови, от прикушенной губы. В трусиках было влажно от обильного выделения соков. Мелинда пошла в ванную комнату, умылась, почистила зубы, сходила в туалет и сменила нижнее бельё. 
    Затем девушка взяла в руки телефон и позвонила по номеру указанному на визитной карточке.
    - Дедал Фример, ascoltare. – Ответил мужской голос.
    - Здравствуйте, я Мелинда Брукс…
    - Ты сделала правильно, что позвонила. Жду тебя вечером на прослушивании. Голливуд, Вашингтон стрит 58, офис на четвёртом этаже.
    - Я хотела…
    - Да-да?
    - К кому на прослушивание?
    - К Бену Розенбергу конечно, помощником коего я являюсь. Arrivederci.
Разговор прекратился. У Мелинды перехватило дыхание. Бен Розенберг был известным продюсером, который раскручивал таких гигантов поп-индустрии как Kanye West, Rihanna, Jay-Z, Hollywood Undead, и принимал участие во многих других проектах имевших коммерческий успех.
    Вечером девушка усиленно распевалась и причёсывалась. Провела не менее двух часов перед зеркалом, примеряя ту или иную футболку, те или иные джинсы; как можно лучше старалась уложить волосы, напевая что-то себе под нос. 
    Около половины восьмого вечера девушка добралась по указанному адресу в район Голливуда. Отыскала офис на четвёртом этаже принадлежащий продюсеру Розенбергу.
    - Я Мелинда Брукс. – Неуверенно представилась юная певичка, смазливой блондинке секретарше обладательнице пятого размера груди.
    - Вы от мистера Фримера? – чуть приподняв одну бровь, скептически спросила секретарша.
    - Да, от него. – Ещё менее уверенно ответила девушка, покусывая серьгу в губе.
   - Хм… - слегка поморщила губы блондинка и подняла трубку, - мистер Розенберг, извините что отвлекаю, но к вам пришла… эмм…
    - Мелинда Брукс…
    - К вам пришла Мелинда Брукс. Вы примете её?
    - Да, Эйприл, проводи её. – Последовал ответ в трубку.
    Секретарша положила трубку, вальяжно поднявшись, подошла к двери в кабинет, и, открыв её, пригласила девушку войти.
    - Прошу вас, мисс.
    Мелинда робея, вошла. Широкая стеклянная стена делала просторный кабинет очень светлым. На стенах кабинета висели странные картины и портрет не менее странного усатого господина. (Позже девушка узнала, что портрет принадлежал Сальвадору Дали, а картины вокруг – творения мэтра в манере сюрреализма.) В кабинете имелись два дивана, кресло подле широкого письменного стола, и стул напротив стола. В кресле сидел мужчина лет пятидесяти пяти. Был он среднего роста, полноват, на нём сидел дорогой костюм, в руке увешенной перстнями он небрежно держал сигару. Лицо его выделялось колючими лукавыми глазами и волевым большим носом. Носил он аккуратно выбритую триммером густую бороду и усы. Его чёрные короткие волосы были не менее аккуратно зачёсаны назад. Подле сего господина стоял уже знакомый девушке Дедал Фример.
    - Я полагаю, Дедал, эта милая девочка предо мной Мелинда Брукс? – проговорил низким прокуренным голосом толстый продюсер.
    - Да, мистер Розенберг. – Ответил парень, поправляя шляпу и подмигнув Мелинде.
    - Привет золотце, присаживайся, - девушка тихонько присела на стул, - Дедал говорил, что ты хорошо поёшь?
    - Ну… я пою по пятницам и субботам в клубе “NightBlood”… это в Санта-Монике…
    - Не знаю такого… - бросил Розенберг, - спой мне что-нибудь.
    Девушка замешкалась, раздумывая чтобы поудачнее спеть.
    - Ну же золотце… Минута моего времени стоит как годовой оклад твоих родителей…
    Мелинда тут же запела первое, что пришло ей на ум.

Come on baby
Keep it down, honey hush your lips
Clothes trailing from the backdoor to the bedroom
And I don't even know your name
Give me all you've got
Make this night worth my time…

    - хм… Asking Alexandria… - ухмыльнулся продюсер, - достаточно… Дедал упоминал про твой чудный откровенный образ… это хорошо, легче будет из тебя что-то слепить… - продюсер снова ухмыльнулся и переглянулся со своим помощником, - я тебя сейчас спрошу один раз, и мне нужен один единственный внятный ответ, okay?
    Девушка задрожала и кивнула.
    - На что ты готова пойти, чтобы стать звездой?
    - На всё. – Не задумываясь ответила Мелинда.
    - Давай так, я сейчас приглашу несколько своих друзей, ты у всех нас отсосёшь, а потом мы по кругу трахнем тебя в попку, пойдёшь на это? – холодно проговорил Бен Розенберг.
    Девушку бросило в пот, и она покраснела с головы до пять, но твёрдо ответила:
    - Да, пойду.
    Продюсер хрипло рассмеялся.
    - Ты мне нравишься, - проговорил он, - пригласи завтра Фрэнки, пусть она её послушает… - бросил толстый продюсер своему помощнику, - Я жду тебя милая завтра на десять часов утра, Tschus!– Сказал он довольным тоном Мелинде.
    Юная певичка немного замешкалась на стуле, посмотрела на неприятную ухмылку Розенберга, на внимательные строгие глаза Фримера, и затем молча поднялась со стула и покинула кабинет.
    - Пока-пока! – фальшиво улыбнувшись, бросила ей грудастая секретарша.
    Девушка кивнула ей, и всё такая же обескураженная и растерянная вернулась домой со смешанными чувствами на счёт произошедшей беседы.
     - Мммм, Дедал… Этот экземпляр весьма интересен. У меня уже множество идей на счёт неё. Я сотворю нечто совсем иное от того, что я делал до этого. Это будит глянцевый фрик, продаваемый вульгарный эпатаж и грязная сексуальность, плевок в лицо гламурным вкусам Эл Эй. Я сделаю из неё настоящую мамочку монстров, агрессивную, похотливую, популярную и продаваемую. Я чувствую отличные деньжата, и выведу нас на новый рынок… что думаешь?
    - Я думаю, вы в ней не разочаруетесь, мистер Розенберг.
    - Я тоже так думаю. Хм… ты свободен пока что, мне есть над чем поразмыслить. – Продюсер затушил сигару и задумался, пощупывая перстни.
    Парень молча вышел.
    - Всего доброго, мистер Фример. – Заискивающе впившись глазами, прощебетала секретарша.
    - До скорого, Эйприл. – Бросил Дедал.
    Молодой человек прошёл коридор и зашёл в лифт. Нажав кнопку с цифрой один, он повернулся к зеркалу, висевшему на стене, и, поправляя шляпу, проговорил:

Я свеча, я сгорел на ветру,
Развейте мой прах по утру;
Я бездонное озеро сгнившей воды,
Во мне топятся люди, жизни, мечты;
Я на жертвенный алтарь,
Возложил души скрижаль.

*    *    *    *

     Мелинда не знала, правильно ли она поступает, или нет. Что выйдет из её решения? Быть может – ничто, быть может – нечто? Внутри неё сидела смутная тревога, предчувствие изменений, которые не обдумывают, а на которые просто решаются. И вот,  в половине десятого утра, она уже сидела в такси, которое везло её в сторону Голливуда. Она чувствовала, что от сего решения, зависит вся её дальнейшая жизнь.
    Оказавшись возле здания на Вашингтон стрит 58 без десяти десять, девушка на мгновение задержалась перед дверью (быть может, последние сомнения витали в её голове), но потом быстро открыла дверь и вошла. Поднявшись на лифте на четвёртый этаж, Мелинда нерешительно пошла в сторону кабинета Розенберга. Но грудастая секретарша на этот раз быстро проводила её в офис. В офисе девушка нашла толстого продюсера, его помощника Фримера, а также некую чернокожую женщину лет тридцати пяти, обладательницу длинных чёрно-белых дредов. 
    - Фрэнки, это Мелинда, и наоборот. Сегодня она вся твоя, а меня ждут дела. Дедал, наберёшь меня. – И Розенберг удалился.
    - Привет, я буду твоим педагогом по вокалу, Мелинда. – И женщина приветливо протянула девушке руку. – Моя задача состоит в выявлении и определении диапазона твоих вокальных способностей, если таковые имеются. А также в правильной постановке голоса и его развитии. Звучит не страшно, правда ведь? – засмеялась Фрэнки. – Ты чего такая испуганная?
    - Я немного волнуюсь. – Пролепетала юная певичка.
    - О, это дело поправимое. Сейчас Дедал отвезёт нас на студию, там мы пропустим по стаканчику и пообщаемся. – Всё так же улыбаясь, проговорила женщина.
    Чернокожая Фрэнки была среднего роста, слегка полноватая коренастая женщина. Как мы уже говорили, она обладала длинными дредами, выкрашенными через один в чёрно-белый цвет. Её лицо выделялось широким лбом, приветливыми карими глазами, большим носом-картошкой, в левой ноздре которого находилось серебряное колечко, и белоснежными зубами. Одета она была в узкие серые джинсы, белую тунику и чёрную кожаную косуху. На запястьях её находилось множество цветных браслетов, а на шеи висел кулон – вуду черепок.
    Мелинда, вместе с помощником продюсера и вокальным педагогом, покинула кабинет Розенберга. Все трое оказались на улице и разместились в чёрном Porsche, припаркованном возле здания, принадлежащем молодому человеку. Фрэнки и Мелинда заняли заднее сидение, Дедал же сел за руль. 
    - Так, где ты сейчас поёшь? – спросила чернокожая женщина, в то время как дорогое авто мчало голливудскими улицами.   
    - В одном маленьком клубе, что в Санта-Монике.
    - Давно?
    - Два месяца.
    - А в Эл Эй сколько живёшь?
    - Четыре с половиной месяца.
    - Ах, какая ты ещё свеженькая! – плотоядно улыбнулась Фрэнки. – Ты в нужное время попалась Дедалу на глаза. Этот город быстро пожирает и развращает молоденьких девочек. Попадая в эту клоаку гламура и порока, юные наивные создания через пару лет становятся грязными наркоманками и потаскухами. Бен несколько лет выжидает, прежде чем рискнёт взяться за свежий продукт, а Дедал долго и щепетильно высматривает подходящую кандидатуру. С тобой всё было по-другому, почти что спонтанно. Тебе очень повезло, будь уверенна. – И чернокожая женщина вновь жадно улыбнулась, обнажая свои белоснежные зубы. – Голливудский мир скоро проникнет в каждую клеточку твоего тела.
    Фрэнки была непринуждённой в общении и умело повернула разговор так, что юная певичка сама рассказала ей о своих образах и песнях на сцене, о своей работе официанткой, о городе Н., из которого приехала, и своей семье. Так прошло двадцать минут дороги, в течение которых молодой человек лихача и, подрезая на поворотах такси и автобусы, благополучно доставил их до места назначения. А затем девушка попала в святая святых – звукозаписывающую студию. Студия звукозаписи состояла из восьми просторных комнат: комнат звукоинженеров, комнат для записи вокала и инструментов, комнат для хранения инструментов, и просторной комнаты отдыха. На стенах висело множество фотографий Розенберга в компании различных музыкальных коллективов и творческих личностей, виниловых дисков и инструментов с автографами. С тех пор как девушка очутилась в этой студии, она не могла унять нервной дрожи, всё её нутро в благоговении трепетало.
    - Ну, как, впечатляет? – спросил молодой человек.
    - Ну конечно, Дедал. Ты посмотри на её широко распахнутые глаза. Ты уже готова, милая? – Сказала Фрэнки.
    - Почти. – Едва выдавила из себя Мелинда.
    - Так дело не пойдёт, бедная девочка совсем растерялась. – Засмеялась темнокожая женщина. – Налей ей что ни будь  покрепче, а я отойду в уборную нос попудрить. – И Фрэнки вышла из комнаты.
    Молодой человек провёл дрожащую девушку в комнату отдыха, в которой находился мини-бар. Мелинда присела за один из диванов, а парень взял два стакана, и бросил в них несколько кубиков льда из лёдогенератора.
    - Абсент, Мартини или Джек? – спросил он.
    - Эм… Джек.
    - Okay.
    Дедал налил в один стакан виски, в другой вишнёвый сок. Затем достал айфон, выбрав на нём функцию диктофона, он поднёс его ко рту и проговорил:
    - Жизнь как чудо, с двумя кубиками льда. Jack Daniels.
    Спрятав телефон в карман, он взял стаканы. Присев возле девушки на диван, молодой человек подал ей стакан, в котором находился алкоголь, и отхлебнул немного со своего, в котором находился сок.
    - Что это ты делал? – спросила Мелинда, небольшими глотками отпивая холодный виски.
    - А, это часть моей работы. Я ведь не только помощник Розенберга, но и криэйтор одной рекламной компании. Я придумываю слоганы для различных торговых марок и концепции для рекламных роликов. Самые интересные идеи приходят неожиданно, нужно только успеть поймать их налету. На сегодняшний день реклама самый мощный инструмент воздействия на человеческое сознание. Без неё невозможно было бы превратить избирателя в потребителя. – Отвечал молодой человек.
    - Я об этом никогда не думала. – Тихо ответила юная певичка, покусывая серьгу в губе.
    - Выбор современного потребителя на восемьдесят пять процентов зависит от качества рекламной компании того или иного товара, и только уже на пятнадцать процентов от личных предпочтений потребителя. Иллюзия выбора, которую создаёт реклама, позволяет внедрять в человеческую массу тот вектор мышления и рециклирования желаний, который необходим в данное время. Вот смотри, давай, к примеру, возьмём такое не желаемое событие для каждого потребителя как смерть. Ведь потребители бояться смерти?
    - Да ведь, наверно, любой человек боится смерти. – Сказала Мелинда. 
    - Ну, во-первых, не каждый человек – потребитель, и не каждый потребитель – человек. – Засмеялся Дедал. – Так вот, смерть потребителя сулит ему конец удовлетворения желаний. Желания для него суть предмет поклонения и культа. Неудовлетворение их, для него, само по себе, уже равносильно смерти. Так что смерть как биологическое явление больше не будет представляться ему чем-то ужасающим. Допустим, мы лишим современного потребителя комфорта, и в то же время запустим по всему миру рекламную компанию смерти, как идеалистической концепции счастья. Пропаганда смерти будит вестись по ТВ и в соцсетях; билборды будут изображать трупы счастливых людей; на овсяные хлопья, чипсы и банки с ореховым маслом будут помещены улыбающиеся мертвецы; публичные люди станут организовывать промоакции в поддержку рекламной компании смерти; будут сниматься 3D-фильмы, где счастливым концом станет смерть главных героев; будут создаваться mmo-игры, в которых станет возможно самоубийство протагониста всевозможными способами. Вот, к примеру, несколько рекламных слоганов по теме: “Смерть – никогда не разочарует”, “Жизнь – короткометражный ролик пред титрами смерти”, “Смерть – качественное небытие неизменно”, “Смерть – решение здесь”. И я гарантирую тебе, что таким методом воздействия на сознание, уменьшить население планеты можно гораздо проще и эффективней чем ядерным оружием или вирусом.   
    - Я и не думала, что реклама настолько всесильна. – Удивлённо проговорила девушка, отпивая со своего стакана.
    - Ещё как, криэйторы боги нового мира. – Улыбнулся молодой человек. – Как тебе Фрэнки?
    - Она мне понравилась, похожа на заботливую тётушку, которой у меня никогда не было. – Улыбнулась Мелинда.
    - Вот как! Я думаю Фрэнки понравиться это сравнение. – Смеясь, воскликнул Дедал. – Она и в самом деле редкий тип людей в нашей сфере. Я думаю, ты это поймёшь довольно скоро. – Двусмысленно улыбаясь, проговорил молодой человек. – А какую музыку ты любишь слушать?
    - Да в общем, разную…
    Алкоголь быстро оказал своё влияние на девушку, и она, расслабившись, спокойно пробеседовала с молодым человеком пятнадцать минут. И когда вернулась Фрэнки, преисполненная альтруистического настроя, Мелинда была готова показать ей всё на что способна. Пройдя в комнату для записи вокала, девушка исполнила две композиции под минусовку: “Radio” Lan-ы Del Rey и “E.T.” Katty Parry. Прослушав две песни, исполненные Мелиндой, Фрэнки вынесла вердикт: “Диапазон голоса невелик, но в своей тональности довольно уверенный. Вокальные навыки очень сыроваты, но, тем не менее, есть с чем работать.”
    - Ну вот, я довольна результатом, Мелинда. Теперь я с уверенностью могу сказать Бену, что ты наш человек.
    Девушка, не скрывая эмоций, радостно засмеялась.
    - Слушай Дедал, - продолжала чернокожая женщина, - какие у тебя планы на вечер?
    - Я весь во внимании. – Отвечал молодой человек.
    - Давай-ка ты сегодня вечером заедешь за Мелиндой, а мы с Айрин зарезервируем места и будим ждать вас в “LAX”, поболтаем, повеселимся. Что скажешь?
    - А что скажет Мелинда? – спросил парень.
    - Я согласна, конечно, согласна! – выпалила девушка.
    - Вот и отлично, тогда до вечера. – Попрощалась Фрэнки, после чего молодой человек отвёз Мелинду домой.
    Оказавшись в номере своей гостиницы, девушка восторженно засмеялась. Её переполняло ликование и предвкушение, от восторга кружилась голова. Только что она побывала в настоящей звукозаписывающей студии, где были созданы альбомы монстров поп и рок музыки! Вокальный педагог сказал, что она именно тот человек, который нужен Бену Розенбергу, а значит с нею, с провинциалкой Мелиндой Брукс, из техасской дыры под названием город Н., будет подписан контракт! И к тому же, вечером она попадёт в один из самых дорогих и престижных ночных клубов Эл Эй! О чём ещё могла мечтать эта юная глупая девочка?
    Мелинда достала из холодильника ведёрко с мороженым, и, включив телевизор, села пред ним и принялась уплетать холодное лакомство. Съев половину под Top-10 на MTV, она вспомнила, что ей завтра на работу. Подумав немножко, она быстро достала телефон и, позвонив, сказала хозяйке, что заболела и не может выйти на работу. На канале начался “Южный парк”, и остальная половина мороженого исчезла за просмотром молодёжного мультсериала.
    В лихорадочно-нетерпеливом ожидании прошла для юной певички вторая половина дня, и, наконец, в половину одиннадцатого вечера, чёрный Porsche остановился у входа непрезентабельного вида гостиницы и посигналил. Девушка, заметив в окно роскошное авто, принадлежащее молодому помощнику продюсера, быстро выбежала на улицу. Дедал ждал её, приоткрыв переднюю дверь машины.
    - Как я рада тебя видеть. – Пролепетала Мелинда, садясь в машину.
    - Не сомневаюсь. – Как обычно двусмысленно улыбаясь, отвечал Фример.   
    В ночном клубе их уже ждали за столиком Фрэнки и её подруга стилист Айрин, бледная худощавая блондинка с выбритыми висками и длинной чёлкой. Распив бутылку текилы за знакомство вместе с Фрэнки и её подругой (Дедал алкоголь не употреблял), Мелинда вместе со всеми отправилась танцевать. По сути “LAX” хоть и входил в тройку закрытых ночных клубов Эл Эй, но ничем не отличался от других клубов, за исключением того, что его посещали различные медиа и fashion персоны и прочие публичные люди. Вся его концепция состояла в безудержном веселье, хмельном угаре и необузданной раскрепощённости. Захмелевшая девушка кричала и прыгала вместе со всеми в полумраке мерцающих огней и громкой музыки.
    - Пойдём с нами! – услышала Мелинда от кого-то возглас прямо в ухо.
    К ней обращалась Фрэнки. Девушка кивнула. Тогда Фрэнки и Айрин взяли Мелинду за руки и увлекли за собой в уборную. В просторной уборной они были не одни. Из одной закрытой кабинки доносились женские громкие стоны и мужское грозное сопение. Так же в уборной находилось две худощавых девицы, примерно одного возраста с Мелиндой. Одна умело разлаживала пластиковой картой две дорожки белого порошка на широком умывальнике перед зеркальной стеной. Другая – скручивала стодолларовую купюру в трубочку. Увидев вошедших, девицы нисколько не смутились. Не смутились и Фрэнки с Айрин. Только Мелинда с неподдельным интересом наблюдала, как одна из них, приставив трубочку из купюры к одной ноздре, и прикрыв другую, быстро вдохнула одну дорожку порошка, а затем передала трубочку своей подруге.
    - У кого-то там жаркий секс. – Проговорила девушка, кивая в сторону закрытой кабинки, принимая от подруги завёрнутого трубочкой Бена Франклина.
    - Должно быть, им было уж совсем невтерпёж. – Хихикнула Айрин, переглянувшись с Фрэнки.
    - Вас угостить? – спросила девушка, всё ещё держа в руке стодолларовую купюру, завёрнутую трубочкой.
    - Спасибо, у нас есть. – Отвечала темнокожая женщина.
    Девушка кивнула, и, наклонившись, быстро вдохнула дорожку порошка. Фрэнки сняла с шеи свой кулон в форме черепа, и, подняв его черепную коробку, которая являлась крышкой, стала аккуратно рассыпать на умывальник и ровнять пластиковой картой три дорожки белого порошка. Её бледная подруга с выбритыми висками и длинной чёлкой, голодными глазами наблюдала за тем, как она это делает.
    - Милашка, ты позволишь? – обратилась Фрэнки к одной из худощавых девиц, которые успели пропустить ещё по одной дорожке.
    - Даааа, конеееечно. – Ответила та, растягивая слова, и подала ей завёрнутого в трубочку Франклина.
    Темнокожая женщина приняла сей дар, а затем прикрыла одну ноздрю, и, наклонившись, быстро вдохнула дорожку порошка, и передала трубочку Айрин. Худощавая блондинка, последовала примеру своей темнокожей подруги, и также быстро вдохнула свою дорожку, а затем протянула приспособление из стодолларовой купюры Мелинде.
    - Это кокаин? – спросила юная певичка, принимая трубочку из Франклина.
    - Самого лучшего качества, что есть в Эл Эй. – Отвечала Фрэнки, на лице которой отобразилось глубокое удовлетворение. – Пятьсот долларов за грамм.
    - Не бойся малышка, тебе понравиться. – Произнесла Айрин, подойдя к своей темнокожей подруге, и поцеловав её в шею.
    Мелинда наклонилась, закрыв глаза и прикрыв одну ноздрю, она быстро вдохнула дорожку кокаина. Она почувствовала тепло в голове, которое рассеялось по всему телу. Почувствовала как женский и мужской стон за закрытой кабинкой слились воедино в один томный безудержный оргазм, и как будто их акт наслаждения достиг её тела, и она, словно от оргазма, тихо застонала. (Потом она не раз вспоминала эти, ни с чем несравнимые ощущения от первой дозы.) Когда девушка открыла глаза, мир для неё предстал уже в другом цвете.
    - Как тебе, милая? – Спросила Фрэнки, пытливо заглядывая девушке в глаза.      
    - Мне хорошо. – Отвечала Мелинда.
    - Я рада. – Улыбнулась темнокожая женщина.
    Все трое вернулись на танцпол, и до утра веселились, прыгали и дурачились под оглушающий ритм электронных битов и мерцающих огней. Дедал же большую часть ночи просидел за столиком в компании высокой брюнетки модельной внешности, которая устроилась у него на коленях и без умолку щебетала, должно быть, пытаясь соблазнить молодого помощника продюсера. Но добилась от него лишь поцелуй и визитную карточку. Под утро, растрёпанную, уставшую и мокрую от пота Мелинду, молодой человек отвёз домой, сказав, что вечером позвонит.   
    Оказавшись в своём номере, после столь бурной ночи, девушка припала к широкому зеркалу, висевшему на стене, и страстно прикоснулась губами к своему отражению.
    - Я люблю тебя, - прошептала она, - и тебя будут любить все.
    Отстранившись от зеркального двойника, нетвёрдой походкой Мелинда подошла до кровати, в одежде повалилась на неё, и крепко уснула.

*    *    *    *

     Прошло четыре года.
    Мелинда Брукс была теперь совсем другой. Подписав контракт с Беном Розенбергом, она более не принадлежала себе, она принадлежала поп-индустрии. Теперь она была известна как Миола Блайнддол (BlindDoll). В течение первых двух месяц после подписания контракта, в сети появились четыре её сингла, трое из которых попали в десятку престижных поп-чартов, и вызвали ажиотаж вокруг новой подопечной Розенберга.  Через десять месяцев вышли два официальных клипа, в общей сумме, стоившие два с половиной миллиона долларов. Задержка их съёмки была связана с тем, что продюсер хотел до неузнаваемости изменить провинциальную девушку, и на воплощение образа задуманного им, требовалось время. Миола, в прошлом Мелинда (для удобства я впредь буду называть героиню моего рассказа Миолой, так как большинство узнало о её существовании лишь с рождением сего сценического псевдонима), принимала все изменения с покорным наивным восторгом, не в чём, не возражая своему продюсеру, полностью оправдывая своё сценическое имя – слепая кукла. (Впрочем, наивный восторг уже после второго года сотрудничества с Розенбергом, сменился куда менее приятным чувством, но об этом позже.)
    Все трансформации во внешнем виде и образе Миолы происходили параллельно. Ей было сделано несколько пластических операций. Её длинный с горбинкой нос с помощью скальпеля, стал курносым и менее вытянутым. Её тонкие губы с помощью ботокса, стали пухлыми и сочными, но менее естественными. Её первый с натяжкой размер груди, с помощью силиконовых имплантатов, превратился в прекрасно держащий форму четвёртый размер, при этом даже сохранилась чувствительность сосков. В то время, пока её тело заживало после очередной операции, Миола ходила в тату-салон, где в течение восьми месяцев ей наносили татуировки на руки, шею и зону декольте, а так же растягивали мочки ушей для тоннелей, сделали ещё один прокол в нижней губе и один прокол в верхней. Все эти манипуляции над своим телом, Миола выдержала достойно, упиваясь собственным стоицизмом в погоне за мечтой.
    После выхода клипов к девушке пришла популярность, всеобщая любовь и восхищение накрыли её с головой. Её узнавали на улицах, брали автографы, фотографировали, дарили подарки, приглашали на ТВ и радио. Её страничка на facebook и myspace всегда была завалена сообщениями от фанатов. Спустя три месяца был записан первый альбом Миолы Блайнддол, имевший название: “I’m blind doll, so fuckin what?” В его записи участвовал известный ди-джей, и два не менее популярных гитариста. По звуку альбом представлял собой симбиоз электронных битов, тяжёлых гитарных рифов, и женского вокала, легко переходящего от речитатива на плавные длинные партии. Фрэнки хорошо поработала со своей подопечной, умело поставила её голос, сформировала максимум его сильных сторон, и свела к минимуму его слабости. На записи альбома она выжала из Миолы всё что могла.          
    В течение следующих трёх лет Миола жила по очень плотному графику: походы в тренажёрный зал и салоны красоты, съёмки клипов, запись синглов, фото-сессии для SG (Suicide Girls), MAXIM и др. мужских журналов (теперь Миола не стеснялась своего тела, и быть обнажённой пред вспышками фотокамер стало для неё приятным развлечениям), интервью на ТВ-каналах, концертные туры по соединенным штатам и Европе.
    Времени на то, чтобы подумать о себе, у неё было не так уж много. Однако же изредка, смотря на себя в зеркало, она думала. Но все эти мысли с легкостью заглушались кокаином, на который она крепко подсела. На вечеринке в “LAX”, куда её повели Фрэнки и Дедал, она впервые попробовала этот белый порошок. Прошло уже четыре года, как она употребляла кокс. Сначала Миола брала его у Фрэнки, и принимала пару раз в неделю. Потом Дедал свёл её с одним поставщиком, у которого Миола стала покупать сама, столько, сколько ей было нужно. А с каждым днём его хотелось всё больше. Сейчас она нюхала кокс каждый день, каждые три-четыре часа. (Интересно, что Дедал выступал лишь посредником, который сам не употреблял наркотик, но всегда был осведомлён о дилерах и рынке его сбыта).
    Каждый день Миолу окружали десятки людей: фитнес-тренера, диетологи, стилисты, визажисты, журналисты, фотографы, актёры, музыканты и пр. гламурно-медийные выкидыши лос-анджелесской прямой кишки, с которыми она ходила на шопинг и в ресторан, в клуб и в тренажёрный зал и т.д. Но интересует нас героиня данного рассказа Миола, и три главным образом непосредственно связанных с нею персонажа – Франчетта Милигано, Бенджамин Розенберг и Дедал Фример. 
    Отношения Фрэнки и Миолы быстро стали доверительными и близкими, настолько, насколько может себе позволить помойно-гламурная среда их обитания. Это сближение произошло отчасти благодаря мягкой и добродушной натуре Фрэнки, отчасти благодаря кокаину, которым темнокожий педагог по вокалу поначалу угощала свою подопечную. Хотя Фрэнки и была лесбиянкой, её отношение к Миоле было скорее как старшей сестры к младшей, а не как к любовнице (хотя они и несколько раз переспали, что, впрочем, Миоле не так уж понравилось). Они ходили вместе по дорогим бутикам, развлекались вместе в ночных клубах, оставались ночевать друг у друга, снимали друг друга на видео во время занятия сексом со своими непостоянными партнёрами. Отношения этих двух женщин со стороны вполне могли сойти за дружбу. Однако Эл Эй не знает что такое дружба, что вполне логично, ведь он так же не знает что такое любовь и верность. Местами в этой дружбе проскакивала толика неискренности, местами толика циничного позерства, местами откровенно грубая игра. В Эл Эй продаётся всё, и дружба вполне востребованный товар. Открытость и мягкость Франчетта Милигано расточала ровно настолько, насколько того требовали ситуация и обстоятельства, ни грамма больше ни грамма меньше. Эту её врождённую умеренность, глубоко ценил в ней Розенберг. Хотя данная линия поведения неизбежно функциональна, для всех кто желает интегрироваться в медийную сферу.
    Отношения Миолы Блайнддол с Бенджамин Розенбергом, с человеком от которого Миола целиком и полностью материально зависела, были рыночными, даже несколько вульгарно рыночными. Именно этот человек утверждал вектор поведения и распоряжался жизнью юной певички. От него зависело звучание альбома, обложка альбома, концепция клипов, линия поведения девушки на различных ТВ-шоу и всевозможный культурных мероприятиях (вплоть до того, что она должна говорить и каким тоном), от него зависело с кем из пожилых толстяков партнёров по бизнесу, на закрытой вечеринке она должна переспать, и что она должна сделать, дабы их желания были удовлетворены. Проще сказать, что он него не зависело. Ясно было, что Миола для него только инструмент, с помощью которого он делает деньги. Он и сам этого не скрывал. Он называл Миолу своим самым удачным продуктом за последние шесть лет. Так и говорил ей, слегка посмеиваясь – ты мой съедобный продукт.
    Миола воспринимала это как должное отношение, и те мимолётные оттенки пустоты и отвращения, которые она стала замечать в себе за последний год сотрудничества с Розенбергом, она старалась заглушить кокаином. Ведь как ни крути, а Розенберг дал ей всё, что она хотела. Она имела виллу на голливудских холмах, две шестикомнатных квартиры в центре города, два дорогих автомобиля и личного водителя, банковскую карту, что оплачивала её почти каждый день пополнявшейся гардероб. Её мать открыла свой магазин одежды в городе Н., а отец – свою автомастерскую. Она была знакома с теми, кого раньше видела только по ящику. Она могла купить, всё, о чём раньше только мечтала. Она могла спать с теми, кого хотела: с загорелыми накачанными красавцами-тренерами, с обрисованными татуировками рок-музыкантами, со слащавыми моделями-метросексуалами, если в ряду последних находились гетеросексуалы (слухи, ходившие о ней в таблоидах, только подогревали интерес публики к эпатажно-вульгарной фигуре певицы). Она могла купить порошка лучшего качества столько, сколько она хотела. По всем признакам она должна была быть счастлива. И она говорила себе, что она счастливее всех кого знает. Но что же творилось во внутреннем мире девушки, спросите вы? Чем питался её духовный мир, её мысли и чувства? А вот встречный вопрос, кого вообще, бл**ь, интересует духовный мир Миолы Блайнддол?
    Те знаменитости, которых мы видим на ТВ и в кино, читаем слухи о них в сети и таблоидах, что они на самом деле из себя представляют? Мы смотрим на них с такого ракурса, лицезреем их такими, какими хотят их презентовать для нас их продюсеры, имиджмейкеры, стилисты, визажисты и пр. Известны ли нам хоть какие-то их личные качества? Известны, но только со страниц журналов или сплетен из сети. Они красивые картинки, блестящие упаковки, шелестящие фантики, что дарят нам кратковременные впечатления. В их реальном существовании вполне можно усомниться, если внимательно рассмотреть жизнь сквозь призму постмодернистской пелены. Что представляют собой души этих конвееризированых смазливых фантомов иллюзорной актуальности? Особого желания выяснеть это у меня не имеется. Но если кому-то всё же интересен этот вопрос, взгляните тогда на Миолу Блайнддол. Что вам нравиться в ней? Мужчина по достоинству оценить её смазливое аккуратное личико; её грудь, пусть даже силиконовую, но прекрасно держащую форму; представит её обнажённой и вспотевшей на беговой дорожке в спортивном зале; представит, как её пухлые губы ловко полируют его член. Женщина же придёт в восторг от её эксклюзивных нарядов и украшений, от удобного роскошного автомобиля и загорелого красавца водителя. Просто ахнет, когда узнает, что четыре года назад Миола Блайнддол была простушкой Мелиндой Брукс, которая жила в провинциальной дыре под названием город Н., которая имела большой с горбинкой нос, нулёвой размер сисек и трахалась с незнакомым парнем в туалете придорожного кафе. А теперь она такая молодец! Эта кукла Миола не какая ни будь самовлюблённая старуха как Мадонна, не какая ни будь жирная и носатая еврейка как Леди Гага! Ах, какая она прелесть! Ах, какая она эпатажная дрянь! Ах, какая она обожаемая стерва, какая вульгарная сексуальная сука! (А мужчины любят вульгарных и распущенных стерв, скажу по секрету). Но если закрыть глаза на всю эту медийную зловонную истерию витающую вокруг Миолы, и по внимательней к ней приглядеться, что же всё таки вы увидите внутри?

*    *    *    *

     Оставим же неразрешённые вопросы для мыслителя, коим не является автор данного рассказа, и продолжим повествование. Сейчас же я намерен рассказать об отношениях молодой скандальной певички с криэйтором и помощником продюсера Дедалом Фримером. Из троицы ближайшего окружения Миолы, лишь помощник продюсера по-прежнему оставался для певицы нераскрытой тайной. Никакой информации о молодом человеке в сети девушка не нашла, Дедала не было ни на facebook-е, ни в twitter-е, ни в instagram-е. У него был только почтовый ящик, через который заказчики могли связаться с ним, и номер мобильного телефона.
    От Фрэнки слепая кукла узнала только то, что Дедал Фример родился в Италии, и что его родители давно умерли. Когда он переехал в штаты, где учился, настоящее ли он носит имя? Ничего этого темнокожая педагог по вокалу не знала, и не стремилась узнать. Франчетта умела удовлетворяться поверхностной информацией, и судила о человеке только по тому, какой он здесь и сейчас, какой он в данную минуту. Умение жить удовольствиями и впечатлениями сегодняшнего дня, Фрэнки почитала за жизненную мудрость, и внутри себя гордилась тем, что смогла постичь её.    
    Бен Розенберг о своем помощнике говорит, что Дедал его тень, которая проникает туда, куда он не может проникнуть, и слышит то, что он, Розенберг, по некоторым причинам, не способен услышать. Говоря это, толстый продюсер как-то неестественно улыбнулся уголком рта.
    Таким образом, о личности молодого криэйтора было известно не так уж много. Ни для кого не секрет что он появился в Эл-Эй 8-9 лет назад. Проявив необычайный талант копирайтера в рекламном бизнесе, он был назначен криэйтором в крупную компанию. Под его рекламными слоганами в различных сферах продавалось множество товара на сотни тысяч долларов. На ТВ крутились десятки рекламных роликов, концепцией для которых послужили идеи Фримера. Кроме того, Дедал знал пять языков (итальянский, французский, немецкий, английский и русский), и несколько раз в месяц ходил на закрытые показы авторского кино. Сотрудничать с Розенбергом он начал за три года до встречи с Миолой.
    Что же касается того, что Дедал делал для певицы, это могли быть самые разнообразные услуги. Когда молодой человек не был занят очередной рекламной концепцией, он мог участвовать в организации концертного тура, мог подменить водителя Миолы, мог, вместо продюсера, представить её нужным людям, мог курировать покупку недвижимости или машины для певицы и т.д. Молодой человек всегда был серьёзен и несколько насмешлив.
    Когда Миола почувствовала себя желанной в глазах тысяч мужчин, истекающих слюной по её откровенным фотографиям. Когда история её сообщений на страницах в соцсетях стала трещать по швам от писем озабоченных фанатов. Тогда, первым кого молодая певичка решила покорить, стал помощник продюсера Фример. Однако затащить Дедала в постель оказалось непосильной задачей. Криэйтор в серой шляпе никогда ни с кем не сближался. Ни одно его знакомство с представительницами женского пола не заходило дальше лёгкого флирта. Миола его не интересовала, как и все кто его окружал, будь то женщины или мужчины. Казалось, что такой спрут как похоть, никогда не мог вонзить щупальца в его душу.
    Интересуясь мнением Фрэнки о Дедале, темнокожая педагог назвала молодого человека асексуалом в своеобразной форме. “Он способен видеть эстетику сексуального, он способен раскрыть многогранную глубину сексуального. Но это имеет для него столько же значения, как и эстетика безобразного”. Таковы были слова дредастой негритянки. Франчетту Милигано познакомил с талантливым парнем Розенберг, после того как продюсер назначил его своим помощником. Единственный, не вполне достоверный, слух о личной жизни Дедала был следующим. Если верить ему, то когда-то у молодого человека были отношения с актрисой, которая была старше его на десять с лишним лет. Но связь их была недолгой, менее полугода, так как, по неизвестной причине, женщина совершила самоубийство.
     Однажды Миола застала Дедала за странным делом. Молодой человек ждал девушку в гостиной её квартиры, дабы отвести её в аэропорт. Она вошла и увидела его стоящим лицом к широкому окну, взор его был обращён на ночной город. Вытянув руку вперёд, он будто видел кого-то пред собой. Его уста произнесли следующее:

Я сердца своего вампир,
Я создаю из пустоты мир;
Я заточён внутри себя,
Вокруг океана из огня.
Из хаоса я осязаю время,
Из времени я извлекаю хаос;
Я добровольно несу бремя,
Симфония смерти – моя жалость.

    Проговорив это, помощник продюсера ещё некоторое время внимательно всматривался куда-то перед собой. Певице вспомнились слова темнокожей подруги, характеризующие молодого человека – “он одержим идеями”. Какими конкретно идеями, слепая кукла до конца не понимала. Но в том, что Дедал одержимый, после этого случая она не сомневалась. Девушка окликнула молодого человека, сделав вид, что только вошла в комнату. Дедал повернулся к ней, и, привычно улыбаясь, спросил, готова ли она уже ехать.
    После этого Миола больше не стремилась понять странного парня со странным именем. Он был одновременно и где-то рядом, и где-то далеко. Он сосуществовал рядом, в мире шоу бизнеса и рекламных брендов. И он же обитал где-то далеко, в мире грёз и размышлений. Однако девушка, не смотря ни на что, на каком-то глубинном животном уровне, чувствовала, что среди гламура, фальши, кокаина, секса и суеты, в молодом криэйторе со странным именем, есть что-то настоящее. Есть что-то контрастирующее с глянцевой физиономией Эл Эй. Что-то, что она утратила. А быть может, никогда и не имела.
       На фоне Дедала, Миола ощущала себя опустошённой. Она была не способна к страстному увлечению, не способна к одержимости, которая читалась в глазах и речах молодого криэйтора. Она бы не смогла дать себе в том отчёт, но глухая непреднамеренная зависть к внутренней жизни помощника продюсера, незаметно для неё самой, съедала её изнутри. Концертные туры, вечеринки, секс и кокаин – генерировали умеренную мотивацию к жизни, дарили кратковременные радости и удовольствия, но не могли воссоздать прочную броню полноты ощущения. Волнение на сцене уже не было так приятно, выброс адреналина под взглядами многотысячной толпы угасал, едва начавшись. Музыка на вечеринках всегда заканчивалась. Удовольствие от секса могло быть не всегда, хотя любовники у эпатажной певицы имелись в избытке. Только белый порошок сохранил свой статус фаворита. Ведь он, пусть даже на несколько мгновений, давал возможность ощутить полноту жизни, дарил целостность мыслей с телом, помогал достичь единства между миром и собой. В этом многогранном, зыбком как утренний туман, ощущении, заключалось счастье. Жаль, что это ощущение невозможно было удержать, невозможно было сохранить в себе. Жаль, что счастья без кокаина не существует.   
    “Меня все любят, меня все хотят. Они хотят сфотографироваться со мной, они хотят прикоснуться ко мне. Они носят футболки с моим изображением. Они бегут за моей машиной, когда видят её на улице. Они записывают кавера на мои песни. Они делают татуировки с моих ню-фото. Чёрт возьми, да 68% мужиков опрошенных MAXIM предпочли бы трахнуть меня! Из сотни смазливых актрисок и гламурных певичек большинство опрошенных самцов выбрало меня! Они любят меня! Они хотят меня! Но я!.. Я не люблю себя… Зачем я хотела стать Миолой Блайнддол?! Я хотела быть счастливой, ведь я особенная… моё желание быть счастливой – особенно… моё счастье – особенно… но его… нет внутри меня.”
    Подобные мысли сопровождали певицу в последнее время. Они были совершенно нетипичны для неё. Иногда, ей даже казалось, что это не она, а кто-то другой, думает об этом. Ведь всё, как всегда, было хорошо!
    Недавно закончилось турне по Канаде. На неделе прошла новая фотосессия для Suicide Girls. Через месяц должна была начаться работа над новым альбомом. Вышел новый айфон, и Дедал тут же купил его Миоле. Много денег было потрачено, много денег было заработано. Кругом улыбались, кругом фотографировали. Девушка знала, что всё идёт своим чередом.   
    Поэтому, однажды вечером в своём особняке на голливудских холмах, всеми любимая скандально-известная певица Миола Блайнддол, села за стол, чтобы как обычно принять вечером несколько дорожек кокаина. Её руки бережно рассыпали по столу порошок, и ловко формировали банковской картой дорожки из него. Девушка всегда нюхала кокс под Лану Дель Рей. В плейлисте зазвучала любимая композиция Миолы “Blue velvet”. Под неё девушка стала рассыпать ещё несколько дорожек белого порошка. Обычно она нюхала три дорожки, но сейчас она сделала себе девять. Скрутив Франклина трубочкой, она прикрыла левую ноздрю, и стала быстро вдыхать полоски кокаина. Синий бархат заполнил всё вокруг! Словно мир целиком состоял из его мягких нежных волокон! Словно по коже играла вельветовая дрожь! Мир обрёл вельветовое совершенство, вельветовую гармонию! После девятой дорожки, blue velvet проник в сознание Миолы, и она провалилась в его необъятную пустоту.   

*    *    *    *

    Сквозь синюю пелену, Миола слышала эхо мужского голоса, напоминающего голос Дедала. Затем ощутила прикосновение чьих-то губ к своим губам, горячее дыхание, а после тупую боль от сильных ударов в грудь. Синяя вязкая пустота глубоко вдохнула, втянув в себя безвольное тело певички. Сквозь бархатную трясину в сознание девушки проник странный полушёпот, как будто голос, произнёсший следующие слова, сочетал в себе и женские и мужские нотки:

Ответ на извечный вопрос так прост,
Я змей – пожирающий свой хвост.

    Очнулась Миола уже в больнице. Увидев, что пациентка пришла в себя, дежурная медсестра поинтересовалась её самочувствием, а затем принесла ей небольшую мисочку с бульоном. Девушка взяла супницу, и стала задумчиво смотреть в окно, делая маленькие глотки. Через полчаса в палату к ней зашли Фрэнки и Дедал.
    - Как поживает наша звезда? – улыбнулась темнокожая женщина, любопытно осматривая подругу, лежащую на кушетке, одетую в больничную рубашку.
    - Я в порядке. – Ответила раздражительно девушка, досадуя на саркастический тон Фрэнки.
    - Вот как! – по-прежнему улыбаясь, произнесла Франчетта, - интересно, что Бен думает по поводу твоей маленькой шалости.
    - Это моя жизнь, и я делаю с ней всё что хочу. – Отрезала Миола, вызывающе осматривая присутствующих в палате друзей.
    - А я думал, что ты уже кое-что поняла, sciocca ragazza*. – Слегка поморщивший, проговорил молодой человек в серой шляпе. – Так или иначе, а мистеру Розенбергу придётся с тобой поговорить, после того как тебя выпишут. A presto.  – и Дедал вышел из комнаты.   
     - Моя милая, это очень неразумно с твоей стороны… и, поверь мне, тебе будет очень неприятно узнать… - покачала головой дредастая негритянка.
    - Чёрт возьми, не читай мне нотацию! – огрызнулась певичка.
    - Ну-ну… - Фрэнки вновь покачала головой, и вышла вслед за помощником продюсера.
    Оказавшись за дверью больничной палаты, темнокожая женщина на мгновение замерла. На её устах заиграла злорадная улыбка.
    “Чёрт вас всех дери, это ведь моя жизнь! Сколько я пью, сколько нюхаю, и с кем трахаюсь это моё дело! И передоз от кокса это тоже моё дело! Я распоряжаюсь своей жизнью!” – яростно кричала внутри себя Миола. Однако, в то же время, она понимала, насколько сейчас фальшивит.
    Через два дня скандальную знаменитость выписали. Эти два дня Миола провела в больничной палате за перепиской с фанатами. Продюсер слепой куклы сообщил прессе, что у певицы дома случился обморок. Врачи ссылаются на переутомление, поэтому Миола пробудит в больнице ещё несколько дней под наблюдением. Узнав об этом, армия взволнованных поклонников стала осаждать странички певицы в соцсетях. Девушке пришлось, по мере возможностей, умиротворят своих фанатов.   
    Выписавшись, Миола сразу же отправилась на шопинг с двумя подружками-моделями. За этим занятием она провела большую часть дня. Потратив 30 тысяч на различное дизайнерское барахло, и пообедав в японском ресторане на 1300 долларов, девушка, держа в руках две сумки с вещами, вечером попала на одну из своих квартир. Через двадцать минут к певице заехал помощник продюсера. Миола как раз нюхала дорожку порошка, когда в гостиную мягкой поступью вошёл молодой криэйтор. 
    - Мистер Розенберг желает поговорить с тобой. – Сухо произнёс Фример.
    Девушка кивнула и вытерла нос.
    - Дедал, я… - всматриваясь в лицо молодого человека, начала Миола.
    - Ты что-то хотела? – спросил Дедал.
    - Я… я пойду, умоюсь. – Ответила она.
    - Конечно, я тебя жду.
    Они ехали ночными улицами Лос-Анджелеса около получаса. Скандально известная певица Миола Блайнддол сидела на заднем сидении чёрного porsche, и флегматично смотрела в окно, слушая музыку в наушниках. Проехав голливудские холмы, девушка спросила:
    - Мы точно едем к Розенбергу?
    - Да.
    - Я просто не помню, чтобы у него был дом за холмами.
    - Ты ещё ни разу не была в этом доме. – Невозмутимо отвечал помощник продюсера.
    - Ok. – Миола пожала плечами, и снова одела наушники.
    Прошло ещё минут двадцать поездки. Автомобиль молодого человека то поднимался по возвышенностям, и тогда его двигатель грозно рычал, то опускался вниз, и тогда его двигатель, подобно довольному коту, начинал мирно мурлыкать. Наконец чёрный porsche остановился возле небольшого непримечательного дома, расположенного на пустыре. Вдалеке, кое-где, виднелись редкие деревья.
    Выйдя из машины, девушка скептически осмотрелась кругом. Скорчив брезгливо-обиженную физиономию, она прошла в двери, которые ей открыл молодой человек. Помощник продюсера провёл её через несколько убогих комнатушек, а затем распахнул массивные деревянные двери в просторную комнату, широкие окна которой были завешены плотными шторами тёмно-вишнёвого цвета. На тёмно-коричневом, почти чёрном, потолке находилось несколько ламп, плафоны которых были красного цвета, от чего всю комнату обволакивал мягкий багровый полумрак. Стены этой странной комнаты, были выкрашены в тон шторам.
    Комната была меблирована большим грязным диваном, оббитым красным бархатом, покрытым чёрно-бурыми пятнами, двумя массивными засаленными чёрными кожаными креслами, несколькими высокими металлическими стеллажами, заполненными различными медицинскими инструментами и странными приспособлениями (ножами, лезвиями, зажимами, щипцами, цепями, крючками, пилками, колбами с растворами и т.д.), и широким металлическим столом, из хирургической стали. На столе лежала на спине, расставив ноги и распластав руки, обнажённая девушка, лет пятнадцати-шестнадцати. Руки и ноги её были крепко привязаны к углам стола. Она как-то неестественно улыбалась, глаза её были широко распахнуты, черты лица вздрагивали и растягивались. Должно быть, она была под сильной дозой некого наркотического вещества. Худые бледные руки девушки были исколоты. В комнате грохотала классическая немецкая опера, звучащая из старого патефона.
    Бенджамин Розенберг был одет в белую рубашку, манжеты которой он подкатил до локтя, обнажив свои могучие волосатые руки, и чёрные брюки с подтяжками. Он стоял возле одного из стеллажей, подпевая своим звучным басом. Его хищные глаза тут же скользнули на вошедшую певицу.
    - Подожди за дверью, Дедал. – Ровно проговорил он.
    Молодой человек исполнил то, что сказал Розенберг. Проходя мимо певицы, помощник продюсера как-то особенно на неё взглянул. Миола услышала, как дверь позади неё щёлкнула на замок, и оробела. 
    - Сядь сюда, маленькая фройлен. – Указал ей продюсер на большое кресло.
    Певица медленно подошла и села, опасливо окидывая глазами комнату, странные вещи на стеллажах и привязанную к столу незнакомку. Розенберг вновь стал осматривать вещи, лежавшие в стеллаже, и продолжил:
    - Знаешь, что это за возвышенная волнующая душу, музыка звучит, fraulein? Её создал мой земляк – Карл Мария фон Вебер. Наша родина не только Германия, мы так же родились с ним в одном городе. В старину он именовался Эйтин, сейчас же Ойтин. Ежегодно в Ойтине, в парке епископского замка, в театре под открытым небом, проходит оперный фестиваль, собирающий тысячи любителей оперы. Последние четырнадцать лет, я имею честь засвидетельствовать своё уважение к немецкой опере, скромным ежегодным присутствием на нём. – Говоря это, толстый продюсер остановился взглядом на широком охотничьем ноже. Взяв его в руку, он подошёл к обнажённой девушке, привязанной к столу. Легко водя лезвием по животу и груди незнакомки, бородатый мужчина продолжил свой монолог.
    – Опера, которую ты сейчас слышишь, имеет название “Der Freischutz”, “Вольный стрелок” или в популярном, но не точном переводе “Волшебный стрелок”. Данная романтическая опера создана по одноимённой новелле Иоганна Августа Апеля и Фридриха Лауна. Премьера её состоялась 18 июня 1821 года в Берлинском драматическом театре, постановкой занимался сам драматург. – Лезвие ножа опустилось ниже живота, к гладко выбритому лобку. Малолетняя наркоманка глупо хихикала, Розенберг продолжал. – Одно из ключевых действующих лиц произведения охотник Каспар, продавший душу духу зла, хозяину волчьей долины Самаэлю, за волшебные пули, бившие без промаха. Так вот, маленькая фройлен, Каспар вероломно сманил доблестного егеря Макса в лес за волшебными пулями. Тем самым, он рассчитывал отдать душу Макса Самаэлю, в обмен на свою собственную. Каспар отливает в лесу волшебные пули для Макса, рассчитывая, что тот воспользуется ими в своих целях. Злобный умысел продавшего душу себялюбца должен был исполниться, - широкое лезвие спустилось к промежности наркоманки, защекотав её половые губы, - однако провидение спасает доблестного Макса. Вероломный Каспар получает по заслугам, ему не удаётся миновать лап Самаэля. Также и в нашей драме, маленькая фройлен, ты мой Каспар, а я твой Самаэль. – Проговорив это, бородатый мужчина вонзил лезвие охотничьего ножа несчастной жертве между ног. Та же, словно помешанная, разразилась безудержным бесстыжим хохотом.
    Миола вскрикнула, её милое личико исказил спазм ужаса. Она бросилась к двери, но несколькими быстрыми скачками Розенберг перегородил ей путь. Его мощный кулак ударил её в живот. У девушки перехватило дыхание, она упала на пол и закашлялась. Толстый продюсер ударил её ещё несколько раз ногой в живот. Слёзы прыснули из её глаз, но она крепилась. Предотвратив побег своей подопечной, (который вряд ли бы удался, ведь читатель помнит, что Дедал, покинув комнату, закрыл на замок дверь за собой), Розенберг вновь подошёл к столу, на котором лежала истерично хохотавшая малолетка.
    - Ты, как и Каспар, заключила со мной контракт. Ты отдала свою душу мне, обменяв её на славу, известность, силиконовые сиськи, смазливое лицо, квартиры, машины, дорогие шмотки, любовников, кокаин и прочую чушь и глупость. Но ты должна помнить, твоя жизнь моя, и только я могу решать, сколько тебе ещё жить и когда умереть. Я более не потерплю подобных легкомысленных выходок. Можешь покупать, что хочешь и сколько хочешь. Можешь трахаться, с кем хочешь и где хочешь. Это только подымет твои рейтинги, публика любит тебя за сальные и скандальные похождения. Но больше никакого порошка. Иначе Самаэль прейдёт за тобой!
    На последних словах, Бен Розенберг, крепко схватившись за рукоять ножа, торчавшего из промежности пленницы, поднял его вверх, прорезая лобковую кость, и рывком распорол живот несчастной жертве. Словно одержимая злыми силами фурия, малолетняя наркоманка громко застонала не чувствуя боли, будто испытывая невыразимое противоестественное удовольствие, оттого как грубое лезвие ножа резало её плоть. Словно для неё чудовищная агония слилась воедино с оргазмом. Её безумные стоны смешались с мужским оперным тенором в порыве сладостно-болезненного извращения.
    Бородатый мужчина, оставив нож в теле несчастной пленницы, подошёл к лежащей на полу Миоле. Его крепкие руки разорвали пуговицу на штанах девушки, спустили их до колен, затем порвали шёлковые стринги. Положив девушку на живот, толстый продюсер приспустил брюки и навалился сверху на хрупкую певичку. Миола ощутила, как толстый член Розенберга болезненно проник в её задний проход. “Твоя жизнь принадлежит мне, мой съедобный продукт. Только я решаю, когда тебе умереть”. – Повторял Розенберг на ухо девушке, грубо трахая её в зад.
    Миола почти не сопротивлялась, её взор был прикован к малолетке с разрезанным пахом и животом лежащей на столе. Она безумно хохотала, из её рта сочилась кроваво-чёрная пена. Её воспалённый взгляд был обращён на певицу. Казалось, она одобряла и свой вспоротый живот, и разрезанные половые органы, и грубое насилие, которое совершал сейчас Розенберг над Миолой, и красный свинцовый полумрак этой жуткой комнаты, и оперу, которую будто написали для того, чтобы она прозвучала в эти минуты. Сейчас, как никогда, Миола хотела поистине быть слепой куклой, дабы не видеть этот бесстыжий безумный взгляд малолетки лежащей на столе. Истеричное рыдание, которое более не было сил держать внутри, вырвалось из её груди. Ей казалось, что она попала в ад.
    Толстый продюсер схватил певичку за волосы, сжав их в своей руке. Миола ощутила как запульсировал его член, а затем горячая сперма потекла внутрь неё. “Я слепая кукла… я слепая кукла…” – рыдая, шептала она. Розенберг рассмеялся, затем приподнялся и стал сильно бить девушку лицом об пол. Миола ощутила, как хрустнули её передние зубы, как серьги, находящиеся в губах, встряли в дёсны, как захлестала кровь из разбитого носа. Красная пелена заволокла ей глаза.   
    Когда певица очнулась и открыла глаза, она увидела, что бородатый мужчина уже до половины разделал тело умерщвлённой наркоманки. Голова злополучной девчонки была отрезана и лежала на столе. Глаза её были открыты, и будто по-прежнему смотрели в сторону Миолы. Отпиленные руки и ноги лежали подле туловища. Продюсер занимался извлечением внутренних органов, которые слаживал в широкую миску. Белая рубаха его вся была залита кровью, а на столе лежало с десяток окровавленных пилок и ножей разных размеров. Бенджамин Розенберг заметил, что его подопечная пришла в чувства, и обратился к ней:
    - Тебе наверно интересно, почему твоя жизнь так важна для моих планов? Должно быть, ты думаешь, что всё это ради денег, ради прибыли, ради выгоды, которую я хочу извлечь из тебя, в дальнейшей перспективе? Так ведь, fraulein?.. – Во время своего длинного пафосного монолога, Розенберг периодически отвлекался от потрошения трупа. При этом он с чувством жестикулировал свободной рукой, а иногда и рукой в которой держал нож, стараясь как можно чётче донести свои мысли. Но в то же время ему импонировало бахвальство собственного красноречия, в сочетании со звуками его голоса. Представляю читателю некоторые выдержки из его полуторачасового монолога.
    - …Если ты думаешь, что за концепцией капитализма стоит капитал, ты глубоко ошибаешься. Капитализм, как и любая доминирующая экономическая конструкция, в первую очередь направлен на реструктуризацию общественного сознания. Направлен на конкретные изменения во всей классовой структуре, носящие как морально-идеологический характер, так и инстинктивно-бессознательный. Анализируя теорию бессознательного у Фрейда, современный французский мыслитель Жиль Делёз проводить параллель, между доминирующей социальной концепцией и деструкцией общественного сознания, так рождается книга “Капитализм и шизофрения”…
    …Возвращаясь к сфере нашей деятельности, то бишь к шоу-бизнесу, за ней, как и за многим другим, скрываются внутренние мотивации, за шорами внешних мотиваций. На образе Миолы Блайнддол я заработал уже в шесть раз больше, чем вложил в создание данного образа. Прибыль – это внешняя мотивация, она хоть и важна, но играет второстепенную роль. Главное в том, что мы делаем, это наша целевая аудитория, иными словами, потребительский материал. Влияние, которое образ слепой куклы проецирует на общество, и есть внутренняя мотивация. Поколение, которое растёт на твоей музыке, которое боготворит твой образ жизни. Прыщавые подростки, мастурбирующие на твои фотки; сопливые соски, которые хотят такие губы, такую грудь и такие татуировки как у тебя; армия фанатов, поющих твои песни о сексе, смерти и ненависти – все они культивируют изменения в своём сознании. Без сомнений эти изменения носят деструктивный характер, но в этом заключается их первичная ориентация. Шоу-бизнес воплощает реальных кумиров, создаёт образы для подражания, канонизирует актуальность, преподносит уродство как фетиш медиареальности. А медиареальность состоит в том, что ты, и подобные тебе представители американской поп-культуры, здесь и сейчас формируют базис сознания молодёжи. Не Иисус, не Аллах, и не Будда, а Миола Блайнддол в топе икон стиля и в умах всех вокруг…
    …Ты, должно быть, думаешь, зачем нужны изменения в мышлении молодого поколения, которые проецирует шоу-бизнес? Но этот вопрос, как и множество подобных вопросов, крупица в бездонной пустыне-головоломке, которой манипулирует транснациональное сообщество. Я вижу, ты хочешь спросить – кто они, те, кого я условно, именую транснациональным сообществом? Всё что ты слышала о теневом правительстве, о бильдербергском клубе, о масонах, о сионистах, о новом мировом порядке, о рептилоидах и прочие многочисленные отрыгивания и пережевывания всевозможных теорий заговора, к чему всё это сводиться?..
    …Я знаю – это всё они, я знаю – это всё мы. Ты и я – часть их всеобъемлющего плана, ты и я – несём око внутри себя. Тебе не нужно думать о том кто они: никто не может выйти из системы, они и есть система. Они меняют и устанавливают вектор развития системы, только они способны актуализировать нелинейность временной парадигмы. Генерируемая ими деятельность имеет размытое понятие, выраженное словосочетанием – “управляемый хаос”. Выражаясь банально, криптополитика реализуется ими во всём, что тебя окружает: в текстильной и пищевой промышленности, в фармакологии и медицине, в науке и образовании, в массовой культуре и IT-технологиях...
    …Я не способен до конца понять их планы. Да мне и не нужно! Однако если ты хочешь кратко в общих чертах понять главную идею, то я могу изложить её примерно так. 96% населения планеты имеет врождённую умственную дисфункцию, которая выражается в неспособности глобально осмысливать развитие общества, государства, нации и всей человеческой цивилизации. Другими словами, уровень сознания этих существ настолько низок, что их можно классифицировать лишь как генетический мусор. Либо, выражаясь языком Делёза, как тело без органов – двуногая прямоходящая биомасса, рециклирующая жажду удовлетворения примитивных желаний. К этим 96% относятся окружающие нас фотографы, стилисты, журналисты, модели, актёры, певцы, музыканты, фитнес-тренера, диетологи, маркетологи, парикмахеры, армия твоих фанатов, бесчисленное количество честных налогоплательщиков и работяг, избирателей и потребителей, и т.д. А так же ты, я и Фрэнки, и ещё множество менее остроумного генетического сора. Эти плотные густые биомассы только плодятся и потребляют. Великая миссия и тяжкое бремя указывать, что и в каком количестве им потреблять, и контролировать их рождаемость. Последние семьдесят лет, рождаемость гораздо превысила допустимые нормы. Семь с половиной миллиардов это не шутки! Однако транснациональному сообществу было необходимо для проб, ошибок, внедрений и реализаций некоторых технологий, больше чем обычно биологического материала. Поэтому генетическому мусору позволили расплодиться в таком количестве, не смотря на то, что это понесёт урон планете…
    …Сейчас мы стоим на пороге эпохи трансгуманизма. Эпохи, когда будет стёрты грани между машиной и человеком. Эпохи великого преобразования! Тогда, часть населения подвергнется латентной стерилизации, и будет существовать для обслуживания потребностей высших людей. Подобных им станут искусственно выращивать в лабораториях, для пополнения рядов обслуживающего персонала. Другая же, большая часть населения, которая обременяет планету, истощая её ресурсы, перестанет существовать как биологические особи, а станет цифровыми образами внутри сети, матрицами своих сознаний, программными симулякрами. Их призвание будет то же: обслуживающий персонал в масштабе сетевого пространства. Их деятельность станет важной для глобальных серверных корпусов, проектировка которых уже ведётся. Так или иначе, со временем каждый из них, добровольно выберет своё предназначение в будущем преобразовании человечества…
    …Теперь ты понимаешь, в чём наше благо? Мы служим великому преобразованию! Это ли ни век последнего человека, о котором говорил Ницше. Счастье найдёно нами, говорит последний человек и моргает. Счастье найдёно нами, говорит твой фанат и переключает трек. Разница между мной и тобой не суть пропасть. Я просто сознаю необходимость своей деятельности, ты же пока нет. Я говорю, пока нет, ведь ты умная девочка. Ты всё поймёшь и сделаешь правильные выводы. Я вдаюсь в столь щепетильную полемику в редких случаях. И если сейчас ты это слушаешь, знай, что ты мой самый успешный продукт, на тебя я возлагаю ещё много надежд. Возможно, у меня больше не будет столь податливого материала, столь искусно отточенного образа. Смею заметить, что твои личные качества способствовали созданию этой органической конструкции воздействия, этому подсознательному грязному желанию, этой двуликой приторно-горькой персоне – имя которой Миола Блайнддол. Я восхищаюсь тем, что ты слилась с нею воедино. Понимаешь, я бы мог сказать, что заберу твою недвижимость, твою машины, твою безлимитную карточку, твою комфортную жизнь. Мог бы сказать, что разорю твоих родителей, что ты вместе с ними умрёшь на помойке под мостом, прозябая на пособии по безработице. Но ты и так сама всё это знаешь. Я же хочу, чтобы ты меня поняла, и осознала всю важность нашей работы. Надеюсь, что в подобном формате, мы больше не будем вести разговор. Так ведь, маленькая фройлен? – спросил под конец Розенберг, внимательно смотря на Миолу.
    Девушка еле заметно кивнула. Удовлетворившись этим, толстый продюсер закончил потрошить расчленённое юное тело. Сложив в миску почки, печень, лёгкие, кишки, желудок и сердце, для целей известных только ему одному, бородатый мужчина убрал крючок с пластинки патефона, и позвал Дедала. Дверь тут же открылась, мягкой поступью в комнату вошёл молодой человек в серой шляпе. Он помог Миоле подняться, надел ей штаны. Закинув её руку себе на шею, поддерживая её за талию, помощник продюсера вывел её из комнаты, затем из дома, довёл до машины и положил на заднее сидение. Минуту спустя чёрный porsche Фримера мягко ехал по извилистой дороге.
    После разговора Миолы с Бенджамином Розенбергом, на котором мы с уважаемым читателем присутствовали, эпатажная певичка попала на месяц в больницу. Там ей вправили, а затем сделали пластику носа, зашили разорванные губы, вставили пять выбитых зубов, овалу лица и чертам вновь придали плавность и нежность. Также в течение месяца у девушки срослись два сломанных ребра.   
       Прессе было сообщено, что поп-звезда в нетрезвом состоянии села за руль и попала в аварию. Несколько патрульных полицейских подтвердили это заявление продюсера певицы. После того как Миолу выписали из частного госпиталя, она на полтора месяца отправилась в реабилитационный центр, где лечилась от наркозависимости. Этот факт был честно открыт прессе, ведь журналисты уже не раз обвиняли слепую куклу в пристрастии к кокаину. Однако все сенсационные слухи, толки и крики вокруг персоны Миолы Блайнддол, только подогревали и без того жадный интерес глотателей слюны и свежих сплетен жёлтой прессы. После выписки из спецлечебницы, Миола навсегда забыла о белом порошке и приступила к записи нового альбома.

*    *    *    *

     Прошло пять лет после событий описанных в предыдущей главе. Карьера Миолы находилась в зените. Она получила премию “Грэмми”, записала ещё два студийных альбома, выпустила десяток дорогих клипов, снялась в небольших ролях для нескольких нашумевших сериалов, имела множество разнообразных половых партнёров. Сплетни о её личной жизни никогда не утихали: то она увела у подруги бойфренда, а потом бросила его; то она занялась сексом с очередным ухажёром, запершись в лифте дорогого отеля; то в сеть попало home-видео секс-вечеринки, с участием скандальной певицы; то на неё в торговом центре напала разъярённая дамочка, заявившая, что её бросил муж, сказав, что его возбуждают такие “горячие штучки” как Миола Блайнддол. Но самой нашумевшей сенсацией было самоубийство одного фаната, который залез на крышу небоскрёба, и, ведя прямую трансляцию на ютубе, признался в своей страстной любви к эпатажной певице, а затем спрыгнул вниз. Миола выступила с заявлением для прессы, в котором выразила соболезнования семье погибшего, а также перечислила родственникам несчастного поклонника кругленькую сумму в виде моральной компенсации. Также певица посвятила покойному обожателю песню в следующем альбоме.
    При всём при этом, скандальная поп-звезда совмещала свою творческую деятельность с благотворительными концертами, конференциями и общественными акциями. Сыграв на подобном контрасте чувств, Розенберг попал в самую точку. Миоле не было никакого дела до арабских беженцев и голодающей африканской голытьбы, но она являлась одной из самых популярных певиц страны, и её визиты “доброй воли” поддерживали нужный политический имидж государства в глазах мировой общественности. В то время как государство своими и чужими руками реализовывало собственные геополитические интересы, спонсируя радикальные исламские секты, используя экономическое давление и нанося авиаудары, в борьбе за ресурсы и зону влияния, слепая кукла призывала к миру и терпимости, неустанно жалея несчастных беженцев. Изредка ей даже удавалось выдавить из себя почти искреннею слезу (почти искреннею, прошу заметить, возможно, это позволит вам быть более снисходительными к героине данного рассказа, ведь она правда старалась быть сердобольной), говоря о погибших под завалами детях или о повреждённой снарядом больнице.
    Публика любила сальные скабрезные слухи, обгладывала каждый хрящик свежей сплетни, словно стая голодных шакалов. Накидывалась на информационную похабщину о постельной жизни певицы, разбирая каждую строку взорами жадных стервятников. И в то же время, эта же публика умилялась заявлениям Миолы о том, как она сочувствует беженцам, желает, чтобы в их стране воцарил мир, одобряла, что певица перечисляла определённую суму благотворительным организациям. Внутри этой распущенной татуированной сучки скрывается нежная чуткая душа! Ах, как мы не заметили этого раньше!
    Кроме того, Миола была эталоном толерантности к сексуальным меньшинствам. ЛГБТ сообщества также получали от неё определённую финансовую помощь. Когда один “взбесившийся” мусульманин застрелил несколько невинных геев на вечеринке, скандальная поп-звезда сделала заявление прессе, в котором почти искренние слезы скорби выступили на её глазах и живописно потекли по бледным щекам.
    Но публика принимала всё это за чистую монету, восхищалась отзывчивой доброй душой певицы. Видела, как ей казалось, тонкий одухотворённый внутренний мир поп-дивы, под грязным скандальным образом Миолы Блайнддол. Лишь коллеги по цеху Розенберга, понимали всю изощрённость игры продюсера слепой куклы. Всю дальновидность вложенных идей, звучащих чрез призму ботоксных уст его подопечной. Дешифровали глубину предпринятых ходов, обдумывая возможные следствия. Но публика не способна была разглядеть фальшь, лицемерие и злонамеренность. Так же, как неспособна отличить потребление от рабства, демократию от диктатуры. Ведь публика уверенна, что тирания есть диктатура личности. Но совсем не ведает того, что демократия есть диктатура корпораций. Корень “диктат” всегда остаётся верен своему первичному значению, его толкование априори недвусмысленно.       
    Но вернёмся же к героине моего рассказа – Миоле Блайнддол. Как я уже говорил, прошло пять лет с момента посещения Миолы загородного дома Розенберга, в котором толстый продюсер предавался странного рода занятиям. Сейчас же мы с вами имеем удовольствие лицезреть, молодую женщину двадцати восьми лет, безупречной наружности, без единой морщинки и растяжки на лице и шее, с длинными роскошными волосами изумрудного цвета, уложенными а-ля Бриджит Бардо, одетую в элегантное вечернее платье с глубоким декольте, обутую в эксклюзивные винтажные туфли. Её игривая улыбка – непринуждённа и опасна, её жесты – раскованны и властны, её голос уверен, несколько низок как для женщины, тёрпко-бархатен и безупречно равнодушен ко всему окружающему. Только её  глаза, выражение которых не могли скрыть даже голубого цвета линзы, составляли разящий контраст со всеми внешними проявлениями эмоций. Их взгляд отражал нечто иное, некое своеобразное переживание, понятное только обладателю этих глаз. Так смотрят озлобленные животные, загнанные в угол, не имеющие возможности понять и почувствовать ласку. Никого не любящие, и которых самих никто не любит.      
    Певица сидит за широким длинным столом, в руках у неё сладкий алкогольный коктейль, который она попивает маленькими глотками через трубочку. За столом её окружают шесть девушек. Все они, как и Миола, были причастны к медийной сфере Эл Эй. Все они были яркими представительницами гламурно-помойной среды обитания. Их сердца бились в такт вспышкам фотокамер. Улыбки светились на их холёных личиках, когда их фотки в интаграме набирали тысячи лайков. Трепет охватывал их душу, когда они успевали первыми купить эксклюзивное платье. Три юных дарования были моделями, одна – ведущая на музыкальном канале, а две – актрисы. Все они были хороши собой, амбициозны и спесивы.
    Присутствовали девушки на светском мероприятии, посвящённом открытию некоего благотворительного фонда. Данный фонд вполне благополучно мог служить прикрытием для отмывания крупных сумм и всевозможных финансовых махинаций, являя собой дочерний корпоративный филиал, зарегистрированный под определённым именем. (Но кому, какое дело!) На подобных мероприятиях всегда присутствовало множество моложавых старичков, доход которых декларировался миллиардами в год. Выступив с небольшой речью для журналистов, попозировав перед фотографами, девушки проследовали в укромную вип-комнату, где попивали холодные коктейли и общались между собой, в ожидании того, ради чего их продюсеры и менеджеры направили их сюда.
    Между ними завязался непринуждённый разговор, некоторые были знакомы между собой, некоторые только познакомились. По мере того как девушки попивали коктейли, которые им подносил молоденький темнокожий официант, разговор становился всё более откровенным. Наконец одна из моделей, по имени Саманта Голден, предложила, чтобы каждая из присутствующих здесь, рассказала о самом необычном, самом оригинальном, самом остром сексуальном опыте, пережитом в жизни. И чем более непристойными и грязными окажутся подробности, тем веселее будет. Слегка захмелевшие девушки восторженно засмеялись, обрадованные предложенной дерзкой идее. Всех манила возможность выставить свои грязные тайны в тесном кругу, откровенность перед малознакомыми людьми, порождает определённую остроту ощущений. Миола двусмысленно улыбнулась, её глаза как-то особенно заблестели. Она согласилась, но предупредила, что расскажет свою историю последней. Все согласились. Одна из девушек закрыла дверь в вип-комнату.
    Саманта, как зачинщица подобного странного развлечения, начала первой.
    - Как мы все прекрасно знаем, деньги просто так никому не достаются. Их приходиться отрабатывать. Что каждая из нас сегодня ночью и будет делать. – Без стеснений произнесла модель. – Никто из нас тут не будет корчить из себя овечку-девственницу, и причитать: “Ой, я этого никогда не делала! Ой, я вижу такой большой в первый раз! Ой, я в зад никому не дам!” – тонким голоском запищала Саманта, словно недотрога. На что остальные девушки отреагировали игривыми смешками. – За несколько эксклюзивных платьев от Бетси Джонсон или Донателлы Версаче, я бы и не то сделала. – Продолжала рассказчица. – Так вот, у меня не раз был опыт в бандаже. Чаще всего, мужчины, которые хотели “поиграть”, просили, чтобы я их связала, отшлёпала, словесно унизила, грубо довела до оргазма фалоимитатором или оставила легкие порезы лезвием на интимных зонах. Были и такие, которые меня связывали, один из них меня сильно избил. Но мой менеджер потом содрал с него приличную компенсацию.
    Однако в этот раз, мне попался на всю голову еб**утый араб. Кажется, он был из Дубая. Это был здоровенный накаченный детина, под два метра ростом, с пушистой чёрной бородой и огромными ручищами. Он предупредил меня заранее, чтобы я взяла красный бандаж. Я подумала, что мне попался очередной придурок, который сразу же кончит при виде плётки и женского тела в латексе. Но он был другим. Когда я пришла и переоделась, он сказал, что я хорошо выгляжу, а затем провёл меня в комнату похожую на детскую, так как она была заполнена различными игрушками. Потом он попросил меня, чтобы, пока я буду находиться в этой комнате, я отзывалась на Фариду. Я согласилась, и он ненадолго вышел. Когда он вернулся, то был одет в лёгкий сарафанчик в цветочек на голое тело, и высокие гольфы в горошек. Как и все арабы, он был покрыт чёрными густыми волосами на груди, на спине, на руках, на ногах, и на всех прочих местах. Представляете, сарафанчик, бл**ь, на этой волосатой двухметровой горилле! – воскликнула Саманта, а её аудитория удивлённо и восторженно захохотала.
    - Я, конечно, мягко сказать опешила, - продолжала модель, - но всё же как-то собралась. Он протянул мне кожаный ремень с массивной бляхой. Став на четвереньки, он сказал, что был плохой девочкой, и попросил Фариду не жалея сил его наказать. Я начала бить его по большой волосатой накаченной заднице. Он орал что-то на своём арабском, периодически вставляя английское слово “сильнее”. От металлической бляхи кровь текла по его заду и ногам. Наконец он заворчал и застонал как медведь, повторяя имя Фарида, он заляпал спермой сарафан и салатовый ковёр, которым был застелён пол. Затем он попросил меня пособирать с ним разноцветные кубики. После мы ещё два раза повторяли наказание плохой девочки. В перерывах, мы наряжали кукол и собирали пазлы. Заплатил он конечно хорошо, но мне бы не хотелось делать подобное ещё раз.
    История всех повеселила и раззадорила. Одна из девушек приоткрыла дверь и попросила обновить коктейли. Официант, ожидающий поблизости, тут же исполнил её просьбу. Собрав пустые стаканы, он через пять минут вернулся с разносом, заполненным новыми алкогольными напитками. Вручив каждой миловидной барышне её стакан, угодливый молодой человек удалился, закрыв за собой дверь, дабы ничто не мешало озорным девицам хорошо проводить время.      
    Ведущая на музыкальном канале, Тайми Фокс, рассказала о том, как она переспала с десятилетним мальчиком. Ребёнок богатого папочки, увидел её по телевизору, и, показав папе, сказал, что ему нравиться эта тётя. Отец, поощрявший желания сына, хорошо заплатил молодой телеведущей, за то, что его сын лишился девственности с ней.
    Модель, Амалия Ли, поведала о странном сексуальном опыте в музее древней истории, в окружении скелетов динозавров и восковых статуй неандертальцев. При этом её кавалер был облачён в звериную шкуру, и аккомпанировал их половому акту оглушительный рёв динозавров.
    Актриса, Руби Харрисон, рассказала историю о канадском банкире, который любил заплывать на яхте далеко в открытый океан. Затем он и она садились в батискаф, и погружались на глубину, при которой ощущается сильное давление на черепную коробку. Подобные острые ощущения не на шутку заводили её партнёра. Они занимались сексом, пока у кого-то не начинала идти носом кровь. “Канадцы вообще все долбанутые!” – закончила Руби.
    Весёлость бесстыжих девиц не угасала, а накалялась всё более от истории к истории, переходя в истерическое удовольствие. Невыразимым сладострастием было сочно и грязно описать пережитую низость. Есть такие моменты, когда обида, унижение, порок насилуют душу, но, вспоминая и сознавая испытанное и пережитое через время, можно ощутить, как стыд переходит в упоение, разврат в сладость, а ужас в болезненное наслаждение. Подобные мрачные тайники существуют в душе каждого, и мысли об этом заставляют потеть ладони и промежность, и неистово стучать сердце.
    Слово перешло к ещё одной модели, Молли Уилкс. Раскрасневшись от забористого коктейля с ромом и ванильно-кокосовым сиропом, девушка начала рассказывать свой эпизод из жизни.
    - До этого случая я только слышала о подобных нездоровых… эм… пристрастиях, но тут мне пришлось самой делать нечто подобное. – Начала Молли. – Это произошло в Шанхае, когда я ездила на показ новой коллекции Авиви Вонг. Этот узкоглазый толстяк присутствовал на показе, и заметил меня на подиуме. После мероприятия он без труда связался с моим менеджером, так как я была единственной американкой участвовавшей в показе Авиви, найти меня было не сложно. Азиаты мне вообще не нравятся, у них обычно всегда маленькие члены, - хихикнула рассказчица, её поддержали всеобщие смешки, - а этот был толстым и неуклюжим. Ума не приложу, как он так разъелся на отвратительной китайской пище! На его круглых щеках и тройном подбородке жидкими клочками росла небритая щетина. Его английский был ещё хуже, чем его внешность. Водитель азиата отвёз меня на одну из его квартир. Толстяк попросил меня раздеться, затем он некоторое время осматривал мой зад. Потом попросил меня одеть то, что было на диване. Я одела, это была школьная форма, пиджак и коротенькая юбочка. Понятно, любитель малолеток, подумала я, такие у меня уже были.
    Пухлый китаец меня ещё раз осмотрел и довольно улыбнулся. Затем он провёл меня в другую комнату. В центре комнаты находился низкий столик, поверхность которого была прозрачной. Толстяк разделся догола и лёг под прозрачный столик. Затем он, попросил меня подойти к столу, повернуться к нему задом, слегка присесть и испражниться по большому на уровне его лица.   
    - Что?!! – вскрикнули в один голос девушки.
    - Этот узкоглазый извращенец попросил меня насрать на стол, под которым он был, вот что!
    Раздались удивлённые брезгливые восклицания, перешедшие в восторженный истеричный хохот.
    - Толстяку, по всей видимости, нравилось наблюдать процесс испражнения. – Продолжала Молли, когда смех поутих. – Само собой я подоху*ла, и сказала ему, что мне не хочется. Но он начал упрашивать меня, сказал, что у меня самый красивый зад, из всех, что он, когда-либо видел в жизни. Что он будет просто счастлив, если я это сделаю. Что он заплатит мне столько, сколько я скажу. Он даже начал хныкать как ребёнок. Так он упрашивал меня где-то полчаса. Наконец я сказала что попробую. Узкоглазый толстяк сразу заулыбался и приготовился. Я стала тужиться, но удалось только помочиться. Азиат улыбался, подбадривал меня и просил попробовать ещё. Наблюдая мои потуги, он мастурбировал. Наконец спустя десять минуть из меня полилось жидкое дерьмо. Бл**ь, мне казалось, что я сейчас рожу! У меня даже голова разболелась. – Взрыв смеха. – Толстяк же, от счастья что-то лепетал на своём языке, и кончил. Затем он вылез из-под стола, и стал нюхать мои экскременты, стекающие со стола на пол. Я спросила, могу ли пойти помыться. Но он сказал, что хочет ещё провести время со мной. Азиат попросил меня стать на четвереньки. Я подумала, неужели он сейчас трахнет меня в грязную задницу! Но еб**утый китаец, оказался до конца еб**утым. Он стал нюхать мой зад, а потом вылизал мне анус, и слизал всё дерьмо с него. Пока он это делал, он кончил ещё раз. Закончив свои мерзкие инсинуации, толстяк показал мне, где душ. Когда я уходила от него, он поблагодарил меня за проявленную доброту и вновь прослезился. Такая вот поездка в Шанхай выдалась. Но после этого, я купила себе хорошенькую красную ламборджини. – Закончила модель.
    Лили Маршал, ещё одна модель, рассказала девушкам про странного айтишника, которого возбуждал запах падали. “Этот низкорослый очкарик заносил в комнату уже начавшие разлагаться тела животных, мёртвых кошек, собак, морских свинок. Не знаю, сам ли он их умерщвлял, или откуда-то привозил. Я трахалась с ним в этой комнате, а рядом жужжали тучи мух, во ртах, глазницах и чревах разлагающихся тел копошились тысячи опарышей. Меня рвало три-четыре раза за тот час, что я проводила с этим извращенцем. Но после двух месяцев подобных мерзких свиданий я смогла купить себе приличную квартирку”. – Закончила Лили, под всеобщие овации.
    Демоническая весёлость захмелевших красоток достигла точки кипения. Они смеялись, целовали друг друга, хлопали в ладоши, бесновались от восторга, подобно античным наядам. Взоры всех присутствующих в комнате обратились к Миоле Блайнддол, которая должна была рассказать свою историю последней. Каждый ожидал от эпатажной певицы чего-то особенного.
    - Это был некий толстый еврейский банкир, - начала Миола, подкуривая сигарету, - я знала его до этого случая, мне даже казалось, что хорошо знала. Однако я не могла предположить в нём подобных наклонностей. Все мы думаем, что знаем, чего хотят от нас самцы. Кажется, что нужно научиться глотать и дать разок ему кончить на лицо, и он купит нам всё, что захотим. В большинстве случаем, конечно, так оно и бывает. Но иногда… иногда нам приходиться платить цену, о которой мы не можем подозревать. – Обрисованная цветными татуировками певица, начала свой рассказ, так же как и все девушки до неё, игриво, весело и непринуждённо. Но по мере того как она описывала пережитое происшествие, улыбка исчезала с её безупречных уст, а голос становился серьёзнее и глуше, в нём проскакивали металлические нотки. – Он отвёз меня за город, туда, где я никогда не была, в странный убогий дом. В этом доме есть одна специальная комната. Стены этой комнаты выкрашены в тёмно-красные тона, плотные багрового цвета шторы закрывают её от солнечных лучей. Красные лампы тускло освещали грязную потёртую мебель, находящуюся в ней. Эта комната показалась мне похожей на чрево, похожей на грязную после аборта утробу. Звучала немецкая классическая опера. Помимо меня и толстого банкира, в комнате находилась обнажённая девушка, если не сказать девочка, ей было наверно лет четырнадцать-пятнадцать, не больше. Она лежала спиной на широком столе, руки и ноги её были привязаны к углам стола. У противоположной стены стоял железный шкаф, на котором я заприметила множество инструментов, какие-то там ножи, пилы, щипцы, шприцы, цепи и пр. Мне подумалось, что я попала к озабоченному фетишисту. Мне было немного тревожно, но я успокаивала себя, говоря, что похожий опыт у меня уже был, и здесь нет ничего страшного.
    Мужчина усадил меня в кресло, стоявшее напротив стола, а сам взял большой кухонный нож со шкафа. Девочка, лежащая на столе, не подавала признаков того, что она была насильно раздета и связана. На её теле не было следов от побоев, она улыбалась, широко раскрыв глаза. Она была чем-то накачана, её тело изгибалось, и она слегка постанывала. Кем она была? Наркоманкой, проституткой, беспризорницей? Возможно, кому-то за что-то задолжала? Никому не нужная, всеми отвергнутая? Быть может, она была всем и сразу. Её лицо могло быть симпатично, если бы не чёрные круги под глазами, потресканные сухие губы и расширенные зрачки, из-за которых почти не было видно радужной оболочки. Толстяк подошёл к этой несчастной девочке, и стал играть лезвием ножа по её неразвитой груди, по впалому животу, по гладкому лобку.
    Он знал, что я наблюдаю, знал и наслаждался этим. Поверите ли, - произнесла ледяным тоном Миола, выпуская дым через нос, осматривая присутствующих вип-комнаты, затаивших дыхание в полной тишине, - в тот момент я знала, что он сейчас сделает. Знала, но это было до того жутко, что я не решалась поверить себе. Толстяк всадил нож привязанной девчонке между ног. Помню, я, кажется, закричала и побежала к двери. Хотя я знала, что она была заперта. Но мужчина остановил меня, ударив кулаком в живот. Я упала на пол, он стал бить меня ногами. Оставив меня, он вновь вернулся к своей жертве. Я слышала смех и стоны. Она не чувствовала боли. Должно быть наркотик, который дал ей этот маньяк, заглушал все болевые ощущения. Казалось, что она даже испытывала удовольствие от того, как мужчина разрезал её лобковую зону и живот. – Певица остановилась и ещё раз обвела взглядом своих слушательниц, которые ещё десять минут назад улыбались и озорничали. Сейчас же на их холёных личиках не осталось и следа от прежней весёлости, неожиданное смятение и конфуз отразились на их смазливых мордашках.
    Миола сделала последнюю затяжку, затушила бычок, и, подкурив новую сигарету, продолжила:
    - Толстяк разрезал живот девчонки до пупка, и оставил нож у неё в животе. Мне казалось, что, не смотря на шум музыки, я слышала звук разрезанной плоти. Причинённые увечья словно были для её воспалённого одурманенного наркотой разума проявлениями высшего наслаждения. Она неистово стонала, будто ежесекундно кончая, а затем разразилась истерическим хохотом. Мужчина подошёл ко мне, перевернув меня на живот, он стащил с меня штаны и трусики. Затем он навалился на меня, я ощутила, как его толстый член проник мне в зад. Я не сопротивлялась, хотя мне и было больно. Я не могла отвести взгляд от глаз той несчастной девчонки. Она словно более уже не была человеком. Это был демон, который из страдания питал наслаждение, который из ужаса извлекал вожделение. В её чудовищном смехе перерождалась реальность этой комнаты, стены как будто ожили, их влажная  плоть извивалась и трепыхалась. Демон с разрезанным животом смотрел внутрь меня. Казалось, что чем больнее было мне, чем неистовее стучало моё сердце, и гудела моя голова, тем больше сладостная противоестественная похоть овладевала её телом. Демон радовался тому, что я здесь вместе с ней в этом аду. Что моё страдание и её наслаждение – стороны одной медали. Что моё насилуемое и её изувеченное тело здесь и сейчас сплелись в агонии болезненного восхищения. В тот момент я ощутила, как око смотрит на меня. Член рослого маньяка и смех безумной девчонки вдавили в меня суть страдания. Круг внутри меня замкнулся. Я помню, что слёзы заволокли мои глаза, но воспаленный взгляд жертвы-демона всё стоял передо мной.
    Остановившись, обрисованная цветными татуировками певица сделала затяжку. Скурив за одну тягу большую часть сигареты, выпустив дым через нос, она затушила окурок и подожгла новую.
    - Толстяк грозно засопел и кончил в меня. Его горячая сперма, словно расплавленная лава, проникла внутрь моего тела, и навсегда осквернила его. Как и смех той девчонки-демона, навсегда изувечил мою душу, до конца моих дней заклеймив её мучением. Мужчина получил от меня всё что хотел. Схватив меня за волосы, он стал бить меня лицом об пол, пока я не потеряла сознание. Всё… что я пережила в той красной комнате, в той жуткой мерзкой утробе, навсегда изменило меня. Хохот той девчонки до сих пор возвращается ко мне во снах. В те моменты я сжимаюсь от ужаса, и иногда просыпаюсь обмочившись. Я поняла, что все мы тесто и материал, все мы добровольно платим за то, чтобы найти себя, а затем безвозвратно потерять. Страдание есть единственная плата за сокровенные желания и мечты. – Закончила рассказ Миола, докурив третью сигарету.
    Тишина, подобная той, что сопутствует похоронам, сопровождала большую часть рассказа слепой куклы. Тонкие руки слушательниц покрылись гусиной кожей, некоторые побледнели, некоторых бросило в пот от услышанной истории. Всем было ясно одно, всё, что рассказала певица, было правдой. Именно поэтому леденящий ужас с такой силой проник в сердца слушавших девиц.
    - А что… что случилось с той девочкой? – запинаясь, спросила Саманта Голден.
    - Когда я пришла в себя, и мне помогли выйти из комнаты, на столе я увидела отрезанную голову, глаза которой всё ещё были открыты. Подле головы на столе лежало расчленённое тело этой несчастной. – Глухо ответила Миола, смотря в одну точку.
    Пожалев о том, что спросила, бледная модель закусила до крови губу. Затем допила содержимое своего стана, достала из сумочки влажную салфетку, и вытерла лицо.
    - А что произошло с тем банкиром? Его арестовали? – прозвучал вопрос от Руби Харисон.
    - Нет, у него всё в порядке, он и его бизнес и дальше процветают. – Был ответ певицы.
    Игривое развлечение перестало быть развлечением. Присутствующие светские львицы пожалели о том, что затеяли подобную легкомысленную игру в бесстыдство. Пожалели о том, что им пришлось услышать откровенную историю известной эпатажной певицы. От ярко обрисованного ужаса пережитого Миолой, осталось вязкое неприятное впечатление. Словно в светлую яркую комнату, благоухающую экзотическими цветами, забросили разлагающийся труп животного. Словно после дегустации всевозможных лакомств и сладостей, разочарованные девушки проглотили скользкий гнилой кусок чёрного мяса.            Спустя несколько минут неловкой тишины, в дверь постучались, а затем в дверном проёме показался улыбающийся моложавый загорелый старичок в смокинге, один из организаторов данного мероприятия.
    - Ну что девчонки, будем вселиться?! – похотливо облизнувшись, показав белоснежные вставные зубы, игриво воскликнул старичок.

*    *    *    *

     Церемония вручения музыкальной премии подошла к концу. Миоле Блайнддол была оказана честь, закрывать церемонию своим выступлением. Не стоит и говорить, что подобное мероприятие изобиловало медийными и творческими личностями, представителями различных музыкальных направлений, стилей и течений, их продюсерами, клипмейкерами, педагогами, стилистами, и ещё бесчисленным количеством существ подобного сорта. Среди всего этого людского муравейника, проворно отовсюду сновали, подобно мухам возле мертвечины, люди с фото и видеокамерами, официальные представители прессы, обозревающие данное мероприятие. Вся эта живая глянцевая плотно скооперированная масса, пестрила эксклюзивными и экстравагантными нарядами, сыпала остроумными и язвительными насмешками, хорошо отрепетированными фальшивыми улыбками, смехом и восторгами.   
    Певице вручили две награды: за лучший альбом, и за лучшее видео на композицию. Она выступила с речью, идеально держа интонацию. Повышая и понижая голос тогда, когда хотела сделать акцент на нужных словах, касающихся политической либо экономической ситуации страны. Умело придавала соответствующее выражение лица. В общем, певица достигла больших высот в том искусстве, которым в совершенстве владеют политики, журналисты и историки, и которое именуется ложью и обманом. Конечно же, немалая заслуга в этом принадлежала Розенбергу, который всегда писал речь для своего “съедобного продукта”.  Выступление Миолы, закрывающее церемонию вручения, так же прошло безупречно. Певица доказала что получила эти награды вполне заслуженно. Двигалась она пластично, вживую пела чисто. Само совершенство, воплощённое в плотоядной красоте, хищной похоти и грязном эпатаже! 
    - Ты как всегда была на высоте! Чистый воздух привилегия баловней судьбы? – широко улыбаясь, обнажив ряды ровных белоснежных зубов, поздравила подругу Франчетта, встретившись с нею в коридоре.
    - Спасибо, но иногда меня душит тошнота, от иллюзорной чистоты этого воздуха. – С такой же очаровательной притворной улыбкой отвечала Миола, обмениваясь привычными поцелуями, не касавшимися щёк друг друга.
    Известная певица прошла далее по коридору, раскланиваясь во все стороны и принимая поздравления. Возле дверей её ожидал Дедал. Помощник продюсера распахнул пред нею двери, и молодая женщина оказалась на улице, где шумели папарацци, отовсюду раздавались возгласы и крики фанатов, щелчки и вспышки фотокамер. Миола соблазнительно и слегка меланхолично надув губы, не спеша, прошла по красной дорожке, под вопли ликующей толпы. Чуть позади от неё шёл Дедал, который на подобных мероприятиях всегда выступал её личным водителем и сопровождающим. Молодой человек распахнул перед девушкой двери чёрного Porsche последней модели. Миола оглянулась, окинув задумчивым взглядом экзальтированную толпу и позволив сделать ещё несколько эффектных фото, она заняла место на заднем сидении авто. Помощник продюсера закрыл за ней дверь, сел за руль, и машина двинулась с места под грозное рычание мотора.
    Проехав несколько минут в молчании, Дедал спросил:
    - Куда тебя отвести, в клуб или домой?
    - Нет.
    - Что нет?
    - Никуда не хочу! – Огрызнулась певица. Но затем её глаза встретились в зеркале заднего вида с внимательными глазами молодого человека, и она мягко добавила. – Поезжай к холмам, там я покажу тебе кое-что.
    Красивая женщина с волосами изумрудного цвета достала из сумочки сигарету, опустив окно, она закурила. Её задумчивый взгляд, в котором смешалась растерянность, меланхолия и ярость, скользил по ярким витринам клубов и магазинов, по постерам и билбордам. Докурив, она достала айфон, и стала заливать в сеть фото с церемонии награждения. Проехав пятнадцать минут в молчании, водитель и его пассажир выехали на голливудские холмы. Они миновали четыре улицы выстроенных вдоль холмов роскошных коттеджей, обнесённых высокими заборами, принадлежавших, как выражаются медийные выкидыши и озабоченные журналисты, различным селебрити (актёрам, музыкантам, режиссёрам, политикам и пр.). На одной из этих улиц находилась вилла Миолы Блайнддол, которую чёрный автомобиль благополучно миновал. Машина проехала на вершину холмов, и остановилась на небольшом пустыре, окружённом деревьями.
    Молодой человек в серой шляпе вопросительно посмотрел в зеркало заднего вида.
    - Это моё секретное место, пойдём, покажу. – Улыбнулась Миола и вышла на улицу. 
    Дедал заглушил мотор и вышел из машины. Оглядевшись в темноте, он прошёл вглубь пустыря. За деревьями он увидел обрыв, вдоль обрыва расположился трёхметровый булыжник отвесной скалы. На него, предварительно сняв туфли, неуклюже, но уверенно взбиралась в своём длинном вечернем платье молодая женщина с изумрудного цвета волосами. Добравшись до плоской вершины камня, певица примостилась на пухлую пятую точку и свесила ноги вниз.
    - Забирайся ко мне. – Махнула рукой криэйтору в серой шляпе Миола.
    Дедал осмотрел камень, а затем проворно, словно дикий зверь, взобрался на скалу и присел возле девушки. Обрыв был довольно отвесным и крутым, так что если бы ненароком покатиться с него вниз, с легкостью, возможно, было бы сломать себе руку или ногу, а при отрицательной карме даже шею. Однако оба наши героя благополучно добрались наверх, не слетев вниз, стало быть, карма в данное время было повёрнута к ним нужным местом.
    Внизу виднелись десятки громоздких коттеджей и вилл, широких голубых бассейнов, зелёных лужаек и полей для гольфа, принадлежащим обитателям голливудских холмов. Место, на котором расположились Миола и Дедал, вполне могло бы удовлетворить требования пронырливого папарацци, стремящегося проникнуть в тайны частной жизни звёзд. Но по странной случайности, ещё ни один любитель “грязного белья” не был осчастливлен открытием подобного столь укромного места для фотоохоты. С высоты скалы открывался замечательный вид на город падших ангелов и сладострастных бесов. Тысячами огней буял этот никогда не спящий муравейник, миллионами голосов, смешков, криков, вздохов клокотало это намарафеченное осиное гнездо. Небоскрёбы, торговые центры, бутики, клубы, казино, скоростные магистрали – всё это жило своей жизнью, никогда не останавливаясь и никогда не уставая, находя в этом бесцельном движении самоцель.
    - Я нашла это место около года назад. – Проговорила девушка, задумчиво глядя вдаль. – Кажется, этот пустырь приобрёл под застройку кто-то из моих соседей, уже довольно давно. Но, похоже, планы строительства зависли в воздухе. Иногда ночью я прихожу сюда, и смотрю на этот город, который дал мне всё, что я хотела. Я вспоминаю, какой глупой была, когда сюда приехала. Вспоминаю свою первую татуировку, вспоминаю то время, когда работала официанткой, когда пела в дешёвом кабачке. Я много о чём думаю. Я… а о чём думаешь ты в свободное время? – запнувшись, спросила Миола, словно намереваясь спросить совсем другое.    
    - О технологиях бессознательного, о геополитике, о диктате и потреблении, о сознании и хаосе, о жизни и смерти. – Ответил равнодушно молодой человек.
    - А что… что у тебя написано на руке? Это, кажется, латынь? – вновь робко спросила певица.
      - Да, это латынь. Chaos est cogitatio, сogitatio est malum. – произнёс помощник продюсера, а затем перевёл. – Хаос есть мысль, мысль есть разрушение. Мёртвый язык жив для тех, кто умеет слышать.
    Девушка покачала головой, словно услышала то, что ожидала, а затем повернулась и резко вызывающе воскликнула:
    - Кто ты?!
    Дедал повернулся, и их глаза встретились. Молодая женщина впилась в глубокие серые глаза, словно хотела проникнуть в душу этого непроницаемого человека. Но, не выдержав невозмутимой холодности, в которой читалась титаническая воля, она первая отвернулась, невольно дрожа, пристыженная своей выходкой.
    Около минуты длилось молчание, затем Миола неуверенно спросила:
    - Ты любил когда-то?
    - Я не могу любить, в том смысле как ты себе это представляешь. Это зависит не от меня.
    - Неужели тебе не бывает одиноко?
    - Я целое сам в себе, я мысль тождественная мысли. Одиночество мой дар самому себе. – Всё тем же небрежным тоном отвечал помощник продюсера, в то время как голос молодой женщины становился всё более тихим и глухим.
    - Почему ты работаешь на Розенберга? Неужели и ты винтик в руках транснационального сообщества, стремящегося переделать мир? Неужели и ты жаждешь будущего, в котором трансгуманизм и тирания сплетутся воедино?
    - Я проводник и помощник. Я сопровождаю Бенджамина Розенберга, как и многих подобных до него, как и буду сопровождать многих других после него. Я проводник, потому что не могу быть ничем другим. В этом моё предназначение, моя бессознательная страсть.
    - Но ты!.. Неужто ты видишь красоту в грядущем новом мире? Неужто видишь красоту в преобразовании?
    - Нет, не вижу. Я вижу красоту только в разрушении, ощущаю трепет в низвержении всего сущего. Моё нутро содрогается от наслаждения, когда рушатся цивилизации, когда леденеют планеты, когда взрываются звёзды, когда уничтожаются галактики, когда чёрные дыры пожирают друг друга. А гнилость и сладость, радость и страдание, покой и преобразование – мне одинаково безразлично.
    - Как же ты можешь делать то, что ты делаешь?! – воскликнула девушка, разволновавшись, - Ты говоришь обо всём с таким безразличием, однако в тебе кипит жизнь к этой странной деятельности? О тебе говорят, что ты гениальный маркетолог, рекламный психоаналитик, идейный феномен? Зачем ты так страстно погружён в эту сферу? Я хочу понять тебя, но не могу. Знаешь ли ты, каково это смотреть внутрь себя и видеть ничто, видеть лишь пустоту?! Каково это каждодневно сгорать внутри от глухой боли и немой ярости?! – в её дрожащем голосе слышался надрыв.
    Дедал посмотрел Миоле в глаза, в этот раз его взгляд был другим.
    - Я знаю. – Мягко ответил он, совершенно не характерным для него тоном.
    - Кто ты? Умоляю, скажи мне, кто ты? – жалобно проговорила молодая женщина, - Я не хочу исчезнуть во тьме, не узнав тебя. Пожалуйста, прошу, ответь, кто ты?!
    Помощник продюсера наклонился ближе к девушке. Миола вся напряглась, услышав тёплое дыхание Дедала в своё ухо. Она вся обратилась вслух, каждая её клеточка напряглась в ожидании его слов. А затем она услышала странный голос, в котором сочетались женские и мужские тона, проговоривший:

Ответ на извечный вопрос так прост,
Я змей – пожирающий свой хвост.
 
    Молодой человек отстранился. Дрожа всем телом, бледная словно труп, девушка прошептала: “я знала… это был ты… я знала…” По её щекам скатились две крупных слезы. Невыразимый трепет и необъяснимый ужас завладели её душой.
    - Я хотела… хотела чтобы ты забрал моё тело… хотела чтобы ты проник в меня… поглотил меня… чтобы ты растворил мою душу в себе… - сквозь слёзы говорила молодая женщина, - но ты… ты не можешь…
    Дедал, еле заметно, отрицательно покачал головой.
    - Ты не должен… - ответив себе, прошептала певица, - тогда сделай кое-что для меня… я должна запомнить твой вкус…
    Молодой человек снял шляпу, лицо его на короткое мгновение избавилось от восковой маски, придвинувшись ближе, он запечатлел продолжительный поцелуй на пухлых губах девушки. Миола ощутила горько-кислое послевкусие. Слёзы продолжали катиться по её щекам, оставляя чёрные полосы размазанной туши. Певица почувствовала тошноту и головокружение, ей сделалось дурно. Она стала клониться на бок. Помощник продюсера поддержал её, помог ей прилечь, положив её голову себе на колени.
    Минут десять-пятнадцать Миола пребывала в забытье. Когда она открыла глаза, Дедал смотрел вдаль, его лицо вновь было непроницаемо словно маска. Несколько минут девушка лежала, молча рассматривая шею, губы, ноздри и мочки ушей молодого человека. Затем она пошевелилась, помощник продюсера опустил на неё взгляд и спросил, как она себя чувствует.
    - Мне лучше. – Ответила певица.      
    Поднявшись, она несколько минут сидела с телефоном, читая комментарии и поздравления фанатов под фотографиями с церемонии награждения. Затем она включила камеру, сняла мерцающий вдалеке город, и тут же залила фото на свой инстаграм. Рассмотрев несколько секунд сделанное фото, Миола выключила телефон, и, размахнувшись, бросила его со скалы вниз. Дедал, нисколько не удивляясь, проводил глазами летящий в темноту гаджет.
    - Спасибо что посидел со мной, - проговорила девушка, - отвези меня в особняк.
    Певица и помощник продюсера поднялись и стали спускаться, Дедал первый, Миола за ним. Оказавшись на земле, молодой человек некоторое время всматривался в темноту. Вдруг он ощутил, как кто-то прыгнул на него. Девушка запрыгнула к нему на спину, крепко обхватив его руками за шею.
    - Давай представим, что ты мой старший брат, который любит свою маленькую капризную сестрёнку. – Прошептала Миола на ухо молодому человеку.
    Дедал ничего не ответил. Он слегка наклонился вперёд, и, крепко поддерживая ноги девушки, спокойно направился к машине. Слышал он или нет, как неистово билось сердце молодой женщины, в эти несколько минут, когда она крепко прижавшись к сильному телу помощника продюсера, сидела у него на спине. Должно быть, слышал, но это не имело для него никакого значения.
      Они дошли до машины. Миола разжала руки и спустилась на землю. Дедал открыл ей дверь, и она, закрыв лицо руками, заняла место на заднем сидении Porsche. Автомобиль криэйтора стремительно тронулся с места, и вскоре доставил певицу к её вилле. Девушка вышла из машины, и молча, не оглядываясь, направилась к дому. Помощник продюсера на несколько мгновений задержал свой проницательный взгляд на уходящей молодой женщине, а затем его автомобиль умчался прочь.
    Попав в особняк, Миола отослала горничных и охранников домой. Прислуга усмотрела в этом, только желание взбалмошной хозяйки уединиться в компании очередного ухажёра. Оставшись в особняке одной, Миола сняла вечернее платье и нижнее бельё. Оказавшись нагой, она долго рассматривала себя в высоком зеркале, окружённом золочёной рамой. Затем певица прошла на кухню и взяла нож. Выйдя на улицу к широкому бассейну, она погрузилась в прозрачную воду, держа нож в руке. Заплыв на середину бассейна, молодая женщина перевернулась на спину и перерезала себе горло. Мелинда Брукс смотрела на звёзды, пока кровь вытекала из её тела.   

*    *    *    *

    Второй день по улицам Эл Эй хлестал дождь, нещадно поливая обитателей гламурной клоаки крупными каплями небесной влаги. Бен Розенберг сидел в полумраке настольной лампы и широкой плазмы висящей на стене, которые, по мере возможностей, скудно освещали его просторный кабинет. Со стен кабинета на него смотрели образы сновидений и абсурдных мечтаний Сальвадора Дали. Раскинув толстые икры в стороны, продюсер сидел в кожаном кресле, и, дымя сигарой, внимательно следил за ночным выпуском новостей. Перед ним на коленях стояла грудастая секретарша и делала ему минет. В серебряной пепельнице, лежащей на столе, находилась четыре окурка от сигар, выкуренных Розенбергом за вечер.
    - И снова к главной новости дня. Сегодня, на третий день после смерти, была похоронена известная певица и благотворительный деятель Мелинда Брукс, известная всему миру под сценическим именем Миола Блайнддол. – Проговорила женщина-диктор. – Детективы, занимающиеся расследованием смерти поп-дивы, сегодня утром выступили с заявлением, в котором констатировали, что смерть певицы произошла в результате суицида. Напоминаем, что Миолу Блайнддол обнаружили 5 октября в бассейне её особняка на голливудских холмах с перерезанным горлом. Детективы утверждают, что на запланированное самоубийство указывает ряд фактов. А именно, поведение покойной накануне трагедии, которая, вернувшись домой после церемонии награждения, около трёх часов ночи, отослала всю прислугу из особняка. А так же, судорожно стиснутая кисть правой руки, сжимавшая рукоять ножа, которым предположительно покойница и нанесла себе непоправимое увечье. Однако ничего похожего на предсмертную записку им обнаружить не удалось, сообщили детективы. Таким образом, снимок певицы, размещённый в её инстаграме накануне смерти, можно трактовать как последнее обращение звезды к миру и фанатам. – Фотография ночного города, сделанная Миолой со скалы пустыря, на несколько секунд появилась на экране. – Что означает это фото, добавленное на личную страничку Миолы Блайнддол, за пару часов до её смерти? Остаётся только догадываться.   
    Как известно Миола Блайнддол шесть лет назад прошла полный курс лечения от наркозависимости в специализированном учреждении. После терапии, она сразу же приступила к записи своего третьего студийного альбома. На протяжении следующих лет творческой деятельности певица не возвращалась к пагубной привычке, вдохновляя своим примером окружающих, доказывая, что жизнь после наркотиков не только возможно, но и успешна. Никто из знакомых и друзей певицы не считал, что она склонна к депрессии и способна на самоубийство. Трагедия, произошедшая в ночь на пятое октября, стала неожиданностью для всех, кто знал поп-диву лично. Неизменный продюсер Миолы Блайнддол, с которым певица сотрудничала на протяжении десяти лет, Бенджамин Розенберг, до сих пор не выступил с официальным заявлением. Его помощник Дедал Фример, коротко прокомментировал этот факт, сказав следующее, цитирую: “Бенджамин Розенберг ответит на все вопросы в должное время. Для него это печальное событие, сродни личной трагедией, которое он болезненно осмысливает”, конец цитаты. – В то время как ведущая новостей цитировала слова Фримера, уголок рта толстого продюсера вздрагивал и кривился в странной улыбке.
    - Интернет-сообщество фанатов творчества эпатажной певицы, ополчилось на следственные органы за столь быстрое окончание расследования, - продолжала женщина-диктор, - и требует возобновления расследования, не веря в то, что их любимая певица могла покончить с собой. Франчетта Милигано, вокальный педагог и давняя приятельница поп-дивы, охарактеризовала певицу жизнерадостной и открытой молодой женщиной, которая уделяла много внимания злободневным общественным проблемам, и с радостью общалась с многочисленными поклонниками. На похоронах певицы, состоявшихся сегодня днём, присутствовали её родители, друзья и коллеги по цеху (тут ведущая перечислила два десятка известных фамилий), и многие другие. После похорон состоялось шествие колонны фанатов в память о погибшем кумире. На нём присутствовало около десяти тысяч человек, многие почитатели творчества Миолы Блайнддол нарочно приехали ради этого из других штатов. Стоит заметить, что не многим поп-звёздам удавалось заполучить столь многочисленную и преданную армию фанатов, и оставаться актуальным на протяжении всей карьеры. Образ слепой куклы неоднозначным, но без сомнения ярким штампом запечатлелся на лице современной Америки…
    Розенберг выключил телевизор и затушил сигару, его тревожный взгляд застыл на пустом чёрном экране. Он перевёл взгляд на широкое панорамное окно, по которому неистово хлестал дождь, затем на секретаршу, глотавшую его член. А потом он взглянул в дальний угол кабинета, и вздрогнул всем телом, так что Эйприл подавилась.
    - Дедал, это ты? – пытаясь овладеть собой, спросил толстый продюсер.
    - Да. – Последовал ответ, и во мраке возник мужской силуэт.
    Последовала тишина, из которой выделялось громкое неровное дыхание Бена Розенберга.
    - Выйди отсюда. – Прошептал он секретарше.
    Та выпустила его член изо рта и вопросительно на него посмотрела.
    - Выйди отсюда вон, чёртова сука! – крикнул продюсер и ударил по лицу ладонью смазливую блондинку.
    Эйприл молча, слизала кровь с разбитой губы, вытерла рукой рот, затем встала с колен. Криво ухмыльнувшись, повиливая бёдрами, секретарша не спеша, проследовала к двери, отправив многозначительный взгляд в сторону Фримера.
    Продюсер и его помощник остались одни в кабинете. Бен Розенберг резко встал и застегнул штаны. Настольная лампа плохо освещала его лицо, но и без этого, неестественная бледность, распространившаяся по его пухлой физиономии, была хорошо заметна. Помимо этого, его волнение выдавали неистово пляшущие чечётку зубы, которые Бен никак не мог заставить остановиться, сколь ни старался. Свинцовое молчание стояло минут пять, пока, наконец, Розенберг, задыхаясь, не выговорил несколько фраз:
    - Ты ведь… ты пришёл сказать… что… что мне дают ещё шанс… так ведь?.. что я могу продолжить… её смерть ничего не значит… я создам ещё более значительный образ… ещё более грязный… ещё боле продаваемый…
    - Нет, Бенджамин, - перебил его спокойный голос Дедала, - им не нужен ещё один шанс. Это был твой максимум. Даже если что-то было недостаточно, ты всё сделал так, как считал нужным.   
    - Но ведь!.. они… они мне дали понять, что она мой лучший образ… мой самый талантливый проект… я ведь способен повторить… и даже… даже превзойти себя… - запинаясь, лепетал Розенберг.
    - Именно потому, что она была твоим самым успешным проектом, - говоря это, молодой человек стал медленно двигаться к бородатому мужчине, - именно потому, что воздействие её образа на социум составляло высокий процент. Именно потому, что её слова и поступки внедрялись миллионам особям в память, и оседали там. Именно поэтому, в тебе более нет надобности.
    Липкий зловонный пот струился по крупному телу толстого продюсера. Голова его кружилась, лицо попеременно то зеленело, то желтело. Обессилев, он повалился в кресло.     
    - Но я!.. я же могу!.. я же столько сделал!.. могу сделать!.. столько могу сделать!.. – восклицал он с надрывом в голосе, в забытье, сжимая руками голову.
    Дедал дошёл к нему, и остановился в метре от кресла, бесстрастно наблюдая агонию испуганного честолюбца. Гримаса неприкрытого животного ужаса исказила твердые самодовольные черты физиономии Розенберга. Он рвал на себе волосы, скрежетал зубами, выл как хитрая безобразная гадина, почуявшая зов могилы. Вдруг он вскочил, а затем бросился на колени, припав к ногам молодого человека. Лобзая и щедро поливая слюной его обувь, Розенберг молил:
     - Прошу тебя Дедал!.. прошу, переубеди их… ты столько лет мне помогал… столько лет был моей правой рукой… ты же можешь… пощади меня… я не готов… я не готов…
    Бесстрастное выражение лица молодого человека не менялось, не один мускул не дрогнул на этом восковом лице. Он присел на корточки, и, взяв хныкающего толстяка под локоть, немного приподнял. Заглядывая, в красные слезящиеся, безумные от отчаяния, глаза бородатого мужчины, криэйтор улыбнулся и проговорил:
    - Послушай меня, Бенджамин. Мышление есть подсознательное стремление к разрушению, мысль несёт дисгармонию в себе. Повторяй за мной: хаос есть мысль…
    - хаос… есть мысль… - запинаясь, растерянно повторил Розенберг.
    - …мысль есть разрушение. – Закончил Дедал.
    - мысль есть разрушение… - договаривая последнее слово, толстый продюсер ощутил, как острое лезвие молниеносно проскользнуло чрез его горло, разрезав кожу, кадык и артерии.
    Бородатый мужчина больше не мог произнести ни слова, кровь хлынула из его смертельной раны. Он завалился набок и захрипел, словно подрезанный кабан, выпучив на парня глаза. Дедал поднялся, достал из кармана жилета белый носовой платок. Протерев им, лезвие ножа, и спрятав холодное оружие за пояс, он спокойно произнёс: “Прощайте, мистер Розенберг”. Тихой поступью молодой человек вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Грудастая секретарша сидела за столиком в приёмной, и, держа в руках небольшое зеркальце, замазывала тональной основой ушибленное место.
    - Бен Розенберг? – спросила она, переводя глаза на Фримера.
    - Его больше нет с нами, Эйприл. Тебе придётся подыскать нам другого работодателя. – Ответил ровно криэйтор.
    - Как скажите, мистер Фример. Я извещу вас о кандидатуре, которую утвердят нам сверху. – Защебетала смазливая блондинка. – До скорого свидания.
    Дедал кивнул в знак одобрения, и молча, прошёл к лифту. Зайдя в лифт, он нажал кнопку с цифрой один. Повернувшись к зеркалу, висящему на стене, молодой человек поправил шляпу, и произнёс:

Океаном внутри пустоты,
Пустотой внутри океана;
Слезой, обречённой мечты,
Пеплом, выжигающим рану;
Воспоминанием о забытом Дамаске,
Иллюзией о снятии маски;
Так я позволяю себе быть,
Так я позволяю себе гнить.

*    *    *    *

     Двадцать три года спустя.
    Офис крупной рекламной компании, расположенный на четвёртом этаже многоэтажного здания. В нём, за десятками столов, окружёнными серыми высокими перегородками, за плоскими экранами компьютеров, сидят те, кого принято именовать офисным планктоном. В данной конторе эти существа среднего звена представляют собой гремучую смесь нечто среднего между рерайтером, копирайтером, менеджером и дармоедом.
    Крайний ряд рабочих мест расположен возле окон. За одним из них сидит ещё молодая женщина двадцати семи-двадцати восьми лет, с чёрными редкими волосами, собранными в тонкий хвост, в деловом корпоративного цвета костюме. Она любопытно смотрит в окно, при этом её физиономия отражает состояние некоего задумчивого уныния. 
    - На нашу новую метлу заглядываешься? – раздался голос сзади из соседней кабинки.
    Из-за перегородки, сидя в кресле на колёсиках, подкатила коллега брюнетки, женщина тридцати двух-тридцати трёх лет, с рыжей кудрявой шевелюрой, в круглых очках, в такой же строгой одежде офисных работников.
    - Да так… она ведь теперь наш креативный директор. – Не спеша, ответила брюнетка.
      - И не только. Мне рассказывала Миранда, а ей в свою очередь тот парень-маркетолог, что она выполняет обязанности заместителя директоров нескольких канадских компаний поменьше нашей. И ко всему прочему, она является помощником продюсера Бернарда Кауфмана. – Затрещала рыжая.
    - Это тот, который продюсировал мою любимую!..
    - Да, тот, который продюсировал твою любимую Доминику Ллойд. – Перебила рыжеволосая. – Ты мне уже её песнями все уши прожужжала.
    - Как здорово! – восторженно всплеснула руками и захлопала глазами медлительная брюнетка.
    - Ты хоть знаешь, как её зовут, клуша?
    - Я… я слышала её имя… но не помню… оно очень сложное… - растерянно промямлила брюнетка.
    - Ты что, имя начальства нужно знать назубок! А то так всегда и останешься средним звеном. Учитывая, что наше руководство теперь женского пола, и переспать с ней вряд ли выйдет, то лучше уверенно подхалимничать.
    - А ты знаешь, как её зовут?
    - Конечно, я вот даже выписала её имя, чтобы тренироваться правильно произносить. – И энергичная рыжеволосая сотрудница достала маленький блокнот и уверенно прочла. – Икария Фригарро.
    - Повтори, пожалуйста, ещё раз. – Попросила брюнетка.
    - Ну что с тобой поделать, как ты ещё держишься здесь со своей куриной памятью. – Проворчала рыжая, и вновь ровным тоном произнесла имя нового креативного директора.
    - Какое странное имя. - Заметила брюнетка. - А что ты о ней знаешь?
    - В каком смысле?
    - Ну, там, где она родилась, замужем ли она, есть ли дети…
    - Да в принципе немного. У неё нет страницы ни в одной соцсети, только почтовый ящик без фотографии и номер мобильного. Вся контора возмущенна подобной скрытностью. Известно, что она родилась в Италии, о её родителях никакой информации мы не нашли. О личной жизни известно только то, что у неё была короткая трагическая связь с главой крупного рекламного холдинга, который по неизвестной причине покончил жизнь самоубийством. Детей, судя по всему, у неё нет. Известно, что она обладает, прям таки, необычайным талантов в рекламном бизнесе. Клайв, ознакомившись с созданными ею концепциями, назвал её машиной генерирующей идеи.
    - Ничего себе! Хотела бы и я быть машиной генерирующей идеи. – Жалобно промямлила брюнетка.
    - Мечтай об этом! – ухмыльнулась рыжая.
    - А сколько ей лет? Она… она выглядит моложе меня…
    - И не только тебя, клуша. Я точно не знаю. Думаю, ей где-то 24-25.
    - В её возрасте это впечатляющие достижения. – Снова жалобно пролепетала медлительная сотрудница офиса.
    - Тут уже не поспоришь. – Ответила рыжеволосая. – Ладно, заканчивая хныкать. Через пять минут будет перерыв, выпьем по чашке ванильного латте и слопаем пару пончиков с шоколадом. Кстати, пора бы тебе уже взять в оборот Джона. Он на тебя постоянно заглядывается…
      Той, на которую были устремлены взоры и помыслы вышеупомянутых сотрудниц офиса, являлась среднего роста хорошо сложенная девушка. Она была одета в коричневые узкие джинсы, белоснежную рубашку с высокими подвёрнутыми манжетами, и винтажную серую жилетку. Длинные русые волосы ровными прядями спадали ниже плеч, на голове у неё сидела аккуратная мужского покроя шляпа. На левой руке у неё имелась татуировка, в виде надписи на латыни. Лицо её было миловидно, однако более походило на восковую маску, до того бесстрастно было его выражение. Только живые серые глаза светились таинственным огоньком. Макияжа на этом необычном лице имелось минимум, отчего возраст молодой женщины было не так просто определить. Бесстрастность холодность скул и выражения лица, в суме с проницательным взглядом, сообщали о возрасте ближе к тридцати. Однако свежесть лица и кожи, живость движений и лёгкость походки, говорили о совершенно юном возрасте – 17-18. 
    Девушка стояла пред зданием компании, выйдя из его центрального входа, и рассматривала билборд, размещённый пред ним сегодня утром. Пристрастно разглядев некоторое время большой рекламный щит, она выбрала на своём гаджете, который тонким экраном охватывал её запястье в виде широкого браслета, функцию диктофона, поднесла его ко рту и произнесла:
    - Смерть. Несколько дополнительных слоганов по теме: “Жизнь – неутолимый голод желаний, смерть – удовлетворение здесь”, “Жизнь – бесконечная борьба, смерть – покой внутри тебя”, “Жизнь – потребляй и умирай”, “Жизнь – оставь её конвейерным людям”, “Смерть – сотри различия”, “Смерть – бесконечность рядом”.
    Отключив функцию записи голоса, Икария Фригарро подошла к чёрному шевроле корвет, и сев за руль, умчалась прочь по шоссе.
    На широком красочном билборде, который внимательно рассматривала странная девушка со странным именем, была изображена молодая пара. На фоне зелёного парка, парень и девушка стояли, держась за руки. В свободных руках они сжимали пистолеты со спущенными крючками, приставленные к головам. На лицах их были улыбки, а в головах красные дыры, от которых летели ошмётки мозга и брызги крови. Над ними красовался большими буквами рекламный лозунг: “Жизнь – короткометражный ролик пред титрами смерти”.   


                *глупая девочка (италь.)
               
               
              январь 2014 – август 2017