Рисунками на стеклах

Фандом - Хранители снов
________________________


 Он всегда так любил рисовать. А мне нравится наблюдать за его рисованием. Только он не любит, когда я смотрю. Тут же смущенно отворачивается, спешно скрывая свое творение. Так забавно подглядывать за ним, когда он этого не видит. Джек бывает настолько увлечен своими творениями, что даже не замечает моего присутствия в комнате. Забавно.

      А я всегда рядом с ним. В любое время дня и ночи, в любую секунду. Я рядом. Никогда не думал, что даже подумаю о том, что не хочу отпускать этого паренька. Стоило лишь однажды коснуться его бледной, словно фарфоровой кожи, и что-то пошло не так.

      Мне нравится слушать биение его сердца, когда он спит. Он как младенец, шепчет что-то во сне. Иногда я даже могу услышать свое имя. Ради этого стоит не спать ночами.

      Хочу слушать его. О да, его рассказы по вечерам, когда он сидит у окна, и что-то бормочет себе под нос. Можно услышать много интересных историй. О его прошлом, о сестре, о семье, которой у меня никогда не было, о далеких странах, в которых никогда не бывало снега, а он внезапно приносил его туда, удивляя жителей. Он в такие моменты ничего не слышит вокруг, просто говорит сам с собой, и рисует на стекле ледяные узоры. А я слушаю, незримо присутствуя рядом с ним. Как и сейчас.
      Я так заслушался, что и не заметил, что он в упор смотрит на меня. Словно видит то, что скрыто за тенью.

— Если ты слышишь меня, поможешь нарисовать?

      Он с улыбкой протянул руку в пустоту. Еще немного, и коснется меня своими вечно холодными пальцами. Впервые я так растерян. Даже на мгновение захотелось отпрянуть. Помочь? Он никогда раньше не позволял мне смотреть на его рисунки, хоть я и подозреваю, что он всегда знал о том, что я наблюдаю. А теперь так внезапно просит о помощи.

— Но я не умею рисовать.

— Я тоже, — Джек улыбается. Люблю его улыбку. Она такая добрая и открытая, что и у меня невольно поднимаются уголки губ. — Это не я рисую, это все холод. Он творец, а я кисть, которой он творит.

      Глаза паренька блестят от радости. Чему он так радуется? Никогда я не понимал, как можно радоваться каждую секунду своей жизни. Он ведь всегда улыбается, даже когда ему плохо. Даже когда, завернувшись в плед, он с грустью смотрит на снегопад за окном, стоит появиться мне, как он тут же улыбается и готов смеяться хоть весь вечер.

— Чем ты расстроен?

— Как ты узнал, Питч? — Джек удивленно хлопает ресницами.

      Мне приходится присесть на подоконник около него. Как я узнал? Сам не знаю. Почувствовал, наверное. Когда он так улыбается, это же фальшивка. Словно что-то изнутри гложет его, но он не хочет этим делиться.

— Эй, почему ты молчишь? — паренек хмурится, глядя на меня. В такие моменты он очень смешной. Удивленный, с взъерошенными светлыми волосами, и пытающийся изображать суровость. Он просто взрослый ребенок.

      А я лишь молча касаюсь пальцем стекла. За окном опять снегопад. Но не метель. Когда Джек действительно зол — за окнами метет так, что прохожие не рискуют ходить по улицам. Значит, сейчас он спокоен. Пушистые большие снежинки медленно плывут по воздуху, укрывая город одеялом. Ни единого порыва ветра, значит, паренек расслаблен. Странно. Когда я подходил к нему, дул сильный ветер. Неужели мое присутствие помогает ему расслабиться?

      По стеклу пробегает сеть темных линий. Джек еще сильнее хмурится, но снег и не думает превращаться в метель. Значит, он лишь демонстрирует свое недовольство.

— Питч, я с тобой говорю! Прекрати это.

      Он тоже касается стекла и то мгновенно покрывается ледяной коркой, намертво сковывающей мои узоры. Лишь с улыбкой продолжаю, переведя палец в другую точку на стекле. Парень повторяет свои действия, на этот раз молча, и со слабой улыбкой на губах. Еще раз. Давай же, Джек, ты хотел рисовать.

      Эта игра ему нравится. Хоть и старается казаться спокойным, но в глазах его горит азарт. Наконец-то я вижу хоть какое-то подлинное чувство.

— Эй, ты чего? — Джек внезапно замирает, с искренним удивлением глядя на меня.

      А я и не заметил, как схватил его за руку. Не заметил, как притянул к себе, словно желая обнять и не отпускать. Странно, я же держал себя в руках все это время.

— Джек, — я все же решаю закончить начатое, обнимая парня. А он и не сопротивляется, только что-то фыркает мне в рубашку по поводу того, что я слишком теплый, а он любит холод. Какой же ты забавный. — Не уходи.

      Паренек несколько минут молчит. А может и дольше. Для меня каждая секунда в ожидании его ответа сродни пытке тишиной. Кажется, что даже гирлянда на окне перестала мигать и огонь в камине горит беззвучно.

      Джек освобождается от моих объятий и встает, подхватывая прислоненный к стене посох. Уходит.

— Куда же я уйду, — он оборачивается ко мне, вновь ослепительно улыбаясь, — я хочу еще порисовать с тобой!