Босяки

                А. Одиноков

        Тема "босяки", возможно, была бы забыта, если бы не фотографии нижегородского фотографа Максима Петровича Дмитриева (1858 - 1948). Надо отдать должное: "Волжские босяки" - это особенная каста, особенная среда, особенный народ. Как отмечалось в печати, в Нижнем Новгороде "босяков" было почти пять тысяч, но, к примеру, в дни Всероссийской промышленно-художественной ярмарки 1896 года их число увеличивалось в два раза. Максим Дмитриев сумел найти тонкий, своеобразный подход к этой теме. Порой кажется, что он видел в этих обездоленных людях совсем не то, что иные вкладывали в понятие - "босяки". И, кажется потому, что образы "босяцкие" больше вызывают симпатии, лица, взгляды проникнуты глубиной одухотворённости, силой духа.
     Не зря к образу "босяка" имел, в своё время, отношение и И. Репин.
     Представленные здесь изображения - из личной коллекции почтовых открыток дореволюционного прошлого России.
     Ниже мы публикуем редкое описание среды обитания "босяков" Петербурга.

 
А.  Бахтиаров

Скиталец (1903 г.)

 - Отче, что нос повесил?
 - Поневоле повесишь, когда некуда головы приклонить.
 - Как так?
 - Из Старорусского монастыря пришёл на свидание с своим братом, не пускают!..
 - Плохо дело!
 - Вот теперь не знаю, как быть?
 - Э, не унывай!..
 
     Разговор этот происходил между двумя босяками - в трактире "Разбитый горшок". Один из них, в монашеском одеянии, в клобуке, сидел в укромном местечке, занимая отдельный столик. Волосы у него были опущены до плеч, взгляд мрачный. Другой сидел поодаль от него, волосы взъерошенные, как у дикобраза, давно не знают гребёнки. Одежда рваная, растрёпанная. Взгляд весёлый, неунывающий. От своих товарищей по ночлежке он получил прозвище "Руля" за то, что имеет длинный крючковатый нос.
 - Присаживайтесь поближе ко мне!
 - Благодарю вас!
 - Вы не смотрите, что я в монашеском одеянии, ведь это я ношу так, по своей воле...
 - А, понимаю!
 - Самозванец, значит!
 - Зачем же отче носишь?
 - Видите ля, я гостил в Старорусском монастыре, а теперь оттуда ушёл на свидание со своим братом...
 - А кто у тебя, отче, брат?
 - Брат у меня здесь в Питере - важная персона! Да и не только в Питере, да и во всей России...
 - Вот как!
 - А вы чем занимаетесь?
 - Я? Как вам сказать!
 - Только говорите правду!
 - Да, правду.
 - Извольте! Я на рукопротяжной фабрике работаю.
 - На какой?
 - На рукопротяжной фабрике!
 - Что это за фабрика?
 - Ха, ха, ха! Вот человек! Рукопротяжной фабрики не знает!
 - Не знаю!
 - Ну, скоро, отче, узнаешь! Рукопротяжная фабрика, отче, самая обширная в Питере! На ней работают и мужчины, и женщины, и старики, и даже дети, не умеющие отличить правой руки от левой. И работают они с раннего утра и до поздней ночи: стоят они на улицах и выпрашивают у прохожих милостыньку Христа ради... Вот это и есть рукопротяжная фабрика! Кто протягивает руку за милостыней, тот, значит, работает на рукопротяжной фабрике...
 - Вот оно что...
 - На этой фабрике работают и я...
 - Кто же ей такое название дал?
 - А сами работнички - нищая братия! Спроси любого нищего, отче, чем он занимается, и он ответит: я на рукопротяжной фабрике работаю!
 - Охо, хо! Придётся, видно, и мне поступить на эту фабрику!..
- -От сумы да от тюрьмы не отказывайся! - говорит русская пословица.
 - Да, всё должен человек испытать в своей жизни, и доброе, и хорошее!
 - Отче, наша фабрика хорошая, не притесняют!... На неё может поступить всякий, кто пожелает...
 - И много вас на ней работают?
 - Э, велика нищая братия, отче, в Петербурге. Ступай, посмотри дома Макокина - по тысяче человек в ночь ночуют, а рядом ночлежка Пономарёва, а на Обводном канале - Колобезевская лавра, далее Вяземская лавра, потом ночлежки общественные... Многие тысячи нищей братии околачиваются со дня на день...
 - Где мне ночевать сегодня? Вот вопрос!
 - Пойдём, отче, я тебя познакомлю с домами Макокина! Там ночуешь!
 - Вшей кормить!
 - Ты можешь, отче, взять койку в дворянской половине...
 - Сколько стоит?
 - Гривенник!
 - А как вас звать?
 - Зовите меня Рулёв, так зовут меня в ночлежке.
 - Ну, Рулёв, пойдём в ночлежку.

Стало уже темнеть, когда странник в монашеском одеянии вместе с Рулёвым вошли в ночлежку Макокина. Смотритель полагал, что пришёл священнослужитель, сказать слово утешения босякам.
                ***

Ночлежка Макокина, или как выражаются босяки, графа Морковкина, открывается в 7 часов вечера. Старинное одноэтажное каменное здание вмещает в себе до 1000 человек ночующих.
Изнутри окна завешаны красными занавесками.
Как только начнётся впуск, со всех сторон ползут сюда бездомники: и дворяне, и мещане, и купеческие сынки, и приказчики, сорвавшиеся с места, и крестьяне, и посадские, и фортовые люди, т.е. мелкие карманные воришки, и бродяги, и рецидивисты, и разные воровские люди. Большинство - беспаспортные. Сыплются в кассу пятачки. Получают билеты. 
 - Тебе какой?
 - В пяточёк!
 - А тебе?
 - За гривенник!
Идут и ложатся: кто на "шхеры, т. е. на нары, кто "под шхеры", т. е. под нарами.
На шхерах ночлег стоит гривенник, а под шхерами пятачок. Разношерстная публика, собравшаяся в ночлежку, занимается кто во что горазд. Кто читает, кто починяет одежду, кто греется возле камина. Один молодой парень, смазливой наружности, сняв рубашку, стоит возле печки, прислонившись к ней спиною. В проходе, между нарами, на полу, виднеются чьи-то ноги, высовывающиеся из под нар.
Надо идти осторожно, чтобы не наступить на чьи-нибудь ноги. Если, паче чаяния, кто-либо из проходящих по проходу наступить на ноги, то из-под нар раздаётся ругань.
 - Куда прёшь? Аль ослеп!..
 - Известно, куда! На шхеры!..
 - Ты иди на шхеры, да гляди.
 - Ну, ну, чего орёшь!
 - У меня, ведь, ноги-то не казненные!..
 - Знаю!..
 - То-то! Здесь мы все равны.
 - Вестимо! Все - гости графа Морковкина.

Большинство бездомников обменивались новостями и дня и главным образом - о "стрельбе": где больше подают, где меньше "пауков", т. е. переодетых городовых, которые забирают просящих милостыню и сажают в полицейский участок, а потом препровождают их в нищенский комитет, который и высылает их на родину.
 - А что, братцы, где Блоха?
 - Блоха? Да я тут! Отвечает чей-то голос в другом конце ночлежки.
 - А говорят, ты сгорел! (т. е. попался).
 - Ничего не сгорел!
 - Мне Миколка сказывал, что видал, как "фараон" за тобой гнался! (т. е. городовой).
 - Я винта нарезал! (т. е. убежал).

 - У тебя есть-ли хоть куклим-то? (т. е. фальшивый паспорт). Слышатся разговоры в другом месте.
 - Вот тебе куклим!
Я как прописался, у меня бирки не было!
 - Капустный лист у него, братцы, в бумаге завёрнут!
 - Вот так "глаза", братцы! (т. е. паспорт).
 - С капустным листом хочет фигляра надуть (т. е. полицию, которая от поры до времени делает в ночлежках внезапные ночные обходы и спрашивает у всех бездомников паспорта).
 - Я с капустным листом четыре раза уходил благополучно из облавы...
 - Как так?
 - Очень просто! Как начнут спрашивать паспорта, выстроят в линию, не лезь вперёд, как баран... Не выходи первый!..
 - А как же?
 - Становись сзади!
 - Пропустят?
 - Вестимо! Всех не заметят! Некуда деть нашего брата!..
 - Да ты погляди, сколько здесь нас!.. Почитай, что все беспаспортные!..
 - Ты слышишь, Гришутка, не проспи четыре часа!.. Пока "пауков" нет, к заутрени сходим... постреляем!..
 - Публику поднакалим!..
 - А часиков в шесть долги собирать пойдём - в булочные!..
 - Да куда ты, леший, савотейки-то деваешь (т. е. обрезки булок, которые босяки собирают по утрам, обходя все булочные).
 - Эх, ты! Дубина стоеросовая! Иди в городскую столовую, там спулишь (т. е. продашь).
 - Покупают?
 - Там торг бывает кусочками! кому на копейку, кому на две!..
 - Ну, и огарок же ты, Митюха!.. Фортовый парень!..
 - Да, фортовый! На савотейк-то!..
 - Ты бочонок возьми! Это дело! (т. е. часы укради).
 
В другом месте мелкий карманный воришка рассказывает про свои похождения товарищам, которые со вниманием слушают его.
Братцы, иду это я по улице и вижу: плетётся окосевши (т. е. пьяный) франт, сапоги в рант, шляпа аплике, нос в табаке... Мы с Федькой к нему - попросить милостыню... Федька, как парнишка маленький, подлетел к нему, да и говорит сладким голосом, словно у жабы: "добрейший благодетель! хозяин за подмётками послал, а я деньги потерял!.. Спасите, ради Христа, от потасовки"!,,,
 - Что-ж? Поверил?
 - Поверил... Взглянул на Федьку... Ну, известно, Федька скроил плаксивую рожу... Господин вынимает шмель (т. е. портмоне) и даёт ему двугривенный, а я сзади-то смотрю, куда н шмель положит... Получив милостыню, Федька поклонился, да винта нарезал, а я в это время шмель-то из кармана и выудил...
 - Ха, ха, ха! - засмеялись карманщики.
 - Ловко объегорили!..
 - Много-ли в шмеле-то было?
 - Да что? Два желтяка, да четыре беляка...
 - А беляки-то какие?
 - Большие... (т. е. рублёвики).
 - Ну, и фрукты же вы братцы!..
 - Значит, слам!..
 - Надо спрыснуть!..
 - Конечно, слам!
 - Слам, слам!..
 - Вали, ребята, в Вяземскую лавру!
 - Айда!..

В другой комнате разговор идёт иной.
 - Где купил жёлтый бочонок (т. е. где украл золотые часы)? - спрашивает один карманный воришка у своего товарища.
 - Купил!..
 - У кого?
 - Приторговался на Казанской, а купил на Вознесенской, и чуть-чуть "фигляр" не стащил в съестную лавку - лещей поесть (т. е. в сыскное отделение).
 - Ха, ха, ха!.. На бедного Макара шишки валятся!..
Ну, да ведь я не дурак! Винта нарезал...
 - Убежал!..
 - Лататы задал...
 - А где же бочонок?
 - Уж он у Иуды!..
 - Заложил еврею?..
 - Поскорее с рук долой!
 - За сколько?
 - Желтяк большой (т.е. империал).
 - Значит слам!..
 - Отчего-ж!..
 - Ванька! беги за монополькой!
 - Давай деньги!..
 - На!..

Появляется водка, начинается попойка, причём друзья обнимаются, целуются.

Заняв место на дворянской половине, с любопытством прислушивался странник к босяцким разговорам.
 - Ну, Рулёв, ознакомился я с твоей ночлежкой!  - сказал он вполголоса: Охо, хо! Думал-ли я, что мне придётся в такой трущобе ночевать... Всё должен перенести человек: и доброе, и хорошее!
 - Терпи казак, атаманом будешь!
 - Только будешь-ли?
 - Отчего-ж?
 - Нет! Не бывать вороне соколом!
 - Спокойной ночи, отче!..
 - Прощай!

Мало-помалу в ночлежке слали засыпать. То там, то сям, послышалось сперва сопение, которое перешло потом в легкое всхрапывание; чем дальше, тем чаще и чаще раздавалось всхрапывание, которое перешло, наконец, в сильное и непрерывное хранение: в одном месте начинали, в другом - подхватывали и в третьем - заканчивали. К средине ночи сопение, шипение и хранение слилось в общий гул, который наполнил собою всю ночлежку. 
На другой день, утром, странник вместе с Рулём отправились в соседнюю чайную.
 - Ну, Рулёв, я поступлю на рукопротяжную фабрику.
 - Что-ж? Воровать - боязно, просить - совестно, а стрельнуть - отчего не стрельнуть!.. Только фараонам не попадись, отче!..
 - Нет, я не попадусь! Слушай, ты будешь моим слугою... Я тебя пошлю с письмом! У моего брата и у меня есть много хороших знакомых, князей, графов, купцов... Ну, а теперь я пропащий человек...
 - Все мы, отче, отпетые люди!..
 - Ну, так я тебя пошлю с письмом к графу С. Ф - р. Как бы бумаги и пера раздобыть?
Трактирный слуга принёс чернильницу, из которой вылетел целый рой мух, достали бумаги - и письмо готово.
 - В этом письме я прошу о вспомоществовании, ты подашь письмо лично графу.
 - Слушаю, отче! А где он живёт?
 - На Сергиевской, дом №... Ступай с Богом.

Руль исполнил свою миссию успешно. Он лично передал письмо графу С. Ф-р, который допустил его к себе, желая посмотреть, как на диво, на босяка, пришедшего из ночлежного дома. Граф не мало был удивлён просьбою Т., пожалел его, что он погибает, и вручил Рулю пятьдесят рублей - для передачи. Да кроме того, приказал выдать Рулю почти новую тройку - сюртук, брюки, пальто, лично для него.
Получив деньги, двое приятелей прожили на них почти целый месяц. Но вот деньги вышли.
 - Ну, а теперь ступай с письмом к князю Б-ву, на Шпалерную...
Оттуда Руль принёс двадцать пять рублей и полную экипировку для странника, так что он скинул с себя монашеское одеяние и переоблачился в штатное платье. Волосы свои он спрятал под сюртуком.
 - А теперь ступай к купцу N, на Гагаринской набережной!.. Пускай он, толстобрюхий, поможет теперь мне! Когда-то он за честь считал бывать у моего брата в гостях!..

Четыре месяца ходил Руль из ночевки с письмами Т. к разным бывшим его знакомым, и везде получал более или менее значительные подачки.
На первой неделе Великого поста, в чистый понедельник, Т - в, неожиданно для всех, сказал Рулю:
 - Ну, Рулёв, спасибо тебе, что послужил мне! Вот тебе десять рублей, а теперь мне ты больше не слуга! Куда я пойду, туда ты не можешь со мной идти! Прощай!..
 - Прощай, отче!
 - А я со своим талантом не пропаду!..
И странник ушёл неизвестно куда.

_____________________

Гривенник - серебряная монета в десять копеек.