Хлебное лето

               
В тот год необыкновенно удачное лето дало небывалый урожай зерновых культур. Особенно уродились рожь, пшеница и ячмень. Комбайны в поле работали от росы и до росы. Машины с зерном одна за одной заезжали на весы для взвешивания, быстро разгружались на току и снова ехали в поле к работающим комбайнам. Зерном были загружены под самые крыши все склады. Горы зерна лежали на току и просто на бетонных площадках. Сушильное хозяйство работало круглосуточно. Гул работающей на току техники раздавался далеко за околицей села.
Старики говорили: «Пожалел нас Господь в этом году. Вон сколько хлеба народил! Хватит выполнить план государству и в закрома засыпать на семена, и на корм общественного поголовья скота. Да и колхозникам дадут в пересчёте на заработанный рубль».
Все от мала до велика были связаны на переработке, уборке и сохранении небывалого урожая. Мы, подростки по 15-17 лет, тоже работали посменно на току: лопатили зерно в сушилках, сбрасывали в кучи, подметали ток и выполняли ряд других работ.
Всем нам, подрастающей молодёжи, больше всего нравилось работать в ночную смену. Ночью не было контролирующего работу начальства – ни агронома, ни бригадира, ни заведующего зерноперерабатывающим комплексом. Конечно, работать приходилось и ночью, но не так напряжённо, можно было напеременку поспать часок-другой на тёплом, пахнущем свежем хлебом зерне. Просто зарыться в нём, как в тёплом песке, и уснуть.
Рядом с током стоял восьмиквартирный жилой дом, первый кирпичный дом, построенный в колхозе. В одной из квартир жила Варька, баба лет под пятьдесят, ворчливая, вечно недовольная, страшно ревновавшая своего мужа Ивана. Правда, Иван её своей женой не считал, он стеснялся их отношений, того, что живёт с Варькой, ведь он был моложе её вдвое. Ему было где-то лет 25-28. он легко находил с нами общий язык, он первый дал нам попробовать дешёвого фруктового вина, затянуться первой сигаретой. Так вот, этот Иван был постоянным механиков в ночную смену.
В нашей смене в ночь работала Валька, молодая бабёнка. Муж её вечно сидел в тюрьме. Выходил – садился, садился – выходил. В перерывах между посадками появились двое детей, две очаровательные девочки. Дети ночью спали, а Валька работала на току.
Мы уже были не дураками и замечали, что между Валькой и Иваном что-то есть: то она принесёт ему домашних пирожков, а то он украдкой от Варьки принесёт помидор, огурцов, а иногда бутылочку красного вина.
По своей натуре Валька была девка негордая. Местные парни, да и взрослые мужики, находили утешение в её объятьях, в её постели. Не зря её негласной кличкой в деревне была «Фронтовая подруга» - она помогала всем, кому было трудно. Живя почти всё время в одиночестве, её было трудно осуждать. Баба молодая, кровь с молоком. Ещё М.Евдокимов в своём монологе говорил: «Что тут поделаешь, природа требует, против неё не попрёшь!» Вот Валька и давала волю природе.
Варька что-то стала подозревать, что так тянет её Ивана в ночную смену. Баба, прошедшая тюрьму, охомутавшая молодого парня, боялась его потерять, хотя в душе понимала, что он всё равно её когда-то, да бросит. Он молод, ему нужна семья, дети, а с ней сопьётся, просто загубит свою молодую жизнь. Придя ночью на ток, она орала: «Где тут мой, с какой он тут бл....ю, в какой куче спит?»
Иван, услышав её громкий, зычный голос, выходил из темноты:
- Чего орёшь? Тут я, тут. Иди, спи! В семь утра приду.
Варька, шаркая старыми тапочками, ворча, исчезала в темноте ночи.
Как-то раз в одну из ночей Валька принесла на смену различную закуску и несколько бутылок вина, сказав нам, что у неё сегодня день рождения.
- Я всех сегодня угощаю!
- По какому поводу? – спросил Иван.
- У меня сегодня день рождения.
- А почему ты не сказала, что у тебя сегодня день рождения? Мы купили бы тебе подарок!
- А мой подарок сегодня вы.
Мы, молодёжь, опешили.
- Да не вы, неопытные и робкие.
- А кто?
Валька подошла к Ивану, обняла его за шею, притянула к себе и жарко поцеловала в губы.
- Ты, Ваня, ты, дорогой, ты мой сегодня подарок. Основной, дорогой подарок от всей вашей компании.
Оборудование тока гремело, шумели сушилки, мы все дружно работали, но, улучив момент перерыва, Валька накрыла для нас стол в маленькой тесной весовой. 
Мы сели, выпили. Тихие слова перешли в шум, шум в анекдоты. Иван, подвыпив, сказал: «Да, хорошо бы сегодня размочить корягу».
- Вань, ты что? Какую корягу? Где мочить? Такая вокруг сушь! О чём это ты? – спросил Шурик Леонов.
- Да всё, Шурик, о том – о любви и жизни.
- А причём тут коряга?
- Дурак ты, Саш, ей-богу, дурак!
Время было уже за полночь. Мы по одному покинули шумное застолье. Валька и Иван остались одни. Через полчаса мы, поджав ноги к груди, все спали под шум работающего тока на куче тёплого зерна.
Неизвестно, сколько прошло времени, но привычка вставать для домашней работы вернула нас к действительности.
Мы с Шуриком взяли мётлы и лопаты и пошли к ближайшей куче подмести и собрать зерно, разбросанное многочисленными голубями. Вдруг впереди идущий Шурик стал как вкопанный.
- Шурик, что стоишь? Давай, работай!
- Смотри!
- Что смотри?
- Смотри, там Иван и Валька.
От увиденного мы оцепенели.
В лёгком свете далеко светящего фонаря стоял совершенно голый Иван и лихорадочно сбрасывал с Вальки остатки её одежды. Они что-то говорили друг другу, слова прерывались поцелуями. Это для нас так было неожиданно и так красиво. Иван был похож на атланта: загорелое молодое тело, могучие руки ласкали и ласкали Вальку. Вдруг Иван всем своим телом, всей мощью вошёл в Вальку. Валька протяжно застонала, и пара упала в кучу тёплого зерна.
Шурик, раскрыв рот, тихо сказал: «Так вот как мочат корягу, вот такой подарок имела в виду Валька».
Мы на цыпочках тихо ушли.
Утром перед пересменкой Иван спросил:
- Ну что, молодняк, всё видели и слышали?
- Да нет, - сказали мы, опустив головы.
- Знаю, видели и слышали. Я спиной чувствовал, что за нами кто-то следит. Я пытался сдерживать себя, но в этих моментах трудно себя контролировать и сдерживать. Да и подарок надо было отдавать Вальке ко дню рождения. Пришлось отрабатывать всю ночь за себя, да и за вас в том числе.
Пробегающая рядом Валька обняла Ивана, поцеловала.
- Ваня, дорогой, до вечера! Спасибо за день рождения! Удался как никогда! Таких дорогих и долгожданных подарков я ещё в жизни не получала. Были подарки и дешёвые, и подороже, но такой... Всё, побежала, до вечера!
- Вань,- сказали мы с Шуриком. – Большие праздники длятся по три дня, как ты, рассчитываешь сегодня на продолжение?
- Много вы понимать стали! Надеюсь, а там как карта ляжет.
Надо сказать, что карта ложилась до самой поздней осени, пока с поля не убрали последнее зерно.