Битва у Молоди

               
        В XIII веке на Ближнем Востоке образовалась Османская империя, которая быстро расширялась, завоевывая соседние государства. В XVI—XVII веках она достигла наивысшего уровня своего развития, занимая территории от Венгрии и Речи Посполитой на севере до Йемена и Эритреи на юге, от Алжира на западе, до Каспийского моря на востоке. Под властью этого многонационального государства находилась бо;льшая часть Юго-Восточной Европы, Западная Азия и Северная Африка. Османская империя в этот период была одной из самых могущественных стран мира. Кроме того, фактическими вассалами Османской империи являлись ближайшие соседи Руси на юге – Казанское, Астраханское и Крымское ханства. И не просто соседями – в результате регулярных набегов они угоняли в полон для продажи в рабство десятки тысяч человек, оставляя после себя сожженные города и села. Так что Русь, едва успев освободиться от монгольского ига, снова вынуждена была защищать свои южные границы от набегов новых племен, на этот раз не кочевых, а оседлых, но при этом не менее жестоких.

        Основным южным рубежом Руси служила река Ока, северный берег которой на протяжении сначала ста километров, а потом все более и более в течение десятков лет регулярно укреплялся двойным частоколом из деревянных столбов, пространство между которыми заполнялось землей. 

        За частоколом с ранней весны до глубокой осени располагалась пограничная стража. Вдоль Оки регулярно курсировали отряды конных дозоров.

      Тем не менее,  татары находили возможность обойти этот заслон, иногда с запада, иногда с востока.

        В 1533 году престол Русского государства унаследовал после смерти отца Василия III трехлетний будущий Иван Грозный. Каким-то чудом ему удалось выжить в кругу опекунов, и в пятнадцать лет, достигнув совершеннолетия, он становится единоличным правителем. Умный, расчетливый, смелый, весьма образованный для своего времени деятельный государь немедленно начал укрепление армии, обеспечивая ее огнестрельным вооружением.

        Первая внешнеполитическая задача была почти очевидной - прекращение набегов со стороны Казанского ханства. Семнадцатилетний царь решает выполнить ее кардинальным способом -  покорить Казань и включить ее в состав России. На ее решение у него ушло четыре года.

     Услышав о покорении Русью Казанского ханства, правивший Османской империей султан Сулейман Великолепный отдал приказ крымскому хану Девлет-Гирею оказать помощь казанцам, и тот с тридцатитысячным войском двинулся на Русь. Юный царь во главе 15 000 всадников выступил навстречу и разгромил незваных гостей наголову.

        Узнав о покорении Казани, астраханский хан объявил войну Московии, был наголову разбит, а Астраханское ханство тоже включено в состав Российского государства.

        Эти события неожиданно принесли Ивану IV новых подданных: надеясь на его покровительство, на верность Москве добровольно присягнули сибирский хан Едигер и черкесские князья, в результате чего Северный Кавказ тоже оказался  под властью русского царя.

        Нежданно-негаданно для всего мира и для самой себя Россия в считанные годы увеличила свою территорию более чем вдвое, вышла к Черному морю и в 1953 году оказалась лицом к лицу с огромной Османской империей.
Для начала османский султан прислал русскому царю письмо, в котором снисходительно предложил на выбор два возможных варианта выхода из сложившейся ситуации: либо Россия предоставляет Казани и Астрахани  прежнюю независимость, либо Иван IV присягает на верность султану, входя в состав Османской империи вместе с покоренными ханствами.

         На Руси знали, что турки обладали наиболее передовой для своего времени регулярной профессиональной армией, костяк которой составляли янычары, проходившие качественное воинское обучение. Тем не менее «заманчивое» предложение султана было отвергнуто.Сулейман  указывает крымскому хану Девлет-Гирею на Россию как на главного врага, которого предстоит сокрушить. Сам он пока не собирается нападать на Россию, не завершив активные военные действия в Европе, Азии и Африке.

        Начинается почти двадцатилетняя кровопролитная война: татары регулярно рвутся в сторону Москвы, русские продолжают укрепление и расширение многосотверстовой Засечной Черты из лесных буреломов, крепостей и земляных валов с вкопанными в них кольями. Напасть на Крымское ханство непосредственно Иван Грозный опасается, не без оснований считая, что это будет объявлением войны Османской империи, к чему Россия явно не готова. Пока же он продолжает начатые в стране реформы и укрепляет армию.

        Кульминацией этого двадцатилетнего периода стал 1571 г., когда 120-тысячная орда хана Девлет-Гирея дотла сожгла Москву. Татары разорили также центральные области, вырезали 36 городов, собрали и увели в Крым стотысячный полон.

        На следующий год Девлет-Гирей стал готовить не просто набег, а основательное завоевание Москвы, которую задумал сделать своей столицей. Хан решил, что Россия не имеет сил, чтобы сопротивляться. Для похода он собрал огромную армию в 120 тысяч человек. Его активно поддержал новый османский султан Селим II, выделив 7 тысяч отборных янычар. Казанские и астраханские татары тоже не остались в стороне, подняв восстание.

        20-тысячной пограничной стражей вдоль Оки от Серпухова до Коломны командовал назначенный воеводой князь Михаил Воротынский. Ему в помощь царь прислал семь тысяч немецких наемников и небольшие отряды донских и запорожских казаков.

        Благодаря хорошо организованной разведке Воротынский в подробностях знал о передвижениях крымских татар. Еще зимой князь начал готовиться к предстоящей встрече с противником. Укреплялись засечные рубежи, вдоль которых были выставлены передвижные дозоры, в лесу строились засады. К созданию оборонительных сооружений и пополнению земских войск были привлечены местные жители из окрестных городов и сел.
                ***
        Селение, в котором род Потапа проживал уже несколько сотен лет, располагалось между Серпуховом и Коломной под защитой окских оборонительных рубежей, которые татары при набегах обходили, как правило, с запада. Правда, в прошлом году и засечная полоса не помогла – их деревню татары сожгли, половина жителей убежала в ближайший лес, который начинается прямо за околицей, а вторую половину угнали в рабство. Когда появился посланец Воротынского, крестьяне устроили ему допрос:

        - Как же допустили, что даже вся Москва сгорела? Где была армия царя?

        Ответ всех поразил:
        - Так крымчаки подкупили кого-то из наших бояр, некоторые говорят, что князя Мстиславского, тот дал проводников, чтобы обойти засечные линии.
Татары вброд перешли реку Угру и неожиданно их 40-тысячная орда появилась перед нашими войсками, а там был только сторожевой отряд из шести тысяч воинов. Они ничего не могли сделать, все погибли.

        Кто-то спросил:
        - А что же князь Мстиславский?
        Посланец махнул рукой:
        - А что князь, я думаю, убежал с семьей к полякам.

        К осени общими усилиями крестьяне свои дома восстановили, а теперь оказалось, что надо готовиться к еще худшему – татар, говорят, идет несметное полчище. В селении снова появился посланец князя Воротынского с предложением принять участие в строительстве укреплений и выделить людей для пополнения войск. Он даже предъявил указ, который князь заблаговременно получил у царя.

        На собрание общины явились все взрослые жители селения, но особого обсуждения не было, все понимали, что речь идет о жизни и смерти. На оборонные сооружения решили идти всем взрослым составом, а в ополчение каждая семья назвала своего представителя. В число ополченцев попал и Потап. Всем им община выделила коней, и они отправились на пополнение войска Воротынского вместе с его посланником.

        Как только новички прибыли в лагерь, им тут же поручили рубить щиты для гуляй-города, так как имевшихся, по мнению Воротынского, было мало.
Потап первый раз не только увидел, что такое гуляй-город, но и принял участие в его сооружении. Оказалось, это передвижная крепость, укрепленный пункт, построенный из отдельных дубовых стен,  поставленных на телеги, с бойницами для стрельбы из пушек и ружей.
В конце июля разведка донесла Воротынскому, что крымско-турецкое войско приближается к Оке. Князь разместил свои войска недалеко от Серпухова, создав из гуляй-города защитную крепость, в которой находились русские воины с пищалями и пушками.

        Когда Воротынскому доложили, что Девлет-Гирей разделил свою армию на несколько частей, намереваясь переправляться через Оку в разных местах, он понял, что ему тоже придется организовывать отдельные летучие отряды. Чтобы не потерять их из виду, а при необходимости и скорректировать действия отрядов в нужном направлении, ему понадобится целая команда связников, которую он тут же приказал организовать. В эту команду попал и Потап. Понятно было, что большую часть времени члены команды будут находиться при штабе Воротынского, чтобы мгновенно отправиться выполнять любое поручение. Руководил этой группой помощник Воротынского Еремей. Набирая людей в свою команду, он спросил у Потапа:

        - Ты здешние места знаешь?
        Потап кивнул головой:
        - Неплохо знаю. Я же охотник, так что пришлось все здесь облазить.

        По-видимому, Еремея это объяснение устроило.
        27 июля татары подошли к Оке с намерением переправляться через неё в двух местах — у впадения в Оку реки Лопасня, верст на тридцать ниже Серпухова по течению у так называемого Сенькина перевоза, и выше Серпухова по течению верст на десять у села Дракино.

        Часть Крымской армии под командованием Теребердей мурзы Девлет-Гирей отправил к Сенькиному перевозу, а сам двинулся к переправе выше по течению. Для отвлечения внимания противника хан послал против Серпухова, где по берегу Оки были сосредоточены главные силы русских, двухтысячный отряд.

        По сведениям разведки, Теребердей мурза  подошел к переправе ночью, разгромил охрану из двухсот боярских детей, разобрал частокол и двинулся в сторону Москвы. Подойдя к реке Пахра и перерезав все дороги, ведущие в Москву, он остановился, ожидая подхода главных сил.

        О движении основных сил противника никаких докладов Воротынскому не было, кроме того, что Девлет-Гирей пошел искать переправу вверх по течению Оки. По заданию князя Еремей отправил Потапа с поручением выяснить, где находятся татары. Не доезжая нескольких верст до села Дракино, Потап встретил группу русских конных воинов. Оказалось, это остатки разгромленного татарами русского полка воеводы Никиты Одоевского, который шел на соединение с Воротынским, но вынужден был вступить в сражение с переправлявшимися татарами.   

        Расспросив подробно о том, что произошло, и показав, в каком напавлении двигаться к русскому лагерю, Потап развернулся и поскакал, чтобы поскорее передать полученные сведения. Для сокращения времени он решил спуститься ближе к Оке, где лес, как он знал, был не таким густым.

        Неожиданно конь захрипел и повалился набок, так что Потап едва успел с него соскочить, мельком увидев торчащую в теле лошади стрелу. И почти тут же возле него возник конный татарин с занесенной саблей. Уворачиваясь от удара, Потап кубарем покатился под остановившегося коня, намереваясь выскочить с другой стороны и спрятаться за дерево, и почти непроизвольно резко ударил ногой коня в пах. Тот взрогнул всем телом и высоко подкинул зад, так что всадник покатился через голову лошади на землю и не сразу очнулся.

        Потап мгновенно оказался в освободившемся седле и, не ожидая, когда враг поднимется, поскакал к своим. Добравшись без дальнейших приключений в лагерь, он доложил Еремею обстановку. Тот глянул на него:
        - А конь татарский, почему поменял?
        - Моего убили, - не вдаваясь в пояснения, ответил Потап.

        Еремей не стал расспрашивать, ему надо было срочно передать полученные данные князю.

        Выяснив из донесения Потапа, что Девлет-Гирей с основными силами задержался, так как после переправы через Оку столкнулся с полком
воеводы Никиты Одоевского, которого в тяжелейшем сражении разбил, после чего  хан двинулся дальше на Москву, Воротынский тоже оставил позиции у Серпухова и отправился догонять Девлет-Гирея. Он надеялся, что хан не пойдет на приступ Москвы, не уничтожив сначала сидящего у него на хвосте противника.

        В авангарде русского войска двигался пятитысячный передовой полк, состоявший из опричников под командованием князя Дмитрия Хворостинина, который догнал арьергард ханских сил недалеко от села Молоди и остановился, ожидая приказа атаковать противника.

        До соединения с Тебердеем Девлет-Гирею оставалось примерно двадцать верст. Его армия, передвигаясь по узкой дороге, растянулась почти на десять верст, так что, когда передовые части вышли к реке Пахра и соединились с отрядом Тебердея, задние были еще недалеко от Молоди.

        Пока Хворостинин догонял татар, Воротынский расположил основное войско у небольшого села Молоди, которое со всех сторон было окружено лесами, и только на западе на высоком берегу речушки Рожай деревенские мужики на пологих холмах вырубили деревья и распахали землю под будущие посевы.

        На одном из холмов был быстро установлен гуляй-город, перемещенный из-под Серпухова на телегах с помощью лошадей. В гуляй-городе разместился Большой полк – основная часть армии. Деревяные щиты давали возможность защищаться  от атак конницы, от стрелкового оружия и стрел, а самим стрелять через бойницы из пищалей и пушек. К тому же телеги можно было мобильно двигать, образуя в нужных местах укрепления любой формы. За рекой Рожай находились стрельцы с пищалями. На флангах обосновались полк Правой руки и полк Левой руки, а Сторожевой полк спрятался в лесу.

        Теперь надо было добиться, чтобы Девлет-Гирей принял решение разгромить гуляй-город, прежде чем двинуться дальше на Москву.

        На обустройство позиции у села Молоди ушло почти два дня и, только после этого 30 июля 1972 года Хворостинин получил разрешение атаковать татар. С ходу его полк разгромил ханский арьергард  и, не останавливаясь, у реки Пахры врезался в главные силы. Не ожидавшие подобный наглости удивленные татары развернулись и ринулись на  совершенно крошечный по сравнению с ними отряд. 

        Русские не стали сражаться, а бросились наутек. Татары устремились за ними, преследуя до самого села Молоди, где их уже поджидала обманутая на Оке русская армия, успевшая даже соорудить гуляй-город. Несколько десятков тысяч татар с ходу пошли в атаку, им удалось сломить отряд стрельцов, но тут из-за толстых деревянных щитов ударили пушки и пищали, хлынул поток стрел. Неожиданный залп смел передовые татарские отряды, Хворостинин развернулся и снова ринулся в атаку, а при появлении новых сил опять спрятался за стены гуляй-города.

        Подходившие по дороге свежие конные части османской орды одна за другой попадали в жестокую мясорубку. Словно  волна за волной бросались они на неведомо откуда взявшуюся крепость, надеясь до темноты ее уничтожить. Но крепость устояла, а в одной из безуспешных атак на гуляй-город был убит Теребердей-мурза.

        Утром, оглядевшись, татары поняли, что угодили в ловушку. Впереди по Серпуховской дороге стояли прочные стены Москвы, позади дорогу домой загораживала непробиваемая крепость, с обеих сторон простирались лесные непролазные чащи. Надо было думать не о покорении России, а о том, чтобы выбраться из западни и вернуться домой живыми.

        Через день, 31 июля, вся совокупная армия хана Девлет-Гирея пошла на штурм передвижного города, но и ей не удалось справиться с русской военной хитростью. На следующий день последовала новая атака под предводительством легендарного полководца Дивея-мурзы, но наступление не принесло результата, а самого Дивея-мурзу взяли в плен.

        Теперь, когда все силы русских оказались в одном месте, услуги команды Еремея не требовались и их отправили к защитникам гуляй-города, которыми руководил князь Хворостинин. Мучаемые голодом и жаждой, они сражались яростно и бесстрашно, прекрасно зная, какая участь ждет их, окажись они в плену. Они понимали, что произойдет с их отчизной, если крымчанам удастся прорыв. Также мужественно бок о бок с русскими сражались и немецкие наемники.  Артиллерией гуляй-города руководил их представитель Генрих Штаден.

        В редкие и короткие перерывы между боями любознательный Потап наведывался к артиллеристам, удивляясь, почему там одни только немцы. Общаться по-русски мог только Штаден, он с удовольствием отвечал на вопросы Потапа, а заодно и отводил душу в разговорах, найдя внимательного слушателя. Однажды он рассказал Потапу:

        - Еще когда мы были у Серпухова, князь Хворостинин послал меня и 300 воинов в береговой дозор. И тут появились татары, наверное, несколько тысяч. Мы вступили в бой, я послал гонца за подкреплением, но оно так и не пришло. Татары прижали отряд к реке  и все три сотни побили насмерть.

        - А ты ведь живой, - удивился Потап.
        - Я перепрыгнул через береговой частокол,  упал в реку и уплыл. Вот так я один и спасся.

        Два дня кровопролитных все новых и новых атак конницы не дали результатов. К третьему дню Девлет-Гирей понял, что русские скорее умрут на месте, чем позволят им убраться восвояси. И тогда 2 августа после очередного решительного, но безрезультатного штурма хан приказал своим конным воинам спешиться и вместе с янычарами атаковать русских. Татары осознали, что на этот раз им не удастся пограбить русских, надо спасать свою шкуру. Они рубили дубовые щиты гуляй-города саблями, пытались разломать руками, янычары грызли их зубами. Кровавая битва шла целый день, но гуляй-город не покорился. Русские не собирались отпускать своих извечных грабителей, чтобы они отдышались и вернулись снова.

        При очередной встрече во время затишья Штаден сказал Потапу:
        - Если бы не было гуляй-города, то крымский хан уже побил бы нас, взял бы в плен и связанными увел  всех в Крым, а Русская земля стала бы его землей. Ничего подобного этой гуляй-крепости я не видел, она есть только у вас.

        Татары с нетерпением ждали утра, надеясь на следующий день все-таки одолеть деревяную твердыню. У них просто не было другого выхода. 

        Тем временем в русской крепости начался голод, пришлось бить и есть своих лошадей – недостаток мобильности гуляй-города был в том, что тяжелые обозы сильно замедлили бы его ход, поэтому продовольственные запасы по дороге бросили. Надо было предпринимать что-то решительное. Воротынский и Хворостинин во время спада боевых действий все время обсуждали разные варианты дальнейшего развития событий. Наступили сумерки 2 августа. Воротынский взял Сторожевой полк, незаметно обошел по лощине вражеский лагерь и затаился  у него в тылу.

        Ранним утром татары пошли в атаку. По команде Хворостинина артиллеристы Штадена дали мощный залп по наступающему неприятелю, а сам Хворостинин с частью защитников крепости вышел из-за стен гуляй-города и бросился навстречу атакующим. Завязалась жестокая сеча. И тут неожиданно для Девлет-Гирея Воротынский ударил врагам в спину. И то, что должно было стать нескончаемым сражением, мгновенно превратилось в избиение татарского войска.

        В этой кровавой схватке погибли все янычары и элитные части войска хана Девлет-Гирея. В ходе погони за  остатками армии крымских татар было убито еще несколько тысяч вражеских воинов, несколько тысяч утонули при переправе через Оку, был разгромлен двухтысячный крымский отряд, оставленный для охраны переправы через Оку.

        Из 120-тысячной армии назад вернулось не более 20 тысяч. Русские потеряли от 4 до 6 тысяч убитых и раненых. Крымцы ещё никогда не терпели такого унизительного поражения.

        После окончания сражения Потап, посчитав свою службу законченной, хотел уехать домой и сказал об этом Еремею. Тот засмеялся:
        - Не спеши. Сейчас мы едем в Москву. Вас, местных, не так много, и царь или, по крайней мере, Воротынский вас вознаградит за службу, усердие и мужество.

        Действительно, вскоре они были в Москве. Пока у царя проходило обсуждение и принимались решения, что делать дальше, Потап бродил по городу.

       После прошлогоднего пожара столица уже почти отстроилась. Особое впечатление на Потапа произвел Кремль своей торжественной красотой, своими башнями, церквями. Удивляли людской суетой многочисленные улицы Москвы.

        Через несколько дней появился Еремей, выдал всем денежное вознаграждение. Не удержался, чтобы не похвастаться:
        - Я сопровождал князя Хворостинина, когда он вручал государю татарские трофеи.

         Закончив рассказ, он обратился к Потапу:
        - В прошлом году на юге у слияния рек Убля и Оскол создан сторожевой дозор, называется Усть-Ублинский острожек. В тех краях будет теперь новая Засечная Черта. Туда направляются воины, и там же организуется крестьянское сословие для занятий сельским хозяйством. Меня туда направляют командовать сторожевым дозором, предлагаю тебе переселиться туда. Хочешь воином, хочешь – земледельцем.

        Потап возразил:
        - Но у меня здесь родители, братья, сестры.

        - Ну, так бери и их, - у Еремея все было просто. - Все, кто туда поедет, получат гораздо большие, чем здесь, наделы земли и освобождение от налогов на десять лет. К тому же там очень плодородная земля. И еще всем семьям за счет казны поставят избы. Наконец, там просто теплее.

        Он похлопал Потапа по плечу:
        - Я понимаю, что ты сейчас ничего не решишь. Я туда еду через два – три месяца и проеду специально через ваше село. Если решитесь, поедем вместе. У меня будет специальный царский указ на переселение, а список я составляю сам.
Если я вас туда впишу, получите все то, о чем я сказал. Мне поручено не только организовать сторожевой дозор, но и набрать на поселение крестьян, чтобы можно было наладить снабжение за счет местных продуктов.

        Перед отъездом из Москвы Потап навестил Штадена. Тот ему сказал:
        - Ты знаешь, скоро кончается здесь моя служба, и я уеду к себе. Хочу там написать книгу про сражение у Молоди. Думаю, что это величайшая битва и ваша грандиозная победа. Я просто счастлив, что тоже участвовал в таком невероятном сражении. В прошлом году крымский хан Девлет-Гирей похвалялся перед османским султаном, что в течение года он со своими мурзами возьмет всю Русскую землю и великого князя пленником уведет в Крым. А в этой битве его не просто разгромили, он чуть сам не попал в плен.

        Потап уговорил своих родных переехать на юг. Это оказалось сделать довольно легко, потому что в последнее десятилетие началось резкое похолодание, урожаи сильно упали, появилась угроза голода. На новом месте, как они надеялись, будет теплее и в то же время они будут находиться у границы Засечной черты, а, значит, под защитой своей пограничной стражи.

        Через три месяца вместе с Еремеем они добрались до Усть-Ублинского острожка, который через двадцать лет превратился в город Оскол.
                ***    
        На поле у села Молоди защитники Москвы полностью вырезали всех янычар и османских мурз, на нем погибло почти все мужское население Крыма. И не только простых воинов — под русскими саблями полегли сын, внук и зять самого Девлет-Гирея. Имея то ли втрое, то ли вчетверо меньше сил, нежели у врага, русские воины навсегда устранили исходящую из Крыма опасность. Уже никогда больше Крым не смог восстановить свои силы в прежнем виде, более двадцати лет они вообще не рисковали показываться на Оке.

        Это было первое крупное поражение за всю историю Османской империи. Потеряв на русских границах за три года почти 20 000 янычар и всю огромную армию своего сателлита - Крымского ханства, Великолепная Порта отказалась от надежд завоевать Россию. Османская империя была вынуждена свернуть планы возвратить среднее и нижнее Поволжье в сферу своих интересов, они  окончательно вошли в состав Московского царства, а пограничные укрепления были на 300 километров  отодвинуты на юг, где началось освоение богатейших черноземных земель Дикого поля.