Собачий поцелуй ч. 4
Мы ведь называем себя сильной половиной человечества, хотя также являемся грубой, грязной, жестокой половиной, но к этим названиям прибегаем реже. Поймите меня правильно, я не против всяких веяний моды или огромных перекачанных мужиков в обтягивающих футболках. Мужчины носят большие сумки, похожие на женские, носят очки, похожие на женские, и обтягивающие брюки. Я не какой-нибудь там консерватор, и мне все равно, что происходит в мире моды, лишь бы вся эта хрень не происходила слишком близко от меня.
Вот навстречу мне проходят две подружки, за свидание с любой из которых лично ты готов был бы пожертвовать многим. Но их не привлекают твои жертвы, они жрицы иного культа. Такие девушки дарят свое внимание тем, кто приносит на их жертвенный алтарь деньги, исчисляемые килограммами. Пока ты сидишь в офисе, набирая килограммы на животе и заднице, производишь скудные накопления на карточку и стареешь, они становятся моложе, слаще, красивее, увеличивая грудь, губы и ресницы. Эти нимфы проводят половину дня в спортзале, а вторую – бродят по магазинам. Поэтому эти девушки беспечны и одинаково превосходны. Понимая всю искусственность их жизни и рассудка, мы все равно бесконечно смотрим на них, ожидая счастливого случая. Ты ведь смотришь на звезды, несмотря на то, что до них нельзя дотянуться.
Впрочем, я успел стащить пару звезд с неба в свое время. На мой вкус, они были великолепны, на мою удачу – сильно уделаны порошком и алкоголем. Звездность их после такого коктейля как-то скукоживалась и не была так очевидна, и они ненадолго приспускались на землю. В этот момент у каждого был шанс схватить их за обе ноги и затащить к себе в постель. Видимо, нос, забитый порошком, терял свой нюх на бабки, и они отдавались наугад или просто для удовольствия. Как всегда, главное попасть в нужное время в нужное место. Времени у меня всегда было достаточно, а тогда я забрел в нужное место.
За этими размышлениями я дошел до стоянки возле отеля и оглянулся в поисках необходимых мне людей. Первое, что бросалось в глаза, – десятки роскошных автомобилей. Впервые с момента приезда в Тампу я вспомнил о своей старушке, которая стоит на окраине города, крепко вмятая в багажник. Даже не знаю, подлежит ли она ремонту. Ценного в салоне не осталось ничего, кроме пары дисков в бардачке, но бросать машину на произвол судьбы было неприятно. Надо будет сказать Терри, где она находится, чтобы тот за ней присмотрел.
Я продолжил искать глазами его людей. Если он сказал, что это будут его друзья, мне не стоило волноваться. Это на сто процентов должны быть нормальные люди. Я обратил внимание на темную немецкую машину, стоявшую почти на середине дороги с раскрытыми дверьми.
Около машины стояли два человека. Судя по всему, это и были друзья Терри, которые умеют быстро и аккуратно заставить людей исчезнуть даже в собственной ванной комнате. Однако, говорю вам откровенно, они совершенно не были похожи на киллеров, которых я видел раньше и на которых смотрел в кино. Молодой парень слева повис на открытой двери БМВ, живо пародируя лицом какое-то животное. Он был невысокого роста и худощавого телосложения. Волосы на голове были коротко острижены. На нем, так же как и на втором парне, были темные брюки и светлая рубашка. Парни вели себя раскованно. Невысокий, видимо, рассказывал какую-то веселую историю или анекдот, потому что, как только он закончил кривляться, второй, тот, что был повыше ростом и имел длинные светлые волосы, связанные в пучок на затылке, громко засмеялся и показал ладонями недвусмысленное движение, изображающее половой акт.
Я был уже довольно близко, чтобы услышать последние слова, произнесенные парнями:
– И если бы ее муж в тот момент выглянул на балкон, одному из нас пришлось бы проделать путь до первого этажа без лифта. Ха-ха-ха.
– Скорее всего, тебе. Я сомневаюсь, что ты бы смог оторваться от такого увлекательного занятия, а драться и трахаться одновременно чертовски неудобно.
– Да. Если только ты не делаешь этого с одним и тем же человеком.
Парни снова засмеялись, и мне самому не удалось сдержать ухмылку от такого
острого замечания. Я подошел к ним совсем близко, но почему-то не привлекал их внимания.
– Привет, – поздоровался я.
Две пары глаз в одну секунду обернулись на меня.
– Тот, кого мы ждем? – парень с пучком покосился на короткостриженого.
– Очевидно, это и есть мистер Коул, – кивнул мне второй.
Опять мистер Коул. Вот так благодаря выдумке Терри я обрел вторую фамилию.
– Джо, – сам не знаю почему, но имя я тоже решил назвать ненастоящее.
Конспирироваться, так до конца.
– Джо Коул? А почему не Дэвид Бекхэм? – хихикнул обладатель менее пышной шевелюры.
– В смысле? – не понял я насмешки.
– Ну, Джо Коул. Это же футболист лондонского «Челси», – ухмыльнулся парень.
– Да хоть чемпион мира по крикету, – я махнул рукой.
Сразу стало понятно, что они – долбаные европейцы. Вечно они со своим сокером. Да кого на хрен волнуют игроки лондонского «Челси», кроме жителей Старого Света. Не люблю европейцев, особенно англичан. Исключительно не люблю англичан. Но эти парни больше походили на выходцев из Восточной Европы, наверняка из Хорватии или Сербии. Похожи на жителей стран, которые пострадали от развала социалистического лагеря. Люди, которым сейчас около двадцати пяти лет, хлебнули дерьма от этих событий. Они вполне могли пострадать или даже быть участниками тех боевых действий, которые захлестнули раздробленную Югославию на границе тысячелетий.
Несколько сотен тысяч людей за десять лет прошли нелегкий путь суверенитета от жителя объединенной Югославии до жителя Сербии, транзитом через государство Сербия и Черногория.
– Просто совпадение, – сообщил я.
– О-ок. Не напрягайся, мужик. Я – Майк Майерс, а этот – Оззи Озборн, – парень
продолжал кривляться.
– Да идите вы на хер. У нас прямо вечер двойников, – я не смог сдержать смех. – Только вы не говорите это полицейским, если вас остановят. Нас точно упрячут за решетку. А вот в камере вам придется раздавать автографы на задницах заключенных. Не знаю, как Джо Коула, но Оззи Озборна у нас точно любят.
Мы немного пообщались, стоя под лучами роскошного южного солнца. А уже через сорок минут подъезжали к аэропорту. Ребята были неплохие, это было видно. Из тех, что могут рассказать веселый анекдот своей жертве, привязанной к стулу, прежде чем толкнут ее в чан с жидким бетоном. Или покажут вам фокус, используя все ваши зубы. Не ремесленники – творцы. Этим сербам не стоит гордиться тем, чем они занимаются. Но и судить их я не берусь. Когда жизнь из года в год ставит вас в разные позы, приходит время самому показать зубы и отхватить себе как можно больший кусок. Если для этого нужно замочить обезумевшего от денег и безнаказанности миллионера славянских корней – это не проблема.
Можно всю жизнь мирно расти морковкой в своей родной грядке, если только твою грядку не разбомбил тяжелый бомбардировщик миротворческих сил НАТО.
Майк оставил машину на стоянке, и мы двинулись пешком в пассажирский терминал аэропорта. У бесконечного ряда стеклянных дверей терминала Оззи остановился.
– Держи, – он протянул мне посадочный билет.
Я взял его.
– Иди первый, мы пойдем следом, – приказал Оззи.
– Вы что, меня стесняетесь? – спросил, убирая билет в задний карман брюк.
– Не стоит нам троим ходить друг за другом, – резко выпалил Майк. Показалось, что это было резче, чем необходимо.
– С чувством юмора у тебя очевидные проблемы, – пришлось констатировать мне и направиться регистрироваться на рейс первым.
Я все время ждал, когда же металлоискатели обнаружат на телах моих спутников пистолеты, ножи, приклеенные скотчем к груди, гранаты в носках и прочие вещи, сопутствующие их профессии. Однако Майк и Оззи совершенно спокойно прошли все предшествующие полету процедуры безопасности и отправились в магазин за бутылкой виски. Но мне хотелось взять что-нибудь более вкусное, ведь полет будет недолгим. Необходимо было расслабиться, а не напиваться. Окончательный выбор пал на маленькую бутылочку джина и литровую – тоника. Пожалуй, такой набор поможет мне снять напряжение перед прилетом домой.
В салон самолета мы вошли одними из последних пассажиров. Сербы сидели вместе спереди, а место рядом со мной было еще никем не занято. Моим соседом мог оказаться кто угодно. Да хоть Лесли Нильсон, а еще лучше – актриса из фильмов для взрослых. Было бы о чем помечтать в полете. Однако, как выяснилось совсем скоро, моим соседом оказался пожилой мужчина в потертом костюме.
Я ведь надеялся, что смогу расслабиться и посмотреть матч Никсов по национальному телевидению, но этот старик оказался худшим из соседей. Он постоянно сморкался, сопел, пыхтел, вытирался платком и ходил в туалет. Казалось, что у него сочится влага из всех возможных отверстий. Больше всего он был похож на мокрую сморщенную губку. Мне хотелось схватить его, связать и закинуть под сидение с кляпом во рту. Я даже перестал получать удовольствие от матча и выключил монитор в спинке переднего сидения. Попробовал заснуть. Я закрыл глаза и откинул спинку кресла в максимально возможное положение, вызвав негодование сидящего сзади пассажира.
Сопение справа не прекращалось ни на минуту. «Чертов старик, мешает мне лететь», – думал я. И ненавидел его в тот момент. Готов был выкинуть из самолета. Но он был старый человек, которого нельзя просто так взять и попросить не быть таким надоедливым и шумным, не нарвавшись на скандал.
Уважение к старости вызывает у меня определенные вопросы. Что люди имеют в виду на самом деле, когда говорят мне, что нужно уважать старость? Общество твердит, что я должен чтить любого старого человека просто потому, что он прожил на свете больше лет, чем успел я? Так ли это важно? Просто из-за того, что он родился раньше меня. В этом его заслуга? Даже несмотря на то, что это совершенно незнакомый мне человек, который в жизни мог сделать много ужасных вещей, не заслуживающих никакого уважения, я должен быть учтив и вежлив?
Я с одинаковым почтением отношусь и к молодым, и к взрослым людям, которые этого заслуживают. Я понимаю, что молодым и здоровым людям надо быть благосклонными к тем, кто слабее, помогать тем, у кого уже нет молодецких сил или здоровья. В этом есть благородство и нормальная человеческая реакция. Понятна мне помощь пожилым и домам престарелых. Подать руку, уступить кресло или пропустить вперед в очереди пожилого человека, которому все дается тяжелее, чем мне, – это я для себя понимаю и одобряю. Но к идее о том, что надо терпеть бредни или грубость от любого старика или старухи и трепетно относиться ко всем, кто старше меня, я не готов.
То ли это, чем стоит гордиться, что ты просто жил на свете и дожил до глубокой старости?
Интересно, а что, если через тридцать лет какой-нибудь молодчик скажет мне это, найду ли я, что ему ответить?
– Иди ты к черту, уважай мою старость! – буду тыкать своим морщинистым пальцем в его юное лицо. После этих мыслей я расслабился и терпел старика оставшееся время полета.
Парни сидели прямо передо мной. Они снова болтали. На мое удивление, они общались только на английском, хотя очевидно, что родным для них был другой язык. Возможно, не хотели привлекать к себе внимание окружающих и вызывать подозрение у стюардов. Я слышал лишь отрывки их разговора. Они обсуждали девушек, футбол, самолеты и прочие обыденные темы для двух молодых мужчин. Пока еще никто из нас и словом не обмолвился о предстоящем предприятии. Конечно, я и не ждал, что разговор об этом завяжется прямо в самолете. Тем более что мои мысли были заняты другими вещами. Я думал о Шелли.
Через полтора часа наш самолет начал снижаться к городскому аэропорту Ла-Гуардия.
Свидетельство о публикации №217081000671