Москва-малага-мадрид

«Мой милый, мой дорогой, мой любимый!!! Ты даже себе не представляешь, до какой степени эти слова пронизывают всю мой сущность: и душу, и тело. У американцев есть такое выражение: You are under my skin. Так вот, только с тобой я начала понимать, что вот именно так, ты – у меня под кожей. Да, ты – в моем дыхании: каждый вздох – ты, каждый выдох – ты. Ты – в моей крови, как алкоголь, как наркотик. Когда тебя нет рядом, у меня ломка, когда ты прикасаешься ко мне, счастье разливается по венам, достигая малейших капилляров, прыгает в мурашках.
Как жалко, что мы уже 2 года живем в разных странах: ты там, в нашей России, я здесь – в нашей Испании. Ты помнишь, как 25 лет назад, я , двадцатилетняя, худая, рыжая и длинноногая, бежала к тебе по Арбату, с сигаретой в длинных пальцах, томиком О’Генри в большой черной кожаной сумке наперевес, рваных коротких джинсовых  шортах, и мне было абсолютно наплевать на то, что обо мне подумают интеллигентного вида старушки, чинно шествующие в  своем нравственном великолепии? А ты тогда, такой смешной, в нелепых ботинках и брюках цвета хаки, шел навстречу размашистым шагом и смеялся во весь голос, потому что знал, что вот этот вот рыжий вихрь эмоций кинется тебе на шею и унесет миллионами поцелуев в невероятно прекрасное обозримое будущее. А потом вдруг начался дождь, мои сигареты промокли, я достала O’Генри, спрятала под рубашку, как подобранного бездомного котенка, и мы помчались , накрыв головы моей большой черной сумкой, навстречу счастью.

2 года, которые я прожила в твоей съемной квартире, были такими счастливыми… Вечерами мы шлялись, веселые, подвыпившие и шальные, по старомосковским улицам, а когда приходили домой, занимались любовью, каждый раз, как первый и самый последний раз в жизни. Утром мы рано вставали и разбегались по своим офисам, и я не могла дождаться конца рабочего дня, чтобы опять бежать к тебе. Ты мне каждый час присылал сообщения о том, как сильно ты меня любишь и как скучаешь по мне. А я, не поверишь и будешь смеяться, переписывала их в блокнот с указанием времени и даты, чтобы потом опять перечитывать и сохранить эти трепет и нежность на века, а, возможно, и дать прочитать в будущем детям. Каждую пятницу ты приносил мне цветы, а я готовила праздничный ужин. Мы еще не очень разбирались в вине и пили всякую чепуху с  псевдоитальянскими названиями. Но нам было так хорошо!

А помнишь, как  мы впервые полетели в отпуск в Грецию и не спали всю ночь, боясь проспать рейс? А как читали, вырывая друг у друга из рук какие-то новомодные романы про жизнь богатых и бедных в России, не высыпались и месяц ходили на работу злые? Как я рыдала от усталости на твоем плече, а ты проклинал моего руководителя и грозился навести на него порчу? Помнишь, как ты поссорился со своим лучшим другом и не разговаривал с ним месяц, а я подстроила вашу встречу и мы потом всю ночь хохотали, как безумные?

Потом была новая квартира, своя, огромная и в самом центре Москвы, на Патриках. Хорошие вина, изысканные рестораны, поездки на дорогие курорты, красивые машины. Менялось все вокруг, становилось утонченным и требующим понимания, но мы с тобой не менялись. Мы были такими же искренними и открытыми и ожидали от мира того же.
 
Я никогда не забуду выражения твоих глаз, когда я тебе под Новый год сообщила, что в следующем году нас  будет трое. И когда родилась Нина, а ты ее держал на руках и не верил, что вот это маленькое сморщенное существо – продолжение нас, нашей любви. И когда она первый раз пела глупую песенку в детском саду, а ты ворвался, как вихрь, с камерой в одной руке, и с двумя телефонами в другой руке, на ходу сообщая, что пусть все совещания сегодня проводят без тебя.  И когда звенел первый звонок в школе, а она стояла, полная гордости и все время оглядывалась на нас. И когда на окончании школы она, как лучшая ученица класса, произносила речь, в которой сказала, что самый главный человек в ее жизни – это ты. И когда выдавал ее, девятнадцатилетнюю тростинку, замуж. Ты плакал, потому что с этой минуты самым главным мужчиной в ее жизни стал не ты.
 
А потом , через полгода, Нина поняла, что новый мужчина – все-таки не самый главный в жизни мужчина и легко упорхнула с третьего курса Университета в Москве на третий курс Университета в Мадриде, оставив небольшие обломки семейной жизни и нас как напоминание о том, что в Москве у нее еще что-то осталось.

А мы с тобой так и оставались единым целым, пусть и как чье-то воспоминание. Ты продолжал приносить мне цветы каждую пятницу, а я продолжала готовить тебе праздничные ужины. Правда, готовить теперь свелось скорее к сервировать, потому что ужины наши состояли из Шабли с сыром или устрицами. А потом я очень соскучилась по Нине и стала все чаще наведываться к ней. И в одну прекрасную пятницу ты, вместе с шикарным букетом, вручил мне ключи от дома на юге Испании.
Уже в субботу в полдень мы были там, в нашем новом доме, на первой линии Пуэрто Банус. Круглогодичное солнце, запах цветов и моря, многочасовые прогулки по набережной влюбили в себя настолько, что не хотелось возвращаться в серые будни. Я все чаще оставалась подольше, когда ты возвращался в Москву… А потом мы решили, что хотим месте остаться здесь, и я начала вынужденно постоянно жить в Банусе, чтобы получить вид на жительство.

Сейчас, хотя я практически все время здесь, я безумно по тебе тоскую. Мне не хватает твоей близости, твоего запаха, твоих шагов. Когда ты уезжаешь, я еще несколько дней не вытряхиваю окурки из пепельницы, потому что они  создают ощущение твоего присутствия. Я не меняю постельное белье, потому что оно хранит запах твоего тела. Я очень боюсь всего этого лишиться.  Ты мне все время обещаешь, что очень скоро закончишь все дела в Москве и приедешь навсегда. Пока ты прилетаешь на выходные каждые две недели. Как я жду эти дни!!!! Я за 2 дня до твоего прилета начинаю бесцельно ходить по дому, представляя, как мы с тобой проведем время. За несколько часов до твоего вылета у меня начинается настоящий мандраж, а во время твоего полета я стою перед  иконами и читаю молитву о путешествующих по воздуху. Я ее знаю наизусть… Это просто паранойя, но все время полета у меня в голове рисуются страшные картины авиакатастроф или что, например, тебе стало плохо с сердцем в самолете и никто не может помочь. Я ненавижу самолеты! Ненавижу это ожидание! За три часа до прилета я мчусь в аэропорт в Малагу, хотя ехать до него максимум 45 минут. Сажусь в кафе «Гамбриус» у зоны прилета и начинаю курить. Это единственное место, где я курю, хотя моя карьера курильщика закончилась с беременностью Ниной 22 года назад. Я курю одну за другой сигареты до тех пор, пока не вижу тебя, выходящего из здания аэропорта, красивого, ухоженного, всегда стильного и хорошо пахнущего. И тогда я понимаю, что такое любовь….»

Он прочитал эти строки в третий раз за сегодняшний день. Закрыл ноутбук жены. Ровно полгода назад она погибла в авиакатастрофе. Малага – Мадрид, короткий рейс, дешевые билеты, бюджетный перевозчик. Почему она не поехала поездом?? Нину жалко, ей сейчас, в ее положении, очень не хватает маминого тепла. Ну, ладно. «Выходим, чемоданы собраны. Испания ждет нас», - браво вскрикнул он и игриво шлепнул по упругой попке двадцатипятилетнюю и счастливую до одури Крис. Ведь все 2 года отношений они никогда не ездили вместе на море…