Мои родные

Двадцатый год двадцатого века. В селе Малые Верхи Пензенской области живёт крестьянин и псаломщик при старообрядческой церкви, Тимофей Богачёв, необыкновенно добрый и отзывчивый человек. Вырос он практически без отца, тот двадцать лет служил в солдатах. Тимофей был женат, но остался вдовцом с двумя детьми. И он взял в жены вдову из села Каменка, Катерину, выросшую в большой семье и имеющую своих и приёмных детей.
 Катерина Тимофею под стать, ну а детям это просто не могло не передаться. Живут они дружно, в любви и согласии, свято соблюдая обряды старой веры. Их сын, Пётр во многом походил на отца, в юности он любил драться на кулАчках или попросту кулачных боях между сёлами. А в соседнем селе, Дмитриевке, живёт Настя Савчихина, её семья также чтит обряды старой веры. Отец Насти, кузнец и казалось бы семья должна жить безбедно, но Григорий самодур,  отличается деспотизмом, он любит выпить и по пути домой нередко выбивает в домах односельчан стёкла и ему все равно лето на дворе или зима, на следующий день  он идёт их вставлять. Мать Насти, Аграфена или попросту Груня, в отличие от супруга очень добра и мягка. У неё необыкновенно красивые волосы, в гражданскую войну, когда Григорий воевал, Груня не пожалела своих красивых светлых волос, продала их, ходившим по сёлам китайцам и купила лес для того, чтобы достроить дом, но пришедший с фронта Григорий пропил его.
Настя была старшей из детей в семье.
Пётр и Настя знакомы друг с другом с детства, её тётка живёт в рядом с  Богачёвыми и к тому же они оба исповедуют старую веру. Дети подросли, отец предлагает Петру одну за другой невест на выданье, но в ответ слышит одно:"А на кой она мне?" Когда речь зашла о Насте, Пётр не задал своего дежурного вопроса, а задумался. И родители поехали сватать Настю, хотя она и  была бесприданницей. Сговорились, но не сошлись в размере кладки, расходов жениха на свадьбу, Григорий заломил очень высокую цену и родители Петра уехали восвояси ни с чем. Настя и её подруги были только рады этому, ей едва исполнилось шестнадцать, она только-только начала ходить на улицу и ей нравился местный гармонист.
Нужно было выбирать другую невесту, но Пётр заявил, что либо женится на Насте, либо вообще жениться не будет. Как-то Богачевы ехали с базара и лошадь сама свернула на дорогу, ведущую в соседнее село, тогда было решено попытаться ещё раз сосватать Настю. На этот раз Григорий оказался сговорчивее.
- Пойдешь замуж за Петьку?, - спросил Настю отец и она согласилась, побоявшись отказом нарваться на гнев отца.
Сыграли свадьбу, стали жить, как все. Отношения у Насти с Петром были простыми и добрыми. Петр любил жену, а она его нет, но женой была верной и очень уважала Петра и его родителей.  Их семьи, породнившись казалось слились в единое целое.
Однажды Тимофей заглянул в гости к  сыну, дома была одна сноха, которая пекла блины.
- Садись, тятя, угощайся.
Она печет, свёкор ест. И вдруг Настя расплакалась.
- Ты чего плачешь? Что случилось? - спросил простодушный Тимофей.
- Ты все блины поел. Сейчас муж придёт с работы, чем я его кормить буду?
- Что же ты не сказала? Ты б сказала, я бы перестал.
 Родился ребёнок, но умер, что сильно огорчило, доброго и любившего детей Петра. Лишь через несколько лет родилась Анна, а ещё через два года Александра. Несколько раз у них рождались дети, но умирали в младенческом возрасте. Через два года родилась Лиза, а ещё через два, Клава.
- Как хорошо, одним ртом меньше, - сказал как-то односельчанин, после похорон одного из детей.
- Какой ты дурак, - только и смог ответить на это Пётр, который горько сожалел о потере каждого ребёнка.
Начались тридцатые голодные, Тимофей подбирал измождённых голодом людей и по силе своих возможностей старался накормить и обогреть. Катерина во всем помогала мужу. Начались гонения на церковь, но в семьях Богачёвых и Савчихиных свято верили в Бога. Тимофей прятал беглых священников. Некоторые постоянно приходили к нему обедать.
В тот день Петр и Настя, как обычно были на работе.
- За тобой сегодня придут, нужно уходить, - шепнул по секрету Петру его друг.
Недолго думая, Пётр сообщил эту новость жене и они побежали домой. В ту пору забирали многих и удивляться было нечему, ведь у Богачёвых были в хозяйстве корова и лошадь. Катерина встретила сына со снохой на пороге, она уже догадалась обо всем, сняла с головы платок и собрала беглецам в дорогу каравай хлеба, соль и ещё чего-то.
- Бегите скорее, но дорогой не ходите, идите оврагом, - напутствовала мать Петра. Тимофей перекрестил и благословил детей.
Недалеко от дома был овраг, который длился до самой Пензы. По нему и пошли Пётр и Настя. Едва  закрылась дверь, как за ними пришли, но нашли в доме лишь стариков и детей.
- Где сын? - спросили пришедшие.
- Откуда нам знать? Утром ушёл на работу и не возвращался.
- А где его жена?
- Она тоже ушла на работу утром и больше мы их не видели. Может они все ещё на работе? - ответили родители Петра.
Пришедшие обыскали дом, заглядывая в каждый сундук, пересмартивая каждую вещь. Забрали с собой скотину и всё, что им понравилось. Так дети остались жить с бабушкой и дедушкой.
Пётр с Настей шли оврагом, ночью ориентируясь по звёздам, днём по солнышку, и вышли в город Кузнецк. Здесь на станции работал брат Катерины, Игнат, к нему и пришли беглецы. На поезд сесть было нельзя, всё проверялось, а у супругов не было  даже документов. Игнат сделал Петру и Насте соответствующие документы, рискуя  посадил в поезд и проследил, чтобы при проверке их не трогали. Так Петр и Настя уехали в далёкий Сталинград, где жила с мужем сестры Петра, Мария и Марфа. Они не могли даже дать родителям знать о себе,  чтобы не навлечь на всех неприятностей.
Клавочка в то время была совсем крошкой, девочка подрастала, не зная родителей, за маму ей были бабушки, за отца дед Тимофей, а вот жестокого деда Григория она побаивалась. Частенько Клава сидела на окне со своей любимой зелёной миской.
- Батюка, батюка идет, - каждый раз радостно кричала девочка, завидев в окно священника, у которого для любимицы всегда был припасен кусочек сахара. Дед Тимофей тоже по возможности старался побаловать внучек сладеньким.
Пётр и Настя поселились в Сталинграде, у Марии, сестры Петра, в землянке, где она жила с детьми. Едва выправив документы, Пётр пошёл работать на мельницу, а Настя в прачечную. И Пётр начал строить большой саманный дом, в одной половине жили они, в другой Марфа с мужем.
Через некоторое время умер Тимофей, Катерина тоже начала болеть и Марфа поехала на родину за матерью и детьми Петра. Едва она приехала, как её вызвали в сельсовет.
- Где брат?
- Не знаю, - ответила Марфа.
- А ты зачем приехала?
- За матерью.
- А детей зачем забираешь?
- Так это мои племянники, не бросать же их. Ну, если они Вам нужны, то забирайте.
Чужие дети не нужны были никому и они вместе с тетей и бабушкой отправились наконец к родителям.
Клава совсем  не помнила родителей,  а в селе ей постоянно повторяли, что мать её бросила. Да и сейчас девочка была ещё мала. Когда они приехали, Настя подошла к дочке и спросила: " Где твоя мама?"
- Она меня бросила, - привычно повторила девочка и у взрослых на глаза навернулись слёзы.
Девочка долго привыкала к родителям. Настя идёт с женщинами с работы, Клавочке скажут: "Беги, встречай мать!" Она побежит навстречу и остановится на полпути, не зная к кому идти.
Клаву все любили, баловали, а она этим пользовалась.
- Ты чего? - спрашивали хнычущую девочку.
- Пальчик болит.
- А чего он болит?
- Конфеточку хочет.
Или животик у неё хотел двести грамм калачика.
Клава и Лиза заболели, Клава болела тяжело, думали, что умрёт, а Лиза пошла на поправку.
- Бабушка, - как-то сказала шестилетняя Лиза, - Когда я умру, сшей мне платье из своего платка.
- Лизонька, - заплакала Катерина, - с чего это ты умрёшь? Ты будешь жить долго и я подарю тебе этот платок.
- Нет,  я скоро умру, - сказала девочка и вскоре действительно умерла, а Клава выздоровела.
На родине беглым супругам появляться было нельзя и обжившись в Сталинграде они решили перевезти к себе и большую семью Настиных родителей. Когда Марфа приехала за ними, то дочери старшего брата Петра, погибшего на войне, стали проститься, чтобы их тоже забрали поближе к родным и Марфа пообещала вернуться за ними. Приехав в Сталинград, Марфа рассказала Петру о просьбе племянниц и он не раздумывая принял решение перевезти тех в Сталинград.
- Не бери их, самим места мало. Их даже спать положить негде, - начал отговаривать Петра, приехавший тесть.
- Тебя забрал и их заберу. Их на кровать положу, сам на полу лягу, - сказал, как отрезал Пётр и Григорий был вынужден согласиться с зятем.
Огромная семья жила дружно, Григорию с Груней и их, уже взрослыми детьми, построили дом, через некоторое время построили дом и племянницам Петра. Во дворе стоял большой стол и вечером, после работы вся семья собиралась там вместе. Едва Петр входил во двор, как на него накидывались братья Насти и они смеясь начинали бороться, потом обнимались и шли ужинать, это был своеобразный ритуал. Питались вскладчину, никто ни с кого не спрашивал денег, давали кто сколько мог. Готовил на всю семью тот, кто был дома или тот, кто первый возвращался домой, а пришедшие позже, помогали. Горести и радости делили на всех, в семье не было чужих проблем, помогали друг другу чем могли.
У Насти подрастала младшая сестра, родившаяся после её замужества. Звали её тоже Анастасия, но чтобы не запутаться в семье её называли Наля.
Наля была красивой, весёлой девушкой, у неё было много друзей. Начинался сороковой год, девушке было 19 лет, она встречалась с хорошим парнем и дело шло к свадьбе. На Рождество Наля с подругами решили погадать, сминали листок бумаги, поджигали и смотрели на тень, которая должна была предсказать судьбу на год. Тени у всех были разными, а у Нали тень отчётливо показывала холм с крестом, это была явно могила.
- Я в этом году умру, - смеясь сказала Наля, увидев предсказание.
- Да ты здоровее нас всех, вместе взятых, даже болезнь тебя не берет, всё это вранье, - смеялись вместе с ней подруги.
Лето стояло жаркое и девушки разгоряченные работой решили искупаться. Едва выйдя из воды Наля неожиданно закашлялась и вернувшись домой слегла. Девушку мучил кашель и её положили в стационар, но ей становилось все хуже, у неё начался менингит и через небольшой промежуток времени Наля умерла.
- Сбылось предсказание, - говорили с горечью Налины подруги.