Беспечность не помеха счастью

Фандом - Хранители снов
_______________________________


     Почему каждый раз, когда он засыпает, мне так непреодолимо хочется его обнять? За что мне это наказание. Конечно, я не был примерным мальчиком, глупо это отрицать. Но мне так нравится касаться его фарфоровой кожи. Она такая холодная, словно лед. И глаза у него такие же. Как две льдинки.
Но почему-то его взгляд кажется мне удивительно теплым. Таким родным и близким, но в то же время чем-то непреодолимо далеким. Хочу касаться его, все время видеть эту улыбку, хочу взъерошить эти волосы, зарыться в них пальцами и никогда не отпускать этого нелепого паренька.

      Проблема в том, что он не любит объятия. Говорит, что рядом со мной всегда холодно. Так странно, что около меня холод ощущает даже Джек. Даже он. Почему? Никогда не задумывался о том, что тьма порою намного страшнее холода. Вот интересно, а кто из нас сильнее? По сути, я опытнее. Запугать ребенка для меня дело двух секунд. А он… нет, нам не соревноваться. Почему? Да потому, что Джек не привык пугать детей. Он всегда старался доставить им лишь радость. Не всегда успешно, но он не сдавался.

— Джек, чем ты занят? — присаживаюсь около него, глядя на то, с каким усердием он что-то выводит карандашом на листке бумаги. Паренек даже слегка высунул язык, и, кажется, полностью погружен в свое занятие.

— Пишу письмо, — он на мгновение отрывается от своего занятия, задумывается, смачивает кончик карандаша языком, и вновь переводит взгляд на бумагу, исписанную мелкими буквами.

— Кому? — я заинтересованно придвигаюсь к пареньку. Очень меня тянет заглянуть ему через плечо, прочесть хоть строчку, но…я же не хочу, чтобы он обижался и потом дулся на меня. Это будет как минимум некрасиво, читать чужие письма.

— Одному человеку… — пауза, длящаяся всего несколько секунд, кажется мне целой вечностью, — который мне очень дорог.

      Как я мог забыть? Сейчас же канун Рождества. Верно, дети пишут письма Санте, а Джек решил написать письмо кому-то из детей. Неужели он говорит о том мальчике…как его? Удивительно, как все сжимается внутри. Словно большое черное ничто сидит внутри меня и сжимается каждый раз, когда я вспоминаю об этом ребенке. Этот мальчик дорог Джеку. Он ему нужнее, чем я.

      Конечно, ведь его можно обнять. С ним можно играть, сидеть целыми ночами на кровати и рассказывать ему свои истории. Интересно, почему он никогда не рассказывает их мне? Я же тоже умею и хочу слышать, я не усну в середине истории, как этот малец!
      Чем я хуже маленького ребенка, который даже не способен понять?!

-…что?

      Замечаю удивленный взгляд Джека. Парень ошарашено смотрит на меня, словно не понимая, что здесь вообще происходит. Я, верно, и не заметил, как последние слова вырвались у меня. Если бы мог покраснеть, скорее всего, мои щеки уже пылали бы румянцем как у барышни.

— Питч? — Джек, слегка придя в себя, хмурится, недовольно сводя брови к переносице.

      В комнате становится прохладно. Он зол на меня? Не вижу этого. Это было бы вполне логично, ведь я сейчас не совсем красиво отзывался о дорогом ему существе. Но он не зол, скорее раздражен. Но не из-за меня. Ах, карандаш сломался?

— Да очнись ты, — парень легко тянет меня за рукав. — Ты о чем подумал, Питч? — он улыбается, совсем немного приподнимая уголки губ. Пытается меня поддержать? Как это мило с его стороны.

      В другой ситуации, я бы от такого растаял и выдал любые тайны мира лишь за несколько мгновений такой близости с Джеком. Но сейчас внутри незримо сжималось что-то темное. Темнее моих кошмаров. Темное, злое, липкое чувство расползалось в груди, заставляя меня сжимать зубы. Этот мальчик ему дорог, я знаю.
      Слишком дорог.

      От взгляда льдистых глаз даже у меня по спине бегут мурашки. Как можно не влюбиться в эти глубокие омуты, которые словно водоворотом затягивают внутрь? У меня нет выхода. И никогда не было. И не будет. Я надеюсь.

— Для кого ты пишешь это письмо? — должно быть, голос мой сейчас звучит отрешенно. Не мудрено, конечно. Я в полутрансе.

— Ни для кого, — Джек широко улыбается, обнажая свои белоснежные зубы. — А ты ревнуешь? — паренек заливается звенящим смехом. — Серьезно?..

      Сдержанно киваю. Не буду же я отрицать очевидное.
      Мое. Никому не отдам. Но мне же не хочется брать что-то силой. Но и отдавать чертовски не желаю.

— Питч, это письмо не имеет адресата, — Джек, сглотнув, показывает мне конверт с марками, но без указанного адреса. — Я хочу отнести его в детский дом, для всех детей, которых некому поздравить с Рождеством. Ведь мне не жаль магии и для них!

— А можно я отнесу? — какая интересная идея.

— Напиши свое, и мы сделаем это вместе!