Мурка и Ксюша

Мурку нам привезли знакомые моей знакомой. Ей было тогда два месяца. Это был серый в разводах с белой мордочкой и белыми кончиками лапок пушистый комочек. Каждая ее шерстинка вилась, как говорится, мелким бесом. Поэтому ее мех походил на какой-то воздушный ореол. Она была очень нежной и ласковой. Даже повзрослев, она оставалась маленькой, грациозной кошечкой. Когда ее брали на руки, она так изящно складывала свои  лапки,  будто научилась этому в пансионате благородных девиц.
 
Но этот ангел имел настоящий бойцовский характер. Наши соседи тоже решили завести кошку. Мурке это очень не понравилось.  Она сразу указала соседской  Кузе ее место.   Кузя вначале считалась котом, поэтому и получила такую кличку.  Бедная кошка опрометью летела в дом, лишь завидев Мурку издали.  Отточив  на Кузе свою храбрость, Мурка взялась и за соседнего овчарку Рекса. У Рекса был проблемный карабин на ошейнике, и он иногда освобождался от цепи и бегал по двору в свободном полете. Когда Рекс впервые столкнулся с Муркой, он не сразу понял что хочет от него эта наглая кошка. Но Мурка привела свои доводы: взъерошенную шерсть,  злобное шипение из оскаленной пасти и занесенную когтистую лапу, целящуюся прямо в глаз. Рекс, не долго думая, решил убежать к себе в будку от греха подальше. И тут Мурку понесло. Она поняла, что является самой грозной, а следовательно самой главной хозяйкой двора. Кузя и Рекс передвигались по двору только в отсутствие Мурки или когда она спала где-нибудь под кустом. Но как только она просыпалась, им следовало уносить лапы.

 Мы не дождались от Мурки котят потому, что ее сбила машина. Когда я пришла с работы, мама и сын сообщили мне об этом, но наотрез отказались показать то место, где похоронили Мурку, - не хотели меня расстраивать еще больше. И лишь спустя продолжительное время, когда я надумала посадить деревце у забора,  сын сказал:

- Здесь нельзя копать. Здесь Мурка похоронена.

Ксюша появилась у нас после Мурки. Мне ее дала сотрудница. Ксюша имела расцветку точно такую же, какая была у Мурки, поэтому я и согласилась ее взять, когда увидела ее фото. Когда привезли Ксюшу, она оказалась огромной тетей-лошадью. Да, расцветка та же, но в остальном это было полной Муркиной противоположностью. Когда ее брали на руки, она растопыривала, как оглобли, свои негнущиеся лапища. Ее шерсть была густая и длинная, но совершенно ровная и грубая. Зато ее можно было совсем не расчесывать. Стоило ей встряхнуть свою шкуру и волоски сами укладывались на свои места.

Когда Ксюша, в Муркином окрасе, появилась во дворе, Кузя, осмелевшая после смерти Мурки,  столкнувшись с ней нос к носу, взвыла от страха и бросилась бежать наутек. Ксюша растерялась и даже слегка испугалась, но быстро смекнула в чем тут дело и приняла  разумную позицию: раз меня боятся, - значит, я тут главная. С Рексом произошла та же история. Итак, благодаря Муркиным стараниям, Ксюша почувствовала себя полновластной хозяйкой во дворе.

Ксюша пользовалась огромным успехом у местных котов. От ухажеров не было отбоя. Иногда их собиралось больше десятка. Но Ксюша отдавала свое сердце только лишь серому коту персидской породы. Котята рождались красивыми, и не стоило мне больших трудов найти им хозяев.

Когда я вышла на пенсию, мы с мамой решили перебраться в деревню. Ксюшу, разумеется, взяли с собой. Ксюша охраняла наш двор, как собака. Соседские кошки и коты боялись показать нос в нашем дворе. И только, когда ей самой было нужно, она искала встречи на стороне.

Не смотря, на свои внушительные размеры, она была очень ласковой кошкой. А какая она была воображуля! Она очень любила, когда к нам приходили гости. Распускала хвост веером, как опахало и ждала заслуженной похвалы. Ей нравилось, когда ее называли красавицей, гладили ее и брали на руки.

Два раза Она спасала нас с мамой от смерти. Дело в том, что в нашем котле иногда не срабатывала автоматика. Когда дул южный ветер, а это бывало очень редко, получалась какая-то турбулентность в дымоходе, и огонь в котле задувался. Я следила за котлом, когда дул южный ветер, но два раза это случалось ночью, когда мы спали. И Ксюша каждый раз будила меня и вела в коридор к котлу.

Прожив десять лет в деревне, мы вернулись в город. Через четыре года Ксюша умерла от старости. Очень тихо, безропотно, без всяких жалоб.