Уральск 19-22

                НЕМНОГО О СЕМЬЕ, С КОТОРОЙ ПОРОДНИЛСЯ ДЕД ФЕДОТ
                (Воспоминания Деляры Прошуниной, снохи Федота Кондратьевича.
                Написаны в конце 90-х годов.)

                (19/22) Уральск

     Еще несколько слов об Уральске. Город прекрасно расположен при впадении реки Чаган в Урал. Грамотные жители считают реку границей между Европой и Азией. Роща на левом берегу Урала называется Ханской, а на правом Парком культуры. Пушкин в "Истории Пугачева" много пишет о Яицком городке, как назывался Уральск до Пугачевского восстания. До сих пор в городе много потомков староверов с библейскими именами и фамилиями. Уральские казаки носят имена иосифов, абрамов, исай, ионов, нестеров, савелиев. Казачкой была и моя Мариша. И выговор у коренных жителей своеобразный. Они почему-то не дружат с буквой «ч». «Цяй», «стястье или сцястье», «я тебе маяцю, маяцю» (я тебя зову, зову), «цесанки» (чесанки - валенки). И очень вольно обращаются с местоимениями, как и в Алма-Ате. «Это ихово (его) пальто», «Я за имя (ними) в очереди».
     В Уральске я впервые столкнулась с пьянством, которым гордятся. В редакции любили рассказывать анекдот про Бориса Полевого и начинающего журналиста. Полевой спрашивает: «Пьешь?» Новичок краснеет: «Что вы, Борис Николаевич? Ни капли!» Полевой, махнув рукой: «Не пьешь, дальше информашки не пойдешь!» Газета выходила и по воскресеньям, поэтому в субботу ночью тоже надо было дежурить в типографии, следить, чтобы пьяные печатники не поставили клише вверх ногами. Суббота считалась самым невыгодным дежурством. Поскольку газету редактор подписывал не раньше трех ночи, то на следующий день дежурный мог отоспаться и прийти на работу попозже. А если дежуришь в субботу, то спи хоть все воскресенье, а в понедельник будь за рабочим столом вовремя. Женщин в редакции было двое – зав. сельхозотделом и я. А мужчины пить начинали в субботу часов с трех и пили все воскресенье. В понедельник все кабинеты наполнялись духом тяжелого самогонного перегара. Естественно, ни в субботу, ни в понедельник работать наши коллеги и начальники не могли. Коля, как настоящий сын Федота Кондратьевича, тогда не пил совсем, вроде новичка из анекдота, ни капли. Вот мы втроем (две женщины и Коля) и дежурили по очереди все субботы и понедельники.
     В Уральске к пьяным и пьющим относились с нежностью. В городе бывали постоянные перебои с хлебом и возле хлебных прилавков вечно стояли унылые очереди ждущих, не привезут ли хлеб. Но в чайной на главной улице (конечно, проспект Сталина) заказавшему «сто грамм» давали в награду сто граммов хлеба. А завсегдатаю могли продать и целую буханку. Наш друг Володя Львов, милый и деликатный парень, был не просто завсегдатаем, он был обитателем этой чайной. Володя в ней даже писал. День он проводил в чайной, а спал в редакции на подшивках газеты. Если он к закрытию чайной еще стоял на ногах, то по дороге в редакцию заходил к нам и приносил хлеб, полученный в награду за выпитую водку. Ночевать он обычно не оставался. Если Володя не заходил, мы шли его искать, особенно зимой в морозы. Находим Володю, сладко спящего в снегу, а в руках тщательно завернутый в газету хлеб. Даже трогательно.
     Реабилитацию 1956 - 1957 года, в том числе и таких людей как Мариша, люди воспринимали по-разному. Мать моей университетской подруги, Дарья Георгиевна, добрая и сердечная старушка, однажды пожаловалась мне:
     -Ты только подумай, у Зениной мужа реабилитировали, он приехал, и им квартиру дали, однокомнатную. А я в бараке живу. Разве это мыслимо? Ведь я один из первых членов компартии Казахстана, мы создавали ее. И сколько я с врагами партии боролась, сколько диверсантов разоблачила! Никакой благодарности.
     И она рассказала, как в конце 30-х годов работала секретарем парткома в паровозном депо города Шахтинска Ростовской области. К ней пришел помощник машиниста и сообщил, что машинист на одном из перегонов выбросил в окно газетный сверток. Дарья Георгиевна тут же мобилизовала партийный актив, и они на четвереньках проползли весь перегон в поисках этого свертка.
     -Дарья Георгиевна, зачем вам нужен был этот сверток? Ну, поел он, завернул огрызки в газету и выбросил.
     -Но мы же сверток не нашли. Значит, в кустах сидел шпион и ждал сообщения.
     -Какого сообщения? Что мог знать секретного машинист из Шахтинска?
     Дарья Георгиевна преподавала политэкономию, в свое время училась в университете «красной профессуры», была начитанной женщиной. И при этом не сумела освободиться от морока 30-х годов.
     А дед Федот понимал, что Черепухин и Тынкасов, чекисты из Прокопьевска, хорошие мужики и пострадали непонятно за что. Втайне он думал, что их расстреляли за сочувствие раскулаченным крестьянам, и не осуждал их за это.