Мечты Федора

Монтажником был Федя необычным.
Высотником  числился в штатке.
За это платили прилично,
Заметив, что он парень хваткий.

Работает тихо, забот он не знает,
Лишь лезет всё выше и выше,
И в небо влюблен. И железные крыши
Тихонько ругаясь, латает.

И вот в один из теплых дней
На мойку окон небоскреба
Забрался Федя, не боясь озноба.
(Чем выше, тем ведь холодней).

Но в этот раз – какая холодина?
Жарой наш Федя стал объят,
Когда прощелкнув веревку в карабине,
Взобрался на этаж под цифрой 50.

В квартире номер триста восемь
С себя одежду нежно сбросив,
Читала что-то, развалившись в кресле,
ЧуднАя нимфа – нет ее прелестней!

И бросив напрочь все стесненье,
В окошко Федя робко постучал.
Голубка, бросивши журнал,
Оделась лишь в одно мгновенье.

И наш герой, став вдруг пунцовым,
«Простите», - сквозь стекло сказал,
И махом, словно бы спортсмен, слезал...
Он стал внезапно нездоровым.

И целый день, и вечер, и в ночи
Он думал о своей прекрасной диве.
Представил как при отблеске свечи
Она прочтет ему Шекспира...
И словно трое деток бегают кругом,
Крича и топоча забавно.
И будто пахнет в доме пирогом.
Жизнь удалась его, однако!...

Назавтра вновь забрался Федя
На пятидесятый тот этаж,
Готовый вновь на дерзкий эпатаж.
И сник, увидев будто бы медведя.

В квартире номер триста восемь
В окно смотрели все на осень:
Она, мужчина – весь прекрасен
И трое деток. Смысл ясен.