Эссе 5 Крушение России. На статью Габрусенко и зам

Крушение России. На статью Габрусенко и заметку о сталинской экономике

Эссе 5

Я уже отмечал выше, что Отечественна война 1812 года принесла не только наше русское осознание места нашего Русского Типологического Имперского Мiра и Мировой Русской имперской Культуры, в мире народов, но и «французскую» болезнь тела и Духа. Отравленная духом французских энциклопедистов наша либеральная общественная псевдоаристократия оскорбилась. Как это она должна трудиться на благо Отечества,  а не сидеть на бульварах в кафе, этакими людьми «свободных профессий» и размышлять о «социальном благе общества для всех без исключения самоценных граждан».

Этот духовный марксизм социального водительства общества помалу перекинулся от либерального клана на ущербное духом русское мещанское общество. Ведь в чем претензии нынешних либералов к Сталину? Их, пожизненных духовных растлителей и подстрекателей мещанской толпы, поголовно заставили в мобилизационный период быть простыми исполнителями чужой воли, и те из них, кто не сумел переломить себя или затаиться, тот пошел под нож тотального сталинского принуждения или террора органов. Либералы не хотят брать на себя ответственность за то, что этот разрушительный огонь они подожгли сами, разрушив безжалостно имперский мир России. Немедленно восстановить порядок можно было далее только силой, и здесь Сталин делал единственно возможные тогда шаги, по мобилизации общества и спасению государства.

Вот именно здесь лежат истоки ущербности дальнейшей марксистской сталинской системы, они в ее принудительной перманентной мобилизационности.  Эта система хороша по своему в кризисы, но в обычной жизни общества она совершенно непригодна. Марксист и сам марксизм может жить только и исключительно принуждением. Социализм-коммунизм это патологическое насилие над обществом, без него он ничто (С.Ф. Шарапов, с которым Мы еще ниже встретимся написал знаковую статью «Социализм религия ненависти»). Сегодня Китай на распутье именно по этому поводу. Сила принуждения и идеологии катастрофически падает, и руководство страны пытается, как и Сталин, совместить принципы социализма и империи. Что здесь ждет Китай знает один Бог?   

Тогда мобилизация России была жизненно необходима и здесь Сталин показал себя великим государственным деятелем. Но далее в социальной жизни никакое общество не может жить постоянно в состоянии тотальной принудительной мобилизации. Вот здесь то, потом и надо было переходить к долгосрочным государственным планам, а тогда опереться можно и должно было бы только на врожденные качества наднационального имперского народа, иначе любые планы блеф. Марксист Сталин предполагал интернационально-космополитическую воспитуемость типа «советского человека», а эта химера марксизма неизлечима. И уж тут то, социальный мираж «марксизма» несовместим с природным Духом Русского Мiра абсолютно, как и с любым другим наднациональным природным духом иного имперского народа.

Я вспоминаю семинары «исторического материализма» в институте. Когда возражая коммунистической химере, Мы спрашивали преподавателя, неужели он верит, что когда при коммунизме у человека будет все, то куда же уйдут, испаряться все его природные человеческие пороки. В ответ Мы видели лишь выпученные в возмущении глаза и ни одного внятного ответа. Вопрос, где возьмут марксисты-ленинцы поголовно идеальных людей для своего коммунизма, висит в воздухе, подчеркивая химеру общественной формации социализма-коммунизма. А без этого нравственного идеала личности «коммунистическое общество» ждет мгновенная катастрофа Хаоса, что совсем не мешает слепо верить в него его сегодняшним примитивным, крикливым апологетам.

Все это так, но Сталин, Великий Прагматик, внедрил в хозяйственную жизнь России многие природные русские принципы, которые все  Мы с Вами обязательно аналитически рассмотрим.

А сейчас продолжим обсуждение и так официоз: -      

«Готовясь к проведению пятилетки, за 1928 год почти покончили с частной торговлей и мелкими предприятиями в городах. Частная торговля была заменена государственной или кооперативной.

В перспективе предполагалось создание крупного социалистического сельскохозяйственного производства, которое надежно обеспечит государство хлебом, мясом и сырьем. Основные черты индустриализации проецировались на коллективизацию.

Далее начиналась организация колхоза. Обобществляли все подряд, начиная с рабочего скота, то же было сделано с коровами, всем мелким скотом и даже с птицей - курами, утками, гусями. Ничего для их сохранности и содержания не было приготовлено. 

Результаты этого организационного хаоса были таковы: В 1929 году в Советском Союза было 36 миллионов лошадей, к середине 1932 года осталось меньше 14 миллионов. После железных дорог, лошади были в стране самым важным видом транспорта и для сельского хозяйства и в промышленности. В тот же период погибло больше 50% всех видов скота - коров, овец, свиней и пр. Между тем в результате коллективизации, положение сельского хозяйства не улучшилось, а ухудшилось и продуктов стало много меньше.

 (и далее в 1933 году в стране наступил жуткий голод, унесший миллионы крестьянских жизней В.М.).

Руководство страны решило ускорить проведение сплошной коллективизации. Мнение экономистов-аграрников (А.В. Чаянов, Н.Д. Кондратьев и др.), что наиболее перспективным для экономики является соединение индивидуально-семейной, коллективной и государственной форм организации производства, было проигнорировано».

 (Чаянов и Кондратьев это мировые величины хозяйственной мысли, чьи предложения надо также рассмотреть и применить на практике; они основаны на опыте хозяйства природного духа Русского Мiра В.М.).


Подведем некоторые итоги.

Главное достоинство сталинской системы планирования хозяйственной деятельности было «индикативное планирование по потребности», взятое из практики русской хозяйственной школы. Это совсем иные принципы ведения хозяйства, чем плановой экономики социализма и нынешней «демократии». Я не ведаю, как к этому хозяйственному принципу относятся наши «патриотические» публичные экономисты (с либералами тут все ясно, они о нем толком и не слышали), начиная с преподавателя МГИМО Касатонова и кончая «академиком» Глазьевым. По крайней мере, отзывов о ней и декларирования индикативных принципов хозяйственной жизни, я ни от кого из них не слышал. В либеральном «образовательном тренде» подобное планирование наверняка обозначено, как архаичное явление, которое ни один «приличный» экономист не может не только уважать его, но и вообще слышать о нем.

Принцип этот, принцип достаточности и самодостаточности производительной деятельности, я понимаю так. Сначала снизу, с территориальных образований, группируются потребности потребительского рынка местного, регионов и страны, затем к ним добавляются потребности экспорта и потребности системы безопасности государства и верстается общий план по потребностям. Из подобного плана выводится потребность в материальном и ином обеспечении, в том числе по динамике и характеру развития отрасли. И по каждой отрасли здесь может быть свой перспективный план.

Применение подобного планирования сегодня снимает разрушительный либеральный принцип обязательного роста экономики и делает этот принцип совершенно не нужным (здесь Глазьев и иные декларируют минимальную планку подобного обязательного ежегодного роста экономики в 4%).

Этот принцип дает возможность хозяйственной деятельностью планово закрывать все жизненные потребности общества. Делает невозможным многие сегодняшние хаотические процессы, такие как возведение современных и обязательно многоэтажных бараков (принудительным, единственно возможным способом финансирования диктуют банки), так как тогда жилье возводится по потребности, и такое, какое желает собственник. И многое другое, всего не перечислить.

Массовое, в масштабах страны, применение современных компактных технологий любой производительности дает возможность сделать практически все производство небольшим, и только необходимым, и только достаточным  по объемам. И в дальнейшем периодическим, ориентируясь на текущие потребности и стимулируя полезную занятость общества. А по этому принципу надо перейти к приоритетному развитию малых городов. И в перспективе к расформированию и уничтожению наших жутких монстров, неуправляемых мегаполисов, безжалостно и безконтрольно губящих близлежащую среду обитания.

Этот принцип индикативного планирования дал могучий экономный импульс, самому практическому процессу сталинской  мобилизации. Скудные финансы направлялись «прямо в кровь», туда, где они были самыми необходимыми. Планирование было абсолютно реальным, и за его реализацию спрашивали жестоко, так как того требовала обстановка надвигающейся войны. Здесь было не до сантиментов, и жизнь была копейкой.

Но в той обстановке, во многом по положению, схожей с нынешней, ни у кого из ответственных лиц не могло быть и мысли о бездумных и безумных тратах на олимпиады, универсиады и чемпионаты мира, на безумные контракты футболистов и других спортсменов профессионалов, инициируемых околоспортивными жуликами. Уже давно были бы там, где им положено быть в тюрьме все эти «знатные» строители «Зенит-Арены», строители роскошных, буквально на Нашей с Вами крови, зданий, дворцов пенсионных фондов, налоговых инспекций, дворцов региональных и муниципальных администраций, расплодившихся раковой опухолью по центрам городов, многочисленных банков и прочих государственных и общественных структур (их не так много, совсем мизер). Вся эта вакханалия продолжается тридцать с лишним лет и конца ей не видно.

А поливание грязью Сталина либералами и безумное, и совершенно бездумное, безплодное его восхваление социалистами-коммунистами продолжается, по инерции. И это вместо анализа сталинской эпохи и применения того живого практического опыта, к которому также относиться та система кооперативного и артельного способов хозяйственной деятельности.

Но об этом в следующей части.