Ион Деген. Ч. 7-я. Об одном стихотворении

               
От автора:  Это статья, которую подготовил редактор  ежемесячника «Еврейский камертон», прилагаемого к тель-авивским  «Новостям недели, где она напечатана 10.08.2017 г. Письмо в редакцию  было мною написано вскоре после смерти моего партнёра по переписке И.Л.Дегена после того как, сообщив об этом печальном событии харьковскому филологу и поэту Мих. Красикову, опубликовавшему в 1994 г. книгу московского поэта-фронтовика А-дра Коренева со стихотворением  «Вьюга. Ночь…», включающим в свой состав (16 строк), в основном, и те 8, из которых состоит стихотворение  Дегена о «валенках», я, вместе с соболезнованиями по поводу кончины последнего, получил  сообщение о том, что исследователь собирается и впредь настаивать на приоритете (авторстве) Коренева.  Стихотворение Коренева датировано в публикации январём 1942 г., стихотворение Дегена – декабрём 1944-го. В письме к редактору «ЕК», где и Деген, и я печатались, благодаря чему познакомились и сдружились, я сообщил о намерении харьковского автора. Он переделал моё письмо в статью, хотел опубликовать немедленно, но затем редакцией газеты «Новости недели» публикация была отложена. Она появилась лишь сейчас.
Ниже – текст статьи.   


                Вьюга. Ночь…
Вьюга, ночь... Поле, полное мертвых.
Поле боя метель замела.
Кровь фонтанами так и замерзла
На окоченевших телах.
На мальчишеских трупах застывших
Стынут конусы красного льда.
Мой товарищ, ты стонешь, ты жив еще,
Что ползешь через поле сюда?
Мой товарищ, спасти тебя поздно мне,
Ты в крови, ты людей не зови.
Дай-ка, лучше, таща тебя по снегу,
Отогрею ладони свои.
Не кричи и не плачь, словно маленький,
Ты не ранен, ты только убит,
Дай-ка, лучше, сниму с тебя валенки,
Мне еще воевать предстоит.
                Александр Коренев, 1942

Читатель, вы, конечно, узнали среди этих 16-ти строк восемь знаменитейших, опубликованных в свое время Е.А.Евтушенко в "Огоньке" и в его антологии "Поэт в России - больше, чем поэт" как стихотворение НЕИЗВЕСТНОГО ПОЭТА, цитированное в таких прославленных прозаических книгах о войне, как "Жизнь и судьба" В.Гроссмана, "Прокляты и убиты" В.Астафьева…

Затем Евтушенко опубликовал имя "подлинного автора", отыскавшегося в Израиле, - им оказался уникальный человек, недавно покинувший наш мир, личность почти легендарная - танкист, хирург-ортопед, поэт и прозаик - Ион Лазаревич Деген (о его подвигах и заслугах ;НН; писали многократно).

Я связался с ним и много лет общался по телефону и в Интернете, ощутив его как человека необычайной скромности: например, он, талантливый литератор, не имея специального литературного образования, обращался ко мне за консультацией по интересующим его практическим вопросам композиции рассказа, наивно считая, что я как филолог "лучше в этом понимаю"…

И вот, представьте, что примерно с 90-х годов, получив из Харькова посмертно изданную там книгу стихов А.Коренева "Черный алмаз" (Стихотворения. Харьков, Клио, 1994) и будучи знаком, а затем вступив в общение и переписку с составителем (совместно с вдовой автора Г.Кореневой) книги и автором предисловия харьковским филологом, редактором, фольклористом и преподавателем литературы в Политехническом университете Михаилом Красиковым,– я  ни разу не обсудил с Дегеном этот вопрос и не стал тревожить его своими сведениями, ни слова не рассказав ему о вышедшей там книге (боялся его огорчить). Между тем ей предпослана была тогда следующая аннотация:

"Фольклорный вариант стихотворения Александра Коренева "Вьюга. Ночь..." Е.Евтушенко напечатал в "Огоньке" как "стихи неизвестного поэта", назвав автора гениальным и согласившись с мнением М.Луконина, что это лучшее стихотворение о войне.

А.Коренев (1921-1989) - автор более 20 поэтических книг. Однако главные свои стихи поэт при жизни напечатать не мог; они были скроены не по меркам соцреализма.

В предисловии к "Избранному" (1979) поэта Е.Винокуров писал: "Бесспорно одно - это настоящие стихи. Слишком много в них действительной боли, опыта, всего - и горького и радостного. Не так-то много сегодня поэтов, творчество которых было бы столь подлинно самобытным, как творчество Коренева".

Значительная часть произведений, вошедших в сборник, публикуется впервые".
Насколько я могу судить по предисловию, составитель встретился с именем А.Коренева в документах архива харьковского, погибшего на фронте, известного поэта Михаила Кульчицкого, учившегося вместе с Кореневым в Литературном институте. Коренев и после войны жил в Москве, умер лишь в 1989 году, и примерно к этому времени сыскался как тоже автор тех же стихов наш израильский Деген. Представьте, какой мог разразиться скандал и с каким недвусмысленным запахом. Отчего же не разразился?

На мой взгляд, благодаря исключительной порядочности и добротной, истинной интеллигентности Михаила Михайловича Красикова. Я познакомился с ним на традиционных в Харькове ежегодных Чичибабинских чтениях, когда был в гостях у сестры в мае 1995 года. Поэт и филолог М.Красиков (1959) - один из верных поклонников Бориса Чичибабина.

Но что же на самом деле произошло? Ведь, по воспоминаниям самого Иона, он, находясь в конце войны, а затем и в первый послевоенный период именно в Москве на лечении своей злополучной (раненной трижды в разное время) ноги, выбрался однажды в Союз писателей, выступал там в присутствии известных поэтов, в том числе и с этим (правда, лишь из восьми строк) стихотворением, снискал упреки в "прославлении мародерства" и ответил каким-то резким поэтическим экспромтом против обвинителей… Это сходится, помнится, с чьими-то воспоминаниями. Впоследствии, однако, бывший воин занялся учебой в мединституте, а затем лечебной и научной работой и надолго прекратил свои литературные штудии.

28 апреля с.г. Ион Деген умер, а уже 29-го я написал Михаилу Красикову (с которым активно переписываюсь. Вот отрывок из моего к нему письма:

"Не допускаю и мысли о сознательном присвоении Ионом чужих строк. По целому ряду наблюдений, бывают случаи невольного, неосознанного "плагиата". Так Б.Чичибабин в финале стихотворения "Смутное время" поставил строки "И никто нам не поможет. И не надо помогать", которые оказались принадлежащими перу эмигрантского поэта Георгия Иванова (и тоже заключительными) в одном из его стихотворений ("Хорошо, что нет царя…"). После чего Борис стал их в последующих изданиях закавычивать.
Так что не исключено, что Ион Деген при знакомстве с солдатскими записными книжками или  тетрадями,  в общении с воинами прочитал или услышал стихотворение Коренева, и оно запечатлелось в его молодой памяти. А дальше уже процесс пошел... Вам как фольклористу законы "обкатки" произведений устного народного творчества знакомы лучше, нежели мне. Ясно одно: в варианте Дегена стихотворение явно лучше - оно отделано, сокращено, избавлено от совершенно ненужных подробностей.
У Иона Дегена это стихотворение помечено 1944-м годом, в изданном в Харькове "Черном алмазе" А. Коренева - 1942-м.

Если датировка кореневского стихотворения точна, то его изначальное авторство бесспорно. Однако тут нет и не было банального переноса, а было рождение... фольклорного чуда. В любом случае при решении вопроса об авторстве полагаю неправильным выгадывать в чью-либо пользу. Но ведь ужасно несправедливо умалчивать о первом из... соавторов! Не займетесь ли этой хитрой проблемой? Мне чудится в этом случае источник для ценных фольклорных наблюдений. А Вы находитесь в плодотворном возрасте для такого рода научной работы...

Представляю, что Ион Деген и Александр Коренев, повстречавшись, вполне дружественно поговорили бы: честные воины, честные поэты. Но если за дело возьмется "кандидатьё наук" (в том презрительном смысле, который вложил в этот неологизм "Ваш" Коренев), то может родиться склока: хотя авторов-соавторов уже нет на свете, но у обоих остаются болельщики и, возможно, среди них есть люди недобросовестные".

Понимая, что со стороны исследователя (М.Красикова) непременно надо ждать продолжения его изысканий,  я нисколько не ошибся. Вот его ответ на мое письмо, пришедший недавно. Он, в частности, пишет: "За Дегена спасибо. Я преклоняюсь перед ним как личностью, ценю как писателя, но считаю автором "Валенок" Коренева, о чем написал статью, которую не хотел публиковать при его (Дегена. - Ф.Р.) жизни. Со временем опубликую".

Стихотворение это цитировалось многократно и ставилось в центр литературной жизни Дегена, так что он даже признавался в нелюбви к нему, в его "заигранности". При всех обстоятельствах уверен: Красиков в своей обещанной публикации сохранит  безупречную тактичность к памяти Иона Лазаревича. Но, может быть, следует что-то опубликовать и здесь? Ведь стихотворение Коренева напечатано уже без малого 25 лет назад - с попыткой связать его и первую публикацию восьмистишия "неизвестного автора" в антологии Евтушенко?

ОТ  РЕДАКЦИИ ("Еврейского камертона". - Ф.Р.):  Безусловно  в описанной ситуации мы имеем дело с литературным, так сказать, казусом, который, нет сомнения, был бы разрешён самим Ионом Дегеном, так что можно лишь пожалеть, , что он "всплыл" лишь после его кончины. На наш взгляд, речь, в сущности, идёт о двух (а не об одном) разных  стихотворениях. Если первое сосредоточено на изображении поля битвы, то второе ставит в центр внимания смертельно раненного солдата. Оно резко укрупняет план показа , заостряет внимание читателя на гибели воина и сложном отношении к ней свидетеля этого драматического события.  Три финальные строки (вольно или бессознательно заимствованные у Коренева) становятся благодаря этому единственно необходимыми.  И в этом смысле авторство Иона Дегена оспорено быть не может. Не случайно запоминается именно стихотворение из восьми строк, каким оно и было включено в антологию Евтушенко