Закопай моё небо. почём ваше кладбище норок?

ПОЧЁМ ВАШЕ КЛАДБИЩЕ НОРОК?
- Осенью нужно кормить зверей, - сказала Курла Мурлянишна, редактор, вбежав в кабинет в дорогой норковой шубе. - Мне так жалко этих голодных, многие не могут пережить холодный сезон, умирают, - повесила лоснящееся меховое изделие на вешалку.
 - Купила сегодня кедровых орехов для белок и батоны для уток, - отметила свой благородный поступок и уже ждала оваций, но их не последовало. - Хлеб беру просроченный в ларёчке, продавщица меня знает, и подешевле продаёт. Хочешь, себе возьми, тебе и такой пойдёт.

      Всего неделю назад утверждала:
-Я правильно воспитываю внучку. Говорю, что норковая шуба - трупы несчастных животных и нельзя носить натуральный мех.
Это был самый первый проект, где мой творческий потенциал не имел востребования. Ранее редактора говорили одну только фразу: «Пишите, пишите больше». А в этом журнале мне приходилось клеить конверты, рассылать почту, бегать курьером по городу. Творчеству хотелось вырваться на свободу, и каждое утро в пять часов оно вылетало страницами рассказов. Высокоудойную корову, дающую отборные сливки не доили, привели на пустырь и сказали:
-Хочешь - доись, хочешь - не доись, но при этом привязали к бетонному столбу, а на нём была надпись - жадность. Курла экономила на ставках. Когда пришла в редакцию, в штате было несколько человек, а когда стала главным редактором, то решила, что достаточно одного сотрудника, который будет пахать. Ей не было никакого смысла развивать проект до толстого, степенного издания, поскольку самой бы пришлось больше трудиться.
Вдруг я решила поинтересоваться:
-Курла Мурлянишна, скажите, а почему моей фамилии нет в журнале, где написано «над выпуском работали»?
-Да ты кто, чтоб тебя туда вписывать? - удивилась Курла. - Ты же не работаешь, ты просто сидишь!
-Никогда не сидела, никогда не была на зоне.
-Я - кандидат наук, а ты кто?
-Рабыня Изаура…
-Да знаешь ли, что у меня зарплата меньше, чем у тебя?
Тут я поняла, что Курла пошатнулась и без того зыбким разумом.
-Тогда это я должна была отдыхать летом с дочкой в Греции, ездить на стажировки в Париж и в Израиль.
-Должна быть благодарной за то, что взяла тебя на работу, подобрала на улице. Не было ни работы, ни жилья! Вообще не понимаю и что тут расселась? У нас Скай-Линг отключили, телефон не работает, езжай скорей в Москву в офис и подключи новый тариф. Говорят, там большие очереди. А чтобы не чувствовать себя бездельницей прихвати с собой рукопись. Будешь в очереди стоять и статью править, и  с этими словами она пнула меня под зад.
Да, у такого редактора, который даже из еврейского отеля стащил ручки, и евреям нечем стало писать, всю жизнь будешь ходить в чёрных литературных рабах и никогда не вымолишь прибавку к скудной зарплате.
Как-то Курла провела хитрую иерархию, включив себя, своих детей и внуков в высшую касту белых людей, а меня - в низшую. И стала проводить аналогию между мной и индийцами:
-Сын прочитал книгу про Индию, - говорила она. - Там есть больницы для бедных, в них живут люди, которые потом становятся донорами внутренних органов. Считают за великую радость, если их туда берут, ведь там поят и кормят бесплатно.
Она испытующе смотрит на меня, словно ждёт таких слов:
-Как мне повезло, что живу в России! У меня за проживание в общежитии и скудную похлёбку не вырежут почки, кусок печени и даже сердце целиком! Боже, какое счастье, что я - россиянка!
Не дождавшись от меня слов благодарности, продолжает:
-Там такая судьба: если мальчик, то будешь батраком, а вот если девочка - то проституткой.
Вновь смотрит на меня.
-Не такая уж и плохая профессия, - замечаю. - Всегда сыта и всегда при мужике.
Глупые бредни её были не самым страшным испытанием за весь день.
Ближе к вечеру, когда лес из окна был уже не виден, а плафоны на потолке лениво освещали комнату, бухгалтер и редактор стали писать отчёт в местную администрацию, а после отдали его мне для сканирования.
-Ты его не отправляй, - сказал учётчик зарплаты, - брось на почту в черновики. И почему-то потупила свои глазки.
-Не надо в черновики, сразу отправь с почты, - дала указание редактор.
Я взглянула на эту бумагу - штатное расписание. У нас числился подснежник -художественный редактор. Но этот факт меня не смутил. Напротив моей должности раскидала своё жирное тело толстая, богатая цифра. Но в соседней графе рубила её пополам обозначенная половина ставки, хотя трудилась я каждый день с утра до самого позднего вечера. Вот как можно ловко врать!
Мечтала много раз о смене работы. На поиски нового вакантного места не хватало сил, это похлебка была во всём виновата. В голове сложились несколько строк резюме. Не покидало ощущение, что хорошие места давно заняты пусть и бездарными, но зато чьими-то родственниками.