Числа и идентичность. Главы 46-49

Глава 46.

1. В 45й главе мы начали контекстологический анализ рыночного отчуждения социальных отношений, в особенности превращения безусловной, не разменной индивидуальной ценности в безличную меновую и условную. Мы выяснили, что такое превращение связано (в терминах матрицы социальной идентичности) с переориентацией южного рабовладения на новую смысловую доминанту, с переходом от проксимономики СВН к морфономике ВDH, то есть с заменой нижней горизонтальной связки СН (личность-ценность, проксимономика СВН,хрематономика СFH) на нижнюю горизонтальную связку HD (ценность-мир) в морфономике HBD и архономике HFD). Помимо этого морфономика отличается от проксимономики углублением элитизма и вертикальной консолидацией социального капитала. В терминах контекстограммы этот процесс отображается тем, что линия проксимономной солидарности верхов и низов белого южного общества идиографическая вертикаль СВ (связывающая нижнее правое контекстное поле отдельной личности С с верхним правым контекстным полем совершенных жизненных форм В через среднее правое контекстное поле "своих" G, то есть в данном случае местных общинных мирков маленьких городков Юга) сводится в морфономике к одной верхней точке этой идеографической линии. Власть на Юге в середине 19 века переходит целиком к плантаторской аристократии В, которая затем будет стремиться утвердить свое господство и на национальном уровне (т.е. в США в целом)и даже расширить свое присутствие и влияние в мировой политике и экономике, что отображается присутствием контекстного поля мира/рынка D в морфономной парадигме BDH (ср.очень популярные на Юге в 1850х годах планы захвата Кубы и Центральной, а может быть и Южной Америки и создания там рабовладельческой империи,возобновления трансатлантической работорговли и пр.), тем самым игнорируя пределы своих возможностей и долгосрочные интересы собственного общества. Именно эта попытка южных рабовладельцев расширить свое влияние в американском обществе вызвала тревогу в широких кругах северного населения и привела к возникновению республиканской партии с ее программой радикального ограничения (не отмены!) рабства и победе республиканского кандидата Авраама Линкольна на выборах 1860 г., последующему отделению Юга и Гражданской войне.

2. Мы выяснили,что означал этот переход для тех, кто обладал властью, как в результате менялась их политика по отношению к тем, кто был объектом этой власти. А теперь мы посмотрим на умонастроения подвластных низов общества, что значил этот поворот для них. Но до этого я должен вернуться к разбору первого этапа рыночного отчуждения, а именно к предпродажному состоянию, которое мы рассмотрим на примере рассказа журналиста Фредерика Олмстеда о его разговоре с хозяином небольшой рабской плантации в штате Виргиния. Ниже я даю перевод отрывков этого важного текста с собственными контекстологическими комментариями.

На этой ферме вся работа исполнялась рабами. Я не спросил о том, сколько их, но по моим прикидкам их было где то между двадцатью и сорока. Их жилища находились по обеим сторонам дороги к усадьбе и представляли собой хорошо сделанные и удобные бревенчатые хижины примерно тридцать футов длиной, двадцать шириной и 8 высотой. Каждая из них была разделена по середине перегородкой ....и рассчитана на две семьи...Слуги были хорошо одеты, но полевые работники носили очень грубую и разорванную одежду.

В течение трех часов или более, пока я общался с хозяином, я не думаю, что десять минут прошло без того, чтобы нас не прервал тот или иной раб, нуждавшийся в его указаниях или помощи. Трижды ему даже приходилось вставать изза обеденного стола."Вы видите-сказал он улыбаясь, когда вернулся в последний раз-жизнь фермера в этой стране это не синекура". И свернув разговор на тему рабства заметил в ответ на мое замечание " Я хотел бы чтобы ваши филантрописты придумали бы какой нибудь удовлетворительный план, чтобы избавить нас от него, поскольку как вы могли убедиться из того что только что видели здесь, хлопоты и ответственность связанные с тем, чтобы по настоящему заботиться о неграх таковы, что нам не позавидуешь.

Но что лучшего мы можем сделать? Наши свободные негры, и я полагаю, что то же самое имеет место быть на Севере, это бродяги, пьяницы, никчемные люди, которые находятся в худшем положении, честно говоря, чем когда они в рабстве. Я также доволен тем, что наши рабы, в их нынешнем положении устроены лучше чем большая часть ваших свободных работников на Севере."

Я выразил сомнение по этому поводу.

"Ну во всяком случае они чувствуют себя лучше, чем английские батраки или батраки в любой христианской стране. Свободный труд может быть для нас более выгоден,я склонен думать, что это так. Рабы крайне неосторожны и ничего не берегут и разнообразными способами, которых вы даже представить не можете, не живя с ними, причиняют нам убытки.

Чтобы заработать что нибудь сельским трудом здесь нужно жить тяжелой жизнью. Вы видите, как постоянно они обращаются ко мне с вопросами,и часто это также плохо ночью, как и днем.Прошлую ночь я вообще не спал почти до утра.Я измучен этим, и здоровье моей жены портится. Но я не могу от этого избавиться." (Olmsted 1856, 44-45).

3. Сделаем небольшой перерыв и постараемся разобраться в этом отрывке. Как мы видим хрестоматийная (и частично достоверная) картина преуспевающих бездельников рабовладельцев и замученных рабов в этом случае не совпадает с реальностью. Роли здесь, по крайней мере с точки зрения рабовладельца, скорее перевернуты: рабовладелец измучен заботой о своих рабах, которые, по его мнению чувствуют себя хорошо и вместе с тем настолько беззаботны, неловки и безответственны, чтобы постоянно причинять ему убытки и доводить заботливого хозяина до отчаяния. Перед нами классический образец проксимономного патернализма: так родители жалуются на непослушных разгильдяев детей, которые ничего толком не могут сделать самостоятельно, все бьют и ломают.

4. Но на вопрос Олмстеда о том, почему несчастный хозяин не наймет управляющего следует также очень типичная для эпохи жалоба на то, что управляющие плохи: "Они являются проклятием этой страны, сэр, это худшие люди в обществе" (там же).

5. Очевидно, что вертикальная инструментальная власть FH, которой легко может злоупотребить управляющий, хозяина не устраивает, поскольку ее постоянно приходилось бы корректировать в контексте личных связей с рабами и хозяйского авторитета, посыпались бы жалобы рабов, возник конфликт и т. д. Хозяин предпочитает всего этого избежать. Я подробно анализировал эту динамику в предшествующих главах.

6. Но почему же в таком случае хозяин не думает о том, чтобы продать рабов? Ведь как раз в эти годы растущей работорговли и спроса на рабский труд такая продажа могла бы принести ему большую прибыль?

7. Дело по видимому в том, что хозяин привязан к рабам и ему не всё равно, что с ними будет, то есть они являются для него не условной, меновой, а безусловной, индивидуальной ценностью. К тому же он не хочет рисковать собственной репутацией в обществе. Как мы увидим в следующих главах продажа рабов без крайней необходимости или при отсутствии вины с их стороны в южном обществе нередко рассматривалась отрицательно.

8. Почему же мы считаем такую ситуацию предпродажной, если продажа здесь не стоит в повестке дня? А потому что этот пример хорошо демонстрирует те черты кризиса проксимономики, которые в других случаях могли привести к решению о продаже: забота хозяина о рабах (нижняя горизонтальная линия проксимономики CBH личность-ценность СН) уравновешивается усталостью и желанием избавиться от них отображаемым полувертикальной диагональной диссоциативной линией CF хрематономики CFH.

В следующей 47й главе мы продолжим контекстологический анализ этого эпизода.

Глава 47.

1. В прошлой главе мы начали анализ рыночного отчуждения социальных отношений на примере рабовладельческого Юга США, в описании американского журналиста середины 19 века Фредерика Олмстеда. Мы видели как развитие рынка приводит к кризису устоев патриархального проксимономного уклада. В прошлой главе мы познакомились с точкой зрения рабовладельца, измученного заботой о своих нерадивых рабах и подумывающего о том, что свободный труд избавил бы его от хлопот и мог бы быть более выгодным.

2. А как отражался кризис проксимономики и растущее социальное отчуждение на поведении самих рабов? Хозяин жалуется на то, что они плохо обращаются с имуществом и орудиями труда и таким образом постоянно вводят его в убыток. Наблюдения самого Олмстеда на той же ферме это подтверждают.

Здесь мне показывают орудия, которые у нас (на Севере ЛБ)никто бы не дал наемному работнику, настолько они громоздки, и чрезмерный вес и неудобство которых увеличили бы трудовые затраты по меньшей мере на 10 процентов. И меня убеждт в том, что поскольку рабы будут пользоваться этими орудиями неуклюже и неосторожно им нельзя давать ничего легче или сделанное не так грубо...Когда я спросил, почему повсюду используются мулы,а не лошади, первый довод, который мне привели был о том, что лошади не могут вынести того,как с ними обращаются негры, они скоро умирают или бывают покалечены, в то время как мулы могут вынести избиение дубиной или отсутствие еды разок другой и не пострадать и они не болеют и не простужаются если о них не заботятся или перегружают работой. И действительно достаточно мне подойти к окну комнаты, чтобы увидеть такое обращение со скотом, за которое любой скотник на севере был бы немедленно уволен (Olmsted 1856, 46-47).

3. Очевидно, что любой черный фермер или наемный рабочий вел бы себя иным образом, у нас нет никаких оснований полагать, что подобное поведение расово, а не социально обусловлено. Почему же рабы так плохо обращались с животными и с орудиями труда? Использование контекстологического анализа и матрицы социальной идентичности может помочь нам найти вероятный ответ на этот интересный вопрос.

4. В данном случае, насколько можно судить, это не вызывалось ненавистью к хозяину, который по свидетельству Олмстеда относился к рабам хорошо и который высказывал Олмстеду свое убеждение, что рабы его любят, представляя отношение между рабами и хозяевами как образец проксимономного патернализма:

"О они интересные создания, сэр,продолжал он- и вместе со всеми своими недостатками имеют много прекрасных черт. Я к ним привязан и я уверен, что они нас любят." Я не сомневался в этом, по крайней мере в его случае. Его манера вести себя по отношению к ним была отеческой, непосредственной и доброй, и они подходили к нему, как дети, которым дали какое-нибудь поручение..." (Там же)

5. Но сами рабы, занимавшие контекстное поле объектов и ценностей Н, которые могут быть либо безусловными и неразменными ценностями (проксимономная связка СН), либо условными, безличными и разменными (архономная или морфономная связка ценность-мир НD), как те же орудия или животные, вели себя дурно и небрежно по отношению к этим последним, чтобы доказать себе самим, что они радикально от них отличаются и не попадают в контекстное поле мира D, как агрегата сырьевых ресурсов и отходов. Такое опускание других ценностей мы будем называть редуктивной контекстной установкой. Чувство собственного достоинства в данном случае определялось редукцией других ценностей, которые могли соперничать за внимание внутри архономной связки, которая так или иначе была задействована в рабском положении хотя бы потенциально, как угроза потери статуса в случае продажи или прихода жестокого управляющего, сознательно выталкивавшего рабов в контекстное поле мира D т. е. в положение безличной рабочей силы.

6. В одной из предшествующих глав я рассматривал воспоминания Джекоба Строера, который в детстве был рабом на плантации в Южной Каролине. Он рассказывает о том, что управляющий регулярно затевал ссоры с рабами, которые знали какое либо ремесло и потенциально могли бы выжить независимо от своего рабского положения и рассчитывать на статус свободного мелкотоварного производителя (проприономика АGH и прагматономика CID)аналогичного тому, в котором находились свободные ремесленники Севера. Он сознательно провоцировал их, убеждая их в том, что их знания ничего не изменили, что они по прежнему являются "ниггерами", бесправным, анонимным трудовым ресурсом D а затем подвергал их такому жестокому наказанию, что порой они лишались возможности работать на два или три месяца. Таким образом управляющий сознательно тематизировал в их отношении морфономную и архономную связку НD. Потенциальная угроза такой ситуации подсознательно заставляла рабов редуцировать "конкурирующие" виды ценностей, чтобы сохранить чувство собственного достоинства в ситуации полной зависимости от чужой воли.

7. Именно такая ситуация с наибольшей силой проявлялась в самом акте продажи, когда живого человека рассматривали как безличную меновую стоимость. Мы рассмотрим эту ситуацию, т. е. второй этап рыночного отчуждения социальных отношений в следующей 48й главе.

Глава 48.

1. В этой и следующих главах мы рассмотрим второй этап отчуждения социальных отношений в контексте развития рыночной экономики, а именно сам акт продажи/обмена и все что с ним непосредственно связано. Именно этот этап имел в виду Маркс в том получившем большую известность месте Коммунистического манифеста, где он писал:

Буржуазия повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные,идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его "естественным повелителям" и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного "чистогана". В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Словом эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой…Буржуазия… впервые показала чего может достигнуть человеческая деятельность…Беспрестанные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуверенность и движение отличают буржуазную эпоху от всех других. Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им веками освященными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми прежде чем успевают окостенеть. Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется, и люди приходят к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения. ( Маркс/Энгельс 1848, гл. 1)

2. В этом очень важном отрывке Маркс одновременно демонизирует и идеализирует буржуазию. Ему безусловно импонирует ее революционная роль в уничтожении проксимономной ВНС (в терминах нашей матрицы социальной идентичности)домашне патриархальной иерархической парадигмы идентичности и вместе с тем у него вызывает возмущение связанная с этим перемена в положении людей, прежде всего рабочих (но в самом тексте фрагмента в выпущенных мной местах он рассматривает и интеллигенцию и художников, писателей, священников, чиновников и т.д.), а именно потеря ими и продуктами их труда безусловной, личной ценности и сведение не только продуктов, но и самих производителей к безличной всеобщей меновой стоимости. В терминах матрицы идентичности (более детально об этом см. главы 46 и 47)это означает переход ценности Н от проксимономной нижней горизонтальной связки НС (ценность/личность)к морфономной и архономной нижней горизонтальной связке НD (ценность/мир).

3. Но что имеет в виду Маркс, когда он указывает на созданную развитием капитализма необходимость для людей "взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения"? Понимает ли он под этим сведение реальности к данности т.е. регрессию экзистенциальной пропозиции или же интеграцию данности в реальность т.е. реализацию экзистенциальной пропозиции? Ответ на этот ключевой вопрос будет непростым и потребует от нас снова обратиться к историческому анализу.

4. Не надо забывать, что в предшествующих главах мы занимались в первую очередь разработкой богатого исторического материала социального кризиса на рабовладельческом Юге США середины 19 века, т.е. эпохи Маркса. В приведенном выше тексте он вполне мог опираться на опыт не только Европы, но и сломанного рынком проксимономного уклада жизни старого рабовладельческого Юга. Правда Маркс стал ближе интересоваться американской ситуацией в 1850е годы, когда он вместе с Генри Кери вел экономический отдел влиятельной американской газеты Нью Йорк Дэйли Трибюн, редактор которой Чарльз Дана и послал тогда на Юг журналиста Фредерика Олмстеда (который кстати говоря переписывался и непосредственно с самим Марксом).

5. И если внимательно посмотреть на то, что Олмстед рассказывает о развитии южной работорговли в этот период, имея в виду не статистику, а конкретные журналистские зарисовки реальных жизненных ситуаций и настроений можно рассматривать, как наглядную иллюстрацию к этому месту Коммунистического Манифеста. Но увидев и отметив эти зарисовки мы вместе с тем должны будем вписать их в более широкий контекст американской исторической реальности, и как раз там, в этом контексте начинают просматриваться не только достижения но и ограничения Марксова анализа, который, как мы увидим, заключал в себе и моменты реализации и моменты регрессии экзистенциальной пропозиции.

Ну а теперь вернемся к зарисовкам Олмстеда. Мы сделаем это в следующей 49й главе.

Глава 49.

1. В прошлой главе мы начали рассматривать второй этап рыночного отчуждения социальных отношений, а именно сам акт продажи и связанные с ним обстоятельства. В терминах матрицы социальной идентичности это переход от личной, не разменной и безусловной ценности (нижнее горизонтальное отношение НС ценность-личность)к ценности безличной, меновой и условной (нижнее горизонтальное отношение НD ценность-мир). Такой переход означает кризис и упадок традиционных домашне патриархальных иерархических парадигм идентичности, таких, как проксимономика ВСН, наглядный образец которой мы рассматривали в разделе о предпродажной первой стадии рыночного отчуждения на примере описанного Олмстедом разговора с владельцем виргинской рабовладельческой плантации.

2. На огромное революционное общественное значение перехода от безусловной к условной безличной абстрактной и всеобщей(мировой, в смысле глобализации рынка) ценности указывал Маркс в цитированном нами в прошлой главе отрывке из Коммунистического Манифеста где он связывал такой переход с разрушением традиционных общественных и культурных форм и отношений. Теперь нам предстоит выяснить как конкретно происходило такое разрушение, используя репортажи американского современника (и знакомого) Маркса журналиста и архитектора Фредерика Олмстеда о его поездке на рабовладельческий Юг.

3. Вот его рассказ о путешествии в южном поезде.

В поезде были два пассажирских вагона первого класса и два грузовых вагона. В последних поместились около 40 негров,большая часть из них принадлежала торговцам, посылавшим их на продажу в выращивающие хлопок штаты. Очевидные признаки этого рода активности можно наблюдать каждый день в рабовладельческом штате Виргиния, но относящиеся к этому детали и статистика недоступны чужаку. Большая часть порядочных джентльменов (gentlemen of character)обнаруживают особенное нежелание говорить на эту тему и активно и эмоционально отрицают, что, как это предполагают аболиционисты, рабов часто выращивают для продажи работорговцам.

Однако из случайных упоминаний в разговорах я мог заключить, что денежная, продажная ценность раба сверх расходов на его выращивание с младенчества до того возраста, где эта ценность достигает высшей точки, рассматривается обычно, как наиболее надежная часть богатства плантаторов. Этот ниггер стоит столько то, а тот слишком стар, чтобы собирать хлопок, а такой то даст столько то, когда немножко подрастет, разговоры обо всем этом я часто слышал на улицах и в общественных заведениях. Также постоянно замечаешь, что рабынь меньше ценят по их трудовым качествам а больше по тем, которые аналогичны ценности кровной кобылы.

В примечании к этому отрывку Олмстед цитирует адресованное ему письмо рабовладельца: в штатах Мэриленд, Виргиния, Северная Каролина, Кентукки, Теннеси и Миссури уделяют столько же внимания разведению и выращиванию негров, как выращиванию лошадей и мулов. На глубоком Юге мы выращиваем их для собственного потребления и для рынка. Плантаторы приказывают своим девушкам и женщинам (как замужним, так и незамужним)иметь детей, и я знаю много негритянских девушек, которых продали, поскольку они не завели детей. Размножающаяся женщина стоит от одной шестой до четверти больше, чем та, которая не размножается. (Olmsted 1856, 55).

4. Характерно это нежелание проксимономных южан сознаться в том, насколько этот патриархальный домашний уклад был уже на деле разрушен подъемом рыночного спроса на рабов и активизацией внутренней работорговли. Накануне Гражданской войны некоторые наиболее радикальные южные политики выступали за возобновление ввоза рабов из Африки, официально запрещенного с 1808г.Также бросается в глаза реификация рабов, которые начинают восприниматься главным образом как статья дохода, вещи/животные, а не как люди, обладающие собственной волей и разумом.

5. Вот эта готовность забыть о нравственных (прежде всего рекогнитивная/признавательная линия ВЕ и ассоциативная линия СЕ и связанные с ними парадигмы, такие как этономика ВЕС, репарономика ВАЕ и харитономика CED)горизонтальных и полугоризонтальных координатах идентичности ради голой выгоды, отображаемой в контекстограмме прежде всего центральной вертикальной инструментальной линией FH, а также угловой супплементальной/снабжательной диагональю ЕН и определяемых этими диниями парадигм идентичности, таких как прециономика СЕН, лукрономика EDH, хреономика ВЕН и архономика FHD означает регрессию экзистенциальной задачи (пропозиции), сведение реальности к данности, которое мы увидим у ведущих идеологов южного рабовладения таких как сенатор Хэммонд с его лежневой теорией общества (об этой теории см. главу 51). Хэммонд сочетает похвалы идеализированной основоположником южного сепаратизма и защитником рабства как "позитивного блага" Джоном Калхуном проксимономике с восторгами по поводу рынка, эту проксимономику разрушающего, и в своей лежневой теории общества отождествляет рабов с контекстным полем мира D, крайней точкой рыночного отчуждения, где он отводит им роль пассивной, тупой и покорной, безличной рабочей силы.