Тювинка

Катарина Еберманн

Наверно, нет в России места, где не живёт история о русских немцах...

История, о которой я расскажу, реальная, имена героев я изменила.

В пойме двух больших рек Оби и Чулыма расположился Молчановский район. А в самом месте слияния и сам центр региона Молчаново. Афанасий и слышал и не слышал голос их гида, который старательно через карабельный репродуктор знакомил своих гостей туристов с местностью где проплывал их экскурсионный кораблик «Тунгуссово».Не думал он что когда он будет здесь туристом. Знал бы этот гид, что в его паспорте записано место рождения Молчаново, Томская область. Вот так получилось, такая вот штука-жизнь!
А гид Максим продолжал рассказывать, что ещё в далёком 1790 году, на левом берегу Оби русскими казаками Молчановым и Лавровым была заложена деревня Молчаново, также имевшая и второе наименование-деревня Лаврово. А потом  в середине девятнадцатого века там была построена церковь и деревня приняла новый статус, стала называтся село. Афанасий знал это с детства, он стоял на палубе, смотрел на осеннюю тайгу, которая порой подбиралась к самой воде. Что он хотел там увидеть, а может себя, как он ходил по этой тайге. Сейчас осень. а он ходил и зимой, когда снегу было столько, что только на лыжах. Ходил и весной, когда комары и прочий гнус не давал видеть ни красоты природы, ни вздохнуть полной грудью. А может взять у Максима микрофон и рассказать всё самому, но сейчас у него не получится, уж больно много хочется сказать и мысли путались и не получится сейчас рассказа, лучше послушать гида. А Максим продолжал, русское население волости занималось сельским хозяйством, был даже хлебозапасный магазин. А молчановские крестьяне Лавровы и Сысоевы владели рыболовными местами на Оби, а вместе с инородцами успешно ловили рыбу. Занимались молчановцы ещё и пчеловодством. Жителям села принадлежало 900 пчелиных ульев. Имелось даже питейное заведение. Работали торговые лавки, маслодельные заводы. Сейчас он начнёт рассказывать о том что не обошло все сибирские глубинки. Где спокойно терялись и беглые от правосудия, и осуждённые этим же провосудием. И Максим продолжал, особых событий в период Гражданской войны в волости не случилось, но позже появился Молчановский леспромхоз, на котором работали в основном заключённые (зеки) Сибулона. Позднее СибЛАГ ОГПУ/НКВД и спецпереселенцы, поставлявшие лес на Молчановский лесозавод. Афанасий следил за рассказом Максима, и ждал, что уже скора он начнёт рассказывать о том что раньше он знал, но не вникал и не придавал значения. Как же он не спросил у бабушки, у матери, сколько он не узнал в своё время, а знать было что. До Молчаново осталось не долго плыть, свои вещи Афанасий не распоковывал, да там его вещей не много, у него там подарки для земляков. Дальше он не поплывёт, сейчас он сойдёт на берег, на его родной берег, а на обратном пути «Тунгуссово» его заберёт. Два дня туристы будут знакомится с Молчаново, а потом на три дня они уплывут дальше туда, где только Обь и Тайга. Значит пять дней Он может быть на берегу, с туроператором было всё официально оговорено. Всё, Максим уже начал рассказывать о том, что теперь даже очень итерисовало Афанасия. Спецкомендатура ОГПУ/Сиблага, территория будущего Молчановского района становится частью ГУЛАГа. На территории района были поселения спецпереселенцев нынешних Алтая, Новосибирской области, а также граждан Польши, Западной Украины, Западной Белоруссии, Эстонии, Латвии, Литвы и немцев Поволжья. ГУЛАГ дал некоторое экономическое развитие, в том числе регулярное авиасообщение самолётами типа ПО-2 с Новосибирском для офицеров НКВД. Но Максим лишь упомянул в общем перечне , что были и немцы. Точно так же как и у него дома говорили обо всех. Но о немцах ни слова. Знакомые берега Молчаново отвлекли Афонасия и он стал сравнивать что здесь новое и что осталось не изменным. «Тунгуссово» сбавил ход, карабельные работники суетились, готовились причалить, на берегу стали видны люди, их было довольно много, когда приходил туристический корабль, народ массово стремился на берег, это было чтото новое в их размеренной жизни в глубинки. Афанасий вглядывался в толпу ожидающих, он искал среди них того кто придёт его встречать. Нет , его надо искать не в толпе, наверняка, он гдето один, Афанасий стал оглядывать весь берег, конечно, он не ошибся, там в сторонке от всех стоял его дядька Николай. У его матери были ещё и братья и сёстры, но Николая Афанасий любил по детски особенно. К каждому празднику он получал от дядьки хорошие подарки, даже велосипед и лыжи и коньки. Даже дядькины дети ревновали его к их отцу, почему он дарит ему такие подарки, он даже ему не крестник. В детстве Афанасий не задумывался, а потом и сам спрашивал почему.Не большой толчок, это значит Земля, всё причалили!. Афанасий вступил на берег и по телу пробежала дрожь, вот и свершилось, он на берегу его Родины!. Здесь он учился сначала в их деревушки, потом интернат. Вникать в какие то проблемы было некогда, он всё свободное время проводил в спортзале или на лыжах, на хоккее, а летом на спортплощадке с мячом. Когда приезжал домой, мать с бабушкой не знали как его накормить, им всё казалось что в интернате он не наедается. У кровати его ждала большая банка сгущёнки и банка воды, это после сытного застолья, чтоб сладеньким побаловаться. Любили его мать и бабушка. Афанасий уже видел дядю. Он улыбался, оставалось пару шагов и вот долгожданные объятия. Дядька не выпуская с объятий племянника пригласил его к нему в гости. Дом дядьки Николая стоял на высоком берегу реки. Обь была как на ладони, такая красота, такой простор. Дядька подошёл к нему и спросил, ну как нравится. Если бы не эта красота, не за что бы не уехал из Тювинки. Но постарели с женой, и до райцентра далеко, а без больниц теперь уж и не обойтись. Ничего, племяш, завтра рано встаём и едим в нашу Тювинку, а сейчас пойдём немного поспим. После шумной Германии, Молчановская тишина, кажется блаженным раем. Дядька заводил свой старенький трактор, в Тювинку больше ни на чём не доехать. Там и раньше то не было дорог, а сейчас и подавно. Село ещё спало и рокот трактора был невыносимо громко, а ещё громче голос дядьки, он хотел пошутить, что мол надо просить у нашей армии списаные танки чтоб в гости ездить. До чего ж красива природа Сибири, а осенью, когда не мешают клещи, комары, можно наслаждаться сколько хочешь, только надо крепче держатся, чтоб с трактора не вылететь. Ехать далеко и Афанасий помнил, что по пути они встретят множество уникальных природных комплексов, и лес будет всякий. Наверно здесь есть всё что растёт в Сибири. Вдруг трактор остановился, дядька недвусмысленно посмотрел на племяша и сказал, ну что не забыл, пойдём проверим. Поскольку в этом районе немалое число водоёмов, здесь образовалась благодатная зона для проживания ондатр. И в былые времена никто из местных не могли проехать эти места не проведывать этих забавных животных. Да, конечно, не всегда только любоваться, бывало что и поохотится, но они не готовились к охоте и с собой был только фотоаппарат. Не просто понаблюдать за ондатрами. Норки, или ещё их называют хатками ондатра роет на высоком берегу. Вход в нору всегда находится под водой, но её дно расположено выше уровня воды. Иногда нора может соединять два этажа и множество ходов. Так ондатра предупреждает повышение уровня воды в водоёме. Даже старики ходили смотреть как высоко ондатры построили запасные выходы, какой будет вода. Норки они с дядькой, конечно, видели, а самих зверушек лишь мельком, но пару фоток удалось сделать. И снова трактор загрохотал и зашумела тайга, теперь уже не часто здесь рокотали моторы машин, что поделаешь, их деревня давно уже была не перспективная. Под такой грохот много не поговоришь, а может и не надо, было время посмотреть вокруг. Это приезжему покажется всё вокруг одинаково, только не Афанасию. Казалось он знал что будет за каждым поворотом, хотя прошло много время. Николай читал его мысли. Он видел как Афанасий смотрит на всё, и он решил снова удивить племянника. Дорога шла через густой лес, а потом неожиданно их трактор выскочил на поляну. И снова трактор остановился и Николай заглушил мотор. Ну как племянник, помнишь это место , засмеялся дядька. Как было Афанасию не помнить, здесь они всем селом делали заготовку грибов. Он тоже бегал с пацанами по лесу собирая опята, и удача если попадали грузди. Молодёжь и взрослые кто ещё не жаловался на ноги тоже ходили по лесу, а все сидячие перебирали собранные грибы. Заготовители платили лучше если товар был качественный. Афанасий шёл прямо к цели, а цель был стан где стоял навес, к которому они носили грибы. Странно, но навес и сейчас там стоял, но разве что покосился малость. А может он такой и был. Афанасий подошёл к навесу и кажется что вот сейчас и другие подойдут. Он слышал шаги сзади и не поворачиваясь сказал, смотри дядька, ничего не изменилось, и навес не сломали. Николай кашлянул и ответил. Забыл ты племянник, что в лесу грех постройки ломать, вдруг путник в них будет нуждаться и ему это будет спасительное укрытие. А Николай не пустой шёл, Он нёс с собой торбочку, которую им собрала в дорогу его жена, как же, дорога дальняя. И не только торбочку, в тракторе у них был мешок в котором лежал хлеб, мука сахар, соль, масло, ну всё на первый случай. Афанасий вспомнил о мешке и засмеялся, дядька а мы на сколько едим, что так затарили. Но Николай лишь крякнул и ответил, не торопись, племяш, ты сам на этот вопрос позже ответишь. Теперь до Тювинки было совсем не далеко. Через пару поворотов уже начнутся фермы. Всякие деревенские хоз постройки, а потом уже и дома. А вот уже и фермы, нет надо так, бывшие фермы. Или что от них осталось. Потом пошли дома, тоже бывшие. Уже давно они ехали молча, слова были ни к чему. Трактор свернул в проулок и остановился. Ну вот и приехали, помнишь это дом Кузьмы, ещё Игнат живёт в своём доме и Варвара. Калитка отворилась и из неё сначала выбежала собака, а потом и Кузьма. Афанасий не узнал бы его , если не стоял у его калитки, так сдал дед. Дед улыбался, не так часто к нам теперь гости наведываются, и кого ж Николай привёз. Кузьма явно не узнал Афанасия. Но когда услышал что это сын Марьи Файгулиной, подошёл ближе, и долго вглядывался в лицо, а потом сказал, ну что, тянет домой. Николай засмеялся, смотрите ещё тювинцы идут. И правда дружненько друг за другом шли Игнат и Варвара. Игнат ещё издали начал говорить, как только услышал мотор, сразу засобирался и Варвару с кликнул, мы так и подумали. Что трактор возле Кузьмы остановится. Варвара тоже что-то говорила. Но понятно было лишь последнее, кого то к нам занесло. Николай подошёл к ним поздоровался, и говорит, а этого гостя узнаете. Конечно не узнали , пока Афанасий не представился, Варвара даже всплакнула, видно воспоминания. Николай позвал Афанасия помочь нести мешок, да сумка с гостинцами, вот старики обрадуются. Но Афанасий не хотел уходить, он ждал что ещё кто придёт. Не жди, сынок, сказал Игнат, никто больше не придёт, мы здесь одни. Все уехали, вот и Кузьма ждёт когда за ним дочка приедет, и остаёмся мы два дома, я и Варвара. Старики пошли в дом к Кузьме, а Николай и Афанасий к трактору за подарками, а когда занесли в дом. Радости не было предела. Варвара помогла Кузьме накрыть стол. Афанасий понял, что трапеза будет долгой. Все собравшиеся никуда не торопились, а за большие разговоры уже соскучилась. Он не ошибся. Варвара рассмеялась и стала говорить, я помню рассказывали в 1927 год, в деревне прошёл слух, что в Молчаново привезут кино из Томска, и молодёжь их деревни побежали к председателю просить коней, ну такой случай, когда ещё будет. Да, тем кому удалось попасть в кино, потом долго рассказывали деревенским об этом чуде. Игнат кашлянул и добавил, наверно не просто это кино привозили, а чтоб молодёж на стариков наседала, чтоб те не сопротивлялись церковь отдавать. Всё сделано было с политикой. Смотрите мол , будет у вас свой клуб, и будет вам кино. И в 1930 Молчановская каменная церковь во имя Преображения Господня была разгромлена комсомольцами и там сделали клуб. А после войны здание было приспособлено под районную телеграфно-телефонную станцию. Вот такое кино получилось, люди смеялись, что теперь из церкви есть прямая связь с «верхом». Даже не глядя на часы и не сговариваясь старики зашевелились, Афанасию не охото было чтоб они расходились, он просто не мог себе представить сколько они знают, а сколько не знает он. Скора начнёт темнеть, мы поели, а скотина голодная, не порядок это, надо идти по домам. А завтра по раньше соберёмся и ты нам расскажешь про себя и про Германию и по деревне проведём тебя, а сейчас уже поздно идти. Света у нас давно нет, а в темноте что увидишь, а что-то зажигать мы не разрешаем, пожарных у нас тоже нет, а сами уже слабые. Вот и боимся огня. Как загорится, как тут потушишь. Ну а как у вас с магазинами, спросил Николай. Да ни как, кто приедет проведывать привезёт, или же дежурный киоск, машина такая с будкой, иногда приезжает, она по нашим деревням ездит, да ты ж наше расстояние между деревнями знаешь, так сколько раз она к нам приедет пока очередь наша подойдёт. Афанасий вышел с ними за ворота, и тоже задал вопрос. Ну а как вы общаетесь, да просто ответил Игнат, дымом, зимой в доме печку затопим. а летом в летней кухне, чай вскипятить всё равно надо, да и сигнал получается. Вот вижу я у Варвары дымок пошёл с трубы, значит жива здорова она, а ей видно дымок от печки Кузьмы, вот так и звоним. Пока Афанасий говорил с Игнатом, Варвара улучшила момент и спросила Николая. Ну что , знает племяш про отца своего, успела нет Мария ему рассказать. Николай покачал головой, да, сейчас знает, Мария не успела, она скоропостижно умерла, я рассказал, она мне так всегда говорила, что я расскажу если она не успеет. Варвара одобрительно закачала головой, да, конечно, такая история и веть многие о ней знали. Но каждый не хотел брать на себя и болтать. Видно не спроста приехал племянник, историю свою подробней узнать хочет. Вот завтра пойдём в их дом и начнём раскручивать что вспомним, и вы приходите. Игнат и Варвара пошли, а Афанасий попросился к Кузьме в помощники убираться со скотиной. Николай как всегда пошёл к своему трактору, устал родимый, надо его тоже подготовить к обратной дороге, пусть чистым отдохнёт, чтоб довёз до дома, не подкачал, а то пешком не так близко и на корабль можно не успеть.
Утром Афанасий встал вместе с Кузьмой, и первым что сделал Кузьма, он растопил под навесом печь и сказал  ну смотри, скора и у Варвары печка задымит, Все утренние хозяйственные дела закончены и можно пойти смотреть Тювинку, или прощаться с ней, вряд ли она ещё долго так простоит. Они вышли за калитку и направились в сторону Игната и Варвары, но Афанасий сделав шаг остановился и повернулся в сторону дома где он родился и рос, Николай заметил это и сказал иди, племянник, а мы потом к тебе придём. Николай понял, что лучше ему одному пойти туда, это очень личное. Афанасий не забыл дорогу к своему дому, он не шёл, почти бежал. Их дом стоял почти заросшим высокой травой, давно здесь никто не ходил. Афанасий открыл калитку, сколько раз он это делал, и его встречала бабушка, а мама почти всегда была на свиноферме. Но сейчас его не встречали, стояла гробовая тишина, ни калитка, ни двери были не закрыты, окна тоже не забиты, просто вот так вышли хозяева и где-то задержались, а трава не заставила себя ждать. Афанасий толкнул дверь, в нос ударило затхлостью и не смотря на то что лето ещё только перешло в осень, а из дома пахнет сыростью. Дверь он не стал закрывать, и прошёл дальше, всё, казалось, стоит на месте, и печка большая, и стол, но каких то вещей нет. А вот даже сундук бабушки стоит. Афонский подошёл и поднял крышку, в глаза ему бросилась его школьная сумка, типа рюкзака, Рука сама потянулась за этой сумкой, когда он её открыл, там лежали его школьные тетрадки, За просмотром этих тетрадей и застали его дядька с соседями. Они зашли тихо и остановились не сговариваясь, мешать такому занятию никто не хотел. Афанасий отложил рюкзак и стал перебирать содержимое сундука, больше ничего особенного не попадалось, потом он посмотрел в прискринке сундука, и там увидел старую газетку в которую было что-то завёрнуто. Афанасий взял  этот свёрток, повертел в руках и стал разворачивать, кажется Николай догадался что там может быть. Да он не ошибся, там была фотография и письмо. Это уже похоже, Мария положила в сундук после смерти матери. Афанасий сидел неподвижно, он не смотрел ни фото. Ни письмо. Николай подошёл к нему и сказал, почему ты не смотришь на фото. Афанасий молчал, у матери всё время была фотография отца и она ему её не показывала. Всю жизнь он завидовал пацанам у которых были отцы, и сколько раз просил рассказать про отца, но мать молчала. А когда он был уже взрослый и жил в Томске  и у него была семья, он снова попросил мать рассказать, и она пообещала при следующей встречи расскажет, но следующей встречи не получилось. Николай положил руку на плечо племянника и сказал, я тебе уже рассказал про твоего отца, а сейчас мы все вместе попробуем тебе всё объяснить если сможем.
Из депортированных Герман был. Их семьи привезли во время войны. Помню глубокая осень уж была. А у них ни одежды ни еды. Наш председатель хотел. Видно, выслужится перед районом, сильно на них наседал, а может на своих не смел, а с этими понял что беззащитные. Трудно тогда было и с сознанием деревенских. Кто жалел их, помогал как то исподтишка, страшно было, кто знал что будет дальше. А кто просто так проявлял не приязнь, а у кого кто-то уже погиб на войне или воевал. Вот и в деревне закончилась мирная жизнь. И война закончилась, а напряжение в селе не спало. Варвара помолчала и продолжила. В нашей семье относились к депортированным как к обычным людям, и знаю что мать часто потом ещё рассказывала. Что она в тайне давала им молоко и так что могла, а потом картошку на посадку они собирали в тайне от тех кто бунтовал против них. А мать всегда добавляла, нельзя так дети у них, да и мы ж сами люди. Вот вот и мои родители тоже так говорили, поддержал Игнат. Отец с фронта раненым пришёл, а когда заходила очередная ругачка из-за них. Он говорил, давайте будем людьми, мы сейчас не на них нападаем, мы себя и наших детей ломаем. Зачем зло в сердцах разжигаем и сами стаём как фашисты. Дети не должны это видеть. К нам наслали и других не только немцев, а скандалим только из-за них.  Наступила тишина, было такое ощущение, что  они вошли не в бывший его дом а в прошлое их деревни. Старики, точно, потерялись во времени. Я с Германом и твоей матерью учились в одном классе. Одно это предложение Кузьмы вывело Афанасия из оцепенения. Он подскочил, держа в руках фото и письмо, подошёл к Кузьме и сказал, расскажи мне о нём. Да что особого я знаю, не думал что придётся рассказывать и не запоминал. Он был такой же как мы все, но если что было в классе не так, виноват был он. А Мария, твоя мать, всегда бросалась в защиту. А кому это нравилось, вот и с учителями конфликты получались и бабку твою в школу вызывали, а она потом Марию ругала, что из-за немчуры проблемы. Бабка твоя была  в деревенском лагере, кто недолюбливал чужих. Ну а у Марии и Германа дальше больше, чем старше становились, тем больше мы замечали что они везде вместе. Мы уже было к этому привыкли, да только не твоя бабка. После школы как то было не до того кто с кем и что.  А  только потом пошли слухи, что Мария ребёнка ждёт, я сразу догадался от кого. Но Бабка твоя встала в позу и ни в какую не разрешила им быть вместе. Помню разговоры, что  ребёнка сиротой делаешь убеждали её люди, а она на отрез-нет , сама выращу, но немца в моём доме не будет и Марию не отпустила. Не обижайся, Афанасий, может я не прав, но не знаю как поступить, осудить твою бабку, что не смогла своим принципам уступить, или просто понять, но жизнь Марии она загубила. Николай как будто ждал своей очереди стал продолжать, я младше сестры Марии был, сначала не вникал в ссору, а потом Герман меня позвал, ушли мы с ним в лес. И он слова с меня взял, что никому не скажет, что через меня Герман будет узнавать о ребёнке. Даже если Мария выйдет замуж, но ребёнок его и он пообещал её матери, он это сделал по просьбе Марии, что он навсегда уедет от сюда. Комендатура уже была снята и он мог уехать, как же он уговаривал Марию, но она сказала, что уже раз ослушалась мать, второго раза не будет. Если б он подождал когда ты родишься, может Мария по другому рассуждала. Долго сидеть с тобой мать ей не разрешила и стала Мария главной опорой семьи, все работы переложили на неё. Я видел как ей это доставалась. Вот потому ты раньше говорил, что бабка с тобой больше чем мать бывает и что ты мать мало видишь и знаешь. Отрабатывала она за тебя. Герман присылал мне и письма и деньги, а я не всегда знал как их передать вот и дарил подарки. Потом когда женился рассказал своей Ольги всё и она не возникала насчёт подарков и даже на наших детей покрикивала, чтоб не ныли что не им отец дарит, а племяннику. Назад вернёмся я отдам тебе его письма, я сохранил их. У него потом семья появилась. И дети есть, так что у тебя есть и братья и сёстры. Варвара всплеснула руками, да ты что, вот это новость, так ты всё время с ним общался, нет я этого не знала.  Афанасий подошёл к сундуку, что-то ещё закинул в рюкзак, потом ещё прошёлся по дому, постоял у того места где стояла кровать и вышел. Все уже были на улице. Хоть погода была далеко осенней, но всё же здесь было свежо и после затхлости в доме, казался не обычным свежий воздух.  Игнат усмехнулся и как будто сам с собой заговорил, вот это была пуля, когда по деревне пошёл слух, что тебя в армию забирают, да куда, в Германию. Не один я тогда сказал, что есть Бог на свете. Это нам в низу живущим посланием было, не то мы делали, а бабки твоей доказательства, не права она была. И ты без отца вырос и Мария в свинарнике так и промучилась. Николай добавил, да Марии досталось, на твоей свадьбе он была как гость, а всем ведала сестра Валентина, она городская. Вспомни как приехала Мария, на ней была фуфайка, правда новая, валенки и шалью обмотано, как будто после войны. Афанасий тихо добавил, а руки, какие были у матери руки, это были не женские руки, грубые, шершавые, и пальцы все скрученные. Бедная моя мама, что ты перенесла. А потом Афанасий повернулся ко всем и стал говорить уже другим голосом, наверно, чтоб отвлечься. А знаете, что я им ещё преподнёс. Помню когда с Томска приезжал домой, бабушка всё ткала половики, я смеялся, что бабушка, куда ты столько наготавливаешь, и она всегда говорила, что это мне приданое. Я смеялся, а она нет, всё всерьёз. И вот я женился, а половики так и не получил. Сам не спрашивал, теперь понимаю почему. Варвара не дала время на подумать, сразу вскричала прям, ну не тяни, говори почему. Да всё очень просто, жена моя немка. Ответ Афанасия лишил дара речи его собеседников.  Так вот оно, провидение, и такая вот получилась расплата. Ну первый раз можно подумать совпала тебя в армию в Германию взяли. Что спортсмен, здоровый сибирский парень, а потом второе—жена немка, а теперь и сам в Германию уехал. Афанасий добавил, есть и четвёртое. Фамилия у меня теперь не их, немецкое, наша семья теперь носит фамилию моей жены. Да, сказал Игнат, вот это перекаты. Все замолчали и пошли за калитку. Афанасий остановился, закрыл калитку на вертушку, что-то сказал и пошёл за всеми.
По остаткам деревни шли молча, как по кладбищу. Иногда останавливались и старожилы рассказывали о бывших доможителей. Да, эта экскурсия напоминала траурную процессию. Кузьма вдруг сказал. Ну хватит, пойдёмте ко мне, мы там ещё не всё съели. Афанасий посмотрел на небо и сказал, вы идите, а я подойду, к своим на кладбище схожу пока погода не испортилась. На встречу к матери и бабушки он шёл молча, столько он сейчас услышал, что бы ответили на всё это его самые родные люди, которых он считал святыми. Мусору на могилке собралось много, у него не было с собой ничего, чем можно всё это убрать. А может и не надо к зиме оголять могилу, холодно будет. Он зашёл в оградку, они и здесь вместе лежат, Афанасий сам их так похоронил, рядом и в одной оградке и столик сделал. Он не знал с чего начать и вспомнил, что перед уходом положил в карман две конфетки и спохватившись, быстренько достал их, и сказал с улыбкой, вот я вам сладенького принёс, по конфетке. Он не знал что ещё сказать, а что говорить, разве можно это чем то изменить. Афанасий обнял по очереди крест матери и бабушки, потом встал к крестам лицом и сказал, простите меня если я вас обижал, да, конечно, обижал. И я постараюсь вас простить, хотя вопрос за чем вы так сделали  останется со мной. Я вас считал святыми, а теперь я столько узнал про отца, про прошлое и мне не стало от этого легче. Прощайте. Я от вас теперь очень далеко. Наверно это судьба!
Звук мотора удалялся, неподвижно и тихо стояли Кузьма, Игнат и Варвара, так же тихо сидели в кабине трактора Николай и Афанасий. Оказалось что уезжать получилось тяжелее чем приезжать.
«Тунгуссово» причаливало к берегу точно в назначеное время. С корабля Афанасия заметили и стали махать ему рукой. И пока корабль швартовался ему сыпались сотни вопросов, а главное спрашивали, ты всё успел сделать. Первым сошёл на берег гид Максим, он подал руку и сказал, о, а ты на легке, что без гостинцев. Афанасий посмотрел на свою сумку, в которой лежал его рюкзак с тетрадками, письма и фотка отца, и сказал, у меня очень тяжелая сумка, в ней груз, цена не одной жизни.