Желание встретить завтра

Всей своей жизнью Леня олицетворял пример успешного человека, обласканного судьбой и наделенного всеми возможными талантами. К сорока пяти годам он имел все, к чему стремится большинство мужского населения планеты: прекрасное жилье, налаженный быт, красавица-жена, двое детей, уже достаточно взрослых, чтобы можно было наконец жить для себя, 90% доля в огромной строительной компании, уважение конкурентов и коллег, ухоженное лицо уверенного в себе человека и полная чувства собственного достоинства статная фигура. Не лишал он себя и удовольствия покрутить романы на стороне, благо, жена с детьми все время проводили либо в загородном огромном доме на Николиной горе, либо на их, как он называл, «даче» в Монако. Большая, обставленная массивной антикварной мебелью квартира в Староконюшенном переулке перевидала большое количество красоток: молодых и не очень, глупеньких моделек и утонченных интеллектуалок, пышногрудых и хрупких. Ни одна из них не оставалась ночевать и ни одна не переступила порог этой квартиры дважды. Вызвав очередной пассии такси либо проводив до машины, Леня наливал бокал красного вина (он предпочитал вино из провинции Бароло) и садился в кресло-качалку перед камином. Обычно он размышлял о том, что в свои сорок пять у него нет того, к чему стремится большинство мужского населения планеты: уютного дома, любимой жены, которая бы своими руками гладила ему рубашки и встречала с работы, окутанная смесью духов, жареного мяса и яблочного пирога, ласковых детей, которые бы любили его просто так, дела, которое приносило бы не только деньги, но и удовольствие.

Леня родился в интеллигентной семье: мама – заведующая неврологическим отделением, папа – руководитель НИИ, занимающегося опытно-конструкторскими разработками в авиакосмической отрасли. Поскольку к моменту рождения Лени родителям было уже около сорока, он с самого начала ни в чем не нуждался: всегда в центре внимания мамы, которая с радостью оставила больничные дела и с головой окунулась в пеленочно-кормленческий мир, окруженный няней – дальней родственницей из провинции, выписанной по такому делу в Москву, и бабушками, которые постоянно искали повод навестить новорожденного. Ему оборудовали поистине королевскую детскую, комната была огромной и светлой, у большинства советских граждан квартиры были немногим больше этой комнаты. Счастливый отец души не чаял в сыне, все свободное время гулял с ним, а, когда Леня подрос, у них стало доброй традицией в субботу «выходить в свет»: зоопарк, цирки, детские спектакли – Леня еженедельно получал свою порцию впечатлений. По вечерам мама и няня, по очереди, читали ему книги, причем не по полчаса на ночь, а часами: после ужина все шли в детскую, рассаживались по креслам, няня брала с собой вязание, мама – вышивание, и они сменяли друг друга: почитал полчасика – сидишь, занимаешься рукоделием или дремлешь под ласковое журчание голоса. Леня на всю жизнь сохранил в душе это ощущение спокойного домашнего счастья. Очень значимой составляющей этого самого домашнего счастья был запах корицы, просто сводящий с ума все то время, пока мама и няня сидели на кухне и ждали, когда булочки будут готовы.

Посещение театров и вечера, наполненные женскими голосами, читающими такие интересные книги, дали свои результаты: к шести годам Леня просто проглатывал книги, читал много, «запоями», в уме представляя героев, сопереживая им всей палитрой эмоций, сформировавшихся у маленького мальчика. В семь он начал писать стихи и рассказы. А еще, совершенно неожиданно для родителей, у которых не наблюдалось таких талантов, Леня оказался очень музыкален: он прекрасно владел голосом, напевая детские и популярные взрослые песни и даже сам начал подбирать мелодии на немецком фортепиано, которое стояло и пылилось, поскольку куплено был больше для интерьера. Было решено отдать мальчика в музыкальную школу. Поскольку отпуск по уходу за ребенком давно уже был позади, мама проводила много времени на работе, и перемещением Лени из школы в музыкальную школу, а позже еще и на фехтование и плавание, занимались няня и бабушки. Зато вечерами мама, которая просто бежала с работы домой, буквально душила Леню в объятьях и зацеловывала до звона в ушах. Дальше была очередь папы, который все время находил им совместное занятие: то модель самолета склеить, то засесть за партией в шахматы, то наесться до отвала мороженого.

В школе Леня учился на отлично, но при этом занудой не был и, если честно, как отличника его никто не воспринимал: он с удовольствием участвовал в мальчишеских забавах, мог запросто устроить какую-нибудь заваруху, обладал прекрасным чувством юмора, был спортивен и удал – он быстро становился лидером во всех компаниях. В переходный период он практически не доставлял родителям никаких забот: не лишая себя радости понарушать запреты и вкусить взрослой жизни, он всегда знал меру и умело оставлял за кадром все то, что не надо было знать его родителям. В седьмом классе закончилась музыкальная школа, но Леня не сильно переживал по этому поводу: он отлично понимал, что музыкальное образование не станет для него основным, а все, что можно от этого образования он взял, включая свидетельство об окончании с отличием. Быстро он нашел и замену для души – он влюбился. Иришка жила в соседнем подъезде и была на год его старше. Живая, подвижная, с длиннющими шелковыми каштановыми волосами и огромными черными глазищами, она навсегда сформировала его эротический идеал. Самой Иришке Леня очень нравился, и ее совершенно не смущало, что подружки будут смеяться над «любовью с малолеткой». Завязалась милая детская дружба, но с налетом некой чувственности. Сначала были прикосновения рук, потом объятья, потом – первый поцелуй. Несмотря на огромное количество женщин, с которыми Леня встречался после, Иришка навсегда осталась в его памяти как очень волнующий, но недоступный подарок.

Любовь закончилась внезапно и хлестко, как пощечина: как-то, возвращаясь из бассейна, Леня увидел весело щебечущих около подъезда Иришку и своего лучшего друга, с пятилетнего возраста, Вадика. Они стояли, взявшись за руки, и что-то очень весело обсуждали. Увидев Леню, оба спешно, как преступники, отдернули руки. Леня не простил ни Иришу, ни Вадика. При этом с Иришей было покончено навсегда сразу, а с Вадиком, боясь потерять лицо, Леня продолжал общаться еще лет семь. Дружба закончилась, когда Вадик позвал Леню на их с Иришкой свадьбу. В тот момент Леня четко для себя понял, что другом семьи он точно быть не сможет.
После школы, законченной с золотой медалью, Леня поступил на факультет Международных экономических отношений в МГИМО – во многом его поступлению поспособствовал папа, к тому моменту обладавший огромными связями, поскольку вот уже как пять лет возглавлял Росавиакосмос. В институте Леня сразу стал центром внимания – красивый, умный, с потрясающим голосом и весь искрящийся остроумными шутками. Дни пролетали, полные событий – жизнь была интересна и прекрасна. В первой половине дня – лекции и семинары, на которые Леня ходил с огромным удовольствием – ему всегда нравилось узнавать что-то новое, а когда и подача этого нового была достойной, то это ж какая радость! После занятий он, с кучей приятелей, шел куда-нибудь потусоваться – первые бильярдные, кафе, ресторанчики манили другой, не советской жизнью. С лучшим институтским приятелем Костиком Ростиком (ужасно смешное сочетание  имени и фамилии) Леня знакомился в этих заведениях с красивыми девушками, приехавшими со всей России для освоения новых для переходной экономики профессий – фотомоделей, подтанцовок и ВИП-сопровождения. Все тусовки обычно заканчивались у Костика на квартире на Полянке, которую, как наследство от бабушки, ему презентовали родители после поступления в институт. Однако, Леня никогда не нарушал сильно режим – в час ночи он, как штык, появлялся на пороге своей квартиры, трезвый, подтянутый и готовый с утра рано встать, чтобы не опоздать в институт. Костик Ростик же, который являл собой яркий пример золотой молодежи, тусовался до раннего утра и потом еле мог раскачать себя для того, чтобы поехать в институт. Часто его вызывали в деканат, где он долго писал объяснительные по поводу своего отсутствия на уроках. Дважды за время обучения его папа восстанавливал за определенные услуги в институте.
Леня встретил Монюсю, точнее, звали ее Марина, когда, немного подотстав от компании, догонял их в подъезде Костика. Он взбегал вверх по ступенькам, когда прямо в его руки, оступившись на лестнице на каблуках, свалилось прекрасное создание – белокурое, нежнокожее и грудастое. Оказалось, что Марина – соседка Костика, студентка последнего курса Первого меда. Будущий стоматолог Марина являла собой наглядное пособие идеальной улыбки – белые, ровные, с крупной передней дугой зубки постоянно демонстрировались в задорном смехе.

Марина стала не только с первого взгляда и просто-таки вулканической любовью Лени, но и любимицей всей его компании, особенно мужской части. Из-за внешнего сходства с актрисой ее сразу же прозвали Монро, Леня же любовно сократил Монро до Монюси, через «О», любил повторять он. Она чудесно танцевала, пела, была легка на подъем и всячески нарушала общие каноны поведения образцовой девушки: не боясь испортить белозубость, она, рассказывая о том, как часто надо проводить чистку зубов от камня, закуривала сигарету; после «Борис Годунов», на который Леня, получив от нее в качестве подарка на 23 февраля билеты, пошел с огромным удовольствием, учитывая его любовь к  музыке и отличное владение основами музыкальной литературы, она уговорила его откупорить бутылку привезенного из загранпоездки отцом виски, напилась из горла, как уличная пьянчужка, и полночи провела в туалете; просила кого-нибудь из Лениных друзей подыграть ей на гитаре и исполняла совсем несовместимый репертуар – старинные романсы и самый что ни на есть тюремный шансон. В общем, была балагурка и шалунья, но при этом интеллектуалка с чувством юмора. Вот про кого можно было сказать – два сапога пара. Леня и Монюся были просто зеркальным отражением друг друга.
Сам не зная почему, он не торопился с предложением. Если честно, он боялся испортить тонкий аромат их отношений вот таким вот бытовым вопросом. Ну не мог он предложить вот этой любимой желанной бунтарке узаконить страстные ночи и превратить их полную бурных эмоций жизнь в мирное попивание чая на кухне вечерами. Ведь она всегда говорила о том, что любовь должна быть свободна, а на вопросы замужества ей всегда было наплевать. Больше всего раздражало то, что друзья, которые, казалось бы, должны быть напрямую заинтересованы в холостом положении всеобщего любимчика Ленечки, все чаще заговаривали о том, почему он не женится на Монюсе, особенно Костик. Костик Ростик постоянно отпускал шуточки насчет «нежелания» Лени связывать себя семейными узами, но, что было противнее всего, особенно часто он это делал в присутствии Монюси. Некоторое время спустя Лене стало казаться, что делает он это неспроста, и смотрит он на Монюсю не как на девушку друга, и Монюся слишком тепла к нему. Ревность мучила Леню сильно, особенно ночами, даже появилась бессонница, утром же охватывало сильное раздражение, особенно, как ни странно, раздражала Монюся. Раздражала  тем, что не выказывала своего желания выйти за него замуж, тем, что ее все устраивало в их отношениях, тем, что при встрече обнимала и целовала в щеку Костика. Летом, после окончания четвертого курса, Леня с родителями поехали на заграничный отдых в Турцию. Поехали в пятизвездочный отель, в то время, как соотечественники только начали осваивать такую экзотику, как отпуск за границей, при этом три звезды в Турции были пределом мечтаний. Возвращался в Москву Леня в приподнятом настроении – красивый, загорелый, полный сил, обсудивший свои планы с мамой и полный решимости сделать предложение молодому врачу-стоматологу Марине Воронцовой. Однако, судьба решила внести свои коррективы в Ленины планы. При посадке самолета Лениному отцу стало плохо с сердцем. В аэропорту ожидала машина скорой помощи. Отец умер, не успев доехать до больницы.

Похороны прошли, как в кошмарном сне – мама рыдала и не могла успокоиться: она плохо себе представляла, как будет жить без мужа, одинокой пенсионеркой, не нужной абсолютно никому в суровые девяностые. Леня, как мог, успокаивал ее, хотя сердце его рвалось на части – он очень любил папу, тот был для него примером всю жизнь, и Леня понимал, что теперь он просто обязан приложить все усилия и стать для мамы опорой.

Через месяц он все-таки решился сделать Монюсе предложения. С огромным букетом наперевес он бегом поднимался по лестнице, на которой произошла их судьбоносная встреча, сердце его колотилось в бешеном ритме, а губы повторяли заученные красивые слова – стих, который он написал будучи в Турции. Добежав до Монюсиной квартиры, он с удивлением обнаружил, что она не закрыта, и вихрем влетел в прихожую. На кухне, подогнув ноги по-турецки, на табуретке сидела Монюся, сзади стоял и нежно прижимал ее к себе Костик Ростик. На столе стояли две чашки, рюмка и бутылка коньяка… Тут же вспомнились Ирка и Вадик, стыдливо отдернувшие руки, а потом сыгравшие свадьбу. Не говоря ни слова, он развернулся, швырнул в сторону букет и выбежал из квартиры. Дальше он не помнил, но, кажется, Монюся бежала за ним и что-то кричала.

Костик несколько раз пытался с ним заговорить в институте, но для Лени эти отношения навсегда себя исчерпали – предательства он простить не мог. После зимней сессии Костика отчислили из института за постоянные прогулы и три неуда, и, честно говоря, Леня не мог скрыть своей радости – вроде как месть и общаться, опять же, не смогут по уважительной причине. Сам же Леня постоянно прокручивал сцену последней встречи с  Монюсей и никак не мог понять, как он раньше ее не раскусил – ведь ясно, Леня ее интересовал только при живом отце, состоятельном и со связями. Очевидно, после смерти Лениного папы, в Костике она увидела гораздо больший потенциал.  Как-то, месяца три спустя, Леня, вернувшись с дня рождения однокурсника в сильно подвыпившем состоянии, не удержался и набрал Монюсин номер, однако, был неприятно удивлен: трубку взяла немолодая женщина, которая голосом начальника ЖЭКа сообщила, что Марина сдала ей квартиру и уехала в Питер, координаты она давать не уполномочена, но знает, что эта квартира досталась ей в наследство  от бабушки. Так что, если Вы – близкий ей человек, то найдете, а так просьба больше не беспокоить. Вроде долгое время Леня близким ей был, но вот телефона квартиры питерской бабушки почему-то не знал…

После института Леня практически сразу нашел работу – это была рейдерская компания, работающая по отработанной схеме: в процедуре банкротства ставился свой арбитражный управляющий, который за копейки переводил в их компанию наиболее значимые активы банкротов – огромные земельные участки, производственные корпуса, непрофильные активы в виде огромных санаториев, пионерлагерей и баз отдыха. Леня пришел в компанию младшим специалистом, но уже через два года оказался в составе Совета директоров – помимо академических знаний, в голове Лени рождались каким-то образом сложные схемы вывода активов, замены ликвидных активов неликвидными, причем все делалось таким образом, что комар носа не подточит. Евгений Абрамович, руководитель их компании, часто повторял, что мозги Лени – это Дом советов. Он очень его уважал, ценил, продвигал и щедро вознаграждал. Он отлично понимал ценность Лени – так умело провернуть сделки, не замарав репутацию, мог только он. Леня отлично понимал, где и как можно обмануть, но при этом быть белым и пушистым. К двадцати пяти годам у Лени были, помимо квартиры на Староконюшенном, где проживала его гордая достижениями сына мама, две квартиры на Кутузовском проспекте, в сталинских домах-близнецах, стоящих друг напротив друга, «шестисотый» Мерседес с водителем, VIP-карты всех самых модных ночных клубов и ресторанов и куча красивых девчонок, всегда и везде сопровождавших его шорохом легких тканей, приглашающих улыбок и деланным смехом. На одной такой девчонке, Ленке, он женился. Женился легко и без особых предисловий. Сложно сказать, чем она была лучше всех предыдущих – может, чуть умнее, может, дала не так быстро, черт его знает. Но то, что она, при знакомстве, сильно понравилась его приятелю и «подельнику» во многих деловых вопросах, начинающему инвестиционному банкиру Андрюхе, сыграло свою роль. Леня, увидев, что Лена мечется и не может определиться, кто ей нравится больше – веселый и какой-то бесноватый Леня или стабильный, уверенный в себе и своем окружении Андрей – развернул целую наступательную операцию, результатом которой загремел марш Мендельсона в Грибоедовском ЗАГС, и счастливые молодожены – Ленка и Ленька – ввалились в полный гостей зал ресторана в гостинице Метрополь.

Ленка быстро забеременела, и уже через год у них появился Илюша, а еще через полтора года – нежданчик – Лена кормила грудью и верила народным мудростям, что это безопасное для того, чтобы забеременеть время – Лева. К этому времени Леня выпорхнул из-под крыла Евгения Абрамовича и занялся собственным бизнесом – все в той же сфере. Только теперь он не просто перепродавал доставшиеся по дешевке активы, а занялся плохо изведанным в то время занятием – девелопментом. Привлекая внешнее финансирование, чаще всего обращаясь к Андрюхе,  он начал строить на участках жилые комплексы – в Москве и Подмосковье. Он посвящал себя работе целиком и полностью, вынашивал новые планы, реализовывал намеченное и был отцом с большой буквы – каждый проект был его рожденным ребенком. Его же с Леной дети, безусловно, испытывали нехватку в общении с папой. Да и Лена сама часто вздыхала, что времени вместе они практически не проводят. Вздыхая, она поправляла рукой с идеальным маникюром идеально уложенные волосы…

В очередной раз Леня остался один, с бокалом вина перед камином. Самые странные мысли лезли в его голову. Но больше всего его беспокоило то, что нет у него цели в жизни. Детям он дал все то, что обязан был дать  - лучшие школы и ВУЗы, квартиры, машины, деньги на счетах. Жена тоже денег не считала, проводила все дни в СПА и праздном безделии, перемещаясь для разнообразия из Москвы в Монако и обратно. Мамы уже десять лет как не стало. Друзья все были какими-то больше не для души, а для дела – Леня был уверен, что «закадычные» Андрюха,  Антон, Петя и Дима, если, не дай Бог, дела перестанут идти в гору, быстро сольются. Было как-то скучно и  серо. Какая-то жизнь не для себя. Он сел за фортепьяно и начал играть Чайковского «На  тройке»…

Когда в смс-сообщениях, а также через соцсети и What’s up они прочитали эту ужасную новость, никто не мог поверить… Такой молодой! Сердечный приступ! Мда.. Вот так вот. Впахиваешь, как вол, а о здоровье не думаешь… Во цвете лет…

На похороны не пригласили никого, видимо, Лена не хотела, чтобы в последние минуты прощания с мужем ее кто-то видел. Для поминок был снят небольшой ресторан в уютном историческом сквере…

Честно говоря, Лена, при заказе ресторана, рассчитывала, что будет около двадцати гостей. Тем более, Лева с Илюшей, сдающие сессию в Лондонской школе бизнеса, не смогли прилететь. Поскольку Лена не знала, с кем ее муж поддерживал отношения, а с кем нет, она сделала массовую рассылку со скорбным известием. А народ все подходил и подходил. Одетые в черное люди входили с неподдельным горем в глазах и жестах, всем своим видом сопереживающие и сочувствующие молодой вдове. Пожилые, среднего возраста, молодые, садились за столы, мест становилось все меньше. Люди все входили и входили. Казалось, что собираются на поминки народного артиста. Лена не могла поверить своим глазам – оказывается, столько людей хотели соприкоснуться с воспоминаниями о ее муже! Через час зал ресторана был настолько полон, что большинство стояло. Как ни странно, гнетущей обстановки не было. Незнакомые между собой люди стали общаться и рассказывать истории про Леню. Все вспоминали его искрометный юмор, его таланты, его умение собрать огромные компании и подружить людей между собой.

«Вот и сейчас! – вещал Константин Ростик, преуспевающий бизнесмен, владелец крупной розничной сети.  – Посмотрите, даже на свои поминки Лене удалось собрать нас всех, и мы, практически незнакомые люди, с огромным удовольствием вспоминаем его! И это нас объединяет! Леня, друг, мне всю жизнь не хватает тебя, а сейчас…. – Он вдруг всхлипнул и закрыл глаза ладонью. – Ладно, пусть земля тебе будет пухом!» - Он опрокинул стопку водки, и по грубой мужской щеке покатилась слеза. Следующий был Антон. «Леня, мой замечательный друг Леня! Ты дал мне все – дружбу, дело, понимание, что такое строить жизнь! Ленка, не беспокойся, мы с Петей и Димой тебя в обиду не дадим. Ленькина контрольная доля автоматически распределится между тобой, Илюшей и Левой, мы, миноритарии, в свою очередь, не позволим бизнесу уйти на дно. Леня дал на  возможность заработать, в свою очередь, мы всю жизнь будем ему благодарны. Ленечка, друг наш, покойся с миром и спокойствием в душе за своих близких!» Антон горестно вздохнул, Петя и Дима молча опрокинули стопки. Очень старый, сгорбленный Евгений Абрамович рассказал несколько историй о том, как молодой Леня начинал свою карьеру. Потом встал незнакомый Ленке симпатичный крепкий мужчина и начал свою речь: «Меня зовут Вадим Кротов. Леню я знал с самого детства. Когда-то у нас произошел неприятный эпизод, - сидящая рядом с ним красивая женщина с шикарными каштановыми волосами сжала ему руку. – Но это все неважно. Важны мои воспоминания. А в моих воспоминаниях Леня – талантище! Просто гениальный ребенок! Я потом наблюдал за ним всю жизнь. Как-то мне, а я работаю в одном крупном государственном банке, пришли на подпись документы о предоставлении гарантий под финансирование одного непонятного проекта. Изучив документы, я понял, что этим проектом занимается Леня. Он только начинал свою карьеру. И я отлично понимал, что, если не поставлю свою подпись, проект никогда не получит развития… Риски для меня были огромны, но у меня был перед Леней должок.. Эй, приятель, я надеюсь, ты меня слышишь! Прости меня за нее, за мою Иришку…». Вадим обнял жену и с горечью выпил свою рюмку. Ириша сидела вся в слезах. А дальше все говорили и говорили… Вспоминали, какой Леня был замечательный друг, прекрасный собеседник, талантливый предприниматель и вообще талантливый и неординарный человек. Лене стало душно, она слушала эти речи, и ей становилось все тяжелее и тяжелее на душе. Внезапно встала с поднятой рюмкой красивейшая девушка – все присутствующие замолкли, она производила какое-то магическое действие, хотелось смотреть на нее и слушать ее. «Мама никогда не говорила мне, что мой папа – герой, который погиб. Она много о нем рассказывала, ведь она его любит всю свою жизнь. Пока мы сегодня ночью ехали из Питера, я опять слушала и слушала историю их любви. Мне всегда хотелось встретиться с папой и рассказать ему, что у него есть я. И вот мой папа – мой герой - умер…». Она не смогла больше говорить и молящим взглядом посмотрела на сидящую рядом эффектную статную блондинку. Та подняла полные слез глаза.

«Монюся!» - раздался шепот из-за столов, стоящих около витражного окна – там сидели бывшие одноклассники и однокурсники, друзья молодых лет.

«Монюся, твою мать!» - голос Лени, живого Лени, порвал утопающее в горе пространство ресторанного зала. Леня, элегантный, прямой и рвущийся вперед себя и своих эмоций, возник перед исполненными горечью людьми…

Он подлетел к Монюсе, схватил ее, сжал. Она потеряла сознание. Кругом визжали, падали в обморок и крестились…

Ленка быстро удалилась из зала и прыгнула в машину. Машина никак не заводилась, а Ленка ужасно боялась, что кто-нибудь из присутствующих появится рядом и начнет требовать объяснений.

 В тот вечер, сыграв «На тройке» Чайковского Леня набрал Ленку и честно признался, что давно ее не любит, жить с ней не хочет, но в обиде не оставит ни ее, ни детей. Ленка, в свою очередь, согласилась подыграть в поставленном Леней спектакле под названием «Помру, никто и не вспомнит». Утром она разослала всем сообщение с известием о Лениной кончине… Машина наконец завелась, Ленка радостно выдохнула и помчалась строить дальше свое личное счастье – уже почти десять лет они с Андрюхой скрывали от всех свои далеко не дружеские отношения…

Леня и Монюся пили, курили и балагурили три дня подряд. Сначала надо было успокоить всех разбушевавшихся гостей, приглашенных на поминки. Но, честно говоря, в большинстве своем Ленину выходку простили – еще бы, пережить такую палитру эмоций за один день – от безграничного горя к щенячьему восторгу! Потом долго объяснялись между собой – оказалось, в тот вечер, когда Леня «застукал» Монюсю и Костика на кухне, Костик успокаивал Монюсю, которая выяснила, что беременна, но была при этом уверена, что Леня рассматривает их отношения как роман и не более, а такое обременение сделает их дальнейшее общение невозможным. Когда Леня убежал, Монюся, еще больше напуганная такой реакцией, заставила Ростика практически поклясться на крови, что он никогда не расскажет о ее беременности Лене. В ход пошел шантаж быстро увлекающегося девушками Костика. Потом просто пили, заглушая многолетнюю пустоту. Потом вдвоем целовали и тискали обалдевшую от такого моря нежности Анютку. Потом пили и много пели – Анюта унаследовала от родителей прекрасный музыкальный слух и бархатный голос, она заканчивала Консерваторию. Монюся напекла спьяну целую гору пирогов с яблоком и корицей, которые они никак не могли съесть…

А на четвертый день голова совсем не болела! Жизнь была прекрасна и жить хотелось все больше и больше! И да, иногда приходится умереть, чтобы понять, что самое чудесное желание – это желание встретить завтра!!!!