Именем Революции. Глава 8

ИМЕНЕМ РЕВОЛЮЦИИ – ГЛАВА 8

Написан в соавторстве с Евгением Ташу – http://www.proza.ru/avtor/amulet1970

«Пока люди жрут, опарыши всегда найдут себе пропитание»
Се Дук Сен.


   Маршал Обороны товарищ Сечка, удрученный поисками пропавшего товарища З.А.Бубённого, решил напиться и, долго не раздумывая, поскакал на своем служебном жеребце в корчму «Трибля» – притон всякого темного отребья, чтобы, надравшись вусмерть, успокоить душу, порубав какую-нибудь контрреволюционную сволочь. Злость от потери боевого товарища искала выхода, от того и понесла Нелегкая раздосадованного Маршала Обороны в корчму Аболяя Алёхина...

   Да и как не быть в досаде-то?.. Особый отряд следопытов-индейцев под руководством капрал-майора товарища Чингиса Чгукова, прибывший из Генштаба Министерства Обороны Сосциалистической Республики Смогикания, три дня шарил по всем тропам Вороньей губернии Ак-Орды - З.А. Бубённый как сквозь землю провалился, оставив лишь одно копыто своего коня Перегара, которое опознали по золотой строевой подкове. Недогрызенное копыто лошади маршала Бубённого нашли возле конуры сторожевой собаки сельской больницы поселка Старая Слободка. На всякий случай распотрошили собаку -  внутри ни лошади, ни З.А. Бубённого.

   Маршал Обороны А.О.Сечка ввалился в корчму и оглядел сидящих там субъектов, выискивая потенциальную жертву. Отребья было мало – всего два посетителя – какой-то измызганный свиным пометом, плохо пахнущий рыжий красноармеец (судя по лычкам на петлицах, старший ефрейтор кавалерии), который, увидев Маршала, быстро опустил голову и уткнулся в стол, а также какой-то напыщенный хлыщ, который судя по осанке, был явно из панов. Пан увлеченно листал небольшую жёлтую книжицу, периодически что-то записывая в оную старинным пером.

   Сечка с порога, окликнув словом «Эй!», приказал корчмарю Аболяю Алёхину подать ведро водки, яичницу с луком и поморскую семгу со скитайскими специями. Тот услужливо засуетился, принес ведро с большой чаркой и яичницу с луком, а затем, переминаясь с ноги на ногу, слащаво сказал, что семги немае. Сечка налил чарку, опрокинул, поставил аккуратно на стол и вдарил в лоб корчмарю, отчего тот распластался по полу, как раздавленный тяжелым сапогом таракан. Сечка снова налил и выпил. Не прошло и трех минут, как корчмарь принес тарелку с сёмгой, приправленной скитайскими специями. Сечка снова налил и выпил. Затем опять вдарил Аболяю в лоб - за ложь. Тот опять упал и больше решил не вставать.

   Через полчаса Командарм Сечка был уже изрядно пьян, но упрямо наливал и пил. Наконец, Маршал Обороны огляделся по сторонам, но, не увидев ни рыжего красноармейца, ни напыщенного хлыща, которые незаметно слиняли, когда он в первый раз заехал в лоб корчмарю, обречённо вздохнул и, прихватив то, что осталось в ведре, не заплатив, пошел, пошатываясь, к выходу, переступив через притворившегося мертвым корчмаря Аболяя Алёхина, поглядывавшего сквозь прикрытые веки за Командармом. Товарищу Сечке стало скучно и тоскливо, и Маршал решил продолжить возлияние с комиссаром кавполка Ф.У.Рмановым - повспоминать вместе с ним дорогого его пламенному пролетарскому сердцу Василия Ивановича. Примерно через час товарищ Сечка, крепко и уверенно держа в пьяной руке ведро с водкой, въехал в часть и направился к штабу. Навстречу ему выбежал исходящий улыбкой Василий Иванович.

   – Вася, ёкараный ты бабай! – закричал Сечка, соскочив с лошади и обнимая старого друга. – Ты нашелся!

   – А я и не пропадал, вроде… - ответил Василий Иванович, удивленный столь чувственному порыву Маршала Обороны.

   – Хорошо, что ты нашелся! – воскликнул, утирая слёзы и не особо слушая друга, Командарм Сечка и подал Василию Ивановичу ведро с водкой.

   – Очень даже кстати! – сказал Василий Иванович, вожделенно заглядывая в ведро. - А ты знаешь, кто у меня в гостях?

   – Знаю, – сказал Сечка, мотнув головой, – товарищ Геннасе!

   – Так ты его видел! – удивился Василий Иванович.

   – Конечно, – ответил Сечка. – А где он сейчас?

   – Пошёл в пихтовую рощу, – рассмеялся Василий Иванович. – Я попросил собрать грибов – он же у нас знатный спец в этом вопросе.

   – Но он же терпеть не может грибов! – удивился Сечка.

   – Как это – терпеть не может? – в свою очередь удивился Василий Иванович. – Ты что-то путаешь… Зато я обожаю грибочки! – вдруг заржал, как лошадь, первый раз увидевшая пони, Василий Иванович.

  – Да грибы – это прекрасная закуска! – поддержал смех, по-пьяному икая, Сечка. – Но шашлык лучше!

   – Не страшись, бобёр, сейчас и шашлык поспеет, – потянул за собой Сечку Василий Иванович.

****
   Сержант Артемий Чорний и Геннасе Даков вот уж десятый час тщетно бродили по лесу – шли наобум, куда глаза глядят, в надежде разыскать хоть какой след, который выведет их на пропавших товарищей. Так как начпрод Дуля числился среди пропавших, личному составу кавполка уж который день не выдавали паек, а потому приходилось питаться подножным кормом. Как назло, в тот день ничего, кроме волчьих ягод, белены и поганок не попадалось. Геннасе Даков наотрез отказался есть «эту гадость». Он шел, как завороженный, по лесу, поглаживая деревца и приговаривая – «Пихта грациозная!». «Что ж, мне больше достанется, древолюб», - пробубнил Сержант Чорний, посмеиваясь над чудачеством Геннаса, и схомячил всю белену с поганками в одиночку. Вскоре у Артемия не по-детски вспучило живот, и он примостился под кустом, отослав Геннасе вперед. Вскоре послышались шаги, и перед взором изумленного Артемия, сидевшего незаметно, как затаившийся белорусский партизан, в кустах, прошел не кто-нибудь, а он сам собственной персоной! От такой неожиданности Артемий даже потерял дар речи и лишь только с большим рвением начал тужиться по нужде.

   Геннасе Даков, обогнавший Артемия метров на сто, решил остановиться и подождать сотоварища. Ждать пришлось недолго – вскоре Сержант Чорний, вылез из кустов и, увидев Геннасе, очень удивился:

   – Товарищ Геннасе, меня Василий Иванович послал за вами, просил передать, что шашлык остывает, а водка греется! – сказал старший сержант Чорний, почему-то перешедший на «вы».

   – Чот я не понял, - удивился Геннасе Даков. – Василий Иванович уже нашелся что ли? А Петька?.. И Дуля нашелся?..

   – Да вы чо – белены объелись? – пришла очередь изумляться Артемию. – Дуля с утра шашлык вам жарит – старший ефрейтор Клизмук для вас вчера хряка зарезал. Все для них, блин!.. На солдатский стол хрен что достанется!

   – Какого нахрен хряка? – вскричал Геннасе, которому стало казаться, что он тихонечко сходит с ума, хотя, вроде, грибочками не баловался.

   – Жаренного… С хреном... С хреном и водкой.

   – Какой, спрашиваю, нахрен водкой?! – взорвался совсем уже Геннасе. – И, кстати, белену не я только что жрал, а ты!

   – Не опохмелились с утра что ли? – Артемий посмотрел на Геннасе, как на дурака. - Впрочем, мое дело было предупредить, а там – как сами знаете. Мне вообще похрен…

   С этими словами Артемий шмыгнул в кусты и исчез, тут же появившись с другой стороны, с видом исполненного долга. Геннасе Даков смотрел на Артемия с широко открытым от удивления ртом.

   – Прикинь!.. – с ходу начал Чорний. – Я там сейчас в кустах оправлялся, так мимо меня я прошел! Представляешь?.. А ты тут чо орал-то?..

   – Как это мимо тебя ты прошел, если ты только что мне тут всякую хрень говорил? Постой, постой! Так это был не ты, хотя это был ты? Вообще ничего не понимаю… Ты только что пошел туда… - Геннасе пальцем указал Артемию на кусты, в которые только что минуту назад ушел Артемий. – Клянусь чертями!.. Тут что-то не так! За мной!..

   Геннасе смело ринулся в кусты, куда только что ушел один Артемий, а за Геннассе в след устремился Артемий тоже. Вскоре Геннасе и Артемий вышли на пригорок, с которого увидали… КАВПОЛК! Геннасе и старший сержант Чорний, залегши в густой и высокой траве, устилавшей пригорок, с изумлением наблюдали, по очереди передавая друг другу биноклю. Видели подпрапорщика Дулю и ефрейтора Клизмука, тащивших на носилках целиком зажаренного хряка, покрытого нежной и хрустящей корочкой. От этого зрелища у Артемия потекли было слюнки, но тут они увидели ослика Гнома, смотрящего на их в упор, хотя их и разделяло метров пятьсот, а то и более. Что-то до боли знакомое было во взгляде ослика, но что – Артемий не успел понять. Наконец, Геннасе увидел Сечку, сидящего под тенью навеса за дощатым столом, богато уставленным различными закусками и ведром с водкой, в компании Василия Ивановича. Он встал во весь рост и скомандовал:

   – Пошли!

    Через десять минут они тоже сидели за столом с Сечкой и Василием Ивановичем, которому они доказывали, что он недавно пропал. В ответ Василий Иванович только ржал, подражая Королеве Анастасии, чтобы не разочаровывать своих друзей, хотя считал шутку очень даже глупой. Наконец, когда опьянел даже малопьющий, а потому активно мухлюющий за столом, Геннасе, к собутыльникам, вернее сказать – к соведерникам, подошел Артемий Чорний, отчего Сечке и Василию Ивановичу почудилось, что в глазах стало двоиться. В голове Геннасе ничего не шевелилось - когда он пил, он тупел. Старший сержант Чорний, который сидел за столом, сказал подошедшему Чорниму:

   – А ну, пошел отседаво!..

   Тот, удивленно уставившись на еще одного себя, вдруг перекрестился вытащенным из кармана гимнастерки комсомольским билетом и поспешно ретировался. Когда второй старший сержант Чорний ушел, Сечка мотнул головой, и похвалил первого Чорниго:

   – Ты аболютно правильно сделал, что погнал его! Так ему и надо!.. А то мне совершенно не нравится, когда ты раздваиваешься… Сразу чудится, что вернулся приступ белогвардейской горячки...

   Вскоре предоставили тост товарищу Геннасе Дакову. Тот встал, прокашлялся, весь как-то подобрался, будто готовится к смертельному штурму оборонительного сооружения, и сподвигся к откровению:

   – Товарищи мои дорогие! Я хочу сейчас поделиться с вами плодами своих долгих, нелёгких раздумий, и мне хочется именно с вами ими поделиться. Поделиться с людьми, с которыми я делил хлеб, и которым я доверяю. Если я не прав, поправьте меня. – Геннасе смолк, собрался с духом и сказал: – Всякая идея применяющая насилие, приносящая страдания, не чурающаяся душегубства, какими бы благими намерениями она не руководствовалась - происходит от Дьявола!

   Сидящие за столом, вместо того, чтобы прийти в праведное неистовство от существования подобных крамольных и антисоветсих мыслей, навзрыд, как маленькие дети, понурив головы, зарыдали.

   Ещё один Геннасе, который не был, как и другой Геннасе, любителем возлияний, спрятался от Василия Ивановича на политинформации товарища Ф.У. Рманова в клубе кавполка и наивно думал, что не присутствует на пьянке…

****
   В это же время Великий Генералиссимус всех стран и времен товарищ Коба принимал с докладом Наркома НКВД трижды комиссара госбезопасности Павло Ёберию.

   - Ну-с, с чем пожаловал, Павло? – закрыв один свой хитрый глаз, а другим, тоже не менее хитрым, прожигая Ёберию насквозь, фамильярно спросил Хозяин, набивая трубку табаком из раскрошенных папирос «Хреньцеговина з хлором».

   – Товарищ Коба! – бодро отрапортовал Ёберия. – Мы перекрыли кислород всем этим троцкинутым, а скоро и кишки им выпустим! Только прикажите - и мы устроим им Вафлеломеесвкую ночь длинных штыков!

   – А что у тебя там с Хеорасем? – усмехаясь, неожиданно ласково спросил Коба.

   Тут уличенный Ёберия распрощался с жизнью, у него ноги сами по себе подкосились, и он пал ниц перед Великим Вождём.

   – Кобочка! – пролепетал комиссар. – Не вели казнить, вели правду говорить! Все расскажу без утайки! Ты же мне как отец родной!

   – Умеешь ты подлизнуть полной лопатой, Павло! – снова ласково усмехнулся Генераллисимус. – Давай, выкладывай, что там стряслось?

   Наркомвоенмордел Ёберия встал, поправил ремень и начал как мог спасаться:

   - Товарищ Коба! По сообщениям агентов военной разведки СМЕРД оперативного отдела ВЧК Главного Разведывательного Управления НКВД раскрыт коварный заговор, учиненный этой политической проституткой товарищем Троцким и его приспешниками – товарищами троцкистами. Поставив перед собой коварную цель отстранения от власти нашего Величайшего Вождя и Отца товарища Кобу, проститутка Троцкий вошел в связь с бандитским недобитком и чернокнижником Хеорасем Гаподяевым. Заговорщики пытаются с помощью черной магии вернуть к жизни Вождя Мировой революции товарища Ленина и с его помощью захватить власть в мире. Тебя же, мой дорогой Коба, они планируют сгноить на Туруханских урановых рудниках!

   – Охренеть! – только и сказал Вождь народов, закуривая трубку. – А как они воскресят Ленина? Мы же из его мумии на опыты все мозги вытащили!

   – Дорогой Коба! – отвечал Ёберия Хозяину. – Судя по поступкам и законам, у многих президентов, министров и депутатов совершенно нет мозгов! Но это нисколько не мешает им быть у власти!

   – Логично… - ответил Генералиссимус, выпуская дым. – Тогда что предлагаешь?

   – Я тут, в приемной, бревно оставил – осиновое. В кабинет Власик, поц, не дал занести. Так вот, дорогой Коба, ты должен заточить под кол это бревно священным серпом, после чего с помощью священного молота вогнать осиновый кол в сердце мумии Ленина – тогда он не восстанет из ада! И ты будешь жив!

   – А вместе со мной будешь жив и ты, так ведь? – усмехнулся Коба, отправляя щелчком бычок трубки в окно.

   – Да ты что, Коба! – вскричал с обидой в голосе трижды комиссар. – Да я за тебя жизнь отдам! Мы же с тобой в Гражданскую!..

   – Стоп! – не дал договорить Ёберии товарищ Коба. – Я ещё не простил тебе Лакобу бедного, которого отравил подлым образом.

– Да, конечно, но ведь по вашему прррр… То есть, для вас!.. Только для вас…

– Ладно, мало ли с кем я и когда… Я не только с тобой… – молвил Коба, топорща рыжие усы. – И не только в Гражданскую… Но болтать об этом не следует – язык до виселицы доведет! Усек?..

   – Усек… Усек… - торопливо затараторил трижды комиссар госбезопасности.

   – Ну, вернемся к Хеорасю Гапондяеву... Кстати, мы с ним в Тифлисской семинарии вместе учились - как тесен мир! Надо бы проредить… Так что там Хеорась?..

   – Окружен верными мне войсками НКВД в Свято-Свинежском замке. Занимается магией и колдовством, чтобы вызвать демонического зверя, который и вытащит из ада дух Ленина. Для этого Хеорась с подручными похитил и готовится принести в жертву похищенных из кавполка Василия Ивановича, Петьку и подпрапорщика Дулю. Но ситуация под контролем! Обезвредить и ликвидировать бандита Гапондяева откомандирован тайный лейтенант НКВД художник-арьергардист Борис Оглоблин.

   – Хорошо, Павло, держи меня в курсе. А что с проституткой Троцким?

   – Он сейчас как раз на своем смексиканском бронепоезде на полустанке Пупышкино под Своясями стоит. Отмыл деньжат через спанамские офшоры, контра!

   – Да уж… Вот точно, Павло, тебе говорю – не хватает меня на этих офшорников! Но доберусь и до них! А Троцкого ты… Того… В общем, сам понял, не маленький…

   – Так точно, батоно Коба! Будет сделано, Вождь ты мой любимый!

    Трижды комиссар государственной безопасности товарищ Ёберия, кланяясь в пояс через шаг, попятился задом прочь из кабинета Хозяина, а затем поспешил в свой кабинет на Лумумбянку – так в народе прозывали здание НКВД, находившееся на площади имени Патриса Лумумбы – этого отважного сяфриканского революционера и пламенного борца против гидры мирового апартеида.

****
   Приблизилась полночь. В тот момент, когда старший сержант Чорний встал, чтобы произнести тост, вдруг мигнула странная вспышка, и все вокруг исчезло – исчез кавполк, исчезли соведерники, исчез недоеденный хряк, исчезли стол и тулья, отчего Геннасе Даков грохнулся жопой наземь. На лесной поляне стояли совершенно трезвые, но до глубины души пораженные произошедшим Артемий и Геннасе, кроме которых остался лишь спящий крепким пьяным сном Маршал Обороны Сечка. И было отчего прийти в подобное великое замешательство: не оставив от себя ни кусочка, кавполк, или то, что было очень похоже на кавполк, в одночасье испарилось без следа. Исчезло все – люди, дома, животные… Как будто вот она – жизнь, только что была, мелькнула ничтожная секунда и ничего уже нет. Артемий и Геннасе долго стояли, не в силах произнести ни слова. Наконец, старший сержант Чорний вышел из оцепенения, растолкал Маршала Обороны Сечку, который не понимая, где находится, крутил частью тела, которую в данный момент тяжело было называть головой.

   – Все есть тлен! – вздохнув, сказал Геннасе, но через мгновенье, придя в себя, деловито достал из планшета топографическую карту и, сделав предварительные измерения по ночному небесному светилу, нанес на карту предполагаемое место нахождения столь странного объекта.

   Когда последние штрихи были нанесены на карту, Геннасе ткнул в нее пальцем, а затем ловко свернул и засунул обратно в планшет. Наши герои поспешили в настоящий кавполк. На месте же фантома не осталось ничего, что могло бы напомнить о том, что только что тут была весьма немаленькая войсковая часть. Лишь легкий, едва уловимый запах жаренного хряка витал в воздухе, точно шлейф невидимой лесной феи.

****
   Маньчжу-Гойский император омега-самец Пу И сошел сума и, рассерчав злобно, начал брить себе груди, рассчитывая, что у него на оных вырастет настоящая, мужицкая шерсть, и он сойдет за альфа-самца. И он так усердно придавал своей бесцветной особе грозный вид, расплевываясь во все стороны, махал томагавком и нахально шевелил кричалкой, извергая несусветные блудословия, так славно, лжесвидетельствуя, дулся, что однажды он совсем лопнул, измызгав всю Великую Скитайградскую стену своими императорскими внутренностями. Однако, это происшествие никакого отношения к нашему повествованию не имеет, и мы не будем больше упоминать о нем… Никогда…


Предыдущая часть – Глава 7 - http://www.proza.ru/2017/08/14/1587
Следующая часть – Глава 9 - http://www.proza.ru/2017/08/14/1756