Флешка и марафон. Роман. гл. 18...

Глава восемнадцатая.

Курсор справа показывал – скоро финиш. И на что он выпадет: весну, лето? Или осень?

*           *          *

         И56 01.03.09.
    Привет, Юра. У меня всё по старому, тружусь на капиталистической ниве. В этом году планирую поехать в Ташкент, хочется надеяться, что получится, хотя проблем куча. Полечу через Москву. Если выйдет, сообщу тебе дату прилёта. Вдруг увидимся. Я тебе как-то писала, что беспрепятственно въехать-выехать в Ташкент нужно оформлять в узбекском посольстве ПМЖ в США, иначе будут сложности. Надо начинать этот процесс. Но чтобы здесь получать пенсию, надо получить американское гражданство, тогда опять не смогу въехать в Ташкент – в Узбекистане нет закона о двойном гражданстве, поэтому надо отказываться от узб. гражданства, следовательно, надо и выписываться, и Полина не сможет получать мою пенсию, которую я там (в Узб.) заработала своим горбом. Вот такой круговорот получается. Надо что-то решать.
Сегодня Прощёное воскресенье. Прошу прощения у вас всех если своим появлением кому-то доставила неприятности.

13.03.09. Тебе, Ирина.
Переговорил с тобой, услышал голос. Вроде, ожил.
О своих экономических “успехах” – рассказывал. Вся эта бредятина от нашего президента, что они помогают… и есть миф. Им на Рублёвке так кажется, что они помогают стране. На самом деле – всё, полная ж-па. Одно за одним закрываются предприятия, с которыми я работал более 10 лет. Около 20% людей сократили под разными предлогами. За последний год аренду мне подняли в два раза + Эл/энергия на 30%, тепло – в 1,5 раза… Сырьё… Жить стало невозможно, но хоть кто бы спросил нас. Имиджа президента, за которого мы пьём под лозунгом: “за ДАМ (Дм.Ан.Медведева)” хватит ещё месяца на два. Дальше что? Опять зомбированного Саакашвили провоцировать на инцендент? Или Ющенко?
Пишу и слушаю музыку. Это и спасает. Да ещё общение с тобой. Но твои письма… Размера их даже на самокрутку не стало хватать. Кризис?
Скоро год, как мы нашлись. Если не получится пообщаться в этот день, выпьем заочно. Хотя жена моя этого не любит.
Попытаюсь отправить это письмо скоро, может быть, даже и сегодня. Ю.   

И57 22.03.09
Юра, хочу поздравить тебя с маленьким юбилеем – годовщиной со дня нашей виртуальной встречи.
Как быстро время летит. Сколько всего было за этот год – и хорошего, и не очень. Не хотелось бы в дальнейшем потеряться в суете жизни, проблемах и неприятностях. Как ты писал: «Засосёт болото будней…» Но не будем о грустном – юбилей всё-таки.
А у нас всё холодно, хотя ясные, солнечные дни. Я, наверное, никогда здесь не отогреюсь, придётся или в Ташкент ехать, или к маме в Ярославль. Хотя бы на время. Вот такие у меня новости. Пока. Ира.

          22.03.09. Ирине.
Куда и зачем, ты не знала,
А я не мечтал уже встретить.
Взяла, наугад написала.
…Март, год назад, двадцать третье.

Если есть с чем,  то поздравляю!               Ю.

5.04.09. Ирине Седых от Юрия.
Здравствуй! Даже и не знаю, что говорить после твоей “выходки” с посланием валюты. Спасибо, но чувствую себя странно. Они (деньги), конечно, мне помогли, но до чего ж меня это государство довело, раз так всё происходит.
Отдам, но когда… вот вопрос. Заказов вообще нет. Полмесяца сижу без дела. Время есть, а ничего не пишется.
Звонил тут тебе, а там автоответчик. Насчёт “тунеядки” – это юмор такой несмешной. Уж прости.
Всё не так.  Как время появилось  - друзья тут как тут. Не днём, так вечером. Вот и отбиваюсь… силушек нет.
Ладно. У тебя хоть как? Может, на буднях и побольше тебе чего напишу.
Дай тебе Бог всего хорошего. 
“Прошло лето, кончилась жатва, а мы не спасены”, - поневоле Екклесиаста вспомнишь.     Ю.
         
         И58 04.04.09.
Юра,  прочитала твоё сообщение, опять начинаешь старую песню? Перестань себя казнить. У тебя в последнее время пессимистические настроения. Я понимаю, что с нынешней жизнью радоваться особо нечему, но твоё настроение притягивает ещё больше негатива. А насчёт расплаты – готовь натуру (шучу, конечно – надо же тебя как-то расшевелить)
Я уже неделю просидела дома. Тошно. Когда работаешь – подтянута, энергична, в полной боевой готовности. А тут за неделю разленилась, расслабилась, аж самой противно. Надо работать, пока ноги носят.
На днях лазила в Интернете, попался один тест: “Какой ваш психологический возраст”. Когда ответила на все вопросы, мне выдали ответ: 20 лет. Недаром родилась в день Пионерии, до сих пор пионерская зорька играет в одном месте (так муж Бориска говорил). На этой ноте закончу. Выше нос, ЛЕВ.

И59 19.04.09.
Привет, Юра! Вот и пролетела моя рабочая неделя. Умоталась – нет слов.   С семи утра и до 6-ти вечера на ногах, присесть некогда. Я и повар, я и няня и ещё не знаю кто в одном лице. Одна радость – вечером свободна, рядом хороший парк, можно погулять и посидеть на скамейке. В пятницу посмотрела свою почту, пришло 350 сообщений, с ума сойти. Сидела до часу ночи, пока всё разгребла. Утром поднялась чуть свет, поставила тесто, вроде, получилось нормально. Вот так и живём.
Поздравляю вас с праздником, со Светлым Воскресением Христовым! Храни вас Господь.               

          21.04.09 Ирине. Ну, здравствуй!
Так редко писать стал, что самого себя не уважаю. Снишься иногда в каком-то странном, тесном городе. Улицы узкие, ты в конце, я пытаюсь протиснуться… Не получается.
После твоих “посылок” не знаю, что и сказать. Стыдно вообще-то. Ира, у тебя и у нас скоро юбилеи (по 60-т), а как встретить? Как сказать то, что за сорок (сорок!!!) лет не произнесено? Как трудно быть оригинальным. Разве очередной опус прислать, а он тебе в твоих буднях нужен?
Две женщины, которых до сих пор люблю. Лиза и ты, в честь которой названа первая дочь. А скандалов после этого… “Первая” не поняла моей памяти. Ревновала. Она – не Лиза, которая всё простит. Думаю, как и ты.
Ощущаю даже твоё тело. Не физически, а так – платонически. Как тогда, на третьем этаже дома твоего, после того, как ты мне открыла дверь… выйдя из ванной. Наверное, надо было тебя поцеловать  тогда, может, что-то и осталось бы между нами, а струсил.  Но не забыл до сих пор, даже и в 2009 году.
Ты прости, что всё реже и реже…
Ира, милая моя американка, так хочется поговорить с тобой, не ограничиваясь форматом письма, сесть рядышком… поцеловать хотя бы в щёку и те ямочки, которые видятся до сих пор. На давней фотографии во дворе 82-й школы.
Прости – появился я в твоей  жизни, как НЛО, нежданно, негаданно. Да ещё и за деньги…
Всё. Молчу. Не ругайся. Тебе это не идёт.
Что у нас сегодня? Вторник? Нет. Уже 00 час. 07 мин. – значит, среда.
Как не хватает элементарного общения. Хоть с кем. Тут позвонил Валере – бойфренду твоему. Не понял он меня. Роуминг платный.
Иммигрировать что ли? Куда?
Перечитываю свой роман,  и слёзы наворачиваются. Я прожил больше 2000 лет. А как один миг. Хочется, чтобы талантливый Никита Михалков поставил по роману фильм. Но не сбудется же.   Всё. Пока.                Ю.


22.04.09. День рождения В.И.Ленина. 02часа 18 минут.
По поводу его германской “измены”.
3(16) апреля 1917г. Возвращение Ленина из эмиграции в Петроград. «Из письма Ленина В.А.Карпинскому и С.Н.Равич»
…Мы думаем, что отъезд состоится в пятницу, среду, субботу…  Мы хотим, чтобы перед отъездом был составлен подробный протокол обо всём. Для подписи будут приглашены Платтен Леви (представитель печати от “Berner Tagwacht” и т.д. Было бы очень желательно, чтобы участие приняли и французы. N.B. Переговорите немедленно с Гильбо, объясните ему положение, покажите условие и, если он сочувствует, попросите его по телеграмме отсюда приехать (расходы покроем). Это было бы очень важно. Очень вероятно, что мы пригласим также Шарля Нэна (Платтен переговорит с ним по телефону).
А ещё более важно: если Гильбо сочувствует. N.B., то не сможет ли он привлечь для подписи и Ромена Роллана. Крайне важно: в «Petit Parisien» была заметка, что-де Милюков грозит предать суду всех, кто поедет через Германию. Скажите это Гильбо. Участие французов в связи с этим особо важно… 4/IV-1917 Цюрих.
Это для информации. Дальше из дневника Ромена Роллана (запись о посещении им А.В.Луначарского)
“Говорили о Ленине. <…> Оказываемое им влияние, вероятно, очень велико, если в этот момент, после его неосторожного поступка (приезд в запломбированном вагоне врага – курсив мой) он остался неуязвим для клеветы. Даже Милюков вынужден (и газеты, состоящие на субсидии Антанты, вынуждены повторить), что он честный человек. Луначарский говорит, что его нельзя сломить, его можно только убить. И он опасается этого. (Р.Роллан «Дневники военных лет»).  Ю.

И60 02.05.09.
Юра, сегодня принесли твою бандероль, я уж думала – опять подгадают ко дню моего рождения, но оказалось раньше. Я после шести вечера свободна, буду читать твои и знакомого твоего, книги.
У меня пока всё без изменений, немного пообтёрлась, тружусь, и всё равно очень устаю, есть и на этой работе свои “прелести”. В моей группе 10 детей, трое из них совсем маленькие. Даниела – полька, белый ангелок. Ленден – американец, два года, важный толстячок. Третий – индус Сону, два года, похож на узбечонка, я его больше всех обожаю. По-русски никто не говорит, но они меня понимают. Как ни странно. Сону повторяет за мной русские слова, причём, очень чётко. Спрашиваю: «В штаны надул?» «Надул». Ходит за мной и всё время просит есть, хотя кормим их три раза в день и прилично. Такой вот обжора. В округе много интересных мест, но от усталости вечером уже никуда не хочется идти. Приезжают иногда мои друзья-приятели, едем куда-нибудь на природу, а в выходные в основном дома. Сижу за компом. Читаю.
1-е мая здесь не празднуют, так что отметите без меня. Ира.

08.05.09.
                Ирине Седых

«Ты где достал такую фотографию?» -
Спросила ты меня в своём письме.
А это моей жизни эпитафия.
Пришёл. Угрюмый. Будто бы во сне.

Глаза в глаза. И жёстки мои губы.
И навсегда захлопнутая дверь.
Черты лица необъяснимо грубы.
Я был другой. Чуть мягче, чем теперь.

       С Праздником тебя, нашей великой и единственной ПОБЕДЫ!
 
По умолчанию.  Ну и всплакни. Что ж поделаешь.         Ю.


          19. 05. 09г. Ирине.
Ира, я не знаю, чем закончатся наши послания. Хотелось бы подгадать под юбилей – 60 лет. Но письмо это №58. Не попал. И что теперь делать? Денег,  вот так срочно, всё равно не верну, жди. Хотел роман прислать, хоть первую часть, сам ещё не получил. Остаётся единственное чувство – помнить о тебе. В рассказах, в сценарии, в душе, в повести незаконченной…
Мы стали необъяснимо редко общаться. Как в те времена, когда ты жила в Ташкенте. Ты получишь это письмо и сокрушишься, что ждала большего. Мы счастливые люди, что имеем душевное право на такую переписку. У твоей дочери трое детей, но понимают ли они, что такое “любовь”? Наверное, да. Хотелось бы в это верить. Я почему об этом говорю? Потому что юбилей у тебя - Женщины, которая оставила возможность любить даже через сорок три года… Это тост №1 от меня. Прости. 
Иван Бунин – «Солнечный удар». Сколько режиссёров  мечтали снять по этому рассказу фильм? Не сбылось. У них не было мечты, протяжённостью в четыре десятка лет.
Ты не забывай меня, я ещё жив. Пусть и не совсем фотогеничный. Я тебе постепенно и постоянно буду напоминать о твоём дне рождения. Весь год. Пока тебе не надоест.
А что возраст? Да и хрен с ним (ещё тост - №2). Как хотелось бы стать на Иришином празднике тамадой. Трезвым,  и воспринимающим удивления твоих друзей.

Промолвить страшно: “Шестьдесят”!
Уже не сорок и не тридцать.
Пора земле бы поклониться,
А губы всё любви хотят.

Они дрожат, когда читают
Стихи про странную любовь,
Как будто и не понимают,
Что ничего не будет вновь.

E-maila текст не поцелуешь,
И цифровой портрет не твой,
А всё надеешься, что будешь
Ты сам собой… она с тобой…

Ну вот. Дали ему год, чтобы он сумел что-то сказать. Сказал? Не уверен.
Сколько через нашу сознательную жизнь прошло правителей. А через твою – ещё больше: один Узбекистан чего стоит, а теперь вот – Америка. Письмо это, конечно, не подарок ко  дню рождения. Скорее – размышление. Ты была порядочным человеком, им и осталась. Главное, чтобы это чувствовали дети, теперь и внуки. Привет им всем, кто имеет счастье окружать тебя. Как и сотням твоих корреспондентов, тянущихся в штат Иллинойс, чтобы пообщаться. Что Обама (?) – временщик, а ТЫ – постоянно (тост №3). Я всё думаю: «Может, идиллию себе создал?» А как же тогда пухлая папка твоих писем? Реальных, которые можно взять и прочитать мысли, претворённые в текст.
    Ты, когда будешь праздновать, можешь прочитать гостям письмо это. Пусть почувствуют счастье нашего общения. Поэтому не буду размазывать каши по тарелкам, всё должно быть в меру.
Родная моя, поздравляю с грустным, но ПРАЗДНИКОМ!   Ю.
         
         14.06.09. Ирине.
Мои письма - это хроника пикирующего бомбардировщика. Выйду  ли из пике – не знаю. Навряд. Тяну штурвал, а он не поддаётся.
Я тебя всю свою дурную жизнь любил, как и Лизу. Вы, как одно целое. Бесценные мои женщины. Любящие и меня.
Что можно сообщить на берега Иллинойса? Только впечатления.
Прости.
Люди пишущие – они ненормальные и влюблённые.
И так трудно поверить в 60 лет…
А мы ещё молодые.
И даже, если твои ямочки пропали с левой щеки, я-то их помню.
На дочь посмотри, она должна любить своего Алексея.
Им исключительно позавидуешь.
Моя дочь спрашивает: «Почему редко стал заходить к нам?» - а что ответить, если твой бывший дом в 50-ти метрах от её жилища? “Квартал Маркса”…
Голос твой слышу, а всё не верится. Мираж.
          Коротко пишу. Трудно мне общаться с тобой. Увидеться бы… Ю.



17.06.09. Опять тебе, Ириша.
Ира. Хороню близких. Всё – слишком литературно. Геннадий Владимирович, который прочитал роман, написал статью, перед смертью попросил меня: «Журнал принеси», - который пришёл. Я хотел встретиться в воскресенье, но Гена умер в четверг. А так помог своей интеллигентностью. 
Ты меня строго не суди за молчание. Твои 500 баксов и поддержали, и разлучили нас.  Я теперь не знаю, что и делать.
Геннадий Владимирович завещал из своей уникальной библиотеки 2000 томов – мне.  А разве хватит оставшейся жизни, чтобы прочитать всё? Продать – не смогу. Совесть ещё есть. Куда девать?

Буквально минут пять назад, пришла Лиза. Как её жалко. Она за что страдает? А поругались. Вот и хроника. Ю.


21.06.09.
          Завтра наступит война.
А у меня годовщина вступления в Союз писателей России.
Ира, набираю на клавиатуре твоё имя и думаю: «А если бы  я смог доказать, что я надёжнее Мрачного.  Что бы тогда в нашей жизни было?»  Жили бы вместе, даже, может, целовались по утрам. Дыни покупали на ташкентском рынке. Пили зелёный чай. Что-то шептали друг другу.
Но меня не пустили к тебе, изъяли билет на самолёт.  Остались лишь четыре шрама на левой руке, от отчаянной любви… на всю жизнь. Только отец тогда понял мои чувства, сохранил пять твоих фотографий. Будто знал, что через сорок лет я найду тебя. А ещё напишу неумелую повесть о нас. Со странным названием.   Даже Лиза попросила меня: “Найди её”.   “Зачем?”-  спросил я.  “Затем”, - ответила она, и всё разрешила.
Господи, ну у кого есть ещё такая странная жизнь?! Как можно любить человека, у которого дети, внуки, другое государство;  ты  её  даже ни разу не поцеловал!!!??? Два мужа.  До сих пор!!
Ира, я всё равно когда-то буду умирать. И напоследок – Лиза и Ты. Не знаю, о чём думал мудак Седых, когда  расходился с тобой…   Значит,  не любил никогда.

23.06.09.
Молчу, молчу, да и распишусь вдруг. Если можно считать четвертушку текста за письмо.
Журнал вышел с опубликованной первой частью романа. Пришлю. Есть немало претензий, но … публикация … А если не обманут, то и остальное в трёх оставшихся номерах.
Есть ещё написанное, но роман – главное. Да ты и сама, наверное, это поняла по высланным тебе текстам. Тут у нас юбилей областной писательской организации, просят вещи для сборника. А у меня всё не окончено. Второй роман – слишком большой.  Повесть ношу в себе, как ребёнка, а беременность – 9 месяцев. Знаю, чем кончится, и жду – вдруг не совпадёт?
          Ты-то как? Любишь кого-нибудь?
Не Мрачного же.
Опять думаю о твоём юбилее и своём никаком поздравлении. Письма? А если бы я тебя не нашёл?
Перелистываю папку с твоими посланиями…
Так счастливо и грустно.
Спасибо тебе.    Ю.

И61 26.06..09.
Вот и пролетел месяц со дня моего рождения. 60 лет пока не ощущаю, некогда. Лёша (зять) пытается найти мне другую работу, полегче, а я уже и привыкла, дети ко мне притерпелись, есть свои любимчики, я тебе писала, да и не любитель я бегать с места на место.
А нас заливают дожди. Такое впечатление, что весь мир обозлился на США и посылает проклятия. Всё отсырело, позеленело и покрылось плесенью. Тут ехали в машине, была такая гроза с дождём и ураганом, дороги не видно. Максим с Викой сидели, как мышки, боялись. Машины еле ползли. Как добрались?
У нас сейчас тоже большие сокращения рабочих мест, много потерявших работу, закрывают большой автомобильный завод в Чикаго, а это толпа безработных, хотя люди получают хорошие пособия по безработице, но потерять работу – трагедия. Здесь всё покупается в кредит и за всё надо платить ежемесячно, иначе заберут.
Что у тебя происходит? Как твой женский коллектив, дома? Пиши, мне интересно знать о твоей жизни. У тебя пессимистическое настроение, так и до депрессии недалеко, а это ни к чему хорошему не приведёт. Нет работы, пиши – это тоже занятие. Встряхнись и не обижай своих девочек.
Про деньги забудь. Не было ничего, не трави себе душу. Пока.
P.S. Иногда пишу предложение и ловлю себя на мысли, что не могу построить фразу. Сижу и соображаю – как будет правильно. Часто путаю буквы – б, п, т. Иногда влазит английский язык, потом никак не могу вспомнить, как это будет по-русски. Это склероз начинается или издержки здешней жизни?!

28.06.09.
Письмо твоё получил, как всегда – не датированное. Твоих знаков вопроса – куча. Отвечаю. «Что у тебя происходит?» - волнуешься ты за меня. Тупая, скучная, неприемлемая для меня жизнь.  «Как дела дома?»  Хреново.  «Пиши», - говоришь ты мне. Но не сочиняется, хотя задумок много.
Раньше, в советские времена, я за публикацию моего романа огрёб бы гонорар 10000 долларов в пересчёте на современные “курсы валют”. А сейчас – одни расходы.  «Это и склероз, и издержки здешней жизни», - тебя,  родная,  цитирую.
Ладно, пойду отправлять письмо, хотя последнее воскресенье месяца, там, вроде, “выходной”. Не получится – пошлю другим каналом.  “Юстас – Алексу…” “Семнадцать мгновений весны”, когда ты навсегда уехала в свой Ташкент.  Будь он проклят!
Всевышний разум! в который я верю, - никогда не жил в стране, которой я стал не  нужен! Куда эти 60 лет!?   До свидания.   Ю.
          И62 28.06..09.
Хочу дыни и чая. С удовольствием побывала бы в Ташкенте, дочь увидела. Но проблемы растут. С 2010 года в Узбекистане начнётся обмен паспортов на новые, с биометрическими данными. Сижу и матерюсь, как умею. Всё изощряются, деньги девать некуда. Лучше бы в экономику вложили! А что я буду делать? Вот ещё проблема. Надо форсировать.
Работаю. Иногда с приятельницей гуляем по магазинам, часто ходим в бассейн, кафе. Так и живём. Стараюсь больше любить себя, но не получается, не привыкла. Письма твои перечитываю, спасибо, что ты есть. Такой жизненный стимул вот уже больше года. Спасибо.

И63 12.07.09.
Привет, Юра. Сегодня почти целый день моталась по магазинам, искала тебе подарок на юбилей. Мне казалось, что я о тебе всё знаю, а выходит наоборот – ничего. Ни твоих вкусов, ни размеров, что у тебя есть, а чего нет. Выбрать подарок оказалось большой проблемой, всего полно, а чего купить не знаю. Давай, колись, мистер Икс.
Я последнее время стала оставлять копии своих писем, посмотрела сегодня, столько вопросов тебе задано, а ответов практически не получила ни на один. Ты, как М.С.Горбачёв, у тебя всё “у общем, у целом” и ничего конкретного. Конспиратор какой-то.
Половина лета прошла, а погода не балует. Прохладно. Пиши. Надеюсь получить обстоятельное письмо, с заказом на юбилей.

20.07.09.  Опять тебе, Ира.
Ну и неправда в твоём последнем письме. Разве своими стихами я не отвечал на твои вопросы? А повесть, пусть и не законченная? А наши с тобой отношения, про которые уже и Лиза говорит: “Ну и езжай в свою Америку”.
Ничего мне не надо. Ты своими 500-стами “баксами”  так меня прикупила.
Ира, сколько я тебе отправил посланий, на которые ты от души не могла ответить. Такова искренность переписки по электронной почте.
Мы пишем всё реже и  реже. И всё больше скрываем истину.  Ю.
               
И64 02.08.09.
     С днём рождения! С пополнением рядов российских пенсионеров. Удачи, благополучия, спокойной семейной жизни.
Я тебя обидела, прости, я не хотела. Считаю тебя и твою семью не чужими (надеюсь), а ты “прикупила”. Или ты уже не веришь в бескорыстную помощь? Ты меня уже достал с этими деньгами, будь они не ладны. Странная штука жизнь, у каждого из нас она сложилась по разному, через столько лет довелось встретиться, жить бы, да радоваться общению.
Погода ёщё, как назло. Тут был такой ураган, с грозой, ливнем. Здесь такую погоду называют “сандерсторм”. Дождь спровоцировал очередной торнадо. В основном торнадо бывает в соседнем штате Индиана, но Иллинойс задевает тоже. Но нас пока проносит мимо. В четыре часа дня на улице было темно, как ночью, а в десять вечера  - светло, как днём, и закат, словно пожар по небу. Влажность – дышать невозможно.
Дома по-старому, только что-то на меня хандра напала. Устала, замоталась.
После нашего с тобой звонка, стою на кухне и улыбаюсь. Заходит хозяйка Режина и спрашивает: «Кто звонил? У тебя вид кошки, которая слопала чужую сметану». Действительно, я кошка, залезшая в чужой огород.Хорошо, что всё далеко и практически не осуществимо, а то и до греха недалеко. Но мне приятно, что являюсь хоть каким стимулом в твоей жизни.
Пока. Не забудь “почистить клавиатуру”.

          22.08.09.  Ирине Седых.
Хожу кругами около компьютера. Посмотрел на дату последнего своего письма (месяц прошёл), и стало стыдно. За своё молчание, за твои извинения передо мной. Твоя помощь оказалась так кстати, как твоё обнаружение через сорок лет. А ты извиняешься. Верю я в бескорыстную помощь, сам был такой, когда мог кому-то помочь. Стихи по поводу (Инна Лиснянская):
          Забвенья нету сладкого,
Лишь горькое в груди –
Защиты жди от слабого,
От сильного не жди.
         Такое время адово
На нынешней Руси –
Проси не у богатого,
У бедного проси.

Наглядны все прозрения,
Все истины просты –
Не у святых прощения,
У грешников проси.

У нас сейчас  (в данный момент 18 час. 30 мин.) гроза и очень крупный дождь. Каждая капля сама по себе, ещё и град. Я по клавиатуре настукиваю, а он по крышам машин припаркованных. Стихотворение это – ровесник нашему с тобой расставанию. 42-х лет от роду. И ничего не изменилось в стране.
Присланные тобою стихи к моему дню рождения, такие магические… раз пять перечитал, и каждый раз – новое. Чьё это?  Дрожь внутри от строк: “а ведь я до тебя никого не прощала,/а ведь я до тебя не держал обещаний… ”  У меня такое ощущение, что я стал по-другому понимать поэзию. Или читать стал больше? “Возвращаю моё чуть охрипшее: Хэси”.
Зачем тебе мои размеры? Габариты вполне стандартны: живота нет; до роты почётного кремлёвского караула не хватило 5см.; у Мрачного – избыток; размер стопы – чуть больше, чем название когда-то популярного фильма – и т.д. и т.п.
Ты пишешь – вот и подарок.
Всё роман свой перечитываю. Кажется, и не я написал. Герои живут самостоятельной жизнью. Как Пушкин удивлялся: “Танька-то чево учудила! Взяла и замуж вышла!”
Говоришь, что пишу много, а так и остался “инкогнито”. О физическом, земном существовании писать не хочется. А о душе… Моих писем тебе – больше 120 страниц, не считая книг и романов. До ста лет хватит разгадывать. Но живи дольше.
С Надюхой   у нас   проблемы.   Вот  боль моя. Она стала совсем другой. Взрослой. Но болезней с каждым днём всё больше, + наша отнюдь не бесплатная медицина… Долгов!..

Мы не одни во Вселенной,
а в собственном доме – одни.
В глобальных масштабах – нетленны.
А в жизни…
так коротки дни.                Ю.

25.08.09.  Ирине.
Здравствуй, американка.
День рождения я не праздновал. Не мог осознать, что мне 7-й десяток. И до сих пор. Физически, чувствую себя лет на 45-50, душой – моложе. А тут ещё письма твои. Редкие в последнее время.
Ты пиши. А я помолчу. Или перетерплю свои желания общаться.

Я пристроил работать жену почтальоном.
Электронную почту  – дочь моя лечит.
На звонки из России отвечают мне сонно:
“У нас утро в Чикаго.  А у вас? Уже вечер?”

Ира, когда-то наступит время, и одного из нас не станет. А письма останутся. Вырастут внучки, прочитают. Удивятся. Может быть, попытаются найти свой контакт с потомками бабушек и дедушек. Что-то поймут.   Ю.
               

14.09.09.Ирине от Юрия.
Твой звонок, когда я услышал тебя вживую, вернул меня не только к общению, но и творчеству. Ещё и сон приснился в ночь с субботы на воскресенье.
        Сон.
Ты назначила мне встречу в Евпатории. Я этот город неплохо знаю (одноколейные трамвайные пути с разъездами на остановках; мечеть мусульманская; парк…), но почему там? Приехал с женой. Свидание вечером, под фонарями на набережной. Ждал недолго. Подошла женщина.
-Юра?!
Я оглянулся, посмотрел и не узнал. Брюнетка, с гладкими, короткими волосами. Лицо. Напоминает кого-то, но не тебя. Скорее Аллу Демидову, артистку. Стою в недоумении. Хотя бы что-то твоё.
-Юра… - выдохнула ты (?)
Внутри, подспудно, я понимал, что эта женщина должна быть ты. Но не узнавал, хотя и всматривался пристально. А ты говорила и говорила… Вроде бы, о нас. Я спросил:
-Вы, Ирина?
-Ты меня не узнал?
Я хотел, но не получалось. Посмотрел на жену, ища поддержки. Она отвернулась. Пришла в голову странная мысль: “Может, совпадение? И она переписывалась с кем-то другим? Крым, мистика. Бывает”. Так хотелось, чтобы эта встреча была реальной, но передо мной стояла чужая женщина.
Ты повернулась и пошла вдоль набережной. Я догнал. Сказал:
-Вы, наверное, ошиблись.
-Поэтов много, а я одна… - ответила ты, но и тогда я не распознал тебя. Лишь удивлялся: «Как же это так совпало, что я общался в письмах с хорошей, доброй, отзывчивой, но незнакомой мне женщиной?!» Кливленд… (см. ранние мои письма).
 Проснулся среди ночи, стараясь запомнить детали, нюансы, настроение. Почти   сутки прошли,  и главное растаяло.  Ю.
         
          26.09.09. Ирине от Ю.
Дата моего последнего письма неправильная. Естественно, это написано 14.09.09г.
Во-вторых, письмо сегодняшнее – никакое. Малосодержательное оно для тебя. Обыденное и скучное. Какая жизнь, такие и письмишки. Как говорил Лев Толстой: «Если вам не о чем писать, напишите – почему, не о чем?»
А хрен его знает. Entschuldigen sie bitte, madam.
Про Максимку. Я чувствую его неординарную судьбу: Сенат США – точно. Но, к сожалению, не доживу. Зато у него будут наши письма. Наследство от благородной бабушки. Ты их читай ему на ночь. Он ничего не поймёт пока, но это останется. Загадка и недосказанность. Мужчинам подобного не хватает, особенно современным.
Фотографии мои у тебя есть, но ты хочешь видеть меня тем или иным. Ты скажи, какой я тебе нужен, загримируюсь и сфотографируюсь. Только я каждый день разный. Жена, и та не узнаёт порой. Сам-то не всегда с собой здороваюсь. Пошёл сегодня (суббота только у евреев не рабочая) на работу, а в груди давит. Пришлось вернуться. Целый день лежал и перечитывал газеты любимые: «Литературную Россию», «Литературную Газету». Кое-что послал из своих опусов в «Л.Р.», но там надо жить, чтобы тебя воспринимали.
Александр Серов поёт по телевизору – символ разгара моей зрелости. У Оли моей – один из любимых. Надеюсь, и до сих пор… “Лепишь, творишь, малюешь…” Свет.
А у нас вчера в 20-00 отключили электроэнергию, а подключили только сегодня после полудня. И то после звонка в приёмную губернатора. Романтичная ночь при свечах, потому что “аварийная” в выходные дни не работает.                Ю.
         
         И65 27.09.09.
У меня приятная новость. Недавно мне позвонили из офиса, уточняли адресные данные, сообщили, что я  должна получить квартиру. Я тебе ничего не писала об этом. Не верилось. И вот! Можешь меня поздравить. 2-х комнатная на третьем этаже! Квартира светлая, хорошая, сделан ремонт, в 15-ти минутах ходьбы от Юлькиной квартиры. Сегодня были там, прикидывали, что надо купить, теперь буду обустраиваться. Фантастика!

Я тут дня три не писала. Вшивый о бане, а я о своей квартире. Ездили с Лёшей и Юлей в мебельный магазин, и в одном я выбрала всё, что надо. Юлька уговорила меня на кровать с каким-то  заколупическим матрасом, дорогой правда, но решила побаловать себя. Приобрела стол круглый со стеклянной столешницей и обалденной подставкой, диван, кресла, журнальный столик. А на кухню ничего не надо, там всё есть. Кухонный кабинет упакован. Так принято.
Привезли всё, расставили, сижу и плачу. Все смотрят на меня: «Ты чего?» А я, как Вера Марецкая из фильма, где она играла председателя колхоза: «Стою я перед вами простая русская баба, мужем битая и врагами стреляная», - вот и я. Простая русская баба, которая приехала в США в предпенсионном  возрасте, ни одного дня официально не работала, налоги не платила, а дали возможность получить бесплатную медстраховку, квартиру и ещё льготы – и всё это Америка, которой нас  стращали всю жизнь. Как это понять? Я всю жизнь проработала в Ташкенте, трудовой стаж более 30 лет, а пенсию получаю там, которой Полине хватает толко на оплату коммунальных услуг. Кстати, мне здесь назначили платить за квартиру всего 30 долларов, куда входят газ, вода хол. и гор., отопление. Лишь свет за мной.
В Ташкенте, чтобы получить первую квартиру муж пошёл работать на мизерную зарплату (два года “до”, и два года “после” получения квартиры). Мне пришлось перейти на заочное отделение и пойти работать, чтобы выжить. Квартиру обустраивали годами, в долгах, кредитах. Более менее жить начали, когда появилась своя пасека, а тут – я собрала зарплату за три месяца и всё купила. Вот такое у меня “испытание Америкой”, а не то, что насочинял твой знакомый, за что ему дали премию.

Жить в постоянной нехватке денег тяжело и унизительно – на себе испытала, особенно в нашем пенсионном возрасте, когда уже нет перспектив и планов на будущее. Но желание и здоровье-то ещё есть! Сами жили от з/п до з/п почти всю жизнь, считая копейки. А были молодые, и одеться хотелось и в дом что-то купить.
Правда, сейчас барахлом забит весь шкаф, а удовольствия уже не получаешь. Одна радость – прихожу (теперь к себе) домой, тихо, спокойно, уютно. За окном красиво. Уже осень скоро, а столько цветов вокруг растёт. У нас в Ташкенте (м.б. сейчас не так?) давно бы всё ободрали и продали, а тут ходят, любуются и мысли не возникает “сорвать!”
Искренне хотелось бы, чтобы ты приехал теперь, пусть на лето, дома всю неделю никого нет, тишина, покой. Сиди, пиши, как Лев Толстой в Ясной Поляне. В выходные – шлык, рыба, пиво, овощи на гриле… А запах!
Кстати, всю жизнь отец звал маму Кисуля, а она его – Радость моя, причём эта “Радость моя” произносилась и ласково, и сердито и с раздражением, но тем не менее – Радость моя. Пока.

Я так много тебе никогда не писала.     IRINA.

11.10.09. 
Здравствуй, Ирина. Поздравляю с квартирой! Удивляюсь и негодую за нашу  власть.
Какими-то долгими стали мои перерывы в письмах.
Вчера наша сборная России проиграла Германии, теперь попадание на чемпионат мира – проблематично. Кишки дрожали в предвкушении, но не вышло: 0:1. Думаю, что в стыковых матчах нас выведут на Украину – политика.
          Ты молчишь. Надоел?
Роман свой продолжаю получать - №№9-10, пришлю. Иногда перечитываю. Интересно.
С каждым годом (месяцем) всё меньше надежд на нашу встречу. Думал,  Олимпиаду к вам пришлют, но – облом. Зато Бараку Обаме вручили Нобелевскую премию мира. Ни в какие ворота не лезет. Ему ещё трудиться и трудиться в Афгане, Ираке. Потом в Африке на кого-нибудь наедет.
Как ты там? Я стоял в очереди – первым – на квартиру, почти пять лет. Меньше надо было выступать с критикой на партсобраниях. Наказывали. Ира, нам стало скучно писать друг другу письма, или всё внутри? Поговорить бы с тобой вживую. Ю.
          13.10. 09. Дополняю.
Сегодня заплатил 36тыс. руб. за аренду. Разрешили работать. А писать?
Ира, как нам с тобою сложно.
Да, я что-то запутался в нумерации писем, или не тот файл отослали? Ю.
    
И66 12.10. 09.
Юра. Вот интересно, вроде бы, всё рассказали друг другу, обо всём поговорили. И писать не о чем (если не скрываешь), и событий особых не происходит (лукавлю), а ждёшь письма, и когда оно есть, приятно на душе.
Надо ещё подкопить денег на обустройство квартиры, з/п получаю каждую неделю, домой появляюсь, а Максим спрашивает: «Бабушка, у тебя ненужные денежки есть?» И зовёт в магазин за очередной игрушкой, тут и Вика к нам пристраивается. Дружно идём в магазин тратить “ненужные” денежки. Юлька ворчит, что балую, а отказать не могу. Ташкентский внук Руслан тоже не отстаёт, каждую неделю сообщает мне о своих успехах в учёбе и хитренько спрашивает, что я ему подарю. Вот, собрала туда посылку, завтра отправим. Так и живём.
А ты юморист. Не гримируйся, нам уже не поможет. Но на фото, которые у меня есть – ты мужчина в расцвете сил, как Карлсон.
8.10.09.
Сегодня воскресенье. Утро. Смотрю по каналу «Культура» двухсерийный фильм Герасимова “Журналист”. Из нашей молодости. Блинчиков поел с капусткой, молоком запил. Жена не нарадуется. А на душе смутно. Так хочется что-нибудь писать, а не пишется. Хотя, как минимум, два незаконченных замысла. Мне нужно хотя бы два чистых, без проблем, дня, чтобы вжиться в свой замысел. Не складывается.
У нас тут все каналы телевизионные ёрничают и издеваются над очередной “нобелевкой”  мира. Сколько же там всё-таки политики, особенно и в номинации “литература”.  Ну да ладно. Их, богатых, не поймёшь. А крепко вы увязли  в Афгане и Ираке. И, главное, будто так и нужно. Только, когда мы там были (думаю, Андрей до конца жизни не забудет), нам бойкотировали олимпийские игры.
Двойные стандарты. А я всю жизнь ненавидел двурушничество. Вернее – двуличности. Ладно, пока. Не суди меня строго.   Ю.

И67 20.10. 09.
Юра, твои последние письма грустные и душевные одновременно. А до этого (несколько) “смятая жесть”. А сны? Я тоже вижу тебя иногда. Вот последний. Какой есть.
Проснулась я от собственного смеха. Снилось, что ты приехал ко мне в гости. Сидим в странной комнате, рядом с тобой моя бабушка со старческим запахом, с другой стороны – моя ташкентская подруга Светка, ужасная матершинница, и я – в застиранном домашнем халате. Из-под него ночная рубашка со всех сторон торчит. Самое интересное, что я халатов вообще не ношу. А ты прижался в уголке, маленький, худенький, я всё пытаюсь тебя чем-то угостить и ничего не могу найти. Объясняю – время позднее, все устали, давайте ложиться спать, и показываю тебе на пол. Ты смотришь жалобно и спрашиваешь: «Я здесь буду спать?» А Светка говорит: «Ложись рядом». Лежишь ты на полу, а я решила “поиграть” и плюхнулась всем весом на тебя. Смех армейский. Думаю – сейчас я его придавлю. От смеха и проснулась. Вот так ты ко мне в гости съездил.
Но я приглашаю тебя по настоящему. Положу на бооольшую кровать и угостить чем найду. Не проблема.
Да, это мулла про Максимку напророчил, что будет большим человеком. Я думаю, если есть Обама, почему не быть президенту с русскими корнями? Жаль не доживу до этого.

         27.10.2009.
Ириша, Ира, Ирина…
Удивительное письмо получил от тебя сегодня (так работает наша почта).
Мягкое, домашнее, тёплое.
Мы с Лизой и забыли, что 34 года назад (23 октября была регистрация, а 25-го свадьба) соединили свои судьбы. А ты вспомнила. Это как?
Твоё письмо перечитал несколько раз. У нас уже холодно (-2), надел свой «ратиновый эксклюзив» и пошёл гулять по бульвару. Вспоминая твоё письмо. И выпил (с горя?).
Звонил Андрею. У него тоже не всё радостно, но держится. И слава Богу.
Сейчас 22 часа 10 минут московского времени. А письмо ты получишь спустя несколько дней. Парадокс.
Значит, успею что-то дописать, досказать, домыслить.
Мне было очень трудно, и в этот момент нашлась Ты… Фантастика! 
И опять возвращаюсь к дате, о которой ты напомнила. Это Лиза благословила меня на поиски: «Ты бы нашёл её…» 
Святые вы мои женщины (не по пьянке глаголю)!
Я тебя очень прошу – не умолкай, пиши, хотя бы строчку в неделю. 
Все последние дни занимаюсь повестью. Занимательная вещь!  Твоя вина этого замысла. Герои должны измениться в процессе повествования (законы жанра), в том числе и автор повествования. Трудно, но пытаюсь. 
Ты получишь это письмо позднее. В воскресенье (или субботу – сам не знаю пока), ранним утром, спросонок. К этому времени я уже протрезвею. Но ни от одного, написанного здесь слова, не откажусь.
Это как же я тебя любил…  И как отличаются теперешние письма от тех, юношеских.
С добрым, американским, чикагским утром. Максимке – привет. Через несколько лет ему мучиться в Конгрессе.
Мы с тобою, Ира,  будем жить и жить, и переписываться.  Ю.

          28.10.09.

Отдышусь, отлежусь, отпотею
и отправлю письмо Галатее,
которую Ирой зовут.
Скоро льдом занемеет наш пруд.
       
Устроил сегодня выходной. По причине отсутствия сырья (завтра привезут)  и желания пописать (ударение на ‘a’). Эту многострадальную повесть я сто раз откладывал и начинал снова. Надо быть предельно искренним. Вывернуть себя наизнанку. Иначе ничего не получится.
Верю, что дочка твоя Полина приедет. Как это возможно – не видеться столько лет!
У нас сегодня промозгло. Но я, как и моя жена, люблю такую погоду. ‘Эксклюзив’ греет.  Поднимешь воротник, и сам в себе + хорошая сигарета. Записная книжка в кармане, ждёт умных мыслей. А если их нет? Раньше, когда был молодой и глупый, до -15 градусов ходил без “головы”. Хронический гайморит заработал, долбили черепушку. Сейчас ношу кожаную кепчонку, скромную, не как у Лужкова.
Лады. Пошёл к повести. Есть план и социалистические обязательства, кои надо исполнять.      Ю.

29.10.09.
Перечитал. Какие-то ‘хроники пикирующего бомбардировщика’.
Опять моросит. Ходить бы под зонтом, но я этого не люблю, если ветер – особенно.
Одиночество.    Ю.


И68 30.10. 09.
Привет, Юра. Я получила твои письма сегодня, в пятницу, 30 октября. Приехала домой, стала смотреть почту и была приятно удивлена, мне нравится твоё нынешнее настроение, ты стал мягче. Дай-то Бог, чтобы у тебя всё наладилось.
Погода тоже нас не балует, и, как ни странно, я тоже люблю дождь, гулять под дождём и тоже без зонта. Одеваю куртку, капюшон на голову, и вперёд! Я тебе, кажется, писала: зять называет такую погоду “тёщиной”.
Ты там про ревность что-то заикнулся. Я – ревнивая, но в разумных пределах, не строю козни, не желаю зла. В моём представлении ревность – злая тётка в домашнем заношенном халате с пучком редких волос на голове. БРР – не хочу быть похожей.
Полине отказали в визе. Бедная моя дочь плакала по телефону. Придётся ехать в Ташкент. Как только решу все вопросы и будет билет на руках, я тебе сообщу дату прилёта в Москву.
Из твоих откровений по телефону поняла твои проблемы. Даже не знаю, что сказать, слов нет.
Когда у меня дети были маленькими, всё хотелось, чтобы они быстрее выросли – бессонные ночи, вся эта круговерть, так уставала. Всё думала – дети подрастут, пойдут в школу, и станет легче. Но потом появились новые проблемы, девчонки выросли, появились мальчики и разные компании – опять проблемы. Потом мечтала – отдам их замуж и буду отдыхать. Ничего подобного – проблем ещё больше. Так что мечты о тихой, спокойной старости пришлось отложить на неопределённое время.
Маленькие дети спать не дают, с большими – сам не уснёшь. Это наш крест и никуда от него не деться. Мои проблемы не сравнишь с твоими, но говорят – кого Господь любит, тому посылает большие испытания. Терпения тебе и здоровья.

          31.10.09.
Снег пошёл впервые. Такие крупные хлопья, будто ненастоящие. Сразу одеваешься в странную оболочку, белеешь за несколько минут. Вечер, а светло, от покрывшего всё и вся снега.
Скоро в областном центре день города и будет марафон. Участники съедутся даже из других областей. Хочу поучаствовать. Сколько выдержу. Тренируюсь.
Я всю неделю сам с собой не в ладах. А снег успокоил.    Ю.

10.11.09.
День милиции и, конечно, концерт. Каждый хочет выставиться на всякий случай.
Вчера целый день фильмы, посвящённые Александре Пахмутовой. С удовольствием смотрел. Но гложет странная мысль. Это единственная семья, которая прошла и трудности и славу (Пахмутова и Добронравов). Наверное, в честь их уникальности надо было учредить какой-то семейный орден. Я их  поодиночке не представляю.
Взяли бы и вручили Орден за долгое семейное сотрудничество.
          Заодно и мне с Лизой.

Я вообще мечтаю получить какую-нибудь награду от государства. Лиза говорит:  «С ума, что ли сошёл?» Но я же на Него 43 года трудился: честно, самозабвенно, бескорыстно…     Ю.

И69 11.11. 09.
Буду в Шереметьево 24.11.09, в 11-00 утра (московского). Ближе к дате сообщи, сможешь ли приехать.

*            *          *