Подарок

   Когда знойный полдень придушил всех духотой, вынуждая двигаться в вязком сухом воздухе медленно, устало, без лишних движений, словно обваренные улитки, появился на улице странный гражданин. В другое время никто его бы и не заметил. Потому как в современном мире любой более или менее крупный город уже пестрил контрастами в имидже, манерах, предпочтениях. Но этот тип бросился абсолютно всем в глаза не своим внешним видом, а сияющим взглядом, радостной улыбкой, быстрыми непринужденными, можно сказать, «живыми» движениями. Этакий живчик, тогда как другим лень было руку лишний раз приподнять от жары. Он вынырнул откуда-то на центральную улицу и шел резкими прыгучими и вместе с тем размашистыми шагами. Высокий рост и худощавая комплекция вполне ему позволяли такую игривую походку. Впрочем, одет он тоже был престранно. В такое пекло на нем были высокие кожаные ботинки на шнуровке, тяжелые коричневые брюки широкие сверху и суженые к бортам обуви, в которую заправлялись. Рубашка светлая, но с длинным рукавом без манжет, расстёгивалась только до груди. Поверх рубашки был надет вязанный шерстяной коричневый жилет с лацканами. За спиной причудливый рюкзак, с молнией посередине. А голову спасала от солнца обыкновенная круглая панама в тон рубашке. Словом, насколько бы не пестрило в глазах от разношерстой толпы современных городов, за этого светловолосого и остроносого гражданина взгляд все равно бы зацепился. Будто за его острый выпирающий кадык или вытянутый чрезмерно вперед подбородок.
   - Я сразу подумала, что он чокнутый, - делилась в последствии с соседкой своими впечатлениями Галя, продавщица кваса на центральной аллее.
   - Да, была я там в это время, из салона с кондиционером после маникюра все никак выйти на жару не решалась. И тут за окном вижу, шагает это чучело. Всем так радостно улыбается, здоровается. Вышла. Он и мне кивнул и ляпнул: «Хорошая погода, неправда ли?»
   Толстая продавщица кваса прыснула со смеху тряся всеми складками.
   - «Неправда», говорю ему, - «Кого-нить в такую жару инсульт хватить может, как того парня-стажера на алюминиевом заводе». А он мне: «Не бойтесь, инсульт Вас не хватит. А вот что-то по-приятнее вечером вполне может быть». И радостно пошел дальше.
   - Я ж говорю, чокнутый, - окончательно припечатала продавщица кваса, но уже с опаской и какими-то неуловимыми странными блуждающими мыслями в голове. Она все пыталась схватиться хоть за одну из них, касательно странного субъекта и его реплики, но так и не смогла.

***

   - Я люблю его, - закатив глаза и блаженно расползаясь по скамейке прошептала Алька, накручивая при этом на палец прядь золотисто-русых волос.
   - Ты про Сашку тоже говорила, что любишь, - усмехнулась Томка.
   - Глупая! С Сашкой мы просто гуляли, ну за ручку держались. В щечку чмокались при прощании. А с Виталиком по-другому. Ты просто никогда не целовалась.
   - Целовалась, - возмутилась Томка, тряхнув непослушной каштановой челкой, постоянно закрывающей от окружающих ее бесконечно глубокие карие глаза.
   Уж кому, как не Альке знать, что у Томки уже несколько лет как есть жених и она уже много раз с ним целовалась, в тайне от родителей. Она же подруге всегда докладывала об этом.
   - Томаа, ну не так же. Не с языком же, верно?
   - Фуу. Конечно, без языка, - девочка сморщилась, будто ей даже противно об этом подумать.
   - А почему без языка? – внезапно влез в их разговор какой-то странный дядька с лукавыми голубыми глазами и хищной улыбкой на узких губах.
   Он обошел скамейку и приземлился с другого конца, недалеко от девочек. Подружки сначала опешили от такой наглости. Потом Томка немного испугалась и даже смутилась, разговор-то был достаточно интимным. А вот Алька возмутилась и даже вспыхнула от негодования.
   - Подслушивать, между прочим, не хорошо, - сказала она.
   - Так уж вышло случайно. Простите, леди, - извинился мужчина, снимая панаму и кланяясь, словно английский джентльмен из прошлого столетия.
   - А влезать в разговор случайно вас где научили? – съехидничала Алька.
   - Ах, какая чудесная девочка. Сама вежливость, в общении со старшими, - хитрющая улыбка не покидала угловатого лица противного дядьки.
   - Простите. Но хамство обычно вызывает ответное хамство, - залилась краской стыда белокурая девочка и подхватив под руку подружку, стянула ту со скамейки. – Мы уходим. Тома не пялься и хватит хихикать. Это глупо. Пошли уже.
   - Желаю вам от всей души любить и быть любимыми, - донеслось им вслед.
   - Что за… - Алька поскорее уводила свою подругу прочь от подозрительного взрослого. – Маньяк какой-то.
   - Тооочно, - округлила глаза Тома. – Он маньяк. Этот как его, педодил.
   - Кто? – засмеялась подруга. – Педофил?
   - Ну, да. На маленьких девочек потянуло. И ты еще про поцелуи с языком. Страх-то какой.
   - Как-то поздно ты испугалась, - продолжала веселиться Алька.
   - Но, знаешь, когда он нам любви пожелал, у меня в животе все как-то в узел сжалось и вдруг вспыхнуло, будто искрами салюта. До сих пор жарко.
   - Это у тебя от жары, - вдруг посерьезнела старшая подруга.
   Девочка решила умолчать, что почувствовала тоже самое в этот момент. Ощущение чего-то необъяснимого, мистического поселилось в ее сознании. Она боялась прийти к мысли, что это гипноз или волшебство. Она ведь уже не такой и ребенок в свои тринадцать лет, чтобы верить в магов или демонов искусителей.

***

   Шер смотрел на самокрутку и все не решался затянуться. Уже пару лет как он себе категорически запретил баловаться даже легким наркотиком. То сумасшествие, в котором жил первый год после армии, когда квартира скорее напоминала притон, нежели нормальное жилье или студию, он еще не забыл. Груды бутылок, пакеты дички (и не только) по всем углам его жилища, ходячие полутрупы по утрам, те что отрывались с ним в клубах ночами так же под кайфом и мнили себя друзьями крутого репера. Вся эта шваль на кроватях и на полу без рода и пола. Кого он тогда имел? Кого хотел того и имел. Любимая девушка его тогда оставила. Не выдержала года разлуки. Служба это вам не турпоход. И если бы не упрямый татарский характер, не справился бы Шер тогда с этой драмой. Сердце бы не выдержало. А так, он принял вызов, добыл дозу, снял фанатку и отрывался пока та не уползла еле живая под утро. Закружило его тогда в диком угаре. А сердце ныло от тоски и в песнях часто сквозили и слезы, и боль, и тоска по любимой. Она и вернулась. Однажды пришла сама и осталась. Только человеком снова стать попросила. Тогда он и зарекся от наркоты. А вот пить и периодически затаскивать в пустую студию звукозаписи симпатичных девушек не перестал, не смог.
   - Тук, тук! К вам можно, - за два часа до этого зашел к нему на студию необычный клиент.
   - Можно. Мы еще работаем. Да, даже, если бы не работали… – Шер улыбнулся своей ослепительно белоснежной улыбкой, что подчеркивала смуглая кожа.
   - Я слышал, вы можете записывать музыкальную композиции и даже за дополнительную плату помочь с обработкой, так? – Худощавый мужчина протянул открытую ладонь для рукопожатия.
   - Это моя работа, - дружелюбно улыбнулся парень и пожал протянутую руку.
   Странное сладкое тепло разлилось по всему телу. Неожиданно приятно оказалось держать этого мужчину за руку, хотя выглядел он скорее отталкивающе, угловато, нелепо и как-то подозрительно.
   - Вы очень красивый юноша, - хитро улыбнулся клиент. – И видно, что используете свою внешность и накаченное тело на полную катушку. Я прав?
   Почему-то врать и выкручиваться совершенно не хотелось. Да Шер и сам себя считал вполне видным парнем. А после рукопожатия проникся к мужчине внезапной симпатией.
   - Ну, да. Я далеко не монах, - дружелюбием и раскрепощенностью пропиталась вся студия, ее обстановка и воздух.
   - Поможете мне записать одну очаровательную песенку? И ноты, и слова, и даже первоначальная аранжировка на нее у меня уже есть. Надо просто наложить нужный бит и добавить поверх как покрывалом фоновый аккорд в тон такта. Все заготовки при мне. Справитесь?
   - Пока сложно сказать сколько это займет времени, но то что с такой многообещающей базой будет намного быстрее, это факт.
   Шер прослушал первоначальную версию и удивленно вскинул брови на мужчину. Тот хитро улыбнулся, низко поклонился и виновато развел руки в стороны:
   - Ну, да. У каждого своя работа.
   - Хотел бы я знать, кем Вы работаете, - озадаченно пробормотал парень, но ответа не последовало.
   Заказанный бит очень гармонично вписался в композицию. Шер недоумевал, зачем понадобилась тут его помощь. Он готовился накладывать фон, когда клиент коснулся его руки и вкрадчиво попросил:
   - Простите, вы слышали практически всю композицию и фон, и я бы попросил его поставить с четвертого такта. Однако, мне очень важно, чтобы всю композицию целиком Вы все-таки сейчас не услышали. Не то чтобы я переживаю за авторские права. Я не сомневаюсь в Вашей честности. Но это мой каприз. За него я готов доплатить. Вставьте заглушки в уши.
   Шер недоумевал.
   - Но где гарантия, что получится без огрехов? Что нигде не собьется?
   - Я же тут. Я все услышу. И если останусь недоволен, то укажу, в каком месте необходимо внести правку.
   Шер сердито покачал головой. Но клиент всегда прав. Даже такой странный клиент. И через полчаса песня была закончена и записана на компакт-диск.
   - Во избежание недоразумений, прошу удалить все звуковые файлы от этой песни с вашего оборудования, - промурлыкал мужчина, убирая диск в безразмерный внутренний карман своей вязанной жилетки. За спиной у него был рюкзак, но он его так ни разу и не снял.
   - Я уже понял, - пробурчал недовольно Шер, уже удаляя все, что только могло хранить следы недавней записи.
   - Вот и умничка! – еще слаще проворковал клиент перед самым уходом. – Желаю тебе необъятной любви и восхитительной ночи.
   Неожиданно резко он склонился над Шером и легко коснулся губами его лба, а затем быстро покинул студию. Парня же словно током пронзило. Яркое, жгучее желание охватило все тело так, что заныло в паху.
   - Ох, ё…! Надо Эльке звонить срочно.
   Пальцы судорожно искали номер в контактах. Бесконечно долгие гудки и наконец ответ. Но только сегодня его девочка оказалась слишком занята на новой работе и дома будет поздно. Бежать до клуба за какой-нибудь юбкой в таком состоянии было бы крайним безумием. Надо как-то отвлечься, успокоить нервы и вообще отключиться от ненужных мыслей. Так пришла мысль успокоить себя сигаретой. Только простой никотин такое напряжение точно не снимет. Вот и сидел теперь Шер, буравя взглядом самокрутку на столе.

***

   Татьяна Михайловна одна из ведущих культурно-просветительных программ на местном телевидении. Однако, конопатый нос засовывала везде куда он только дотягивался. Конечно, этому всегда находилось простое объяснение. Она должна быть в курсе общественной и культурной жизни, чтобы доносить свои сюжеты до зрителя как можно более целенаправленно. Оттого будь то строительство нового храма на площади, переименование ли улицы в какой-нибудь части города, закрытие очередного детского сада или появление новой дорогой иномарки или любовницы-модели у местного олигарха, она обязательно об этом разведает. Всем красочно расскажет, не забыв приукрасить. К тому же она относила себя к местной элите, а точнее к бомонду, если уместно хоть кого-то в такой дали от столицы назвать этим словом. Потому Татьяна Михайловна всегда без приглашения заявлялась в гости и к политикам, и к театралам, и на пьянки священнослужителей.
   - Вы слышали, Женечка, о чем город сегодня шумит? – спросила она, поправляя перед зеркалом растрепавшиеся на пыльном ветру рыжие волосы в некое подобие прически.
   - Город каждый день о чем-то шумит, - возразил солидный бородатый мужчина, годившийся, впрочем, Татьяне Михайловне в сыновья.
   - Ну, это конечно, но не об одном конкретном человеке, внезапно возникшем из ниоткуда и уже успевшем всего за день внести в души общественности такой переполох, - она обернулась к мужчине и кокетливо стрельнула в него зелеными, хотя с годами уже скорее болотными, глазками. Отчего у мужчины взмокла спина и по телу проползли противные липкие мурашки, так что он аж передернул плечами.
   - И что говорят? – уводя внезапную гостью на кухню, спросил Евгений и поставил чайник на заалевший круг конфорки.
   - Он у всех, с кем пообщался хоть немного вызывает жуткое желание. Ну, Вы меня понимаете? Сексуальное желание, - лучезарно заулыбалась стареющая женщина.
   - Надеюсь, Вы с ним сегодня не общались? А то я пока не понял, как расценивать Ваш неожиданный визит, - вежливо улыбаясь спросил мужчина, немного прищурившись.
   - Ну, что Вы, - захихикала Татьяна Михайловна и слегка залилась краской от понимания, что ее заподозрили в скрытых желаниях относительно такого молодого и красивого мужчины, как старый добрый друг Женечка. – Мы с Вами уже столько лет работаем душа в душу. И компанию вашу предвыборную я когда-то вести помогала и матушку Вашу знаю и когда после опалы снова в бизнес подались, не я ли помогла Вам сойтись с нужными людьми? Разве я хоть раз дала повод?
   - Конечно, нет. Простите, - вздохнул Евгений отводя взгляд в сторону, и прекрасно помня, что не раз и не два, а значительно чаще. – Ну так, что особенного в этом типе? Он красавчик или ходит раздетым?
   - Ни то и ни другое, в том и суть. Наружности, говорят, он препротивной, худой и остроносый. Одет, к тому же, как деревенщина годов пятидесятых. Но речь его обволакивает сознание какой-то томной негой, касание руки, твердят все без исключения, сродни прикосновению ангела страсти, - Татьяна Михайловна сцепила тонкие пальцы в обратный замок и потянулась кошкой в сторону от себя. Благо, мужчина отошел в этот момент к окну, иначе бы расценил движение как прямой намек.
   - Эмм. Глупости. А что еще интересного в городе происходит? - рискнул он сменить тему на более безопасную, зная любовь телеведущей к сплетням.
   - Да интересного, пожалуй, больше ничего и нет. Но кое-что необычное случилось, - болтушка быстро повелась на хитрую уловку. – Сегодня с утра был издан срочный указ о городском уличном вещании. Более того, еще не успев произвести всех должных расчетов и сверки смет, определили необходимую н-ную сумму из резерва на осуществление указа. Говорят, приказ с верху был. Так что в спешном порядке закупили где-то радиоаппаратуру и, как в старые добрые времена, устанавливают на всех улицах громкоговорители, на каждом третьем столбу.
   - Невозможно, - отрицательно покачал головой бывший политик. – Одним днем этого никак не сделать.
   - Я тоже так думала, но, когда к Вам направлялась, своими глазами видела, как устанавливали во дворах эти вещатели. А позже Дуся, секретарь с работы, позвонила, сообщила, что я вечером в своей программе об этом указе говорить буду и даже объявлю начало вещания. Представляете? – женщина гордо выпятила грудь, словно демонстрируя собственную значимость.
   - Я тогда тоже срочный указ с верху получил, о реставрации набережной. Помните, чем это закончилось? – Евгений наливался яростью. На плите верещал чайник, но он его уже не замечал.
   - Времена другие, Женечка. Власть сверху окрепла, стала непререкаемой.
   - Вообще-то именно потому я сейчас там, где есть, а не рулю этим городом или областью, - тяжело вздохнул Евгений. – Ну, бред же, чистой воды.
   В этот момент через приоткрытое окно донеслись громкие звуки работы перфоратора. Собеседники одновременно посмотрели на улицу. Совсем рядом с окном на ближайшем столбе рабочие крепили громкоговоритель.

***

   Галя с Дусей сидели во дворе на скамейке, прямо напротив беседки, где мужики под бутылочку пива громко бахали об стол костями домино, время от времени оглашая двор громогласными воплями «Рыба!»
   - Не, ну ты видела бы, я даже рот открыла, когда эта карга притащила в студию своего молодого любовничка, - многозначительно приподняв бровь произнесла Дуся.
   - Ты свечку что ль держала? – не поверила Галя.
   - Да там и держать не надо. Она ж его со всех сторон облизывает, а он хоть и вздыхает тяжко, но терпит. Пришел, якобы лично убедится, что указ о городском уличном вещании не выдумка и только сегодня был издан. И что для этого тащиться нужно к нам на студию? Заодно подбрасывая обычную знакомую на работу к эфиру? –
Дуся хохотнула, доставая из сумочки красную помаду и зеркальце.
   - И так хороша. Для кого марафетишься? – усмехнулась Галя. – Для Федьки что ли, со второго подъезда?
   - Может для него, а может и нет. Не завидуй, - беззлобно улыбнулась соседка. – На вот, лучше тоже накрась губы. А то сидишь амеба амебой, когда кругом мужиков столько.
   - Да я их жирами своими отпугиваю и так, еще губищи намажу, совсем шарахаться будут, - хохотнула Галя, но помаду послушно и зеркальце взяла, губы накрасила, челку поправила, скосила взгляд в беседку.
   - Ну, вот. Совсем другое дело, - удовлетворенно кивнула Дуся.
   - Теть Галь, Вы тут сумку бежевую с бантом не видели, - отвлекла вдруг соседская девочка.
   - Нет, Томочка, не видела, - с сожалением покачала головой женщина. – А ты уверена, что на скамейке ее забыла?
   - Нет, - с грустью призналась та, убирая за ухо непослушную челку. – Просто нас как раз на этой скамейке днем какой-то маньяк напугал. Вот и подумала, что с перепугу здесь оставила.
   - Маньяк? О, господи, - в один голос воскликнули озабоченные соседки. – Почему, маньяк-то?
   - Да, он нам с Алькой советовал с мальчиками с языком целоваться, - хохотнула Томка.
   - Чтооо? Кошмар какой! Как он выглядел? Может надо в полицию сообщить. А может где уже висит его портрет о розыске.
   - Ну, он высокий такой и худой как кощей бессмертный, - Тома стала описывать странного, по ее мнению, человека. - Нос у него длинный, а шея горбатая какая-то. Страшный жуть. А говорит таким сладким голоском, как кот чеширский. Так говорит, что в животе все сворачивается. Мы тогда с Алькой быстро убежали. Вот и думаю… 
   - Это Он! Галя это Он! – воскликнула Дуся.
   - Точно Он! – подтвердила соседка.
   - Кто? – испуганно захлопала глазами девочка.
   - Тот самый тип, - ответила задумчиво Галя.
   - Так Вы сумку не видели? – повторила вопрос Тома, уже поняв, что более точно о том, что за тип днем к ним с Алькой подошел, погрязшие в свои мысли соседки не скажут.
   - Нет, Солнышко, не видели. Поищи где-нибудь еще. А там что-то важное?
   - Телефон, - вздохнула Тома. – А мне парень должен был сообщение прислать во сколько придет.
   - Ну, так просто жди его дома. В смысле, парня, - сказала Галя. – А то придет, пока ты по дворам рыщешь. Или он без ответа может и не прийти?
   - Не знаю, - пожала плечами девочка. – Ну наверно Вы правы. Подожду дома, а потом вместе с ним поищем.
   - Вот это верно, - кивнула Дуся.
   - Парня она ждет, - проворчала недовольно Галя в след убегающей девчушке. – В таком возрасте уже обзавелась парнем. Тут к тридцати годам старой девой ходишь, а у этой малышни уже парень есть.
   - Не завидуй, - хихикнула Дуся. – Будет и на твоей улице праздник.
   - Ага, - фыркнула соседка недоверчиво. – Дождешься тут к старости разве что. Пойду в морг работать, глядишь трупака соблазнить смогу.
   - Фу, какие мерзости тебе в голову приходят, - скривилась собеседница.
   - Дык, на меня ж без литра водки вообще никто не глянет. А ежели кто и глянет, то к этой кондиции уже и не встанет, - хохотнула толстушка.

***

   Татьяна Михайловна готовилась к эфиру. Текст пробегала глазами в очередной раз, продумывая какие собственные мысли успеет вставить в свое ограниченное время. Евгений праздно шатался по студии. Его раздирало любопытство. Каким образом к середине эфира будут завершены все подготовительные работы, и его знакомая ведущая объявит начало вещания в прямом эфире? Хотелось бы услышать и само вещание. К слову, с этой целью, окна в студию на этот раз были открыты, впуская ранних комаров, недожаренных дневным зноем. В кармане завибрировал телефон.
   - Да, малыш. Я в телестудии. Так получилось. Вообще-то хотел вернуться к ужину, но может быть раньше получится. Если хочешь, можешь за мной заехать, - телефон умолк и снова стало скучно.
   - Что там сейчас крутят? – спросил Евгений, задержавшись возле скучающего пока без дела оператора.
   Тот оторвался от монитора, на котором без звука смотрел материал идущий в эфире.
   - Да про молодежные коллективы заготовка стоит. Реп-групп у нас в городе расплодилось что-то. Рок отходит в прошлое похоже. Про попсу вообще молчу.
   - Столичная мода?
   - Скорее отсутствие вкуса.
   - А попса – это со вкусом?
   - Тоже верно. За что не возьмись, а поют у нас хуже не куда.
   - А что. Так плохо звучит их реп?
   - Кто ж их знает, - фыркнул оператор. – Я такое не слушаю.
   Евгений задумался. Что сегодня считается показателем хорошего вкуса в музыке? И не нашелся как себе ответить. «Старею», - решил он и шумно выдохнул.
   - Что? – спросил, почесывая трехдневную щетину скучающий оператор.
   - Да так…
   - Дима, время подходит, - позвала громкоголосая Татьяна Михайловна. – Иди посмотри, как я в кадре выгляжу.
   Время пришло, и передача взяла свой старт. Телеведущая рассказывала о новостях культуры и искусства, расхваливая организаторов публичного выступления камерного оркестра на верхней террасе набережной, которые к слову, уже закончили концерт под шумные овации.

***

   Танцующие пары еще не успели разойтись. Все с удовольствием следили, как оркестровые музыканты собирают свой инструмент. Старички и старушки говорили им слова благодарности. Молодежь после романтичных танцев обменивалась легкими короткими поцелуями, дабы не смущать прохожих, зрителей и самих музыкантов.
Кто-то пошел искать свободные лавочки, сгоняя одиноких мелированных мальчиков, ждущих свою любовь как обычно в вечернее время на аллее. Обиженные мальчики стекались к большому фонтану, сначала теряя надежду, а потом неожиданно встречая рассеянным взглядом себе подобных. Другие спускались к реке, подышать вечерней прохладой. И почти никто не ожидал, что прямо сейчас, в этот самый момент со всех сторон из громкоговорителей раздастся:
   - Раз, раз, раз… Кхе, кхе. Ну, вижу, вы все меня слышите. Я очень рад…
   - Что это? Откуда это? – послышалось со всех сторон, а громкоговоритель продолжил лилейным голосом вещать.
   - Друзья, должен признаться, я приготовил вам сюрприз. Кто я такой? Ну, собственно меня отлично вы все знаете и часто обо мне твердите. А в юности ждёте, теряя терпение. О, нет! Я не Дед Мороз, конечно. Но также бессменен, а необходим значительно больше. Так уж вышло, сегодня у меня день рожденье. Спасибо, спасибо всем, кто только что прокричал поздравления. Поверьте, я услышал каждое. И хотя в свой день рожденье обычно принято принимать подарки. Я так сильно всех вас люблю, что решил дабы порадовать себя, сделать подарок каждому из вас. А что может быть дороже чувств? Мне думается ничего. А потому я написал для вас очаровательную чувственную песенку. Надеюсь вам она придется по душе и вы мне еще скажете «спасибо».
   - Прикольно, - засмеялась Томка, сидя дома на подоконнике, - я кажется знаю чей это голос.
   - Чей? – спросил ее любимый мальчик, стоящий рядом и поглаживающий большим пальцем сжимаемую им же руку подруги сердца.
   - Да, одного маньяка, - усмехнулась девочка. – Потом расскажу.
   А из репродукторов со всех сторон уже полилась нежная окрыляющая мелодия.
   - И я иду к вам, друзья мои. Откройте уши, настройте души. Я мимо сердца не промахнусь.
   А улицы города уже наполняла динамичная музыка, сумасшедший бит, ураганный вихрь звуков, необычный фон, вызывающий дрожь во всем теле.
   - Элька, детка, иди сюда. Ты слышишь? Это та самая песня, про которую я говорил. Это ее я сегодня на студии записывал.
   Девушка подошла вплотную и обхватила его лицо ладонями, заглядывая в любимые карие глаза.
   - Она чудесная. Ты молодец.
   - Вообще-то я ее в последней обработке впервые слышу, но… мне нравится, - молодого человека вело от близости любимой, - Мне очень нравится.
   Он впился страстным поцелуем в мягкие податливые губы.
   - Ты у меня единственная, знаешь? Мне кроме тебя никто и не нужен. Никто на всем белом свете.
   А музыка неслась над городом, укрывая то тут, то там уже с годами устойчивые и внезапно образованные новые пары влюбленных. А те, кто о чувствах молчал, и те, кто их в тайне хранил, кто шаг не решался шагнуть теперь откровенно признался. Как раз тому, в кого был влюблен. И вот уж Дуся с Федей на скамейке решают в чей подъезд бежать. А Галя нежится в беседке в объятьях сразу двух мужчин. Ведь формы пышные Галины давно сводили их с ума. И в телестудию ворвалась внезапно Женина жена и к мужу бросилась на шею. А оператор на коленях молил ведущую прозреть, любовь его принять и лаской одарить.
   По центральной улице игривой походкой шел, любуясь творящимся вокруг беспределом престранный гражданин. На город спустились сумерки, и он оставил где-то свою панаму, позволяя ветру ласкать светлые волосы. Голубые глаза смеялись. Острый нос был вздернут высоко и гордо, так что понятно насколько этот человек был счастлив и доволен собой. Остановившись по середине улицы, он вытянул из-под лацкана жилетки длинный шнурок и потянул за него. Рюкзак за плечами начал раскрываться, выпуская наружу белоснежные крылья. И пару раз взмахнув ими, словно расправляя, упоенный своим успехом купидон поднялся над городом. В последний раз взглянув на погрязших в неожиданном порыве сладострастия людей, он унесся прочь. К себе, где Боги уже готовили для него свои подарки ко дню рожденья.

Пы.сы.: Прошу учесть, что вся история совершенно выдумана. А возможные совпадения абсолютно случайны. Но если в ком-то из героев, Вы угадали вдруг себя, то помните, что я от всей души желаю вам только счастья и любви. Берегите свои половинки.