Старая добрая охота на мутантов

— Ох, ну и завалили мы скотиняку то!
— Ага, Егорыч, набегались сегодня за уродом! Ну, ничего, теперь познал, каково это – на курятники чужие лазить!

 Бородатые, уставшие мужчины весело загоготали, смотря на свой трофей – огромную голову мутанта, который так долго тревожил их селение. Весь день, один из последних погожих дней в октябре, когда надо так много делать, укреплять ограды, собирать скудный урожай картофеля, переводить кур в землянки , они пробегали за одним единственным мутантом, давно досаждавшим им. Они привалились на пригорок, поросший ковылем и устроили слабый ужин, достав припасенные вареные яйца.

— Ну, что, Петька, продадим его городским, они говорят из него отвар варят, — Егорыч, самый молодой из мужчин, лукаво улыбнулся и отправил в рот сразу все яйцо, зажмурившись от удовольствия.
— Какой еще отвар? – спросил удивленно Петр Валентинович, с сомнением посмотрев на голову мутанта, над которой полчищами кружили жирные зеленые мухи.
— А ты не слышал? Так они верят, что, дескать, отвар из мутанта от радиации избавит!
— Вот дурни-то!

 Старые мужчины загоготали над городскими дураками, вспомнив еще несколько баек, да придумав скабрезности по поводу того, что на самом деле надо делать с мутантом.
Несмотря на внешнее спокойствие и легкость, каждый из них думал о другом. Они убили не того! Никто не хотел в этом признаваться, но убитый мутант был самкой, тот же, за кем они охотились , найден не был. Им всем быстрее хотелось убраться отсюда, но признаться друг другу в ошибке не хотелось. Холодный ветер приятно ворошил волосы , впервые за день принеся свежесть, на смену затхлой духоте, низкие тучи гнались на восток, иногда сеющие моросящий дождь. Внезапно говорить стало не о чем, и все замолчали, потупив взгляд. За годы бесконечной борьбы, молчание превратилось в некое лечение, оно уже не несло в себе былую тяжесть. Каждому было легче поговорить самому с собой, вспомнить былое, отогнать мысли о настоящем и тем более не думать о будущем. Трое мужчин при прошлой жизни никогда бы не встретились вместе, ведя совершенно разную жизнь. Мир покатился в никуда для них почти незаметно, они даже и не помнили, когда же все началось: с мифического падения котировок, какой-то войны на Ближнем Востоке, Японского Взрыва. Просто в один миг нужно стало бежать, рвать, прятаться и убивать. Прошли десятки лет, но жизнь по-прежнему была наполнена ежедневным страхом.

— Вот интересно, если бы не было ничего этого, кем бы мы были сейчас? – спросил неожиданно Сан Саныч.
— Ну, Санька, ты небось писателем каким-нибудь был бы. Все мечтал о галиматье всякой, - решил пошутить Егорыч. – Я вот учился на психолога.
— А я на историка, — сказал Петр Валентинович.
— Пудрили бы сейчас мозги людям, деньги получали. То ли дело вот, — Егорыч тронул небрежно ногой огромную голову мутанта.
Глаз мутанта уже покрылся пеленой, но все так же казалось, что он живой и с ненавистью смотрит на людей, загнавших его в угол.

— Помните, сидели в интернете?

Это воспоминание , как и слово «интернет» всегда всех забавляло. Оно несло в себе беззаботность минувших дней и нечто постыдное, как детское воспоминание.
— Да, столько времени убито было. А я еще в игры играл, — совсем уже стыдясь, вспомнил Егорыч и даже немного покраснел, понимая, как глупо это звучит. Но сказано это было среди своих, среди таких же по возрасту, еще помнивших то странное время, когда мир уже начал рушиться, а они все не хотели это замечать , скрываясь в своих мирках.
— Да, жуткие мы были бездельники, жуткие, — Петр Валентинович достал из кармана самосад и клочок драгоценной желтой бумаги. Все давно уже крутили курево из початков мелкой кукурузы, но у него все еще где-то были запасы бумаги, делиться которой он совсем не хотел.
— Кто-то идет, — тревожно сказал Сан Саныч, всматриваясь на дорогу. По заросшей проселочной дороге брели «оборванцы». Худые, больше похожие на привидения, они неспешно брели по дороге. Они прошли мимо молча, не посмотрев на мужчин, не попросив пищи.
— Надо было спугнуть. Того гляди ночью на огороды придут, похуже мутанта устроят погром, — сказал Сан Саныч и натянул на лоб многократно залатанную шляпу. Ему никто не ответил. Моросящий дождь навевал тоску, хотелось быстрее очутиться дома, но в ночь трогаться вниз по долине было опасно. Темнота стремительно окутывала окрестности, превращая каждый колючий куст в уродливую фигуру , отблески разведенного костра играли в глазах убитого мутанта, делая его еще более ужасным.

— Я уже и забыл что это такое – прежнее время, — глядяя в огонь, проговорил Петр Валентинович. – И ведь тогда тоже были чем-то недовольны. Не понимали своего счастья, не понимали счастья простой каждодневности.
Где-то невдалеке завыл протяжно зверь. Он выл долго, надрывно и внезапно утих. Сердца мужчин готовы были выпрыгнуть вон, дыхание сперло.

— Мы могли все сохранить ведь, ведь могли! Сами погубили свой мир.
— Да о чем ты, Петь…
— Вспомни себя того, молодого, ну? Не задумывались ведь вовсе не о чем. Пошло жили, все в грязь втаптывали, все нам смешно было. Жизнь впустую губили, когда мир на части крошился.
— Да разве могли мы…
Совсем близко, всего в десятке метров кто-то пронесся, огонь выхватил из темноты серое сгорбленное тело и красные глаза. Мужчины схватили ружья и сели полукругом.
— Могли бы, мужики, могли бы. Мир порушил не кто-то другой, его разрушили мы своей глупостью.

 Мутант выскочил внезапно, двигаясь рывками. Грянуло сразу несколько выстрелов, но они не остановили монстра. Он отшвырнул Сан Саныча и сев на задние лапы, снова завыл, подняв к небу свою огромную уродливую голову. Вдруг , зверь увидел голову убитой самки. Его взгляд остекленел, он переваливаясь подошел к ней и глухо зарычал. Выстрелил Егорыч и мутант пошатнулся, пуля пробила плечо.
Монстр повернулся к Егорычу, который отползал вниз, судорожно перезаряжая ружье. Грянул еще один выстрел и монстр упал наземь, дергаясь и пуская пену.

— Все живы? – Петр Валентинович подошел к мутанту и выстрелил еще раз в голову. Мутант затих. Мужчины подлезли к костру. Сан Саныч повредил колено, но идти мог.
— Так и знал, что эта зверина придет, — сказал Егорыч и плюнул в сторону убитого мутанта.
– Что ты там про прошлое время говорил?
Петр Валентинович тяжело вздохнул и подкинул несколько сучьев в костер.
— Ничего, Егорыч, ничего. Бессмысленны уж все разговоры.
— Да ну тебя.

 Потрескивал костер, поедая сухие сучья и освещая старые, уставшие лица мужчин. Ночь окутала их непроглядной тьмой, сохраняя их живой островок и мысли, витающие в далеких местах, в том времени, когда мир был наполнен жизнью, которая проходила впустую.