Взор из прошлого...

   Эта маленькая деревенька, Малый Улуй, находилась в глухой сибирской таёжной местности, не далеко от крупной узловой станции на железной дороге, города Ачинска, Красноярского края. Я не оговорилась, что находилась, потому что с тех пор, о чём хочу рассказать, много воды утекло, а с распадом Союза даже многие городки и довольно большие посёлки оказались заброшенными и перестали существовать. А Малый Улуй со всех сторон обступала тайга, и вероятнее всего, она его и поглотила.

   Моя мама выросла в этой деревеньке. В начале 30-х годов прошлого века моя бабушка была отправлена туда отбывать ссылку с грудным ребёнком, моей мамой,  двумя маленькими сыновьями Ваней и Толей, и старшей дочкой Улитой (Ульяной).
Потом настигла новая беда - война. За время войны всех старших детей, которые находились в ссылке, не стало. Мама была с 30-го года рождения, она выживала
в тяжкие годы с больной матерью, которая была разбита параличом после очередной похоронки... А всего их за войну принесли пять. У бабушки были старшие сыновья, женатые, которые оставались в Забайкалье, они не попали под репрессии, и все пошли на фронт. Вернулись только двое, остальных забрала война.

   Некоторые соседки, такие же горемычные ссыльные, жалели и по возможности помогали, но сами были в нищете и голоде с малолетними детьми, у всех мужья и старшие сыновья были на фронте. Население было в основном женщины, старики,
дети и вернувшиеся с фронта калеки. В конце войны вернулся в М-Улуй дедушка,
который был в ссылке на строительстве Беломоро-Балтийского канала. А с окончанием войны семье было разрешено вернуться в Забайкалье, на родную Аргунь, и мама с родителями уехала из Малого Улуя.

   Летом 1963г., когда я окончила первый класс, мама повезла меня на свою вторую родину, в Сибирь, в г.Ачинск и деревеньку Малый Улуй. Теперь я даже не могу вспомнить, на чём мы с мамой доехали до деревни от Ачинска, возможно, на автобусе, ходили же какие-то пригородные автобусы, а может и нанимала машину.
Но в моей памяти чётко сохранилось, что в саму деревню мы шли с большака приличное расстояние. А перед глазами было всё, как в какой-то сказке, зеленым-зелено...

   Мы приехали туда утром. Была середина июня, трава кругом была сочная, нетронутая, разные лесные цветы, которых нет на степной Забайкальской земле,
чудом красоты для меня показались жарки или огоньки, как их ещё называют,
сибирская лесная роза. Видно было, что там часто идут дожди, всё вокруг благоухало, и дикая растительность, и деревенские огороды. А воздух был настолько чистый, увлажнённый и наполнен ароматами тайги, что хотелось вдыхать его глубоко-глубоко, с блаженством закрыв глаза и забыв про пыльный сухой воздух степей.

   Деревня состояла из одной широкой улицы, по обеим сторонам которой стояли
рубленые старые дома, потемневшие от времени, упиравшиеся большими огородами прямо в опушку леса. Я никогда до этого момента не видела таких высоченных
елей, они стояли глухой, почти чёрной, стеной и устрашающе шумели, особенно
в вечернее время и ночью. Посередине улицу и всю деревню пересекала небольшая
речушка, которая весной, во время таяния обильных снегов, превращалась в бурный и глубокий поток, в половодье это была настоящая река Большой Улуй.
Первая часть улицы, начало деревни, располагалось на пологом берегу, а вот
другая её часть, заречная, стояла на высоком, крутом, как говорили, на бугре.
Дома там были крепкие, хозяйства зажиточные, видно, что там жили более молодые семьи.

   Мы с мамой зашли сразу в начале улицы в первый же дом на правой стороне.
Мама уехала оттуда после войны, 16-летней девочкой, прошло целых 17 лет.
Естественно, хозяйка не признала в ней маленькую рыжую девочку с длинным толстыми косами. Она была подружкой бабушки, теперь жила одна, дети выросли
и уехали в город. После охов и вздохов, объятий и чая она повела нас к соседке напротив, тоже бывшей близкой подругой моей бабы, "товаркой по несчастьям".
 
   Та старушка была совершенно слепа и одинока, у неё все погибли во время войны. Запустение чувствовалось ещё за оградой, двор зарос бурьяном в пояс,
крыльцо покосилось, и под одним краем нижней ступени покоился большой камень,
вросший в землю. Казалось, потянуло сырым погребным холодом...
Мы вошли в тёмные, с маленьким оконцем, тоже бревенчатые сени. Дом был будто
погружён во вдовий траур, внутри было тоже полутемно: окна были небольшими
и давно не мытыми, и из-за этого подслеповатыми, пропускали очень мало света,
ведь он и не нужен был хозяйке дома. Она могла только ощущать тепло солнечных лучей, когда изредка выползала во двор. Бабушку звали Голованиха, а какое у неё было имя на самом деле, я не знаю.

   Когда мы открыли дверь в избу, бабушка, сидевшая на стуле под окном возле большого стола, покрытого клеёнкой, насторожилась и спросила: - Кто тут? -
но потом, узнав по шагам соседку, у незрячих очень развито чутьё и слух, спросила: - Ааа, ты, Маруся... ты кого-то ко мне привела?
Мы поздоровались и сказали старушке, кто такие. Она замолчала. Мы не могли понять, что означало её молчание. Через несколько минут затянувшейся тягостной тишины хозяйка обратилась к соседке: - Маруся, ты к столу собери...
Чайник там, на плитке...
И повернув уже в нашем направлении лицо с прозрачными опустошёнными глазами,
спросила у мамы: - Ты Еленина, значит, девчонка... выросла... лет-то сколь уж утекло. Подойди-ка, погляжу на тебя...
Мама, сразу повинуясь, приблизилась к хозяйке. Слепая протянула руки кверху, стараясь нащупать маму. Они были изработанными и иссохшими, с большими ладонями и узловатыми пальцами, кожа была тёмной, вся в морщинах, как старый пергамент. Я смотрела, как бабушка "разглядывает" маму, и мне было жутковато
и жалко её до слёз. Оказалось, что у неё только зрение пропало, и её накрыла тьма, а память и разум были совершенно светлыми. Она всё отчётливо в мелких подробностях помнила о той трудной их жизни, ссыльной и военной, в разговорах
даже немного оживилась: - А Елена-то жива-здорова? ...оклемалась от горя-то своего? Поклонись ей от меня... как родные ведь жили...
   Потом, когда мы уезжали из деревни, ещё раз зашли к ней попрощаться.

   А после чаепития мы от Голованихи пошли к другим друзьям детства мамы,
кажется, к Петьке. Там была крепкая большая семья, с детьми и бабушкой, с хорошим хозяйством и новым, по сравнению с другими, домом. Это был ровесник
и детский друг мамы. Встретили они нас огромным удивлением, но искренней радостью. Нам истопили баню, собрали застолье и наугощали всякими домашними разносолами. Весь вечер до поздней ночи взрослые наперебой вспоминали:
   - А помнишь? ...а вот тот случай помнишь?
Мы с хозяйскими детьми, намывшись,  сытно поужинав, насмеявшись над нам одним детскими весёлостями, уснули, не дослушав всех историй...

   На следующее утро нас проводили на кладбище, где были похоронены братик мамы Иван и старшая сестра Улита, их не стало из-за болезни в годы войны,-
это и было главной целью нашего приезда в Малый Улуй. К вечеру одноклассник мамы (к сожалению, не помню точно ни его имени, ни фамилии) отвёз нас в город Ачинск, было совсем рядом от деревни... А у меня перед глазами долго стояла
та зелёная деревушка с наклонившейся над ней с двух сторон тёмно-зелёной еловой стеной, и как олицетворение взора из прошлого, взгляд опустошённых белёсых глаз Голованихи, который пронизывал насквозь и не находил препятствия в пространстве...

   Когда я уже выросла, после окончания первого курса, мы с тётушкой Глафирой
из Ачинска ездили ещё раз навестить могилы родных в М-Улуй, но в саму деревню не заезжали, кладбище находилось на подъезде в ней, слева в лесочке. С тех пор я там больше не была. Заросли и сгинули заброшенные, беспризорные могилы
на старом кладбище, скорее всего, обезлюдела и разрушилась маленькая таёжная деревенька. А память хранит всё, словно было вчера...

   PS. Уже написав этот рассказ, я всё-таки не утерпела и полезла в интернет, и нашла приятную информацию, что Малый Улуй существует до сих пор. Он в 17км к югу от г.Ачинска в направлении на г.Назарово. Вблизи деревни, по просеке проходит высоковольтная линия электропередачи от Назаровской ГРЭС. Живёт население 430 человек (на 2010г.) Улица называется Центральная, начало её от трассы и до поворота влево носит название Дачная, всего с переулками их количество равно пяти, (а была раньше одна!) Даже есть церковь от Ачинского Казанского храма, Богородице-Казанский храм. Я рада, что деревня не исчезла.

        14.08.2017г.

на фото церковь в Малом Улуе /из инета./