Сны Саркела

Уже третью ночь сон не шел Великому Хакану, запертому в стенах Саркела. И причиной этого была не столько липкая духота, особенно невыносимая этим летом, от которой промокал насквозь красный шелковый халат, расшитый драконами, и даже не назойливое и жадное до крови комарье Танаиса. Причина бессонницы располагалась под стенами Саркела в лице Хакана русов Святослава и его дружинников, готовившихся к штурму.

Каждый раз, когда дурные предчувствия вырывали Великого Хакана из забытья сна, он открывал глаза и вглядывался в блестящую матовую поверхность небольшого обсидианового зеркала, освещаемую лишь слабым светом масляных светильников. Третью ночь Великий Хакан искал знака свыше, но Черный Бог Дорог хранил молчание, отчего липкая духота ночи становилась особенно невыносимой.
Приподнявшись с ложа, Великий Хакан рукой вытер проступившие капельки пота со своей лысой головы, отметив про себя, что пучок волос на макушке, собранный по казарскому обычаю в небольшую косу, промок насквозь. Еще влажной от пота рукой, Великий Хакан взяв с серебряной чаши горсть семян травы Умай, бросил их на еще красные угли жаровни. Воздух залы наполнился горьким ароматом Небесных Степей Тенгри.  Улегшись поудобнее, Великий Хакан закрыл глаза и стал ждать знака Черного Бога Дорог.

На рассвете представители казарской знати во главе с Бехом, стоя на коленях в большом зале, ждали появления Великого Хакана, готовясь услышать волю богов. Когда он вошел, Бех отметил как растерянность, еле заметная последние дни человеческому глазу, сменилась на усталом лице Великого Хакана спокойствием и уверенностью.

- Мой народ, - сказал Великий Хакан, - Черный Бог Дорог дал мне знак этой ночью. Он сказал мне, что нужно сложить оружие и открыть ворота города. И еще, самое главное, нам всем нужно расплести косы.

- Великий Хакан, - выкликнул возмущенно Бех, - Казары никогда не расплетали кос!

- Отныне мы больше не казары, - резко прервал Беха Великий Хакан и уверенным жестом руки перекинул заранее расплетённый пучок волос на макушке головы с затылка на лоб, - Мы отныне – казакы!