Глава 47. Союзница-пленница

Она настойчива, но не груба. Быстро разорвав корсет Мины, хлопает ее по щекам. Бросив на меня скептичный взгляд, так выразительно, лучше всяких слов, спрашивая, что я нашел в таком легком и воздушном создании, как Мина Мюррей, она подносит нашатырь к ноздрям Мины. Мина дышит.

       - Она дышит – сообщает она то, что я вижу сам.
       - Но почему не приходит в себя?
       - Она пережила ужас и надышалась дымом. Некоторые женщины тяжело переносят подобные испытания, Александр.
       - В другое время я бы тебя отчитал за подобный тон по отношению ко мне и моей возлюбленной, Джейн, - устало тру глаза я, - но не сейчас.
       Она ничего не отвечает, только бросает в мою сторону иронично-саркастический взгляд. Впрочем, тут же отворачивается, и я делаю вид, что не замечаю, с каким бесконечным обожанием она на меня смотрит.
       - Я думал, приказ отдала ты.
       - Мистер Грейсон, по вашему я настолько безумна, чтобы публично признаться в том, что не убила монстра? Я не хочу закончить свою жизнь на виселице. Хотя, что-то подсказывает мне, что недолго этого ждать.
       - Тогда кто?
       - Леди Эмилия Макгонаггал. Ты знаешь, кто она.
       - Твоя шотландская подруга? Я думал, она с тобой на одной стороне.
       - Да. Именно потому она послала часть своих воинов. Она одержима жаждой убить тебя.

       По ее красноречивому взгляду и тому, как она быстро отвернулась снова, мне становится понятно, что маленькая воинственная шотландка мстит мне за боль своей подруги. Из ревности, конечно, тоже. Куда же без нее?

       Устало улыбнувшись, я качаю головой. Кто бы сказал мне, что мы будем затянуты в любовный пятиугольник. Вот в какой лабиринт завела меня моя жизнь.

       - Итак, забавное уравнение. Ты любишь меня. Леди Эмилия любит тебя. Я люблю Мину. Мина любит меня. Мину любит Харкер. И как же нам выйти из этого лабиринта? Я запутался, Джейн. А ты?
       - Нет никакого лабиринта, Грейсон. Если ты так сильно обожаешь свою жену, значит, все должно быть просто. Если в твоей голове все сложно, значит – о, как забавно! – все совсем не так, как ты мечтал о любви с Миной. А, может быть, все не так просто, как ты хотел? Может, ты все время кормишь себя иллюзией о милой девушке Мине, в которую так сильно влюблен?

       Я бросаю взгляд, полный любви, на свою прекрасную Мину, чудом уцелевшую сегодня. Моя богиня. Королева. Любовь. Я едва не потерял ее снова. Это было куда более страшно, чем я мог представить. Я сладко целую ее воспаленную жилку на покрытом пеплом лице. Мое сокровище.

       Джейн отрешенно смотрит на свои руки. Сильная женщина. Еще сильнее, чем я думал.

       - Спасибо, что помогла. Теперь накажешь свою подругу за самоуправство?
       - Да. Она знает правила. И понесет наказание. Тебе не стоит благодарить меня, Александр.
       - Стоит.
       - Нет, - она с горечью кусает губы, - не нужно. Мне не нужна твоя благодарность. Я твоя союзница, но делаю это по принуждению. Если бы ты убил меня тогда, мне не пришлось бы лгать Ордену, изворачиваться, спасая свою шкуру. Если бы все дело было только в тебе, все было бы намного проще. Но я твоя пленница. И я снова говорю тебе: ты выиграл. Так будь счастлив. Радуйся.

       Она встает, аккуратно оправив складки костюма, чтобы он был идеально ровным. Впрочем, ткань плаща все равно немного помялась, и она недовольно хмурится.
       Поразительная женщина. Рубит вампиров, как пушечное мясо, но при этом ненавидит смятую и грязную рабочую одежду.

       - Джейн. Если тебе нужна будет помощь, ты всегда можешь прийти ко мне за ней. Помни это – устало вздыхая я, запустив пальцы в волнистые волосы возлюбленной, и лаская их. – Пожалуйста.

       Она ничего не отвечает. Просто идет к выходу, домой. Как ни в чем не бывало. Я готов поклясться, что сейчас на ее лице играет самодовольная ухмылка. Как готов поспорить, что сегодня она будет молча плакать в подушку. Беззвучно и безмолвно.

       Моя союзница. И моя пленница. Я во всем виноват. Как всегда.

       Когда шаги Джейн стихают, я ласково касаюсь губами губ моей Мины, что все еще свернулась в болезненный комок на моих коленях. Я целую ее, любовно лаская ее губы, нежно касаясь теплой кожи.

       - Ну давай же, любимая. Возвращайся ко мне.

       Она надломлено стонет, вздрагивает и, кашляя, открывает глаза.
       И я тону в боле, которую читаю в ее чудесных огромных глазах. Складочка, застывшая на ее лбу, показывает мне, что она не просто испугана или озабочена – она страдает.
       Потому что моя умница Мина все знает.
       - Они называли тебя Дракулой. Те солдаты. Это правда?
       О, нет, Мина. Нет. Пусть она не смотрит на меня так! Как же больно – читать в ее глазах боль и ужас, а еще – недоумение и страх. Я все отрицаю, даже то, что я – Цепеш, сейчас мне меньше всего хочется быть им. Отчаянное желание снова стереть ей память, воздействовать на ее психику, как вынужден был делать уже не единожды, разрывает меня на части. Соблазн слишком силен. Я закрываю глаза, борясь с собой.

       Нет. Эта бесконечно любимая мною женщина, доверчиво лежащая на моих коленях, свернувшаяся в теплый клубок, больше всего заслуживает знать правду. Она знает правду, давно знает. Всегда знала. И теперь нуждается в том, чтобы я ее озвучил.

       - Пожалуйста, - ее бездонные глаза полны боли и слез, - скажи мне, кто ты? Что ты такое?

       Я сдаюсь, повесив голову, на выдохе вынося себе – и ей – приговор:

       - Дракула. Я граф Дракула, Мина. Все, что говорили солдаты, - правда.