Живой мешок

                Немцы захватили Ростов.
               Тихорецк ощетинился, помрачнел, посуровел.
               Он готовился достойно встретить врага.
               Из близлежащих станиц и небольших поселений для рытья окопов собрали всех, кто мог держать лопату.

               На хуторе Привольном всего-то три калеки осталось.
"Каланче" Еремею - 52 года.
Не попал на фронт из-за паховой грыжи.
               Соседу Трошке-42. Росточком  чуть больше метра. Горбат.
 Отец на радостях так его подбросил к потолку и не поймал.Выжил малыш.
               Трошка сухонький, хиленький. Смахивал на Бабу Ягу,но гонор держал особый!
 Где какое собрание,-тут как тут, и обязательно просил слОва.
 Ему не отказывали: то ли жалеючи, то ли с ехидцей.
               -Окопы рыть? Могём! Подсобнём нашей доблесной Красной Армии победить немчуру!-выстрелил он на митинге...
                Трудились соседи бок о бок до серости небосклона.
               Староста часто проверял их работу, показывал, какое должно быть углубление, и как скрыть смотровые окна.
               Трошку в яме совсем не видно.Мал золотник, да не в ту калошу угодил.
 Ерёма же мог обозреть "усю Рассею"!
               -Траншеи копать,- не шши хлебать!-пафосно пискнул Трошка.
               -Родитца лихко, а выжить человеку - трудно!-ответствовал Ерёма,-Нам бы чичас не токмо шшей, чайку испить с хлебушком.

                Тут он вдруг спохватился:
-Кранты,Трохим! Шабаш! Все куды-та убегли. Можа, немцы скора нагрянуть.
 Вылась на божий свет. Тьфу,- на божью теметь!..
            Они поспешили добраться до вокзала, чтобы доехать до станции Мирской.
                -Далече!Не успем!-сожалел верзила.
 Куриные шажки Трошки не позволяли ускориться.
Ерёма тоже часто останавливался от боли  в паху.
Ночь зашторила и хаты, и деревья, лишь несколько огоньков  на окраине словно светлячки в поле.
                Попросились заночевать,объяснив ситуацию.
                Хозяев двое: бабка и сноха на сносях.
                Накормили "окопников" и уложили спать.
                Только прикорнули, как раздался крик:
                -Ой! Рожаю! Кличьте повитуху!-вопила роженица, обращаясь к пришельцам:
 Она в стороне живёть, метров семьцот отцэда. СпрОсите, иде!
Бабка плоха на ноги, не ходить, беритя во дворе тачку, да скорей вязите иё суды!
                Друзья кинули на железное дно телогрейку, усадили старую и немощную знахарку и понеслись вперёд, нанизывая на себя немоту ночи.
          И надо же такому случиться,что с разгона угодили в развороченный снарядом колодец.
Тяжёлая тачка с "пассажиркой" полетела в тар-тарары, как астронавт уходит  в неведомые космические дали.

          Повитуха не издала ни звука, будто давно ждала такого тихого конца. 
          Где-то там,  в  знобящей вечности, водица изрекла три нехороших слова, и всё смолкло. Чёрная загадочная мгла приняла на хранение нежданную жертву.
                -Чой-та нам буде!-охнул Ерёма.-Не иначе Колыма!
                -А хто узнаеть об ентом? Хто слыхал или видал?-успокоил "почётный оратор".-Беда вымучит, беда и выучит! Айда на вокзал!
                Ранняя зорька только-только окропила окрестность винным настоем.
                На душе потеплело и разом отлегло.

                На перроне толчея.Поезда идут редко, с большим опозданием.
Ерёма нашарил в кармане горстку монет:"На один билет хватить. Чё буду делать с табой,ни знаю?"
Долговязый и ушастый Ерема развязал мешок, достал пять сухариков.
Погрызли, запили водой.
                -Придумал!- "Дяде Стёпе" стукнуло в черепной котелок.
-Прыгай в мешок, будешь моёй ношей.
Еремей по билету втиснулся в вагон.
                Аккуратно уложил "скарб" на верхнюю полку.
                -Ишшо не скоро тронимса,  курну,-бросил он соседям, которые будто и не слышали его слов.
           -Плацкартка,  как схотка. Временно семейно общижитте,- вслух рассуждал Ерёма.-Кажный о соседе хочить знать болше, чем о сибе...

                Через пятнадцать минут Ерёма вернулся и обомлел!
                "Мешочный Трошка" исчез вместе с соседями.
                Вот те раз!
                Где плохо лежит, туда и вор глядит...
Ерёма спрыгнул со ступенек, спросил у кондуктора, но тот ответил, что  таких с мешками пассажиров видимо-невидимо, попробуй, разберись, кто чей?
                Ерёма присел и снова закурил.Не даром говорят, что поезда -не для передвижения, а для воровства!
И кому сбрело в голову украсть живое существо, даже не поинтересовавшись, что в нём? Не привыкать вОру воровать без разбору!
                Вдруг из-за угла увидел знакомый образ, что привидение в замке Шпессарт.
Трошка, злой и испуганный , медленно плёлся с пустым мешком за спиной.
На радостный вопль Ерёмы никак не отреагировал.

             Когда друзья прислонились к забору,Трофим рассказал: "Миня волокли и бросали бытто гвозди, но я молчал, стиснув зубы, думал, так табе  и надо.
Потом судорожно развязывали.
 Мои волчьи из темноты глаза показались им взглядом из Преисподней.
Да и их две фары глаз я отродясь таких не видывал! Адали чашки для боршу.
 Потом две статуи взизгнули и зашлёпали подошвами в заросли шиповника.
           Только теперь Ерёма увидел,насколько пострадал его спутник: горб как-то выправился , превратившись в неотёсанный горбыль. На щеке кровоподтёк, кожа на коленках в ссадинах, зато рот растянулся в довольной улыбке, которую пришлось быстро снять:

            -Полезай назать!-скомандовал Еремей.Нам всё-таки надо ехать вдвоём,- -Тело довезу, а за с синяки не ручаюсь...
                -Ну что,-спросил проводник,- нашли  свой мешок?
                -Нашёл!..-Ерёма спешно нырнул  в вагон, как в прорубь.
                Мешок хи-хикнул,но в людском гвалте этого  никто не услышал.
                Еремей осторожно опустил поклажу на ту же полку, с которой теперь не спускал глаз.