История одомашнивания риса

История «одомашнивания» риса
Рис — это продукт, которым питается более половины человечества, и, тем не менее, мы до сих пор почти ничего не знаем о ранних стадиях его возделывания. Имеющиеся археологические сведения дают довольно полное представление о начальных этапах культивирования ячменя и пшеницы в неолитическую эпоху на Ближнем Востоке и кукурузы — в Центральной Америке. Известно также, что «одомашнивание» зерновых культур в обеих областях способствовало росту населения и возникновению городов-государств. Однако наши знания о рисе оставались, мягко говоря, недостаточными, и благодаря археологическим исследованиям в Юго-Восточной Азии появились новые сведения.


В настоящей статье изложено современное представление относительно истории возделывания риса в этом регионе. Нам предстоит, во-первых, установить, в каком месте (или местах) рис впервые стал основной пищевой культурой; во-вторых, коснуться тех процессов, которые обусловили его роль как самого распространенного продукта питания. И наконец, если Юго-Восточная Азия действительно была тем районом, где зародилось культивирование риса, то следует выяснить, есть ли данные о возникающих там местных цивилизациях, подобных ближневосточным или Центральноамериканским, до того, как высокоразвитые культуры Индии и Китая наложили свой отпечаток на весь регион в конце первого тысячелетия до н.э.


Но прежде вкратце рассмотрим географию и растительный мир этого района, а также особенности его недавнего геологического прошлого. Три главные реки бороздят его территорию: Красная река (Хонгха), впадающая в Тонкинский залив (Бакбо), Меконг, распадающийся на множество рукавов в Кампучии и на юге Вьетнама, и Чаупхрайя (Меном), которая перед впадением в Сиамский залив протекает через Бангкок, столицу Таиланда, и превращает его в своеобразную Венецию. В долинах всех трех рек и их притоков до сих пор встречается дикорастущий рис. В соседнем Китае культивирование риса в нижнем течении реки Янцзы восходит примерно к пятому тысячелетию до н.э. Вполне возможно, что то же имело место и в речных долинах Юго-восточной Азии.


Благодаря таянию плейстоценового ледникового щита изменился уровень моря и многие районы, бывшие прежде засушливыми, оказались под водой. Например, около семи тысяч лет назад уровень моря был на несколько метров выше, чем сегодня. Лишь две-три тысячи лет назад море отступило на свои теперешние позиции. Таким образом, следы, оставленные человеком той эпохи в прибрежной зоне, следует искать в высоких засушливых местностях. Более того, археологические стоянки, расположенные в известняковых гористых районах, до сих пор по существу не изучены. А те горные пещеры, в которых проводились раскопки, например пещера Духов в северном Таиланде (обследована Честером Горманом из Пенсильванского университета) или пещеры вьетнамской провинции Хоабинь на севере страны, дают лишь частичное представление об укладе жизни древних людей в этом регионе.


Люди, укрывавшиеся в горных пещерах, принадлежали в основном к небольшим группам охотников и собирателей. Их образ жизни соответствовал исключительно благоприятным для охоты особенностям местности. Многочисленные небольшие группы охотников и собирателей жили там вплоть до недавнего времени, а некоторые существуют и по сей день. Пещера Духов это, пожалуй, последнее место в Юго-Восточной Азии, где еще можно попытаться найти следы культивирования риса. Она расположена на крутом склоне, вдали от водного источника. Хотя Горман тщательно просеивал землю из пещеры, он не нашел в ней следов риса.


В прибрежной полосе ниже горных районов Хоабинь ситуация иная. Раскопки в местностях, расположенных вдали от теперешней береговой линии, позволили обнаружить немало крупных стоянок — следы обитания человека, жившего возле океана в разгар послеледниковой эпохи, когда уровень моря был самым высоким. Как показали исследования, то же самое происходило и по берегам Таиландского залива.


Единственная и самая важная древняя стоянка тайского прибрежного района Кхокпханомди находится теперь более чем в 20 км от океана. На протяжении многих столетий от пятого до второго тысячелетия до н.э., а может быть, и дольше она была расположена в прибрежной заболоченной мангровой зоне. Ее обитатели, питавшиеся рыбой, моллюсками, ракообразными, приспособились к жизни среди солоноватых вод и мангровых зарослей. Остатки человеческой деятельности образовали раковинную кучу высотой 12 м и площадью более 5 га. На стоянке отчетливо выделяется ряд захоронений. Погребенные в них люди были посыпаны охрой и положены в могилу вместе с принадлежавшими им украшениями, отшлифованными каменными топорами и керамической посудой. Глиняная посуда и черепки были найдены в разных горизонтах стоянки. Анализ фрагментов керамики, взятых на глубине 5 м, показал, что в глину была добавлена рисовая солома.

Одна из основных задач состоит в том, чтобы проверить гипотезу, согласно которой обитатели стоянки, вынужденные обстоятельствами, стали активно возделывать рис, — отступивший океан в полном смысле слова оставил их на мели, отрезанными от основных источников питания. Конечно, добавление рисовой соломы в глиняное тесто не может считаться доказательством культивирования риса. Люди из Кхокпханомди наверняка собирали дикий рис наряду с другими съедобными растениями и добавляли его в свой рацион.


Однако, несомненно, одно: независимо от того, стали ли люди, оставившие кучи отбросов в Кхокпханомди, возделывать рис, прежде чем они покинули стоянку около 2 тыс. лет до н.э., эта зерновая культура в то время или еще раньше произрастала в Юго-Восточной Азии повсеместно. Это подтверждается и недавними раскопками по обе стороны Аннамского хребта (Чыонгшон). На восточных склонах гор в средней части страны вглубь от дельты Красной реки вьетнамские археологи обнаружили около 50 небольших земледельческих поселений. На западных склонах, в среднем течении Меконга, археологи исследовали три тайские стоянки — Нонноктха, Банчанг и Баннади — и обнаружили, что эта область была также заселена земледельцами.


В обоих районах новые поселения располагались в местах, не связанных с более древними стоянками охотников и собирателей. Первые земледельцы выбирали для своих деревень слегка возвышенные участки местности, с обязательным доступом к низменным, регулярно затопляемым территориям. Местность, идущая в глубь страны от дельты Красной реки, была идеально приспособлена для таких поселений. Многочисленные невысокие холмы возвышаются над рекой, впадающей в основную водную артерию этого района. Раскопки одной из стоянок в средней части страны — Фунгнгуен — показали, что ее обитатели сочетали возделывание риса со скотоводством и охотой. Они были также искусными гончарами и в совершенстве владели техникой обработки камня. Впоследствии вся переходная неолитическая культура этого района в период от 2500 до 1800 лет до н.э. получила такое же название, как и сама стоянка. Лишь самые поздние слои некоторых местонахождений культуры фунгнгуен содержат небольшие фрагменты изделий из металла — бронзы.


В добавление к трем основным стоянкам северо-восточного Таиланда исследования выявили целый ряд деревень, расположенных там же, где и поселения Фунгнгуен — в среднем течении небольших притоков. Самое древнее из этих поселений, основанное около 2400 лет до н.э., по площади занимало, по-видимому, 1 га или около того и насчитывало всего от 50 до 100 жителей. Тип хозяйства был по существу таким же, как и по другую сторону гор. В затопляемых в определенные сезоны долинах выращивали рис; разводили крупный рогатый скот, свиней, собак; в рацион добавляли продукты охоты и рыболовства. Поскольку климат северо-восточного Таиланда характеризуется полугодовым сухим сезоном, заканчивающимся с наступлением муссонов, люди, чтобы выжить, должны были сохранять большую часть урожая риса для питания во время сухого сезона. Как бы там ни было, на всем земном шаре существовала одна закономерность: вслед за переходом древних земледельцев к оседлому образу жизни начинается период роста населения, превращения небольших стоянок в крупные деревни, возникновения новых поселений путем постоянного отпочковывания от старых.


Раскопки в Баннади позволяют убедиться в справедливости этого вывода. Небольшая деревушка Баннади, расположенная в 20 км от более крупной деревни Банчанг, была впервые заселена около 1400 лет до н.э., спустя примерно 1000 лет после основания своего более солидного соседа. Материальная культура обоих поселений, несмотря на разницу в датировке, настолько сходна, что можно считать возникновение Баннади следствием перенаселенности Бантянг.


Площадь Баннади никогда не превышала 3 га., а максимальное число жителей едва ли насчитывало более 150 человек. Помимо того, что основатели деревни умели возделывать рис, они были знакомы с технологией бронзового литья. Изготовлялись преимущественно топоры и наконечники стрел. Археологам удалось восстановить все стадии производственного процесса. Конечно, первым делом нужно было соорудить формы для литья. Древние металлурги вырезали из песчаника состоявшую из двух частей главную форму. Но они не заливали в нее расплавленную бронзу. Чтобы камень не потрескался, форму наполняли свинцом, который плавится при значительно более низкой температуре, чем бронза. Затем свинцовые отливки обмазывали глиной. При сильном нагревании глина затвердевала, а свинец вытекал наружу. В обожженные глиняные формы заливали бронзу. Мастера выплавляли ее из взятых в соответствующей пропорции меди и олова в глиняном тигле, который нагревали в заполненной древесным углем печи при форсированной тяге. В нижних горизонтах стоянки Баннади были найдены печи, плавильные тигли, обломки сделанных из песчаника форм и даже фрагмент свинцовой отливки.


Почти все бронзовые изделия, однако, были найдены в могильнике Баннади. Именно человеческие остатки и сопровождающие их предметы могут наиболее подробно рассказать о жизни обитателей деревни. С момента основания Баннади и вплоть до того времени, когда жители навсегда покинули деревню (приблизительно в IV в. до н.э.), они использовали для захоронений одну и ту же территорию. Мертвых с надетыми на них украшениями клали в землю на спину с вытянутыми ногами. Среди предметов погребальной утвари были найдены целые глиняные сосуды с остатками съестных припасов: рисом, рыбой, а в одном случае с передней ногой поросенка. Некоторые сосуды, не содержавшие пиши, могли предназначаться для хранения воды или другой жидкости. Очевидно, погребение сопровождалось ритуальными жертвоприношениями животных: в большинстве случаев рядом с телом клали переднюю конечность вола или свиньи.


Большая часть украшений — ножных и ручных браслетов, ожерелий — была изготовлена из привозных материалов. Например, в одном мужском захоронении найдено 14 браслетов из раковин распространенного в морях рода Trochus. В наши дни они встречаются только в чистых водах, вдали от берегов Таиланда (1000 км южнее Баннади). Другие браслеты были сделаны из мрамора, известняка, травертина, сланца. Ни один из этих материалов в округе не встречается. Их присутствие так же, как и присутствие морских раковин, указывает на достаточно развитый обмен товарами. Браслеты ценились, по-видимому, высоко: один из них, сделанный из мрамора, был разбит, а затем аккуратно скреплен бронзовой проволочкой. Найденные украшения не обязательно принадлежали взрослым — один мраморный браслет был настолько миниатюрен, что его мог носить только подросток.


Все украшения, в том числе и бусы, сделанные из морских раковин другого рода, найдены в погребениях, сконцентрированных в определенной части могильника Баннади. Преимущественно в тех же могилах обнаружены и небольшие глиняные статуэтки, изображающие представителей крупного рогатого скота, оленей, слонов и в нескольких случаях людей. В одном мужском захоронении обнаружено целое «стадо», состоящее из 7 фигурок крупного рогатого скота.


То, что могильник Баннади спустя почти 1000 лет был навсегда заброшен, не кажется простой случайностью. Годы между V в. до н.э. и началом новой эры были очень важными в истории Юго-Восточной Азии. Анализ керамики, обнаруженной в культурном слое, образовавшемся поверх покинутого могильника, показал, что стиль изготовления гончарных изделий сильно отличался от господствовавшего здесь прежде. Такая резкая смена после существования десятивековой непрерывной традиции говорит о вторжении пришлого населения.


В последние столетия первого тысячелетия до н.э. по крайней мере, в некоторых районах Юго-Восточной Азии происходит переход от характерных для более раннего периода небольших автономных деревень к социальной системе, основанной на развитии нескольких крупных центров и усилении власти вождей. Этот переход сопровождался (и, без сомнения, ускорялся) ростом контактов с крепнущими культурами Индии на западе и Китая на северо-востоке. Соприкосновение культур происходило главным образом в прибрежных районах. Самое древнее свидетельство очевидца об общественном строе в Юго-Восточной Азии принадлежит китайскому путешественнику Цян Дэ, который описал жизнь народов прибрежной зоны нижнего течения Меконга примерно в 250 г. н.э. Он сообщает об окруженных стенами городах с построенными в них дворцами и более скромными жилищами. Столовая посуда во дворцах была отчасти изготовлена из серебра, а при заключении сделок власти брали налог серебром, золотом, жемчугом или благовониями.


Археологические изыскания в нижнем течении Красной реки, начатые еще в 30-е годы, многое рассказали о некоторых из этих наиболее сложных сообществ Юго-Восточной Азии. В те годы шведский ученый О. Р. Ф. Янсе раскопал ряд захоронений на территории богатого могильника, расположенного на южном берегу ручья в дельте Красной реки возле деревушки Донгшон. Помимо других предметов были обнаружены кинжалы, нательные украшения, барабаны и ритуальные урны — все это сделано из бронзы. Инвентарь из Донгшон был настолько богат и так напоминал клады, открытые в то время в Восточной Европе, что присутствие бронзовых изделий во Вьетнаме одно время всерьез объясняли гипотетической «понтийской» миграцией в Юго-Восточную Азию.


Исследования донгшонской культуры, проведенные в последние годы, говорят об ином. Вьетнамские археологи, считающие людей из Донгшон своими прямыми предками, полагают, что стоянка занимала периферийное положение по отношению к основной массе доисторических памятников, расположенных в глубине страны от дельты Красной реки. Более того, они могут проследить теперь преемственность культур вплоть до первых неолитических обитателей средней части страны со стоянок Фунгнгуен, о которых я уже говорил. Например, некоторые мотивы росписи, украшающей бронзовые барабаны из Донгшон, появляются гораздо раньше на керамике культуры нгуен.


Орнаментика барабанов показывает также, что жившие в Донгшон люди принадлежали к богатому аристократическому военному обществу. Наиболее обычная сцена изображает копьеносцев в затейливых головных уборах, которые несут оружие с бахромой на древках. На другом рисунке вдоль всего края барабана представлена флотилия военных лодок с воинами в еще более замысловатой одежде. На некоторых лодках возле кормы возвышается помост с лучником. А под ним находится нечто напоминающее барабан, вероятно, для того, чтобы отбивать ритм гребцам. На других рисунках изображены дома на сваях, барабанщики и другие музыканты.


Подсчитано, что для отливки одного такого барабана нужно было переплавить более 7 т. медной руды. Бронзовых дел мастера изготовляли кинжалы, мечи, декоративные нательные шиты для воинов-аристократов, отливали сосуды и ковши, которые служили тем же аристократам во время их пиров. Не вся продукция предназначалась для военных действий и празднеств. Мастера отливали из бронзы десятки сильно изогнутых плужных лемехов.


Могущество власти аристократов находило отражение в характере захоронений. К примеру, на двух Тонкинских стоянках — Чаукан и Вьеткхе — вьетнамские археологи обнаружили гробы, по форме напоминающие лодки. Внутри одного пятиметрового гроба из Вьеткхе находилось свыше 100 бронзовых изделий, в том числе наконечники копий, топоры, мечи и барабаны.


Какой тип экономики был характерен для поселения Донгшон? Был ли он настолько продуктивным, чтобы обеспечить развитую урбанизацию? На второй вопрос открытия вьетнамских археологов позволяют дать утвердительный ответ. Климат дельты Красной реки уникален для всей Юго-восточной Азии. В то время как на большей части территории подолгу длится сухой сезон, влажные ветры с Южно-Китайского моря приносят в дельту низкие тучи и моросящие дожди, что позволяет выращивать здесь по два урожая риса в год. Донгшонские правители использовали эту возможность, о чем ярко свидетельствуют как большое количество найденных на различных стоянках бронзовых лемехов, так и данные о выращивании разновидностей риса, урожаи которого собирают в разные сезоны.

Некоторые косвенные свидетельства этого можно найти в китайских хрониках, описывающих успехи и неудачи китайцев на этой территории, когда династия Хань начала расширять свое влияние в пограничных областях. В одной из них указывается, что китайцы подтвердили традиционные права местных «лакских» вождей на земли в районе дельты. Археологические изыскания в 15 км к северо-западу от Ханоя дали еще более убедительные доказательства: здесь была обнаружена немалая по своим масштабам стоянка Колоа, долго служившая сюжетом мифов и легенд.


Сегодня от Колоа сохранилось всего лишь три земляных вала примерно шестиметровой высоты. Они гордо возвышаются посреди окружающего плоского ландшафта. Два наружных вала имеют более или менее овальную форму, а внутренний — прямоугольную. Все три окружены рвами, соединенными с притоком Красной реки. Территория, заключенная в пределах наиболее удаленного от центра вала, по площади составляет как минимум 800 га. Керамика донгшонской культуры была найдена под двумя наружными валами и внутри них, а бронзовый барабан — во внутреннем кольце. Вместе с барабаном найдено более 100 плужных лемехов. Хотя в целом нужно еще немало узнать о характере поселений и социальной организации жителей, населявших Донгшон, трудно не согласиться с мнением, что в Колоа помешалась важнейшая резиденция властей, а может быть, здесь находился главный административный центр Донгшон.


Однако, какова бы ни была исконная природа государственного образования в дельте Красной реки перед началом и в начале новой эры, ему было уготовано краткое существование. В 43 г. н.э. ханьский полководец Ма Юань силой присоединил эту область и сделал ее пограничной префектурой, подвластной правящей династии. Но за пределами территории, непосредственно подчинявшейся китайцам, продолжают находить все новые археологические данные, свидетельствующие о развитии в Юго-Восточной Азии сначала социальных организаций во главе с вождями, а затем государств.


Подтвердим это на примерах, относящихся к территории дельты Меконга. Во-первых, недавняя аэрофотосъемка обнаружила в этом районе сеть древних каналов. Земляные разведывательные работы показали, что каналы восходят к III в. н.э., т.е. ко времени визита Цян Дэ. Во-вторых, прошло уже больше 50 лет, как стало известно об Окео — древнем порте дельты, который не раз подвергался набегам и грабежу со стороны современных золотоискателей. В 40-х годах прошлого века французский археолог Луи Маллере начал проводить систематические раскопки на площади 450 га. Он открыл наличие здесь промышленного центра, производившего наряду с другими товарами стеклянные бусы и амулеты, отлитые из олова. Маллере обнаружил доказательства контактов с соседними индийскими государствами — рельефные металлические печати со шрифтом брахми. Роль стоянки как самого крайнего фланга торговых связей подтверждается также находкой римских монет II в. н.э.


Остатки кхмерской цивилизации на территории Кампучии, находившейся под влиянием буддизма, такие, как Ангкор, слишком хорошо известны, и я не буду здесь на них останавливаться. Гораздо менее известны многочисленные окруженные рвами города дельты Чаупхрайи, связанные с первым главным государственным образованием Таиланда — Дваравати. Сведения об этих городах стали доступны лишь в последние годы. Один из памятников культуры дваравати расположен всего лишь в нескольких километрах от древней прибрежной стоянки Кхокпханомди, которую мы планируем обследовать, чтобы выяснить, занимались ли древние охотники и собиратели разведением риса или просто собирали зерна диких растений. Открытые археологами стоянки в этом регионе как бы напоминают, что переход к возделыванию риса в доисторические времена послужил основанием для возникновения древних и современных государств в Юго-Восточной Азии.



Путешествие: Швейцария аромат дикой травы



Путешествие по средневековым местам, сыроварням и покрытым пастбищами долинам, где, когда глушишь мотор, единственный звук, который доносится, – шум бурных вод реки Ду.


Городки, дороги и даже цвета кажутся пришедшими в кантон юра на северо-западе швейцарии из другой эпохи. Наш путь пролегает вдоль русла реки ду, вьющейся по границе с францией, по тонким серым асфальтовым лентам, прячущимся в зелени, и по богатым на повороты второстепенным дорожкам. Люди этого региона живут настоящим, но не забывают прошлое: здесь много ремесленников, работающих по старым технологиям. Тут «мушек» для рыбалки готовят вручную, делают сложные детали для самых дорогих часов. А уж сыры... На маленьком пятачке на карте расположено множество сыроварен, где предлагают и продегустировать, и тут же приобрести вкуснейшую продукцию. Это путешествие для ценителей шарма старины. Дороги здесь пустынны, отели малюсенькие, а из фотографических достопримечательностей – только невероятная природа.


За чертой


Не только мотоцикл, но и скутер, да и автомобиль, будут отличным средством передвижения по зеленым и серым окрестностям нашей стартовой точки – сент-урсана. На самом деле, прежде чем затеряться в лугах, лучше покружиться по переулочкам этого средневекового городка. Ветер свистит между колоннами коллегиальной церкви, воздвигнутой между xii и xiv веками, монументальной и идеальной в своем чередовании светлых и темных тонов. В тихом древнем городке будто застыло время. И, покидая его через каменные ворота, затем пересекая четырехарочный мост над ду, будто оказываешься в прошлом. Взгляда на прозрачные воды реки достаточно, чтобы заметить переливчатое мельтешение форели – важной части местных кулинарных традиций. Река ду не всегда была такой благодушной: на строениях на берегу остались отметины от наводнений – рукописные таблички указывают уровень воды и год бедствия. Каждая отметина – история, которую можно послушать за столиками встречающихся повсеместно маленьких кафе. Потом наш путь окружает лес: еловый, ясеневый и буковый с мускусным привкусом поглощают дорогу, вьющуюся среди яркой и пышной зелени. Пересекаем границу с францией в ла-мот: таможни нет, от нее остались только выцветшие указатели и знаки. Следуя затем в сторону эндвийе на подъем, можно окинуть взглядом окружающие холмы, утыканные фермами, дощатые и каменные заборы которых рисуют контрастную сетку на склонах.


Легенды


Едем медленно, погруженные в буколический пейзаж. Он идеальная сцена для всяческих сказок и легенд, окутывающих эти места. В центре микроскопических деревенек часто находится лишь один магазин, в котором продается все сразу. В том числе и сборники рассказов на французском об этой части юры. Так здесь повелось: люди городков берегут, опекают и улучшают окружающую действительность: это становится понятно по ничуть не показному совершенству площадей и упорядоченности улиц. Наполовину французский – наполовину швейцарский гумуа, сэнлежье с природным парком «ле-серлате» и другие местечки очень гостеприимны. Они окружены непередаваемым ароматом свежескошенной травы, дикой мяты и горелого дерева. Но часто его перебивает запах навоза, которым щедро посыпают все вокруг, в том числе и обочины красивейшей извилистой дороги, которая приводит в симпатичный городок ла-шо-де-фон.


Прогулка с ле корбюзье


Ла-шо-де-фон, рациональный в своей шахматной сетке, входит в список всемирного наследия юнеско. И здесь родился архитектор ле корбюзье, в начале своей карьеры спроектировавший местную белую виллу. Здесь также расположен международный музей часов, пропускать который ни в коем случае нельзя. И если по городу просто приятно побродить пешком, то за его пределами стоит попробовать сплав по реке и горный велосипед. А зимой популярны беговые лыжи – всего в нескольких километрах находится «полюс холода» швейцарии, где градусник опускается до полярных температур в самые жесткие месяцы!


Пино и абсент


Обратная дорога в сент-урсан требует покинуть главную дорогу и опять углубиться в уединенную тишину деревень, где маленькие лошади породы франшмонтань, названной по имени региона, выгуливаются свободно и спокойно. Дорога преподносит много сюрпризов. Например, в делемоне расположена штаб-квартира одного из самых известных швейцарских производителей ножей – wenger, посетить которую можно по вторникам, за день отправив уведомление. А что сказать о многочисленных сыроварнях? Вождение может перемежаться с остановками на дегустацию в различных местах. Вечером же, заглушив мотор, можно попробовать отличное черное пино schafiser. А в конце ужина позволить себе глоточек крепчайшего местного абсента! На последнем участке путешествия опять происходит встреча с ду, облизывающей цветастые фермы и маленькие деревеньки всего из нескольких домов, – можно сделать передышку на тенистой площади, попутно обменявшись парой слов со старичками, которые явно соскучились по общению: народа здесь проезжает немного. Неплохая отговорка, чтобы чуть отсрочить финал этого путешествия в прошлое по нетронутым городкам юрского... кантона.



Краткий гид старт и финиш: сент-урсан. Протяженность маршрута: 152 км. Когда ехать: с апреля по ноябрь. На чем ехать: мотоциклы, скутеры, автомобили. Ради чего ехать: идеальный микс дорог, пейзажей и гастрономии.


Границы в гумуа мост – территория франции, в то время как берег – уже швейцария.


Где течет река ду вьется вдоль границы франции и швейцарии. Чуть западнее ла-шоде-фон находится ле-со-дю-ду, где появляются природные водопады, а излучины превращаются в самые настоящие озера. В ле-брене стартуют тематические экскурсии по ду.


Путешествие по кантону юра сродни прыжку во времени – выбор конкретной эпохи остается за вами


Сырных дел мастера по дороге попадаются самые интересные сыроварни этого региона, где можно продегустировать и приобрести сыры с маркировкой aop, защищенные по месту происхождения. Вот несколько адресов, где можно попробовать tete de moine, который при нарезке специальным инструментом выглядит как грибы лисички. Стоит посетить музей tete moine в беллелай, где не только покажут производство, но и расскажут об истории сыров. В сентимье для покупок стоит отправиться в spielhofer на rue de l’envers, 16. А в сэньлежье одноименная сыроварня привлекает внимание своими прилавками. Она находится на chemin du finage, 19, и предлагает множество разнообразных молочных продуктов. Чтобы составить собственный план, можно зайти на тематический сайт www.tetedemoine.ch. Другие типичные местные продукты легко попробовать на ферме bio esbezi в корморе: не упустите шоколад, хлеб с орехами и мед.


Базарный день


На площади de la carmagnole в ла-шо-де-фон в субботу развертывается симпатичный районный рынок. На соседней странице внизу – ножички wenger и одна из множества коров, пасущихся на лугах вдоль нашего пути.


Где поесть


Сент-урсан ресторан l’ours rue vaicle, 15, тел. +41 324613114 хорошая кухня, но простая обстановка. Блюда традиционные, из местных продуктов. Меню: от 20 евро. Монфокон ресторан lion d’or place st. Jean, 25, тел. +41 329551160 приятная атмосфера и среднее разнообразие блюд: многие на базе мяса или дичи. Предлагаются и услуги по размещению. Обед: от 25 евро. Ла-шо-де-фон chaux de fonds ресторан la ferme des brandt petites crosettes, 6, тел. +41 329685989 кухня французская, но обновлена согласно стилю местного шефповара. Ресторан окружен зеленью и имеет прекрасную обстановку. Также предлагает услуги по размещению. Ужин: 34 евро без напитков.


Где переночевать


Сент-урсан отель la couronne rue du 23 juin, 3, тел. +41 324613567 www.hotelcouronne.ch


Отличная гостиница в центре городка с рестораном. Светлые комнаты обставлены деревянной мебелью из массива. Двухместный номер: от 80 евро. Ла-шо-де-фон отель de france daniel jean-richard, 64, тел. +41 329131116 www.hoteldefrance.ch


Простая гостиница с маленькими, но уютными комнатами. Двухместный номер (без удобств): от 62 евро. Гумуа Отель du doubs rue principale, 16, тел. +41 329511323 www.hoteldudoubs.ch


Стоит на берегу реки (на фото). Два века им управляет семейство кашо. Двухместный номер: от 75 евро.


Что посмотреть ле-шо-де-фон город времени здесь можно в прямом смысле потеряться во времени! В городке расположен самый крупный музей часов с самой полной в мире коллекцией, где можно не только проследить историю измерения времени по ценным экспонатам любой эпохи, но и понаблюдать за работой часового дела мастеров. Кроме того, вокруг городка расположено немало часовых мастерских, где можно своими глазами увидеть, как создают сложные механизмы, или даже приобрести ценные экземпляры. Www.chaux-de-fonds.ch/en/musees/mih региональный парк doubs природный парк простирается в длину на 40 км, и большая часть его расположена в юре. Внутри – тематические маршруты, экскурсии с гидом и дидактические занятия для детей. На территории парка присутствуют объекты для агротуризма и фермы, где продаются экологические продукты. Www.parcdoubs.ch сэньлежье etang de la gruere природный заповедник etang de la gruere держит под защитой торфяники – это болотистая местность великой красоты. Для любителей пешего туризма он представляет собой отличную возможность посетить непорочные и впечатляющие места по специальным маршрутам: доступны и экскурсии с гидом, организованные фондом les cerlatez, который был основан ради защиты и продвижения этой территории. Www.centre-cerlatez.ch.


Полезные сведения


Валюта


Швейцарский франк. 1 chf = 39,5 руб.


Документы


Для поездки потребуется шенгенская виза и страховка. Ограничений на перемещение между швейцарией и францией нет. Правила дорожного движения в швейцарии: 50 км/ч в населенных пунктах, 80 км/ч вне населенных пунктов, 100 км/ч на шоссе и 120 км/ч на магистрали. Для проезда по магистрали нужно оплатить налог – купить специальную «виньетку». По французским законам наличие алкотестера обязательно.