Глава десятая. Салехардское Эх яблочко

ЭПИГРАФ:Удивительно! Спустя 60 лет я Генку Бейлинсона  нарисовал  по памяти очень точно на картинке про наш концерт.  Позднее Женя Нечаев прислал мне фото из своего архива.  На этом фото Генка спокойный.  А когда он играл, от него разве только искры не сыпались.

   Заполярный город Салехард. 1951 год. Зажигательная мелодия матросского танца «Эх, яблочко!», которую знает вся Россия, которая звучала даже в балете Глиэра «Красный мак», на этот раз звенела в актовом зале школы №1, а на сцене – два мальчишки, одетые в матросскую форму, лихо «бацают» чечетку. Женька Нечаев и Климка Ким оказались «коллегами» в этом непростом деле и были очень рады, что нашли друг друга.

Клим Ким:

Коллективный матросский танец я увидел в школе города Воркуты, где я учился в 4-м классе. Я был потрясен и попросился в команду танцоров, где всему и научился. С тех пор я исполнял матросский танец с чечеткой при каждом удобном случае. Но всегда один, как бы соло. И вдруг в 10-м классе я к огромной радости встречаю партнера, который знает этот танец один в один. Мы станцевались почти без репетиций, с первого раза. Успех на школьном концерте был бешеный. После окончания школы наши пути разошлись – он медик, я математик. Мы не общались, хотя более шестидесяти лет жили в одном городе. Знал, что он благополучный преуспевающий врач, живет все там же, на Арбате. С удовольствием увидел его в фильме «Дворы нашего детства» в компании со Смеховым, Збруевым, Дуровым. Но в активный период нашей жизни мы заняты своей текучкой и без повода не ищем старых знакомых. Женю я легко разыскал по телефону лишь в январе 2015 года – после своего визита в Салехард и посещения школы,. где я нашел его визитку.
    Мы поговорили так, как будто расстались вчера. Договорились, что будем общаться, переписываться. Оказывается, у Жени оказалось много северных фотографий, в том числе и школьных, и в связи с этим много достоверных воспоминаний – гораздо больше, чем у меня. Его письма, фотографии и комментарии к ним показались мне очень интересными с точки зрения истории города и школы. Я понял, что в моей повести «Салехард – город моей далекой юности» («Северяне», №3, 2014) об одноклассниках написано очень мало. Я уговорил Женю совместными усилиями подготовить его материал для сайта и публикации. И вот что у нас получилось.

Евгений Нечаев:

     Клим! Прошу прощения за некоторое молчание. Перенес довольно тяжелый грипп. Нашел в своём архиве несколько фотографий. Может, они тебе как-то пригодятся. 
   Вот Евгений Степанович Силадий. Выпуск 1953 г. Интересная семья. Его отец, Силадий Степан Янович, в прошлом венгр, остался после революции в России, его настоящее имя – Силади Стефан Янош – у венгров при рождении давали двойные имена. Всю жизнь прожил в СССР. Женился. Три сына. Старший Сергей – офицер, средний Борис окончил плехановский институт. Сергей был женат на дочери В. А. Барабанова – начальника 501-й стройки. Умер в Москве в 1967 г. от рака.
Младший сын Евгений после школы уехал работать в Якутию. Строил ТЭЦ. Вернулся в Москву с женой и дочкой Вероникой. Купил хорошую квартиру на юго-западе Москвы. Работал в строительстве. Когда дочь вышла замуж, оставил ей и автомобиль, и квартиру, а сам уехал в деревню. Занялся сельским хозяйством. Часто приезжал в Москву. Мы хорошо общались. Но сильно болел. Сердце. Умер в 1980 году.


Клим Ким:

Да, вот он, Женька Силадий из 9-го класса, кого я назвал в своей повести «нашим Станиславским». Это он поставил яркий отрывок «Снежок», где сам сыграл негритянского мальчика. И сатирическую сцену про бестолковую встречу «союзников», командующих французскими, английскими, американскими силами на оккупированной Германии. Яркий, талантливый парень. Его отец Степан Янович руководил театром 501-й стройки, который был создан по инициативе В. А. Барабанова.


Женя Нечаев:

Немного о спорте. На старом стадионе в 1951 году меня и Генку Бейленсона включили в состав сборной взрослой волейбольной команды г. Салехарда, с которой мы выезжали на первенство Тюменской области. В составе команды были прибалты Лайман Карлович Бардзелис и Владимир Крумин (очевидно, настоящая фамилия Круминьш), офицер милиции Сметанин.
      Еще об одном участнике сборной подробнее. В Салехарде работал редактором газеты «Красный Север» Евгений Шерман – по прозвищу Борода. Я уже работал в Москве. Ко мне в кабинет зашел человек и представился: «Я писатель Евгений Ананьев». Я его спросил: «Вы давно поменяли фамилию?» Он удивился и меня, конечно, не узнал: ну да, солидный доктор в кабинете. Потом всё выяснилось. Он стал членом Союза писателей, жил в Тюмени и часто приезжал в Москву. Мы всегда очень тепло общались. Он пользовался большим авторитетом в писательской среде. К сожалению, он в 1987 умер. Его хоронил весь город.
Спортом я увлекался всегда. Играл в волейбольной команде «Медик» (было такое спортивное общество). и  за сборную команду Второго медицинского института..
    Посылаю фотографию Генки Бейленсона. Он окончил мединститут. Работает в Москве ортопедом-стоматологом в НИИ. Женился – теперь он Геннадий Осипов. Последний раз его видел в 1986 году. Он приходил ко мне на работу. Советовался по поводу трудоустройства дочери, которая окончила мединститут. С тех пор связи с ним нет.


Клим Ким:

А ведь оказывается, что спустя 60 лет я Генку нарисовал по памяти очень точно на картинке про наш концерт. На этом фото он спокойный.  А когда он играл, от него разве только искры не сыпались.




Женя Нечаев:

Посылаю фотограафию.  Слева – Олег Белов, рядом с ним – Лида Ососова, в центре – директор школы В. П. Овчинникова. На втором плане, вдали, в кепке – я. Остальных одноклассников не помню.     В 1964 году мои знакомые сообщили мне, что со мной хочет увидеться Лида Ососова. С 1952 года, когда она пожила у нас в Москве некоторое время, я ее не видел. Помню, что показал ей Москву и ходил с ней на концерт Клавдии Шульженко. От всего этого она была в полном восторге. Когда она через 12 лет  пришла ко мне домой, мы вспоминали Салехард. Беседа была довольно сухой. Она мне сообщила, что теперь она Круглова и живет в Москве на Кутузовском проспекте. Правда, не оставила ни номера телефона, ни адреса. Это было наше последнее общение.


Клим Ким:

На присланной фотографии герои моей повести, главы, которая так и называется «Олег и Лида». Летом 1952 в Москве, когда мы поступали в вузы, и я,  и Лида бывли у Жени в его гостеприимном доме. Я много лет общался с Олегом, который жил в Нижнем Новгороде, бывал по делам в Москве. Уже после его смерти в конце 80-х я навещал его жену Аллу. С Лидой я не виделся с того момента, когда летом 1952 года попрощался с ней у дверей общежития на Стромынке. Но я ее помнил. С удовольствием думаю, что наконец наши фотографии будут висеть рядом в школьном музее на доске выпускников-медалистов.

Женя Нечаев:

Вот фото моих друзей  В центре – Володя Шулинин. Справа от него – я, рядом со мной – Артур Бронников, слева от Володи – Толя Кашкаров.Я с Володей Шулининым сидел за одной партой. Он был очень близким мне человеком. Часто приходил ко мне и был желанным гостем в нашей семье. По-моему, он был самым способным в нашем классе. Приехав в Москву, он поступил в Горный институт, затем бросил учебу и уехал в Салехард. Работал капитаном корабля. Собирал материал о нашей школе, о Салехарде. Он очень часто приезжал в Москву. И мы всегда с ним виделись. Последний раз он был у меня дома в 2002 году. Затем переслал ему в Салехард фотографии, которые он хотел отдать в музей – он им тоже занимался. Его адрес: 626601, Ямало-Ненецкий АО, г. Салехард, ул. Первомайская, д. 33, тел. 4-43-26. По этому адресу живет его жена Роза. В Салехарде живет его сын Сергей. В городе Дедовске, под Москвой, живет его сестра. О его смерти мне сообщил его сын Сергей.

Клим Ким:

Я хорошо помню Артура Бронникова. Спокойный, скромный, доброжелательный. Мы вместе занимались в секции бокса. Нас научили простым приемам типа «левой-левой-правой». Мальчишки честно отрабатывали эти приемы. Когда в конце занятий тренер устроил короткие спаринги, я почему-то по очереди легко победил всех. Я был маленький, подвижный и ловкий, поэтому показанный прием усвоил быстрее других. Тренер был очень доволен мной. После тренировке Артур сказал мне: «Губу ты мне хорошо поправил». Через неделю тренер устроил показательные спаринги, пригласил в зал зрителей. Думаю, что он хотел похвастаться мною и продемонстрировать свой тренерский успех. Перед самыми схватками в зале появился водитель автомобиля, которого прислали за мной из Мостостроя. На улице была метель и темнота. Тренер попросил водителя подождать десять минут и вызвал меня на ринг в паре с Артуром. Артур решил на применять приемы, а просто сильно стукнуть меня так, как он умел это делать. Он был крепкий парень, и после одного его удара по моим перчаткам я не удержался на ногах и оказался на полу. Но тут же вскочил, начал ловко финтить и прыгать. Артур не реагировал, а просто еще раз врезал мне по перчаткам. Это был больше толчок, но я опять уселся на пол. Тренер растерялся, но я его выручил, сказав, что отложим встречу, так как мне надо срочно ехать. На другой день Артур добродушно сказал мне: «Что-то вчера ты не смог поправить мне губу, как в первый раз…» На этом моя боксерская карьера закончилась. Тренировки были по вечерам, а я не смог оставаться. Сейчас я вспоминаю Артура с большой симпатией и теплотой. А Толя Кашкаров был успешный лыжник. Мне запомнилось, что он говорил только про лыжи, про тренировки, про соревнования.

Евгений Нечаев, Клим Ким.
Март 2015 года