Мемуары обывателя. Глав15, 16

ГЛАВА 15
ИСКУССТВЕННЫЙ  ИНТЕЛЛЕКТ.

Сейчас про искусственный интеллект знают все. Кто не знает, тот догадывается.
А, кто не знает, и не догадывается, всё равно, даже будучи пнём, пользуется повсеместным уже,  искусственным интеллектом. 


А, я про искусственный интеллект,  узнала задолго до того, как это понятие стало общим местом для всех слоёв населения.
 
Это случилось в древние,  доисторические, компьютерные времена.
Я тогда  сутками копалась в электронных внутренностях авангарда отечественного вычислительного машиностроения (не к ночи будь помянутой, фирмы Lysenko @ Co).
Не раз битая током, я ночевала на листах схем, которые были размером с двуспальную простыню, и проклинала день, когда я родилась. 
И, однажды, в соответствии с законами философии, произошёл скачок, из количества в качество. Это случилось на рассвете, когда я полностью перестала соображать.
Я сидела на полу, бессмысленно уставившись в расшифрованные мною схемы, и
борясь с сильным желанием прикончить электронного-вычислительного  идиота, разбив его вдребезги, а потом с наслаждением растоптать его остатки. 
Тому, что случилось потом, я до сих пор не могу найти  рационального объяснения.  А, может быть, его не существует.  Возможно, небесный покровитель лысенковского электронного балбеса, затревожился за своё бестолковое детище.
Моя зачумленная голова была, совершенно пуста, и как я считала в тот момент, была абсолютно, не пригодна ни к чему.  Именно этого состояния, добиваются индийские  йоги. Ради желанного просветления, фанатичные йоги занимаются  истязаниями плоти, бесконечным повторением мантр и многодневными медитациями, сосредоточившись на правой ноздре. И, когда им удаётся достичь идеальной пустоты в головах, в их ничем не занятые головы, свободные от мыслей и житейского мусора – опускается просветление, в виде заветного знания или повреждения в рассудке.
Я достигла просветления, ограничившись истязаниями плоти и бездонным отупением от усталости. И, неведомый Бог всех служителей, создателей и мучеников электронных сооружений, опустил в мою пустую голову озарение.
Это было похоже на яркую вспышку света  в темноте. Я, вдруг увидела целостную картину. Из множества отдельных осколков, разбросанных по бесчисленным электронным шкафам,  сложился пазл,  понятный и прекрасный. Страх исчез. Я укротила дикого электронного мустанга, и после той ночи, никто уже больше не смел измываться надо мной. Мужской мир техники, впустил меня к себе.
А, до этого…  Ах, как  потешались надо мной мужики-компьютерщики, когда в начале своей профессиональной деятельности, я отважно пыталась оживить какое-нибудь издохшее устройство. Электронщики посылали меня к механикам. Механики посылали  к электрикам. Электрики посылали  к программистам. А, программисты посылали меня к чёртовой матери.  Как вариант, к чертям собачьим. Хорошо, что не дальше.  Рассыпчатая,  после  хранения в сугробах, и омытая   дождями до плесени ЭВМ, систематически впадала в обморочное состояние, когда из неё выскакивали лягушки.  Мужики от этого сатанели, и освежались ядрёной  непечатной лексикой. И, по непонятной причине, электроника после этого начинала работать.
Мужская привычка материться по делу или для удовольствия, во мне не прижилась, а во всём остальном, я сильно омужичилась.
Первым тревожным признаком, было нарастающее равнодушие  к собственной внешности. Затем последовало  полное охлаждение к кулинарным рецептам, к сплетням, к  дамским туалетам, к косметике и тряпкам, к украшательным побрякушкам и всему  тому, что делает жизнь настоящей женщины, жгуче интригующей  и полноценной.
Второй тревожный  признак, был в том, что у меня появился нездоровый интерес к технике, во всех её проявлениях.  Я бралась чинить телевизоры, бытовую электрику, сантехнику, включая унитазы, и досконально разобралась с устройством автомобиля Жигули, хотя это было совсем не обязательно. Все на свете железяки, перестали быть для меня таинственными и пугающими сфинксами, и стали своими в доску ребятами, внутрь которых хотелось заглянуть, и разобраться, как они устроены и как работают.
И, третьим признаком серьёзных мутаций в моём ДНК, было прогрессирующее презрение  к  женскому полу, как к ошибке природы:
- О чём можно было разговаривать с этим дурами, если они не понимали, как работает кардан, не знали что  такое асинхронный двигатель, и не отличали многоядерные процессоры от одноядерных, а многие, совсем пропащие тётки, даже не слыхивали, что это такое!
Дамское население, платило мне той же монетой, то есть ответно не считало меня человеком или считало малахольной дурой, городской сумасшедшей, и ошибкой природы.  Возможно, они были не совсем неправы. Я жила в своём мире, где праздниками являлись победы над очередной электронной головоломкой или разгадка кодов Хэмминга, или разоблачение поганцев-разработчиков, которые в одно крупное  устройство, запихивали три разных, одновременно, работающих устройства, ничего не сообщив об этом пользователям, и доводя их этим, до буйного помешательства.
    ………………………………………………………………………………………..

И, всё же, для того, чтобы пронюхать про “искусственный интеллект”, раньше,
чем о нём узнали все культурные люди на  планете, мне надо было пройти ещё одну мучительную инициацию.
В разгар моей компъютерной карьеры, меня крепко побили по голове. Не фигурально, а натурально,  как это делают мастера кулачных боёв, лупя  свою боксёрскую грушу. Подробности  этого печального происшествия, не относятся к теме данной главы. (А, если, кому интересно,  есть рассказ – Анамнез).
Наловчившись приводить в чувства механические,  электрические, электронные,
и  прочие устройства, попавшиеся мне в лапы на моём профессиональном и жизненном пути, к поломке своего главного устройства – головы, я отнеслась также, как, к очередной  поломке техники. Попытки, что-нибудь разузнать о себе у медиков, кончались тем, же, чем,  когда-то, моё обучение у технарей-мужиков – их нечленораздельным мычанием, надменным взглядом на меня сверху вниз, и намёками на то, что это -  не моё собачье дело!
Поскольку медики,  несмотря на их профессиональное чванство, починить мою голову не смогли,  то с этим, злодейски испорченным устройством, пришлось разбираться мне самой.
 
Раздобыв медицинский атлас и обложившись грудой медицинской литературы,
я, посильно изучала работу  мозга, центральной и периферической нервной системы и то,  как всё это хозяйство, влияет на  поведение обычного человека,  который ни ухом, ни рылом,  не ведает, как же он – венец природы функционирует, в этом  сложном и опасном мире.
Разобравшись с анатомией и физиологией, настолько, насколько позволяла мне
моя боевая контузия, я заметила странные закономерности в работе человеческого организма. Когда картина электронных систем, созданных человеком, наложилась на картину нервной системы самого человека,  я увидела их поразительное логическое сходство.
И, тогда, я – фанатичная  атеистка,  заподозрила, то , что Бог, возможно, есть.
Нет, не тот ортодоксальный белобородый дедушка, сидящий на облаках и, удручённо внимающий  той околесице,  которую про него насочиняли богословы. И, не тот многоликий, иконописный Бог,  уставший от бесконечного попрошайничества  и нытья религиозного человечества.  И, не тот  вездесущий Бог-бухгалтер, который занимается подсчётом человеческих грехов и благодеяний, и следящий за справедливым воздаянием за то и другое, как на Земле, так и на небесах.
Тот Бог, в которого я начинала верить, не имел  никакой видимой формы.
Так уж повелось, что всё, что превышает наши возможности, мы готовы признать Богом.
И, это “нечто”, создало человека, по своим чертежам, и возможно, для каких-то своих корыстных целей.  Обкатав на человеке свой хай тек, неведомый создатель, потом спустил свой упрощённый хай тек,  в  расплодившееся человеческое общество, с целью подпереть и усилить человеческий  природный интеллект,  уже не справляющийся с  возросшими потребностями людей, которые в своей страсти узнавать и потреблять, потеряли чувство меры.
Так появились  автоматизированные системы управления  всем, чем угодно, работающие в режиме реального времени,  (АСУ).
И, то, что в человеческом мозге является кратковременной памятью – в компьютере стало кэш-памятью. То, что в человеческом мозге является долговременной памятью – в компьютере – стало жёстким диском. Органы чувств человека с их рецепторами – стали бесчисленными терминалами, передающими свои сигналы  по проводам-аксонам в центральный процессор – мозг.
Спинной мозг – очень напомнил мне кабельный тоннель, по которому от  периферийных терминалов, в процессор-мозг передаются сигналы о состоянии этих терминалов, а от главного процессора-мозга, управляющие сигналы передаются к терминалам (к мышцам и органам у человека).  Главный процессор под нашей черепной коробкой,  представляет из себя два полушария, желеобразной консистенции. В этом желе (глии), плавают миллиарды  нервных клеток - нейронов, которые в отличие от очень громоздких  компьютерных кремниевых клеток, загадочно и непостижимо малы, но при этом невероятно всемогущи.  Всё же их создавал Бог, а наши АСУ, создавал человек (хотя и по подсказке сверху).
Вся наша психическая деятельность, чаще всего механистична, и напоминает скрупулёзную работу неких стандартных или специализированных компьютерных программ.  Пусковым сигналом для запуска этих  программ являются либо определённые обстоятельствах  (или сигналы от рецепторов органов чувств и внутренних органов), (в АСУ от сигналов, исходящих от терминалов). Обработке каждого сигнала или обстоятельства посвящена отдельная программа.
И, ряд автоматических, но чисто человеческих действий и реакций, которые мы проделываем не задумываясь, с точки зрения  искусственного интеллекта очень понятны и целесообразны.
Например: почему, к гостям, мы относимся лучше чем, к своим близким?
(И, гостем считается человек, ошивающийся в нашем  доме, менее трёх суток). После трёх суток, человек становится своим, и мы с ним больше не церемонимся.
- А, потому, что мы общаемся с гостями по одной программе, а со своими домочадцами – по другой.
Почему вначале человек работает на свою репутацию, а потом репутация работает на него?  Это же касается инерции в любой сфере деятельности – писатель, актёр, режиссёр,учёный, парикмахер или гадалка, сначала работают на создание своего имени, а потом уже их имя работает на них. Это происходит тогда, когда наша репутация, наш моральный (или аморальный) облик, и наше Имя, с прикреплённым к нему описанием, панегириком или клеймом, записывается в умы всех окружающих людей. Дальше, индивиду ставшему при жизни Великим, уже можно и не надрываться, так как людям привычнее жить  готовыми стереотипами и клише.
Любой новый навык, нарабатываемый человеком, можно сравнить с написанием и отладкой компьютерной программы, а потом с записью этой программы в долговременную память (на жёсткий диск). То же самое происходит  при близком или поверхностном  знакомстве с новым для нас человеком или новой средой обитания
И, почему мы бессильны, когда хотим избавиться от  привычек, которые нам вредят?
И, почему, прочно сложившиеся отношения между людьми, если даже они им не нравятся, люди не в силах изменить?!
Программы, программы, программы… Когда-то созданные в силу внешних или внутренних причин, или стихийно, а потом зашитые намертво в таинственные глубины  биологического жёсткого диска под нашим черепом. Эти программы делают нашу жизнь легче, ибо не надо каждый раз придумывать, как себя вести, в конкретной ситуации или с  конкретным человеком.  Все инструкции уже есть и записаны нам на радость в нашей памяти. Но, как и у всякой пользы, и у психического автоматизма, есть побочные эффекты. Например, обстоятельства жизни изменились, а мы всё ещё живём по устаревшим уже программам. Молодой мозг легко перестраивается, и создаёт актуальные программы. Поэтому открытия в науке, создание новой техники, и революции в политике  делают люди молодые. Они же, часто наломают  столько дров, что здраво-мудрые старики
уже не в силах этого исправить. Геронтократия в СССР, начиная со времён позднего Брежнева, привела в конечном итоге к гибели СССР. А, геронтократия в военных кругах, приводила  к военным поражениям стран, потерявших гибкость и живущих прошлым военным опытом.

……………………………………………………………………………………


Актёр, авантюрист и шарлатан - Георгий Гурджиев,  утверждал, что все люди живут спя!
- Сам дурак! – ответила ему я.
Основательно познакомившись с биографией Гурджиева, я вообще перестала верить его теориям, сильно покраденных им,  у  восточных древних учений. Зря, что ли армянин Гурджиев  долго отирался по разным сектам в Индии!
Но, некоторые околонаучные деятели, типа Александра Пинта, вспахали  плагиатно-ядовитую почву гурджиевского “учения”, и на этой пашне взрастили свою секту. Воинственные главари этой секты, стали будить бестолковое человечество, пиная его ногами,  хамя и унижая простых людей на своих сборищах-шабашах. Подозреваю, что фамилия Пинт – это псевдоним, произошедший от названия метода (пинать).   Однако, что-то в секте было не так, ведь через короткое  время, доверчивый народ, потирая побитые места, разбежался из секты  кто куда, и продолжил бессовестно жить спя!  Ибо указанный пинтовцами-гурджиевцами путь к счастью, на самом деле вёл в бездну депрессий, комплексов, изнурительного и безрезультатного самокопания, ведущего к ещё большим печалям, нежели те, которые  привлекли страждущих в эту секту.
Люди! Будьте бдительны! Много бед, порождают безграмотные и ретивые мясники, когда берутся работать  нейрохирургами.

Но, может быть создатели Вед, не так уж были и неправы, подозревая людей в автоматизме их житейской рутины, исходящей из бессознательного следования нейронным программам.  Но, будем отделять мух от котлет.   


Часть программ даётся нам от природы при рождении, в виде стандартного набора. Этот набор сходен с программными наборами животных и реализует необходимые для физического выживания инстинкты и рефлексы.
Далее, в процессе воспитания подрастающего человечка, создаются   и записываются  программы социального поведения в данном месте, времени, социальном строе и в подручной микросреде. Чаще всего это происходит копированием паттернов поведения взрослых (импринт), ведь своего  развитого аналитического и логического аппарата у ребёнка пока нет.  Далее, подросшие дети, не паразитарного склада, осваивают профессию, которая  сможет прокормить их и их потомство. Подросшие дети паразитарного склада, осваивают навыки, позволяющие им жить хорошо, за счёт жизненных сил других людей.
Те и  другие, очень хорошо подходят друг другу, так же, как подходит гайка к болту, как притягиваются к магниту металлические опилки, как блохи к собаке, а клопы к человеческому телу.
Многим людям,  первоначального, скудного программного добра, свободно болтающегося в  их полупустом или почти пустом черепе - хватает на всю жизнь. 
Прочие идут дальше, и готовы учиться, размышлять, изобретать, познавать, наблюдать и систематизировать, открывать, ниспровергать и опровергать.
Жизнь этих людей непроста, но интересна. Именно  эта категория людей, оказывается  далеко по разные стороны от удачи и признания:
- Кому грудь в крестах, а кому голова в кустах…
Именно  из этой категории, больше всего народу сгорело на кострах, предавалось анафеме, высмеивалось современниками, заканчивало свою жизнь в нищете, в тюрьме или дурдоме…
Но, именно из этой  категории людей, отнюдь не живущих спя, создавалось то,
что вывело людей из пещер….
И это они, через лупу и микроскоп,  рассмотрев человека, замыслили создать человека искусственного, по образу и подобию человека настоящего. Любой, даже очень способный  человек, не может быть одновременно специалистом высокого класса в управлении самолётом,  теплоходом, атомным реактором, сложными производствами и ещё при этом,  быть чемпионом мира по шахматам.
Но, с этим справляются, созданные людьми натуральными -  люди искусственные, каждый со своей профессией.

Вот, к каким откровениям, привели полученные мною побои! И, всё же рекомендовать их всем, как развивающее средство – я не рекомендую Можно ведь и перестараться, что приведёт к обратному результату. И, говорить за побои спасибо бешеному вепрю,  я не стану. Варварство есть варварство, а то, что оно заставило меня задуматься – моя заслуга. А, то, что я стала очень плохо относиться к вепрю – заслуга вепря.

И, решив, что если свинские побои, уже нельзя отменить, то их последствия надо применить с большой пользой для себя. 
В свете открытых мною истин, я провела ревизию в своём миропонимании.
Я стала разбираться - где моё собственное суждение, а где навязанное. И, с удивлением обнаружила, что навязанных – большинство. И, отвязаться от них оказалось совсем непросто, а с некоторыми  вовсе невозможно.
- Нельзя объять необъятное, - говорил Козьма Прутков.
- Но, нужно делать, хотя бы то, что тебе по силам,  – ответила я многомудрому Козьме.
Поняв какие–то механизмы в поведении людей, я стала относиться к ним лучше,
и не винила людей, за то, что они себе не хозяева. Скорее относилась к ним с сочувствием, как к бездумным рабам, вовсе не осознающих, что они рабы. А, себя стала понимать лучше, хотя не всё, что стала понимать в себе,  мне понравилось.   
На заре освоения своей профессии, прежде, чем, стать способной,  что-то исправлять, ремонтировать и усовершенствовать - я должна была пройти тяжёлый, порой мучительный путь, познания  сложных объектов…
И, теперь передо мной стоял самый сложный объект в моей жизни, постигать который можно целую вечность! Этот объект – Человек.
Ну, что ж, с чего-то надо начинать. И, я вдохновила себя китайской пословицей:
- Путь в тысячи миль, начинается с маленького шага…



ГЛАВА   16.

ЧЕРНОБЫЛЬ.
Часть 1.

Существует выражение – каждому поколению своя война.
Моим дедушкам досталась первая мировая война.  Моим  родителям
вторая мировая война.  А мне достался Чернобыль.

И, как не верить после этого в мистику.
Чернобыль – чёрная быль, которая ещё очень долго будет напоминать людям о себе. Чернобыль – это украинское название полыни, которая в изобилии растёт на севере киевской области, граничащей с Белоруссией, и название райцентра.
Именно здесь, на реке Припять, в начале семидесятых годов, началось строительство  атомного гиганта под названием Чернобыльская атомная электростанция.
Взрыв на Чернобыльской АЭС разделил мою жизнь на  До… и  После…,
Так же, как жизнь человечества на  До и После.
Так, что я сподобилась попасть  в самый эпицентр мировой технологической и экологической катастрофы, и разделить с человечеством ужас от осознания, что мирный атом, это, как мирный тигр, которого поселили с собой в одну квартиру. И, однажды этот тигр, взбесившись по неизвестной причине, загрыз своих хозяев.
И, встаёт вопрос (наверное, к Всевышнему), как это я, из далёкой и безопасной Сибири, так, по снайперски точно,  попала в это роковое местечко – на Чернобыльскую АЭС?

И, пусть это не звучит богохульством, но моему попаданию на украинский Чернобыль, с его планетарной катастрофой, предшествовали мои личные “чернобыли”.
Мои личные “чернобыли”, взрывали мою жизнь, лишали меня иллюзий, и погружали в череду несчастий. А, затем, основательно потрепав меня, и изрядно потаскав меня по свету, как радиоактивное облако, опустили в украинское полесье, в город  Припять, за десять лет до грядущей ядерной катастрофы.
Я, нисколько не удивлюсь, если покопавшись в своих предыдущих инкарнациях, обнаружу себя обывателем в Помпее во время извержения Везувия,  или пассажиркой третьего класса на лайнере Титаник, или первой христианкой, которую съели львы на арене римского Колизея.
Ведь бывают же такие человеческие экземпляры, на которых Бог проверяет прочность конструкции.
…………………………………………………………………………………………………

Моё знакомство с атомным чернобыльским гигантом, началось ещё в пору его создания. Как я писала в предыдущей главе, после перестройки мозга  (с женского на мужской), у меня появилась маниакальная страсть лезть во все, встречающиеся на моём пути железяки, с целью распознать, как они устроены и как работают. Не миновал этой участи и чернобыльский реактор, на который я с уважением смотрела, как на очень большую железяку.
До физического пуска первого реактора, я не упустила случай влезть внутрь уже собранной конструкции реактора.  В небольшой лаз на поверхности, я словно уж проскользнула внутрь, и далее на четвереньках (из-за малой высоты), поползла вокруг зоны каналов, составлявших активную зону. (Канал – металлическая труба, проходящий сквозь графитовые колонны. В канал, при физпуске, загружают ТВС (Тепловыделяющие сборки)и элементы управления и защиты реактора. Было очень увлекательно, хотя и жутковато. Чтобы выбраться на поверхность, надо было обползти по кругу всю активную зону.  И, вот на середине пути, в жуткой тесноте, я слышу, как кто-то сопя, ползёт мне навстречу. И, когда мы лоб в лоб столкнулись, то готовы были забодать друг друга. Тут в полумраке, я разглядела начальника реакторного цеха, и почтительно дала задний ход. В свою очередь, начальник реакторного цеха, увидев в недрах реактора, хоть и сумасшедшую, но женщину, как джентльмен,  тоже сдал назад. И, преодолевая  трудности ползания задом наперёд, мы оба развили хорошую скорость, и вскоре врезались  друг в  друга задами.  Развернуться  лицом друг к другу, и высказать всё, что мы друг о друге думаем, не было никакой возможности. А, снова  кружиться, как суслики в узкой норе, нам надоело. И, я спросила у реакторного начальника,  не знает ли он, где здесь выход. Начальник задумался, а затем,  признался, что он заблудился!
- Без Вас физический пуск делать ведь не станут? – с надеждой спросила я
- Да!
- И, вас скоро хватятся  и начнут искать?
- Да!
- Так чего же вы расстраиваетесь?
- Вы, знаете мадам, у меня очень ревнивая жена!
- А, вы давали ей поводы?
- А, как же! И, вы мне очень понравились! Телефончик дадите?
- Откуда я Вам понравилась, спереди или сзади? 
- А, это неважно. Главное, я ещё не разу не знакомился с девушками внутри реактора. Вы – первая!
В это время,  физики, пришедшие работать на пятак  (так, на жаргоне ядерщиков
называется поверхность реактора), услышали наши голоса, доносящиеся, как из преисподней, и заподозрили, что в реакторе что-то завелось. А этого быть не должно. Преодолев сильное желание перекреститься, физики собравшись у лаза в реактор, криками выманили нас на поверхность.
Мы выбрались из реактора красные, как раки (внутри реактора было душновато).
Тут, реакторный начальник, разнёс всех в пух и прах, в том смысле, что, если по реактору шлындают  даже тётки, то это значит, что реактор превратился уже в проходной двор!
- А,  я думаю, что он этот скандал затеял лишь затем, чтобы отвести от себя подозрения в адюльтере. 
Но, так или иначе, меня чуть ли не за ухо, вывели из центрального зала и пригрозили,чтоб ноги моей тут больше не было!
- Как бы не так! – подумала я.
Вскоре после этого, в реакторе, протёртом нашими  с начальником коленками, произвели физический пуск. (Загрузили в реактор ТВС и запустили ядерную реакцию). После этого, повсюду в здании АЭС, разлетелись альфы, беты и гаммы…
И, чтобы народ, не растаскивал по домам казённое добро (Альфы, беты и гаммы) на своей личной одежде, его в штурмовом порядке стали переодевать!
Ну, как заведено в Советском Союзе, телега часто оказывается впереди лошади,
а зима неожиданно приходит в январе.
Спецодежды на украинском атомном гиганте, к моменту физпуска его первого блока, не оказалось!
- Ну, не впервой нам совершать подвиги, как ликвидации последствий подвигов предыдущих!
И, по всем городам и весям отечества, был брошен клич, – Сдать одёжу, для спасения атомного персонала!!!!
И, тогда, военные из армии прислали нам списанные галифе, нательные солдатские рубахи и пилотки. Из мест заключения нам прислали чёрные сатиновые штаны и куртки. Из колхозов и совхозов прислали комбинезоны механизаторов, цельные или открытые на лямочках. Были ещё дары от населения, всякие несерьёзные цветастые кофточки, панамки и даже гимнастёрки, уцелевшие со времён войны. Когда персонал вырядился в собранные по миру одёжки, то глядя друг на друга, очень веселился. Ещё бы! Было такое ощущение, что на наше серьёзное  предприятие, совершила налёт банда, времён гражданской войны, и мне казалось, что вот-вот из-за угла появится Попондополо в красных праздничных галифе.
Когда я выкатилась из санпропускника, первой мне на глаза попала Нэля  из отдела техники безопасности. На ней были чёрные сатиновые штаны от уголовников, сверху белая нательная армейская рубаха,  подвязанная чёрным ботиночным шнурком. На голове что-то было, но кто его прислал, я не смогла разобрать.
-  Тебя бы на огород, - брякнула я Нэле.
-  На себя посмотри! - не растерялась Нэля.
На себя  я смотреть не стала, а сведя глаза к носу, чтобы не видеть никого, и чтобы меня никто не узнал,  двинулась на своё рабочее место.
Говорят, что прибывшие на физпуск представители Магатэ, увидев наш персонал в разнообразном экзотическом тряпье – упали в обморок.
И, нам вскоре прислали гуманитарную помощь,  со всех европейских АЭС.
Это уже были форменные белые одежды – костюмы и комбинезоны  Примерно одного размера – с пятьдесят второго по пятьдесят четвёртый.  Европейцы знали, что русские - народ крупный, и у европейцев не принято было пускать женщин, в места с повышенной радиацией.
Одержав в санпропускнике импортный белый защитный костюм пятьдесят второго размера, для начала я погрузилась в штаны, и застегнула их на все пуговицы. Когда я разогнулась, штаны беспрепятственно и бесшумно слетели вниз, к старушечьим тапочкам, в которые меня приобули сердобольные жители окрестных сёл.  Я выразительно посмотрела на дежурную санпропускника, но это её не смутило. Она выдала мне заранее приготовленные верёвочки, для подвязывания штанов. Куртка достигала мне колен, но это уже были мелочи.  И, нахлобучив на голову белую хлопчатую шапочку, которая тут же свалилась мне на нос,  я порадовалась тому, что к дамским хитростям по улучшению своего дамского экстерьера, я охладела давно.

…………………………………………………………………………………………

К апрелю 1986 года, чернобыльский атомный гигант, уже имел четыре энергетических блока. А, со злосчастным четвёртым блоком, я имела самое близкое знакомство.
Поутру на работу, и вечером после работы, я заячьим скоком неслась мимо него, а потом домой через лес. К этому времени советская промышленность наловчилась шить комбинезоны на субтильных дамочек 42-44 размеров, так что на работе я теперь выглядела, как леди.
И, как леди, несмотря на угрозы, полученные мною когда-то, после злополучной встречи внутри реактора, я регулярно являлась  на пятаки, всех работающих блоков. Но, это уже была работа. И, работа небезопасная. Дозиметрические стойки (похожие на те, что стоят в аэропортах), бывало по пять раз не выпускали меня в чистую зону, заставляя мыться и дезактивироваться. А, мина замедленного действия, уже неслышно тикала во мне.
И, мина замедленного действия, заложенная когда-то в конструкцию реактора типа РБМК (Реактор большой мощности, канальный), уже ждала своего часа.
То, что мина, заложенная во мне, грохнула раньше, чем грохнулся четвёртый блок, возможно, спасло мне жизнь.
………………………………………………………………………………………………

26 апреля 1986 года, меня не было в ЧАЭС, и в атмосферу взлетели двести  тонн радиоактивного ядерного топлива.
Хотя до этого, все учёные мужи, утверждали, что этого не может быть,
потому что, этого не может быть никогда! Мы все свято в это верили, вместе со всей страной. Поэтому, когда вопреки всем научным доводам – произошёл этот страшный взрыв, все растерялись, а большинство, даже не представляли тогда масштабов уже случившейся катастрофы. Большую роль в усугублении последствий катастрофы, сыграла советская привычка всё засекречивать. Жители Припяти бродили по рынку, находящемуся на окраине города и собирали на себя выпадающие радионуклиды. Первого Мая в Киеве, как и положено, прошла многолюдная демонстрация. Между тем, радиоактивное облако,
взмывшее над ЧАЭС, гонимое  ветрами,  долетело до Швеции.
Благополучные шведы, впали в бездонный ужас и подняли на ноги весь мир.
Отовсюду в Чернобыль (райцентр) налетели спецы с дозиметрами. Обычные дозиметры в Припяти и вокруг АЭС,  зашкаливали. И, тогда, сорокатрёхтысячный город, был посажен в автобусы и, вывезен, в близлежащие окрестности, которые уже тоже были заражены радиацией.

……………………………………………………………………………………………

А, в это время,  таясь в горах Крыма, я пыталась разогнуть свою согбенную фигуру, и приучить себя снова ходить перпендикулярно к земной поверхности.
Я пряталась в горах, поскольку люди, глядя на мою перекрученную фигуру
и замысловатую походку, шарахались от меня, если были слабонервными. А, люди с крепкой психикой, показывали на меня пальцами, и судачили, о том, к чему может привести женская распущенность и невоздержанность к алкоголю.
Ещё в Припяти, после нескольких  приводов в милицию, я без медицинской справки на  улице не появлялась, и вообще, как Паниковский, избегала крупных скоплений нормальных людей в одном месте.
Выданная мне медицинская справка  утверждала, что у меня пост травматический
арахно-энцефалит. И, хотя большинство проверяющих,  не понимали, что означает
этот мудрёный диагноз, но его таинственное латино-греческое звучание, внушало
им почтение, и даже некоторую робость.
На самом деле, этот диагноз, можно было приравнять к древним определениям
телесных нарушений типа: колики в животе, трясучка в руках, ломота в костях, или, скажем, кондрашка.
Реальной сути проблемы это не раскрывало, а всего лишь описывало симптомы.
А, в моём случае, дословный перевод диагноза означал, что мозг и его оболочки
у меня появились после удара по башке. Повезло вобщем.


Докапываться до сути проблемы, мне пришлось самой и в течении нескольких лет.
А, когда, наконец, я поняла, что со мной произошло, выявилось две истины, одна плохая, а, другая хорошая.
Плохая истина заключалась в том, что повреждения в моём мозгу – неизлечимы.
Хорошая истина заключалась в том – что при строгом соблюдении определённых правил  существования, с этим заболеванием, можно сносно жить, а в периоды ремиссий, даже не отличаться от здоровых людей.
И, всё было бы хорошо, вот только соблюдать те правила, которые позволяли бы мне прилично прожить жизнь, никого не пугая и не напрягая, на деле оказалось невозможно.
……………………………………………………………………………………………………

Всё это я поняла, основательно разобравшись с анатомией, нейрофизиологией,
и работой вестибулярного аппарата. А, так  же пристально наблюдая за собой, так  как кошка наблюдает за мышью.
Увы, добросовестные украинские врачи, пытались меня вылечить, и вкачав в меня литры  медицинской химии, доконали меня окончательно, посадив желудок, почки и печень.
Осмотрев на очередном консилиуме, то, что от меня осталось, эскулапы отправили меня к морю, для укрепления моих останков. А, и вообще я им надоела, и они решили меня сбагрить, с глаз долой.
Собравшись с силами, я 20 апреля 1986 года, отбыла в Крым, держа справку впереди себя.
Заселилась я в горах, в сакле, вкопанной в гору, у одной доброй женщины.
В 14 часов дня 26 апреля, я озираясь, спустилась к почте придерживаясь стен, и дозвонилась домой. Я сообщила свои координаты. Ещё я сообщила, что у меня пока всё по-прежнему, значит, я буду в подполье в горах,  пока не распрямлюсь. После взрыва на ЧАЭС, прошло уже двенадцать часов, но мои домашние, о взрыве мне не рассказали ничего. Я не знаю почему. Возможно, тогда ещё масштабов катастрофы, они и сами не знали. А, если уже и знали  о катастрофе, то здраво рассудили, что только  меня там ещё не хватает, чтобы загнать всех в тоску!
Так, в приятном неведении, я находилась до 10 мая. Это кажется невероятным сейчас, когда  о Чернобыле знают все, и он стал именем нарицательным.
Но, даже если бы об этом тогда узнали  в Крыму, я в то время, в одиночестве, шарахалась  среди безлюдных скал,  занятая борьбой со своими немощами. А, в сакле, где я ночевала, не было газет, радио и телевидения. Впрочем,  это не имело никакого значения, так-как все тогдашние масс-медиа, просто не знали, как себя вести, и почли за лучшее набрать в рот воды. Ведь за поселение паники среди народных масс, их могли крепко взгреть!
К  десятому мая, я набралась сил и окрепла. И, гордясь своей вернувшейся осанкой, наконец, безбоязненно вышла в люди. Проходя мимо какого-то  кафе, я услышала по  радио о взрыве на Чернобыльской АЭС. Я, конечно же в это не поверила, но зарулила в кафе и стала спрашивать  у официанта, о том, что сейчас сказали по радио.
- Ну, чтобы посмеяться над людским невежеством. Я, то ведь знала всегда, что взрыв на ЧАЭС невозможен.
Официант меня не разуверил. Будучи глуховат, или слишком затуркан работой, он расслышал, про какой-то взрыв  на Тернопольской АЗС (авто-заправочной станции).
И, всё же некоторое беспокойство поселилось во мне. И, я у всех прохожих стала спрашивать, не слыхали ли они о неприятностях на Чернобыльской АЭС или на Тернопольской АЗС. Никто, ничего не слыхал!
И, только шестой прохожий, прослышавший про взрыв, раскрыл мне глаза.
И, с уже  раскрытыми и даже выпученными глазами, я помчалась на почту.
Пять часов, мы с сотрудницей почты пытались дозвониться до Припяти.
Откуда нам было знать, что по опустевшим улицам Припяти, уже бродят волки, наконец, вернувшие себе свои белорусско-украинские полесские владения.
На втором часу безуспешных попыток дозвониться, я начала потихоньку плакать.
Ещё через час рыдать. И, рыдала уже беспрерывно до самого закрытия почты.
В шесть вечера надо было почту закрывать  И, я поднялась с лавочки, чтобы немедленно отправиться в замолкшую Припять, и разобраться на месте, что там произошло.
Я была готова скакать домой, а мой организм – нет. И, едва поднявшись с лавки, я с размаху всем телом грянулась об пол. И, как ни пыталась я подняться, у меня ничего  не получалось. Что доломалось в тот момент, в моём черепе – неизвестно.
Зав. почтой начала звонить в  скорую помощь, и зная,  чем это может закончиться для меня, я, сказала, что я просто запнулась, и нечего людей беспокоить.
До моей сакли, меня доволок какой-то парень, южной наружности, взвалив меня к себе на плечи, как овцу, Он зачем-то забрёл на почту, а потом  застрял там  и несколько часов с интересом наблюдал за моими рыданиями.
Три дня в сакле, я лежала не двигаясь. Плохо было то, что я почти ослепла. Перед глазами повисла густая  чёрная сетка, через которую я почти ничего не видела. Есть я не могла  из-за сильной тошноты. На четвёртый день, моя хозяйка принесла газету. И, зачитала мне сообщение об аварии на ЧАЭС.
На моё счастье, в сообщении указывалось точное время, когда это произошло.
И, я поняла, что с моими близким ничего страшного не произошло, ведь через двенадцать часов после катастрофы, мои родные разговаривали со мной бодро и весело. 
Понадобилась ещё неделя, чтобы я начала потихоньку и неуверенно ходить, держась за стенку. Медленно ко мне возвращалось зрение,  и, однажды, я увидела себя в зеркало. Ничего хорошего увидеть я и не ожидала, и всё же…
- Неужели вон-то страшное привидение в зеркале – это я?!
Бледная до синевы, с  ввалившимися щеками и бешеными глазами перепуганной кошки.
- Красотка, нечего сказать! И, где это я так извозилась извёстке? Понятно,
что ходила я ужасно и регулярно падала, где попало!
И, дрожащей и неверною рукой, я стала смахивать с волос белую пыль. Пыль никак не стряхивалась. И, тогда я поняла, что это - седина