Бабья доля

Анатолий Головачев

Летний день незаметно сменялся прохладным вечером. В конце огорода на траве сидела женщина с заплаканным лицом. Слёзы уже перестали капать, и только две слезинки остановились на щеках, словно раздумывая, упасть или остаться. Женщина вытерла тыльной стороной ладони слёзы и тяжело вздохнула. В который раз прокручивала свою сорокапятилетнюю жизнь. Удачно вышла замуж, в любви и согласии родила двоих детей. Вместе с мужем растили и воспитывали их.

Золотые руки у мужа, он зарабатывал хорошие деньги. Но как-то незаметно все чаще стал приходить выпивши, объясняя, что обмывали удачную работу. Зато в такие дни в постели муж становился двадцатилетним юношей.

Женщина вспоминала: «Мы наслаждались поцелуями и ласками, и я прощала ему этот маленький грех с алкоголем. Дети подрастали, учились в институтах. Муж еще чаще стал приходить пьяным. Забота о детях и домашнем хозяйстве не оставляла мне времени на заботу о муже. Тёплые отношения с мужем стали остывать, уже приходилось требовать и просить любви. Наши дети создали свои семьи. Мне исполнилось сорок пять лет. Появилось время и для себя любимой. Сорок пять лет - самый свободный для любви возраст женщины. Почему- то хотелось той, молодой, любви и ласки, нежных поцелуев, поглаживания моего тела любимой рукой мужа. Его нежное покусывание моей мочки уха. Вспоминая молодые годы, любви и ласки в постели и настроившись на вечер любви, я старалась создать все условия для мужа. Готовила его любимую пищу и бутылочку водки, одевала его любимое платье. Кровь играет по всему телу, будоражу себя воспоминаниями и ожиданием. И вот он долгожданный звонок. Бегу с надеждой к двери»… В проёме двери, еле держась на ногах, стоит надежда любви. В голове первое мгновение вспыхивает злость и слова: сволочь, идиот, скотина. И слёзы водопадом из глаз. За что? Почему я такая несчастная? Всё надоело, заведу себе любовника...»

Дотащив любимого мужа до дивана, выбежала в огород и отдалась слезам, проклиная и жизнь, и мужа, и надежды.. Прокрутив все проклятия в голове, успокоившись, вытерев слёзы, вздохнув, встала с травы.

- Значит, доля наша такая бабья, - проговорила тихо и пошла раздевать и укладывать спать своего любимого.