Жизнь в Городе Туманов. Часть I

Был мрачный вечер, почти ночь. На город ложился легкий туман смога, а зверолюди пытались быстрее попасть домой, бредя по улочкам и несясь на машинах по мокрому асфальту. Зажглись фонари. Улицы загорелись своим призрачным желтоватым светом, и ярко пылала реклама по стенам. Вокруг расстилались духота и слякоть.

Обычный день в Городе Туманов уже подошедший к сумеркам. Пятница. После тяжелого трудового дня толпы брели к барам и кафе. Разноцветные и унылые потоки зверолюдей, освещенные яркими огнями вывесок и баннеров да блеклым пламенем фонарей.  Все устали от мира вокруг. Все устали от своих обязанностей и повседневных лживых масок. Рутина на протяжении целой недели душила и подавляла, но вот настала долгожданная пятница. Пришло время забыться. Кто-то стекался в изысканные рестораны, кормя себя иллюзиями о благополучии и обливая душу дорогими винами и коктейлями. Другие же собирались в барах и кафе, смотря бесполезные передачи на плазменной панели, пропуская жизнь сквозь пальцы за нескончаемыми играми и болтовней.

По улицам текла пестрая река из тысяч лиц, разных и усталых, загнанных или даже по-дурацки счастливых. Были здесь одиночки, были кампании, а были и влюбленные парочки, не видящие окружающей действительности за прекрасным дурманом чувств. И каждый, каждый имел в эту пятницу свою цель. Бесконечно к ней стремился. И так каждую пятницу – снова и снова.

Перед входом в метро на широкой площадке расположился студент-гитарист. Студент - судя по возрасту, изнурению и портфелю, набитому книгами. Он стоял и бренчал, громко и нескладно, надрывал свой голос и старался поддержать гитарную партию голосом. Порою рядом с ним в козырьке звенели мелкие монетки. На миг на лике его отражалась усталая тухлая благодарность. В остальном же, разноцветный и бездушный поток зверолюдей просто протекал мимо, а он все стоял и надрывался.
Небо над ярким, блестящим городом было черно как бездна и бесконечно пусто. Ни одной звезды. Закидывая голову кверху Хьюстон, упиваясь жарким и противным воздухом, щурился от света фонарей и вывесок. Его легкие будто бы наполнялись свинцовою смолой. Но он после многих лет наслаждался этим ощущением. Металлический нефтяной яд, вдыхаемый им, был уже слишком привычен, и даже необходим.

Хьюстон Лав – рослый волк двадцати-пяти лет, года два назад еще успешный студент-юрист, ныне карточный шулер и безработный. Он брел среди волн зверолюдей разных мастей и пород, и все они холодно, дерзко окидывали его взглядом. Презрительно и равнодушно.

Однако Хью было давно плевать. Он уже не обращал внимания на косые взгляды прохожих, вызванные его весьма потрепанным внешним видом. Впрочем, бывало, иногда игриво посматривали на него юные девушки, быстро опуская взгляд. А Хьюстон брел среди толп-потоков, не замечая ничего вокруг. Был погружен в омут своих мыслей. Он шел в наушниках, но не слушал музыку, а лишь перебирал запутанные сети своего сознания.

Копался в себе и своей истории. Однажды светлое прошлое. Нынешняя смрадная яма, утягивающая его на дно к неизбежной гибели. Да, исхода нет. Но постойте! Должен же быть выход, он всегда есть! Заработать деньги всегда ведь можно, просто нужно искать еще сильнее. Хотя, тут главное не влипнуть в криминал. Но нужны деньги… любой ценой.

Очередная мелодия притронулась к ушам Хью, и он решил прислушаться к песне, насладиться ей. Это была одна из классических композиций, коих было мало на телефоне волка. В основном альтернатив рок, метал или что потяжелее. Много песен, кои он мотал беспрестанно в поисках той самой, которая поможет ему расслабиться.  Но сейчас классика легонько шептала ему на ухо свои мотивы. Хью расслабился и прикрыл глаза на секунду.

Мысли и тревоги отошли на мгновение. Музыка заполнила его душу. Хью открыл глаза, и яркий свет ночного города ударил ему в глаза. Шум улиц стал прослеживаться через пелену музыки. Гул живой реки, текущей по улицам. Гогот шпаны неподалеку. Бытовые беседы уставших супругов. Ссора мамы и дочери по поводу последней модели телефона. Компания офисных гуляк, продирающаяся к бару. Смесь тысячи шепотов, голосов и ревов. Звон трамвайных рельсов и стук колес. Далекий и незаметный гул подземки. Нет в этом мире покоя. Нигде.

 Молоденькая растатуированная девочка-лисичка прошла, смачно затягиваясь электронной сигаретой. Нахально пыхнув дымом на Хью, засмеялась и подошла к своей компашке, гоготавшей в безумии. Там ее встретил парень-лев лет двадцати, также татуированный и неформальный на все сто пятьдесят процентов. Он притянул девчонку к себе, похотливо обвил ее за зад и лизнул в губы. Хью холодно осмотрел компашку и эту сцену. Их было пятеро с девочкой вместе, все развязано-пьяные и укуреные. Лисичка была самой молоденькой, лет двенадцать от силы. Она была в короткой юбке и чулках со светящимися неоновыми кружевами, сверху топик, открывающий тощий живот и проколотый пупок. Так молода и так одержима… 

Окинул взглядом всех: дерзкого льва, домогавшегося до малолетки, антилопу лет пятнадцати с бутылкой энергетика и в шортах-трусах, тощего укуреного дрища волка в изодранной одежде лет семнадцати, рослого бугая тигра всего в пирсинге и с тоннелями в ушах и эту малолетку лисичку.

Имею ли право судить? Этого мне знать не дано. Они может быть вырастут в приличных и ответственных зверолюдей… Но пока что это больше напоминает дно общественной цепи. Пустые, глупые и бессмысленные звери. Потерянные.
Хьюстон видел таких сотни и тысячи, он холодно отреагировал на это. По крайней мере, хотел так думать. «Этому обществу не нужны твои мысли, Хью» - говорил он себе. Лишь спокойствие и холод. Лишь эти два понятия могли дать равновесие души. Оградивши свои чувства от стороннего возмущения, ты давал себе самую стойкую иллюзию – все в порядке. Так должно быть.

Тем временем на улице никто не привлекал внимания к группке неформальной молодежи. Иллюзия порядка вокруг была такой стойкой, что ее ничто не могло разрушить. Пусть прямо сейчас на них обвалится черная бездна небес – ничего не изменится. Вся эта разноликая толпа делала вид, будто бы мир идеален, и ты делай. Равнодушие. Спокойствие. Не распыляйся на чужое. Это их судьба. Их выбор.
Хьюстон прошел мимо.

Переливались неистовым огнем, рекламные щиты ядовитой радугой освещали путь центральной улицы, по которой и брел Хью. Центр Города Туманов всегда был такой. Людный, яркий, душный. Сбоку проносился сплошной поток машин, обдавая тротуар вихрем испоганенного воздуха. Атмосфера города все больше окуналась в смог.
Духота лета, влажность после недавнего дождя и эта смола, разлитая по воздуху. Дым миллионов курильщиков и перегар пьяных. Удушливая вонь старческих духов и сладкий запах молодых девушек. Вихрь разноцветных одежд. Светящиеся, идущие на встречу, глаза. Одни потеряны. Другие забыты. Третьи сходят с ума от жизни. Но некоторые весело пляшут в потоке мордочек и искрятся наивностью. До чего же мы все разные…

«Но сегодня я не хочу думать. Это пятница и я устал. Мир, пропади хоть в огненную бездну, мне плевать на тебя! Я… устал!..».

 И Хьюстон шел дальше. Музыка унесла его мысли в сладкую фантазию. Усыпила иллюзией покоя. Этот мир грязного стекла показался ему бриллиантовым. Закрыв глаза на одной стороне, он открыл их на другой, где не было никаких проблем. Все вокруг лишь обман… но эта музыка, эти яркие манящие огни и карточная игра в баре – они реальны. «Пропади все пропадом, да, я опять иду туда!».
Резко свернув в мрачноватую улочку, Хьюстон выбился из живой реки в мелкий ручеек отчаянных душ. Бар. До него оставались считанные шаги: вон уже вывеска вдали. Горит, манит, чертовка. А на ее пламя летят мотыльки. Знают ли они, что их там ждет?

Ускоряя темп, Хью быстро дошел до лестницы к входу в бар. «Голубая Роза» - горела цветная неоновая вывеска. Не медля, волк быстро поднялся и вошел, раздвигая аккуратно парочку зверолюдей по пути. Его здесь уже знали и ждали. Любили и в то же время ненавидели. «Удачливый сукин сын» - как его обругивали, пораженные противники. «Прекрасный Принц» - именовали его одурманенные дамочки. И просто Хью для остальных.

А ему не было дело до мыслей окружающих. В этот вечер и у него была своя цель. Желанная сладостная игра в карты. Она приятно щекотала нервы, бодрила и никогда не давала скучать. Вечный азарт – вечный соблазн. И дар, и проклятие. Богатство и бедность. Все было заключено в этом слове: игра. Карты были наркотиком. Он был наркоманом. Хью прекрасно это понимал, но избегал лишних мыслей. Иногда волк забывал, но все-таки зловещая тень осознания никогда не покидала его. Яма, в которой он погряз, не исчезала. Хоть удача и была его верной спутницей,  деньги, добытые игрой, не могли покрыть долги. Даже наоборот задолженность медленно росла. Вот она - оборотная сторона этого манящего слова «игра». Бесконечная  пропасть, куда исчезали деньги. Они появлялись и сразу же исчезали. Но разве вся жизнь не есть противоречие? Иметь что-то уже заведомо значит потерять. Смысл беспокоиться? Все предрешено, а исход уже решен, мы – обычные смертные, пешки игры жизни - можем лишь наслаждаться тем, что пока еще не отнято. Простая истина.
Хьюстон открыл дверь в унылом и бездушном мире Города Туманов, а вошел в яркий и прекрасный мир Голубой Розы. Все, что было за спиной, все, что так тяготило грудь, исчезло. Прямо с входа соблазнительно пахнули в нос пестрые ароматы коктейлей, запах денег и бумаги, из которой сделаны были карты. Эти самые дорогие запахи всегда давали Хьюстону прилив сил. Сотней стеклянных колокольчиков тяжело позвякивали стаканы и бокалы. Тихий гомон посетителей, коих было немало, и негромкая, но звонкая музыка. Такая привычная симфония жизни. Сняв наушники, Хьюстон прислушался к музыке из больших настенных колонок. «Весьма недурно», - подумал он, расслабившись.

Бар был огромен и состоял из нескольких секций. В середине первого зала – самого большого: четыре длинные барные стойки, образующие квадрат. В центре квадрата большая зеркальная «башня» - шкаф с напитками, стаканами и прочим. «Башня» вся светилась будто новогодняя гирлянда своей неоновой подсветкой в форме полос. Стойки бара также подсвечивались подобным образом. Вокруг «башни» и стоек полно пустого пространства, рядом небольшая площадка для танцев. А по другую сторону квадрата стоек небольшой подиум с блестящим шестом. Пока что он пуст.
Поодаль от стоек с правой и левой сторон зала располагаются столы и диваны, где рассаживаются посетители. Сейчас почти все места заняты. После квадрата и зеркальной «башни», далеко за всеми посадочными местами стоял картежный стол. Каждый раз, проходя в конец зала и видя этот островок радости в океане бесконечности, Хьюстон открывал для себя второе дыхание. Жизнь в один миг приобретала сакральный смысл. В этом мире есть и счастье, и радость, пусть они мимолетны – эти моменты, но именно и в них сокрыто таинство нашего существования. Раз за разом, закрывая ночью глаза и открывая их наутро, проживая каждый день в битве с тяжелой рутиной, мы делаем это лишь ради нескольких секунд. Короткого мига счастья.

Когда Хьюстон зашел, на него устремились десятки знакомых глаз. Много кого волк видел здесь постоянно, даже был лично знаком, но ему никогда не хотелось продолжать с ними общение. Это были такие же зверолюди, как и он, либо совсем наоборот. Хьюстону не были интересны их чувства и мысли. Он просто знал все это наперед, устал от этого. Ему лишь хотелось найти спасение от вечной вереницы дурных мыслей. Но никто из этих знакомых лиц не мог дать Хью блаженный покой.
Правда, не совсем. Были здесь и те, с кем Хьюстон имел особую связь, пусть, возможно, и не дружескую. Одной из них была Люси Хартс… Одна из барменов. Ее отличали особые душевные качества: она была открыта и легка в общении, но при этом никогда не раскрывала все свои карты. Ни одно переживание не отражалось в ее глазах, ни одной язвительной нотки в голосе не было слышно, ни одной искорки презрения во взгляде. Даже наоборот, Люси всегда выслушивала и понимала, поддерживала, когда было нужно.

 Хьюстон не так много о ней знал, но и не считал это необходимым, знал лишь, что она крайне усердная, работящая и никогда не поддается противному унынию. Разговор с ней чувствовался как-то по-особенному, ты просто подходил и о какой бы ерунде вы не завели толк, каждая фраза приносила таинственное удовлетворение. Очень легко соскальзывали слова, не нужно было думать, и при всем этом никогда не возникало недопонимания и неприязни. Говори, что хочешь – Люси примет и поймет все и также легко, ненавязчиво ответит. Не разговор, а приятное и нежное течение реки, наполняющей душу таинственным удовлетворением.

Давно Хьюстон уже не общался с ней. Более недели, пожалуй, и из-за этого чувствовал перед ней какую-то неловкость. Сейчас Люси стояла за стойкой и работала. Все как положено. Хью тяжело взглянул на нее, проходя в центр зала, а она украдкой глянула на него с как-то легкой беспечностью, пока протирала стойку. На миг по ее губам прошла едва заметная улыбка.

  «Да, нет… показалось».

Быстрыми шагами волк прошел к барной стойке, где стояла другая барменша. Нет, Хьюстон не хотел общаться с Люси сейчас. Нечто темное сверлило его душу и омрачало разум, ни единое слово из уст Люси или ее понимание не успокоили бы сокрушительную бурю внутри. Возможно, своей холодной и небрежной грубостью он бы оскорбил ее, а этого Хьюстон не хотел. И жалости он не хотел. Просто выпить чего-нибудь покрепче и, наконец, сесть за картежный стол.

Придвинувшись вплотную в барной стойке, Хьюстон даже не посмотрел на барменшу, подошедшую к нему в тот же момент. Ее звали Вивьен. Ослепительная в своей лживой красоте, горячая и пустая блондинка-лиса с шикарным шелком волос. Была она пуста настолько, что разговоры с ней высасывали из тебя разум, делали самого тебя опустошенным.

Так и не подняв глаза на эту ослепительную пустышку, Хьюстон лишь буркнул:
- Виски налей, - и положил плату на стойку.

Вивьен обиженно хмыкнула, взяла низкий граненый стакан и плеснула Хьюстону виски.
Ее золотистые шелковые пряди встрепыхнулись и приоткрыли кожаный топ, скрывающий юные упругие груди. Тонкая изящная талия игриво виднелась из-под бахромы верха. Дальше стойка не позволяла увидеть. Хьюстон принялся за свою порцию виски, не обращая на барменшу никакого внимания. Вивьен была все себя от возмущения.

Никогда не получая отказа, она просто не могла позволить кому-либо сомневаться в своей истинной исключительной красоте. Ее эго было раздуто до таких масштабов, что коли ты не удостоил ее хотя бы быстрым пылким взглядом, то ты оскорблял ее. Королеву вакуума. Принцессу разочарования. Дешевую сучку.

- Хэй, красавчик Хью, а ты, похоже, не в настроении, -  кокетливо вымолвила она капризным девчачьим тоном, - Хочешь, я его подниму?!

Хью наконец поднял голову. Быстро заглотив свой алкоголь, он громко опустил стакан на стойку и взглянул на нее.

Ох, эта мордашка, сводящая с ума многих… Голубые, напитанные истинным ядом глаза. Нежный розовый носик. Пухловатые губки. А этот золотой шелк великолепных прядей…. Распущенные длинющие волосы, пахнущие кокосовыми духами. И тело – точеное и спортивное. Длинные стройные ноги, пресс, тонкая талия…
Чистый яд в золотом изысканном флаконе.

Хьюстон посмотрел ей прямиком в зрачки, пристально и грубо. Они были так же черны как небесная бездна над городом в эту ночь, так же пусты и бездонны. Такой вакуум засасывал в себя и губил - настоящая черная дыра.

Хьюстону не хотелось с ней говорить, ведь каждое слово ощущалось на языке онемением. Все слова были так бесполезны и никчемны.

- Нет, - отрезал волк, - еще плесни немного.

Вивьен быстро исполнила его просьбу, но он чувствовал, с каким оскорбленным чувством она сверлит его взглядом. Совершенно точно Вивьен была уверенна, что Хью обязан просить прощения. Но он и не собирался.

Вскинув быстрым движением стакан с виски, Хьюстон осушил его. Звучно звякнув, стакан опустился прямо в руки Вивьен. Виски обжег глотку пламенем и свалился в желудок. Вивьен фыркнула со злобой. Ее глаза заблестели упрямо и огненно.
 
- Еще? – мягко спросила она, стараясь голосом расположить Хью к себе.
Хьюстону уже дало в голову. Он почувствовал легкость в голове, а его тело блаженно расслабилось.

- Хватит. – сказал себе под нос волк, и отодвинулся от стойки.

Возмущенно вздохнув, Вивьен закатила глаза. Быстрым и мягким движением барменша остановила Хьюстона и притянула обратно. Нагнувшись к самому уху своего клиента, она прошептала : «Если тебе понадобиться компания, я сегодня свободна».
Он невольно вдохнул дурманящий запах ее светлых шелковых волос. Так близко было это пленительное, сочное тело - легкая нажива, если можно так выразиться.
«Только этого не хватало», - сдерживая себя, подумал Хьюстон. Королева пустоты несла лишь погибель, опустошение и разочарование. Эта блаженная красота все глубже втягивала Хьюстона в яму. Ту яму, в которой он живет день ото дня – постоянно затягивающая трясина слабостей и вереница долгов.

Хьюстон резко встал и выдернул свою руку из-под ее нежной ручки. Запах безысходной пустоты со вкусом кокосовых духов быстро растворился. Шелк золотистых волос отдалился. Хьюстон почувствовал облегчение.

- Я подумаю, - буркнул волк, дабы отвязаться и быстро смылся.

Вивьен победно улыбнулась, гордо вскинув голову. Она знала, что победа достанется ей. Волчонок не сможет устоять.

Хьюстон уже спал с ней. И не раз. По пьяни спал, и трезвым спал. И все одно – пустота. Но иногда надо было удовлетворять желание… ведь все так делают?
Отбросив образ Королевы Пустоты, Хьюстон устремился к игральному столу. Там-то его и ждало долгожданное облегчение, второе дыхание. Заботы дня унесутся прочь, и можно будет вздохнуть с блаженным облечением.

Пройдя молнией сквозь сплошняком занятые места, Хью скоро достиг картежного круглого стола. И тут его ждали его старые добрые «товарищи», те другие с кем он в баре имел особые отношения. Их было семеро, и у каждого за плечами лежала своя история. С ними Хьюстон никогда не испытывал трудности в общении или скуки, они были товарищами ему во многих мыслях и делах. Особенно их сближала роковая страсть к картам.

Семь. И вечные противники,  и вечные соратники.

Энн Росс – тощая и высокая черная кошка с белыми короткими волосами. Всегда усталая и обозленная. Ей вот уже тридцатый год, а ее жизнь катится в тартарары. Хотела детей когда-то, а потом ей поставили диагноз – бесплодие. С тех пор у нее осталось лишь одно: ругаться на свою чертову судьбу.

Рой Миллиган – подкачанный лев лет двадцати. Наивен и добр. Недавно втянулся в игру, и пока что не утонул в ней. Зависть брала иногда Хью, когда он глядел на Роя, ведь таким он сам когда-то был до всего этого. До того как был поражен этой болезнью – пристрастием к азарту.

Бэйлар Мэйс – волк с пепельно-черными длинными волосами, собранными в хвост. Не высок, не низок. Мутный и непонятный. Ведет себя всегда спокойно. Много о нем не известно. Играет давно. Аккуратен в каждом своем слове, расчетлив и холоден.
Ирвин Софтрэй -  низкий обрюзглый волк, помешанный на теории о том, что все в этом мире можно рассчитать по математической модели. Некогда был преподом в университете, но его выгнали из-за запоя, после развода с женой. Ему сорок. Любит изрядно пофилософствовать. Если ты в силах был вести с ним заумную беседу дольше десяти минут, он был готов от радости расцеловать тебя.

Мартин Векс – полосатый кот в очках. Ему тридцать. Болтлив и врет как дышит, крайне изворотлив. Впрочем, немного туповат. Всегда зализан и опрятен донельзя. Получил кличку «Вечный джентльмен» за свой изрядно опрятный образ. Играет Мартин недавно, но уже полностью втянулся в философию карточной игры, прочувствовал азарт и поддался ему безоговорочно. Обладает изрядным чувством юмора и воображением. Пошловат.

Оксан Брутлс – собака породы борзых. Двадцать шесть лет. Имеет длинные каштановые волосы, собранные в пучок на затылке. Вечно пьяная до безобразия, любительница покурить всласть. Всегда дымит. Тощая и хилая. Ее до дна утащил муж, отобравший у нее все что было. Детей забрал, дом, честь, любовь…. Оксан выглядит старше своего возраста лет на пять. Чаще всего она просто молчала за столом, ибо питье и курение отнимали у нее способность говорить. 

Гэвин Адамс – манерный до ужаса лис. Большой угодник до дам и вина. Это во многом сближало его и Хью. Гэвину двадцать девять, у него есть работа и жена. Но никто не знает, кем он работает, и кто же его женушка. Имеет свойство пить сколько угодно и не пьянеть.

Вот и вся честная компания. Каждый был побит жизнью, и все они тут были союзниками по несчастьям. Это объединяло их сильнее любых отношений.
Двое других, незнакомых были не важны. Они придут и уйдут, это знал каждый. Какая-то пьяная лиса и ее дружок пес. Они смеялись, переглядывались частенько и затягивались в поцелуе. Постепенно это их заигрывание вышло за пределы обычного мирка, и они отошли.

После этого вся честная компания жуликов и шулеров вдохнула с облегчением. Теперь остались только свои.

Хьюстон уселся за стол и его встретили дружелюбные и понимающие морды остальных калек по жизни. С самого первого момента его появления в баре, они смотрели на него, но он не хотел раньше времени дразнить себя. Так манил этот круглый игорный стол…

- Здарова, казанова! – смеясь, протянул Гэвин, поглядывая на хорошенькую Вивьен. 
Хьюстон усмехнулся и сказал:

- Раскидывай карты, играем!

Одобрительные голоса послышались по всему столу. Энн закивала и засверкала своими красными от слез глазами, искренне улыбаясь забвению. Наивно заулыбался Рой. Бэйлар мерно и спокойно кивнул. Ирвин потер потные ладони и облизнул губы в ухмылке. Мартин закивал без остановки. Оксан медленно опустила веки в согласии и закурила. А Гэвин, облизываясь, поглядывал на Вивьен, перебирая в ручках колоду.

- Потом наглазеешься вдоволь. – процедил холодно Бэйлар, серьезный сегодня как никогда.

Лис Гэвин подмигнул и начал раскидывать карты ловко и необычайно быстро. Вскоре игра началась.

И как восхитительно было окунуться в этот мир игры… Все лишнее кануло в бездну. Есть лишь этот миг. Восхитительный и прекрасный. Услада…

Карты в руках, азарт в глазах, и огонь в крови. Этот прекрасный риск, захватывающий твою душу и твое тело без остатка. Зачем же жить в покое, если по-настоящему можно прожить, лишь ставя на кон все?

Хьюстон никогда не понимал всех этих обычных людей, считающих, что запары по поводу их жалкой работы и семейной жизни, могут сравниться с азартом свободной жизни. В миг игры, Хью чувствовал крылья у себя за спиной. Стоило лишь расправить их, взмахнуть обоими, и взвиться над всей ничтожною грешною землею.

Он знал, как играть до мельчайших деталей. Каждый свой ход он просчитывал заранее, и вся игра представала перед ним умелой шахматной партией. Да, был элемент непредсказуемости, да и вообще карты – игра удачи… но Хьюстон чувствовал свою мощь и упивался ею всласть. Удача – его лучшая подруга. И она никогда не изменяла ему до конца. О да, бывали темные полосы, но потом с лихвой их перекрывали светлые.

Хьюстон любил эту часть своей жизни… по крайней мере когда чувствовал сласть победы. И частенько он упивался и ею. Сейчас волк был на волне, и она несла его все дальше и дальше. Забвение наступало и тешило Хью своими нежными объятиями.
Разум. Тело. Душа. Сердце. Ничто не важно. Все это иллюзии. Отрываясь от общества, выходя за рамки мыслей и действий, игрок ощущал нечто неописуемое… Это было осознание пустоты бытия. Мы все такие ничтожные, глупые, самонадеянные… И все равны в своей безнадежности, все похожи. Судьба может поиметь любого одинаково. Будь он хоть владыка вселенной или нищий бродяга. Жизнь поимеет всех… о да, Хью знал.

Улыбка не переставала скользить по его лицу, пока он самодовольно мусолил карты в руках. Его товарищи все по-разному отражали свое упоение игрой. По Гэвину, Мартину, Рою и Энн легко можно было сказать насколько они счастливы. Про остальных все сугубо индивидуально. Ирвин опять философствовал над сутью бытия, а Мартин подкалывал его, вызывая всеобщую усмешку. Рой восхищенно наблюдал за разговорами и сам молчал. Гэвин заводил множество бесед, и особо яро обсуждал свои успехи на личном фронте. Хьюстон посмеивался от этих бахвальств, а Энн прямо в морду ругала лиса. Бэйлар просто молчал, по его виду нельзя было сказать, что он заинтересован хоть на грамм. Оксан дымила аки паровоз и запивала это дешевым шампанским. Она также была неразговорчива. Однако заинтересованно скользила взглядом по своим товарищам.

Эта компания давала преимущества каждому. Пусть они и не выкладывали всю свою душу, а лишь шутили и приземленно беседовали, но все вместе они дышали одним и тем же воздухом, одними и теми же проблемами, заботами, чувствовали одинаково. И ничто так не сближает как общие переживания и опыт. Они не друзья и не приятели – но товарищи.

Так протекали незаметно минуты и часы, будто бы между пальцев скользил гладкий белый песок восточных пляжей. Хьюстон снова заказал выпить. Через некоторое время он несколько опьянел, что придало всему происходящему новую окраску, обострила чувство забытья, заполнило тело и опустошило душу. Стало легко и приятно…
Игра все шла дальше, растянувши блаженство на тысячи часов. Бесконечность.
Но всему настает конец. Музыка вокруг стихла. Посетители уже давным-давно растворились. Огни стоек и шкафа-башни притухли. Часовая стрелка перевалила за четыре часа.

- Бар закрывается, уходим! – громко и резко сказала высокая лисица лет двадцати восьми.

Это была владелица бара – Кейлин Джоунс, Кейл. Рыжие, огненные волосы сверкали кровавым пламенем. Их можно было увидеть при любом освещении и с любого расстояния. Также как и изумрудного цвета глаза. Но взгляд этих очей был поистине свинцовым, и никто не мог долго выдерживать его.

Низкий, чрезвычайно звонкий голос, прозвенел вновь:

- Выметаемся, ребятки! - воскликнула Кейл с хрипотой. – Давайте, закройте дверь с обратной стороны!

Послушно встав и закончив игру, вся честная компания начала расходится по домам. Рыженькая Кейл встряхнула головой и, смерив всех высокомерным взглядом, наказала работникам прибраться в баре. Хьюстон, проходя мимо хозяйки бара, вскинул на нее глаза и столкнулся с этими презрительными, нахальными глазами. Казалось, они метали молнии и испепеляли души.

Это был краткий миг, ибо Хьюстон почувствовал, как внутри него прошел неистовый холод, и отвел свой взгляд. Тысяча мелких колючек пронзила что-то в нем. Долги, чертовы долги. И Люси, ее укорительная улыбка… Он был зол сам на себя, ничто не могло все исправить, даже он не мог.

А глаза Кейл рассказывали совсем другую историю. В них отражалось неведомое, тяжелое и невыносимое. Ей было двадцать семь, но эти глаза принадлежали восьмидесятилетней старухе. И одновременно с этим они были дикие, безумные.
Свинец ее взгляда одолел Хьюстона, и он поспешил к выходу. Вдруг волк почувствовал странное веяние души и оглянулся.

По всему залу в спешке возились официантки, а тем временем в баре под зеркальной башней была та, которую он искал. Люси… «Нет, я не потревожу тебя сегодня… еще не время» - подумал Хью и перевел взгляд на прекрасное бесполезное тело красотки.
Ядовито-голубые глаза с зрачками-безднами поднялись на него. «Вивьен – то, что надо, чтобы пережить эту ночь».

Хьюстон быстро приблизился к стойке и, остановившись перед Вив, молча посмотрел ей в глаза. Вивьен, гордо выпрямившись, выставляла в ряд стаканы и улыбалась. Эта улыбка значила больше нежели радость, она символизировала ее всевластие над мужчинами, ее силу.

- Ну что, красавчик… у тебя или у меня? – сладострастно прошептала красотка, приблизившись вплотную к Хью.

Осмотрев ее, волк явно ощутил свое естество, вожделение разлилось по всем его жилам. Эти длинные ноги, подтянутая фигура, безупречный живот и шелковые волосы… Разве можно было не подумать об этом? Алкоголь лишь раскрепостил Хьюстона и вскрыл все потаенные желания.

 Вивьен будет его лекарством от боли на эту ночь. Небольшая сыворотка забвения в приятной обертке с превосходным вкусом. Побочные эффекты?... Какая разница, Хью было плевать. Тьма всегда тянула его к себе, и все проблемы не желали решаться, и долги себя не оплачивали. Ничего не изменится, он ощущал это всеми фибрами души. «Не лучше ли тогда наслаждаться каждым моментом?» - подумал он, и Вивьен медленно приблизилась к его уху и нежно поцеловала. Королева пустоты взяла над ним власть, он уже не думал ни о чем кроме предстоящей ночи.

- Ну? – прошептала сладко соблазнительница.

Ее губы еще шире растянулись в зловещей улыбке. Зачем ей это надо, волк и не знал, его и не волновало. Возможно, ей просто нравилось опустошать людей, высасывая из них все соки и вселяя в душу отчаяние? Одно лишь было понятно, когда Вивьен побеждала, это наполняло ее жаждой к жизни. И она побеждала всегда.
- У тебя… так ближе. – Ответил Хьюстон, и мурашки пробежали по его спине.
Вивьен изящно изогнула голову и повела плечом, отбросив одну из идеальных шелковых прядок назад. Ее точеное тело блеснуло среди тусклых ламп. Быстро отдалившись от Хью, Вивьен резко развернулась, показывая себя со спины. Еще больше укрепив вожделение Хьюстона, она неторопливо присела и подняла свои вещи. Затем они вместе вышли из бара.

Два ночных порождения, погрязших в разврате, тенями скользили по предутренним улицам. Свет был их врагом, он обличал и показывал все их пороки, сжигал их бренную плоть до костей, причиняя разрушения души. Лишь ночь была их вечным союзником, они упивались ею и сейчас стремились лишь к спасению во тьме ночного ложа. 
Мигали тускло фонари. Над городом разливался запрелый свинцовый туман. Нет уже толпы с вечера, нет пьяных подростков, нет вчерашних забот. Все ушло…
Они пробираются в одну из квартир на пятом этаже низкого дома. Сцепившись с порога, порождения мрака добираются до ложа. Они добились спасения, добрались до укрытия от утреннего света, которого так страшились.

Он уже потерял свое лицо и душу. Демоница высосала ее досуха, сладко упиваясь самодовольством. Дьявольский суккуб, сводящий с ума молодых юношей, дающий им познать вкус разврата. Он был на ней и ее нежные руки скользили по его мускулистой широкой спине. Демоница мягко обвила его ногами и будто бы поддалась ему. Он чувствовал забвение в голове, алкоголь в теле, пустоту в душе. И ему было сладко. Яд демоницы наполнил его. Он расслабился сам и начал получать удовольствие.

Затем она одним кувырком запрыгнула на него, и ее прекрасное изящное тело изогнулось. Теперь суккуб захватила власть. Вся воля жалкого существа подчинилась могучей красотке из ада. Она скользила по нему шелком волос, одурманивала его сладким запахом духов. Ее дыхание и сердцебиение были ритмом, и он следовал ритму.

Быстро он начал получать сильное наслаждение. Демоница же все больше и больше разгоралась сама. Ее неистовое пламя поджигало и потерянного волка. Он пылал страстью и удовольствием. А тем временем она отбирала его энергию и жизнь. Улыбка не сходила с лица демоницы.

Ночь подошла к концу. Подошла к концу игра. И так же настал конец этому ритуалу. Ритуалу потери воли. Однако Хью было уже не до этого и Вивьен тоже.

Они сладко уснули в объятиях друг друга.

Тем временем солнце показалось на горизонте и озарило этот мир. Новый день пришел в Город Туманов, а с ним и новые заботы.