Поездка в Одессу

      Не знаю, как теперь хвалить мне или ругать Советскую школу? Особенно в институте нас не столько учили формулам и законам, сколько учили думать, анализировать, сопоставлять, аккумулировать полученную информацию. Учителя были хорошие, да и мне это нравилось. С годами на каждое действие мой мозг сам автоматически формировал результат. Еще я научился отделять, что является причиной, а что является следствием. И я на всю жизнь запомнил, что как бы ты не боролся со следствием, это ничего не даст, если не устранить причину.

      В «лихие» 90-е мои знания и умения мало что давали, скорее наоборот. Мозг автоматически отказывался участвовать во всех модных начинаниях типа МП,ООО, пирамиды, акционерные общества. Я рассуждал так: все эти предприятия создаются для зарабатывания денег, откуда возьмутся деньги? У людей, откуда же ещё? Не с неба же они свалятся. Значит, я просто «отожму» часть денег у народа в свою пользу, стану богаче, а народ беднее, а общее количество денег не изменится. Такое перераспределение мне не нравилось. И потом, чтобы преумножить состояние, надо его по крайней мере иметь. А вот состояния, то есть начального капитала-то и не было. Впрочем, как у большинства сограждан.

      Работы не было никакой, и я, как и большинство горожан, перебивался случайными заработками. На это у меня мозгов хватало. Я зарабатывал на пропитание так, чтобы хватило на завтрашний день, остальное время лежал на диване, там и жили. Жена, как и большинство женщин, тупо ходила на работу, совершенно не осознавая, что её месячный заработок равнялся моему однодневному, и, как и большинство ей подобных, тупо пилила меня, что, дескать, я не работаю, а она одна на себе тянет всю семью.
И вот в разгар очередного скандала, когда жена произнесла сакраментальную фразу:
— Я вас кормлю!
Я вдруг задумался:
— А, может быть, действительно я не прав, и она нас кормит, и надо просто «тупо» ходить на работу каждый день, пусть за копейки. Тогда была жуткая инфляция, девальвация и всякая прочая «вация». Просчитать, что много и что мало, и сколько собственно должно быть денег на прокорм, решительно было невозможно. А как посчитаешь, если пачка сигарет стала стоить как пять «жигулей». Каждый месяц всё менялось. Оставался только один способ – смотреть по факту: прожили, если что осталось, значит – хватает! Не осталось, значит – не хватает, и надо придумывать что-то ещё. И я решил проверить, провести, так сказать, эксперимент на себе. Пусть ОНА кормит, а я буду искать работу. Заначка у меня была, если что, можно попробовать.
      Через полгода моих поисков настало время проанализировать, что произошло. И я стал осмысливать, что, собственно, произошло за эти полгода. А произошло, собственно, вот что:
1. От заначки в $2000 осталось только 300.
2. Я продал своё золотое обручальное кольцо, а заодно и папино, которое мне отдала мама после его смерти.
3. Кстати сказать, я с сыном, ему было тогда 5 лет, всё чаще стал наведываться к матушке, что скрывать, просто пожрать.
4. Все мои вещи сносились, и скоро мне не в чем будет выйти на улицу.
5. А главное, что перспектив никаких, и теперь я совершенно точно могу сказать, что жена нас совершенно не кормит.

      От осознания безысходности и безвыходности сложившейся ситуации я впал в депрессию. Что делать? Никакие мысли не приходили в голову. Может сделать что-то ещё более глупое? Клин клином вышибают. Или как там? Напиться на последние и удавится? Нет! Этого я не мог сделать. А как же сын? Теперь мне надо как-то отойти от всего этого, осмыслить, как дальше жить и что делать. Ну, ладно, главное я понял для себя, что рассчитывать на жену нельзя, это был обман и лишь слова.
     Гори всё огнём! На последние деньги я купил билеты в Одессу, взял последние $300, взял сына, и поехал к сестре.

      Моя двоюродная сестра жила в Одессе на тихой зелёной улочке недалеко от моря в старинной классической коммунальной квартире. Комната ей досталась от родителей, которые к тому времени уже умерли. Сестра успела развестись, вырастить дочку и завести собаку. Бывший муж, кстати, жил в одной из комнат этой коммуналки.
      Коммуналка была действительно классическая, как показывают в старых советских фильмах. Я даже не знаю точно, сколько там было комнат. Может восемь, а может больше. Но коридор был очень длинный, в конце он заворачивал к ванной и туалету, а дальше были две кухни, одна за другой, кухни поворачивали вместе с домом внутрь двора таким образом, что, если включить свет в первой кухне, то свет через окно попадал в туалет. Это было очень важно, потому что в туалете лампочка давно перегорела, а купить новую должен был кто-то из жильцов, но договориться они так и не могли. Смешно! Пропить совместно 2-3 бутылки водки могли, а вот лампочку купить нет. Чтобы пользоваться туалетом, включали свет на кухне. Свет из окна кухни попадал в окно туалета. В коридоре также не было света, там перегорела проводка, этот вопрос было решить ещё труднее. Надо было подключиться к кому-то из жильцов, но это копеечное дело в коммуналке решить было невозможно. Сын по необходимости водил меня по этому коридору до туалета за руку, так как я в темноте решительно ничего не видел. В туалете было два толчка. Зачем? Не знаю. Наверное, на тот случай, если один засорится. На стене висели дужки от толчков, у каждой комнаты своя. Мне бы надо было посчитать количество дужек, и я бы тогда точно знал, сколько комнат, но мне эта простая мысль, тогда не пришла в голову.
      Потолки в этой квартире были метра четыре, не могу сказать точно, но если встать на шкаф, рукой еле-еле можно было дотянуться до потолка.
      В комнате сестры был балкон, он выходил в тихий дворик, на балконе стоял столик и два кресла, если притащить пару стульев, можно собираться неплохой компанией, что, собственно, и происходило регулярно.

И вот прибегает соседка!
— Столик вечером не занимать! Сегодня пьём! Я угощаю!
Сестра спросила:
— Что за повод?
— Поймали! Год ловили! Поймать не могли! А сегодня поймали! Вечером расскажу!
Сестра многозначительно улыбнулась.

     Вечером собралось человека четыре, кто-то ещё периодически подходил. Сестра нарезала овощей, соседка принесла выпивку. То, что они пьют, у них называется «борматой» – это смесь напополам белого и красного вина. Сочетание кислого и сладкого даёт необходимый эффект: вкусовой и опьяняющий. Ну что сказать? Рационально.
     Так какой же всё-таки повод? А повод был интересный. Хозяйки на кухне начали замечать, что из бутылок с подсолнечным маслом, которое обычно стоит у каждой на столах, оное стало пропадать. Стали следить. Процесс шёл медленно. Удалось выяснить, что никто это масло не выносит. Чтобы вынести, надо иметь хоть какую-то тару. Может, кто переливает себе. Стали ставить метки. Нет! В одной из бутылок убывает, но в других не прибавляется. В конце концов, круг поиска сузился до одного человека. Его-то собственно и ловили. Вычислили обратным путём. Масла у него нет. А, глядь, рыбу жарит. Странно. А на кухню заходит вообще в трусах. Мистика. И вот наконец свершилось! Подглядели или ещё как, в общем, определили. Заходит этот «поц» в трусах и в майке на кухню, набирает полный рот масла, проходит в свою кухню выплёвывает масло на сковородку, и вот тебе жареная рыба!
     Ну! Главное, что повод есть. Правда случались и грустные вещи в этой коммунальной квартире. У сестры было коронное блюдо – плов с мидиями. Готовится как обычный плов. Только вместо мяса кладут поджаренные устрицы или мидии, как их у них называют. Захожу я на кухню, сестра плачет, вылавливает из сковородки миди, кидает их в дуршлаг, промывает водой, потом выкидывает рис в ведро, и заново заправляет плов. Поплакав, она рассказала, что кто-то, когда она выходила из кухни, вывалил в плов целую плошку соли. Вот так, это ж коммуналка, тут отворачиваться нельзя.

     Ну, а теперь другие времена. В Одессу уже не поедешь. Как она там, сестра моя? Я теперь даже и не знаю.
     По возвращении в Москву я перестал бороться со следствиями, а устранил причину - развёлся с женой и остался с сыном.  Дела мои сразу пошли на лад. Я устроился на завод. Взяли меня сразу начальником цеха, зарабатывать стал хорошо. А дальше - больше. Но это уже другая история.