Глава Одиннадцатая - Люди без болота

Герман ехал на своём старом Лексусе с помятым задним крылом — автографом от головы одной минской вокалистки «АВВА» по проспекту Пушкина и заметил на тротуаре Машу — жену Саши.
Герману так захотелось на неё посмотреть — он резко перестроился и свернул с проспекта Пушкина направо за рестораном «Губерния». Он объехал целый квартал, чтобы опять приехать к универсаму «Фрунзенский» рядом с гостиницей «Орбита».
Он припарковал Лексус на стоянке и медленно пошёл навстречу Прошлому, которое условно называл «Люди без болота».

Иван Мележ и его «Люди на болоте» — это первая серия из жизни простого полесского крестьянства.
Герман вспомнил свою детскую клятву в музее Ивана Мележа в деревне Глинище — родине писателя, когда ему было десять лет. Их класс привозили туда на экскурсию, и юный отличник Гера дал клятву бюсту писателя, что продолжит его дело.
Откуда такие желания? Эта клятва октябрёнка вернулась спустя сорок лет и потребовала реализации. Мир стал невозможен без этого! Тогда Герман написал «Фиолетовую розу» и ему стало легче.

После «Чернобыля 1986» появилась вторая серия из жизни простого крестьянства, где «болота» уже не было. Болото — это зона отчуждения как горькая память о прошлой жизни.
Само слово «болото» носит зловещий характер во всех смыслах и поэтому его присутствие рядом с другими словами всегда сопряжено с жертвой. Это такой сюжетный путь — быть на болоте и из него выйти. Цена исхода и есть история.
Тысячи людей были вынужденно рассеяны по миру из чернобыльской зоны по чужим городам и сёлам. Одни считают это горем, другие наоборот благодарят судьбу за то, что так произошло, как бы кощунственно это не звучало.
Здесь следует добавить, что за такой исход с родной земли были выплачены немалые деньги. И эти люди, которые стали обладателями «несметных сокровищ» были предоставлены новой жизни в довольно заботливой упаковке. Мало того, они везде имели первичное право выбора, и действовала специальная государственная программа поддержки на всех уровнях.

Маша и Саша были из числа тех, кто сумел на этом сделать «бизнес». Саша сразу купил себе на новом месте без очереди новенький Москвич зелёного цвета — любимый цвет людей со слабым либидо и получил кусок земли в отличном колхозе недалеко от Минска, на который сам показал своим музыкальным пальцем растерянному Председателю колхоза. Председатель висел под топором «Программы беженцев» и поэтому был соучастником прихотей незваных гостей.
Саша обнял счастливую Машу, и они сразу забыли про свою убогую жизнь, из которой не было выхода. А тут — такие перспективы!
Деньги были — дом построили огромный, каменный и обнесли высоким забором. Сашке — новый трактор, Машке — место в местном магазине. Потом привезли работящую тещу, её родную сестру, купили животных, подключили газ, горячую воду в доме и начали жить крепко и сытно.

Через пару лет на закрытом семейном партийном заседании Маши и Саши возник дерзкий революционный план о переезде в Минск.
Сашка нашёл старого дружка юности Федю, который работал мастером на кирпичном заводе и пожаловался на свою несчастную жизнь. Федя был настоящим мужиком и взвалил на себя чужую ношу, где сразу появились общага, работа и новая квартира.
Маша работала на кирпичном заводе заведующей складом, а Сашка ездил на самосвале. Маша планомерно устраивала публичные казни новым любовницам Сашки среди красного кирпича и серого железобетона, отчего обрела славу любящей жены, что вызывало неописуемый восторг и уважение среди себе подобных.

Когда Герман вернулся из армии в 1982 году, то он сразу пошёл навестить своего друга Сашку, у которого на коленях уже сидела счастливая Машка. Когда Герман спросил у него про планы на будущее, то за Сашку ответила Машка — У нас скоро свадьба!
Герман пожал плечами и уехал в Минск в институт культуры. Они снова встретились лишь в 2010 году, где их связывали лишь юношеские воспоминания.
Герман отчётливо помнил тот момент, когда впервые увидел Машу, где в его памяти жило до сих пор животное отвращение к этому человеку. Он тогда не мог знать причины такого непринятия в целом именно такой душевной конструкции, где было полное отторжение с первого взгляда. Теперь такая биохимия выглядела очень реалистичной и допустимой — это была зрительная брезгливость как свойство, которая блокирует любой компромисс, если к нему ещё добавить и определённый запах. Именно такой букет Герман и получил от существа по имени Машка изначально. И чтобы избавиться от этих кривых оценок человека, то нужно порой приложить немало различных усилий, потому что такая оценка является зрительным заблуждением, а это — чистый трэш!

Подтверждение траектории успеха Машки было выражено в этой мизансцене, где бывшая продавщица магазина из крупной деревни Хойникского района Гомельской области теперь стояла на проспекте Пушкина в Минске и торговала творогом и сметаной собственного производства.

Её карьерный рост всегда двигался в фарватере магазин — буфет и имел полулегальный характер из-за присутствия в нём государственной работы. Однажды «работа на дядю» себя исчерпала и её мелкобуржуазная промышленность перешла на законы чистого капитализма. Маша купила четыре коровы, свиней, дизельный пикап и новый самогонный аппарат. Саша купил себе электрогитару Ямаха с микрофоном и по вечерам пел песни Стаса Михайлова, где пьяное от Машиного самогона местное население дорабатывало недостатки заката собственными мазками в засыпающем небе, лёжа на берегу реки под аццким названием Жесть. Как могли Машка и Сашка поселиться на берегу речки с таким брендовым названием? Это голимая жесть!
— Какое болото? Чё ты гонишь? Когда это было, дурачок? — смеялся Саша — и по деревенской округе летела нега от шансона — «…ты, ты — только ты…»

В 1982 году Маша и Саша поженились и остались жить в деревне. Дом был небольшой, старый, но тёплый. Тёщу поселили в отдельной комнате. Сашка сразу задумал построить свой новый дом, но не успел — куда спешить? Он построил сарай и успокоился.
Счастливая Маша принимала бесконечную Сашкину любовь, который был всегда одет и обут из её магазина. Её Сашка всегда был лучшим трактористом в округе, всегда был лучшим парнем на деревне хотя бы потому, что она вышла замуж за городского парня из райцентра и привезла его в свой колхоз в форме дембеля — моряка.
Сашка ещё в школе играл с Германом в одной группе один летний сезон на танцплощадке под смешным названием «Лопухи» и поэтому пошёл сразу в деревенский клуб, где тоже были кино и танцы один раз в неделю. Сашка знал как «взорвать интернет» в «большом коровнике» возле Припяти, поэтому сразу стал местным завклубом на полставки. Маше тоже повезло в духовном развитии, и она сразу узнала себя с другой стороны, когда вырывала косы у своих соперниц на колхозных сеновалах после выступлений ансамбля, где Сашка стал рок — звездой. Сашка всегда убегал в поля, где его уже ждала другая, чтобы не участвовать в таком нетворческом позоре.

Машка была баба боевая и любительницы «а–ля Гнатюк» терпели всегда горькие неудачи в таких «горкомах», потому что Маша была его законная жена. Этики тут не было — Саша потом клялся и божился, а Маша его прощала и избивала обманутых девушек дальше. Потом она избила однажды своего Сашку кочергой, а дальше по жизни, вкусив безнаказанность, стала садисткой-мамой для своих сыновей.

Когда в их «тихую благополучную минскую жизнь без болота» уже в двадцать первом веке ворвался Герман, тогда Маша сразу поняла — это злейший враг её хомячьей жизни.
Она пыталась играть графиню, но Герман лишь ржал как конь, когда Маша пыталась узнать про его жену.
Герман демонстративно закурил сигарету на Машиной кухне без её царского разрешения и торжественно произнёс — Моя жена — это свобода!
Пепел от сигареты Германа падал на её линолеум от поляков, и империя Маши содрогнулась от вероломного вторжения чего-то враждебного и непобедимого.

Маша посмотрела на счастливый взгляд своего Сашки и хотела ему врезать по зубам, но Герман вовремя запел куплет из старой песни, которую они когда-то пели на танцах — «…сколько дней потеряно — их вернуть нельзя, их вернуть нельзя…».
Сашка по-детски подхватил песню, и они с Германом сели на диван. Они обнялись и пели как когда-то в юности — беззаботно, горько и проникновенно.

Маша впадала в ступор — ноги из бетона, руки из ваты, мозги из киселя.
Старые друзья встали и шумно вышли на «простор речной волны» вечернего Минска рядом с универсамом «Таллин», где Маша и Саша очень ловко «отхватили» трёхкомнатную квартиру за гроши.

Саша подвёл Германа к «своему кормильцу» — старому Мерседесу и отрыл дверь грузового салона, чтобы показать свою «состоятельность и независимость от этого мира» с объёмом пятнадцать квадратных метров.
Саша уже давно забыл про свой самосвал и работал нелегально грузоперевозчиком. Он бросил работу и жил в свободном графике. У него были свои клиенты, что не доставляло особых хлопот с налоговыми органами. Они жили в Минске, но забирали из деревни молочные продукты. Маша их продавала на улице, а Саша ездил в командировки, где в каждом районе у него был запасной аэродром. Поэтому деньги у них были — у каждого свои, что позволяет жить «творчески», если можно так выразить свою мысль.
Герман запрыгнул в салон и спросил про матрас, на котором он любит доярок и крановщиц. Саша улыбнулся и показал пальцем в место над кабиной. Герман понимающе кивнул и выпорхнул на улицу.

Когда-то в двадцатом веке Герман несколько лет гонял машины из Германии. Тогда не было таможни, не было евро, но зато были бандиты на всех дорогах Польши, которые были всегда начеку. После того, как Германа избили несколько раз и ограбили, ему пришлось вспомнить армейскую службу. Он был командиром отделения разведки в артдивизионе, где твой лучший друг — это подробная карта. Герман купил все карты, которые были доступны, и проложил свои маршруты через вражескую территорию. Правда, на его новых дорогах нарисовались польские полицейские в малых городах. Герман любил людей и поэтому сумел познакомиться с местной полицией. Он знал их имена и фамилии, дарил немецкие презенты и всегда мог на них рассчитывать, если шло что-то не так.

Германа за руку дёргал Саша и показывал на окна своей квартиры на пятом этаже. Герман одобрительно похлопал Сашу по плечу и они скрылись в надвигающихся сумерках города.

Тогда многим повезло — миллионные банковские кредиты на жильё сами себя кушали каждую ночь. Это было лихое время — девяностые, где не воровали только инопланетяне. Целые микрорайоны квартир были куплены за пятьсот — тысячу долларов — таковы были тогда правила игры. Иммиграция евреев тоже внесла свой вклад в повышение жизненного уровня продвинутых граждан.

Герман тоже предлагал своей жене развестись, чтобы фиктивно жениться на еврейке, которая уедет навсегда за океан и остаться с её квартирой за полторы — две тысячи долларов. У Германа даже был выбор — на берегу Свислочи на Коммунистической улице возле Дворца Бракосочетаний или без Свислочи, но на Немиге.

Тогда жена Германа увидела в этом костлявую руку Аццкого Сотоны под гимн Мендельсона, потому что они расписались во Дворце Бракосочетаний пять лет назад. План Германа — ловить рыбу прямо из окна кухни провалился.

Кстати, о предприимчивости — это врождённое свойство психики и в гастрономе не продаётся. Если этого не знать — это чистый трэш, который всю жизнь будет опускать на финансовое дно человека, у которого его нет, этого свойства, имеется в виду.
Наши желания живут в наших любимых поговорках — «Время и Деньги» — это у бизнесменов на всех уровнях. «Сто раз отмерь» или «Спешить — людей смешить» — это у тех, где бизнес — это шоссе в никуда или чужой сценарий жизни. Лучше отказаться от сладких авантюр по поводу прибыли в будущем — её не будет. И новая машина соседа под окном без банковских обязательств — это прямое доказательство того, что у него есть талант бизнесмена, какой бы продажной скотиной он не выглядел в ваших глазах.
Это вы сказали — скотина, а он даже не знает о значении этого слова, потому что у таких людей нет датчиков для расшифровки ваших иностранных слов. Мы надеемся — они всё поймут. Это трэш! Они понимают только количество денег в вашем кармане. Денег нет — человека нет! Эти люди ловкие и лицемерные во всём, потому что это тоже свойства их психики. А у вас есть только прямолинейность — это тоже свойство, а у них противоядие — скрытность.
Но, кому это надо — так думать, если все мы одинаковые.

Маша села на диван и заревела как раненый зверь. Она тысячу раз смотрела на себя в зеркало и всегда видела там что-то отвратительное и непривлекательное — широкая задница, маленькая грудь и маленькая голова с глазами — пуговицами.
Образованные люди всегда её шокировали и вгоняли в ступор. Она всегда чувствовала эту разницу и её деревня была для неё как хомут на шее, когда иногда приходилось где-то выступать публично. Её муж Сашка тоже не был красавцем — маленький, худой, нос картошкой. Их объединяли общие свойства — жадность, подлость, скрытность, плохая память и эгоистичность.

Сашка с первого дня был у неё под каблуком и радовался этому, но доверять ему она никогда не могла. Поэтому его уход с Германом не был обычной прогулкой — это было нечто неведомое, из другого мира, как и сам Герман, который её даже не заметил. Герман смотрел через неё, как будто она стеклянная. Это было не ужасно — это было неслыханно! Маша, которая по крохам складывала свою империю, где всё всегда было на своих местах, теперь стала пустотой, пылью у ног этого монстра. Она поймала себя на мысли, что просто боится Германа как огня и никогда бы даже не подумала поднять на него свою тяжёлую руку.
Ещё она неожиданно вспомнила про своих двух сыновей, которые отравляли ей жизнь своими выходками.

Однажды Саша спросил у Германа:
— Герман, вот скажи — почему твой сын не пьёт, не курит, работает директором в фирме и любит свою семью? А мой старший сын живёт с замужней бабой с ребёнком при живом муже, имеет высшее образование и работает развозчиком пиццы? А младший сын алкаш, недоумок и его уже два раза выгоняли из колледжа?
— Почему такая несправедливость в этом мире? Чем ты лучше нас с Машей?
Герман смотрел на банальное понимание жизни и пытался найти простые слова, чтобы быть понятым и никого не обидеть, но сделать такое было невозможно.
Он хотел им сказать про их «аццкие колокола» судьбы от АС/ДС, про их кривое воспитание, про то, что нельзя было регулярно избивать своих сыновей, потому что у них есть слабое место в психике, где результатом обязательно будет сценарий на неудачу и многое другое.

Герман закурил опять без разрешения и сухо произнёс:
— Все дети наши! У нас нет чужих детей! Мы — одна стая! У нас рождаются дети, которых не хватает в стае. От нас это скрыто и в виде заблуждения люди считают, что их дети должны быть на них похожи. Это не так, совсем не так! Каждый день кто-то умирает и вместе с ним умирает его видовая роль. Так вот дети — это недостающее звено в бесконечном единстве человеческого вида.
Пепел упал на пол от поляков, что осталось незамеченным для всех.

— Если принять единство человеческого вида, тогда станет сразу понятно — как живут птицы или звери. Там есть лишь время пребывания вместе — рождение, кормление и уход в стаю. У нас всё точно так.
Кстати, я был в школе, где учился мой сын всего лишь два раза на обычном родительском собрании за одиннадцать лет — у меня не было других причин. Моя жена занималась школой. Я его никогда не воспитывал и ничему не учил. Сегодня не надо никого учить — есть интернет.
— Как это не воспитывать? Тогда они вообще на голову сядут! — воскликнула Маша.
— Маша, и где твой результат? — спокойно ответил Герман.

Маша сникла, а Саша с горечью добавил:
— Гера, на прошлой неделе мне позвонил директор колледжа, где учится мой младший сын и попросил меня срочно к нему приехать. Дело в том, что мой сын уже лежит целый час возле центрального входа в колледж пьяный прямо на асфальте весь в соплях. Как мне его не проучить после этого? Какой позор! Я уже два раза давал директору слово, что займусь его воспитанием — два раза, понимаешь? Что мы с Машей только не делали! Он покивает головой, а потом украдёт наши деньги и недели две его нельзя найти. Зачем такие дети?
Герман задумался и постучал Сашу по плечу:
— У Бога всего много! Лежать под забором или ехать счастливым на паровозе жизни решать нам! Единственный помощник в этом сложном деле — это наши желания!

Стало холодно и пусто внутри, и Маша опять завыла на Луну, которая ещё не появилась на минском небе, но в её душе уже была ночь. Она достала самогон и выпила полстакана — Нет, я вам всем ещё покажу — кто такая Маша!
Это были пустые угрозы — Маша это знала. Угрожать и сразу забывать — это распространённое свойство у людей, где просто невыгодно помнить плохое, а тем более мстить. Тут нет насилия по простой причине — из-за боязни нарушить закон, где можно попасть в тюрьму. Время деньги, господа!

Есть люди, которые предупреждают один раз, а потом сразу бьют. У них отличная память и даже через двадцать лет они могут сказать — А помнишь в пятом классе…?
Если мы слышим в тёмной подворотне неторопливое «а помнишь?», тогда наш лучший друг — это наши очень быстрые ноги, потому что уже всё давно проанализировано и ждёт своего воплощения.
У меня кто-то спрашивал — Почему одни люди стоят в очереди, а другие нахально лезут напролом? Ответ прост — принципиальность — это свойство, которое основано на боязни человека опозориться.
— Я бы тоже так сделал, но мне стыдно. Но, я же не могу сказать публично, что я завидую этому человеку. Ему все завидуют! Вот тут и появляется принципиальность как душевная импотенция. Я знаю, что так не смогу — у меня не получится, поэтому надо красиво всё упаковать, где дальнейшая рационализация уже выглядит монументально — Это ниже моего достоинства! Красивая пыль в глаза, не правда ли?

Её любимый Сашка вернулся утром — трезвый, счастливый, парфюмерно — манящий, но старый план Машки не сработал первый раз в жизни. Сашка смело и предусмотрительно поймал Машин кулак в коридоре возле своего лица. Потом он отпустил Машу и холодно врезал ей в глаз. Маша ойкнула и упала в открытый шкаф, где на неё очень кстати упали её любимые клетчатые плащи и куртки, накрыв побеждённое тело с головой. Маша отчётливо слышала из своей засады победоносный рык своего тракториста Сашки:
— Вот и сиди там, пока я тебе не разрешу оттуда вылазить, зараза!

Маша долго там сидела и не хотела оттуда выходить — так ей было здесь хорошо и безопасно. Впервые в жизни она почувствовала себя одинокой, беззащитной и никому не нужной, как в свои девятнадцать лет, когда у неё не было Сашки.

Откуда Маше было знать, что её муж никогда от неё не уйдёт, потому что они и есть природная пара. Можно по лишь одному свойству понять — твоё или чужое, когда знаешь куда смотреть.

Есть любители мордобоя на всех уровнях от жены до собственных детей — это носители букета свойств, где ценностью являются дом, семья, дети. И есть люди, которые не совершают насильственных действий в отношении других людей, где ценностью является собственный эгоизм во всём. Поэтому Маша уважала бессовестность своего мужа, потому что не могла быть настолько бесстыжей и продажной.
Это уважение было признано, потому что все блага от аморальности мужа текли к ней в дом, что было главным её приоритетом. Но, у обоих супругов была тонкая, исчезающая верхняя губа, что указывало напрямую на отсутствие моральных принципов. Маша просто давала своему Сашке простор для творчества, а если он не справлялся, то тогда доделывала сама неудачи мужа.

Она ведь не зря пошла в торговлю, где быть коммерчески успешным уже означает кого-то поиметь. А торговать самогоном — это же очень опасно! Но, зато какие деньги! Будем рисковать!

Маша домчала свою проблему — Герман сейчас её имеет и это ей не нравилось как потеря прибыли. Если бы Маша знала, что её любимый Сашка тоже её имеет не только в спальне, а ещё и за её пределами, тогда бы эксцентричность Германа показалась бы ей детской шуткой.

Сашка много лет брал деньги в долг у других людей под проценты на всякие семейные нужды и всегда исправно возвращал обратно разные суммы. Это было тяжело для Маши — отдавать проценты, но так было надо.
Сашка давал Маше свои деньги, а на проценты Маши содержал любовниц. Ему нужно было много славы и внимания, что влекло за собой неизбежное Машкино участие в его личных эгоистичных интересах.
Если бы надо было выбирать, кого принести в жертву — себя или жену, то тут выбора не было — конечно Машу. Схватил деньги, золото — и в путь! Врать, врать и играть в Мачо — без этого у Сашки солнце не всходило.

Сашка лежал на диване и понимал свой перебор. Он уже хотел попросить прощения у своей Машки за синяк под глазом, но вспомнил указания Германа — Пусть пару недель посветит своим фингалом по бульварам и подворотням в темноте! Пусть знает своё место, кобыла!

Сашка не был Германом, но под его влиянием совершил этот гадкий подвиг и врезал Машке. Сашка уже понимал свою ошибку, и ему осталось только принять чью-то сторону. Теперь, когда Германа не было, тогда, конечно, он за свою Машу! А за кого же ещё? Это же моя жена!
Сашка встал и пошёл вытаскивать свою жену Машу из уже своего кошмара.

Герман увидел Машу в ряду незаконной торговли с рук от скребка до детских подгузников, которая тянулась пёстрой змеёй от гастронома до проспекта Пушкина и задумался.
И Герман понял — почему он захотел её увидеть! Он понял своё желание! Герман должен был сравнить своё презрение к этому человеку сейчас и в прошлом. Только для этого!

Маша заметила Германа и сразу отвела взгляд. Герман закурил сигарету, и теперь её пепел падал в зелёную траву газона — ничего нарушено не было!

— Ничего и раньше не было нарушено, болван! — сказал Герману внутренний голос. — Это ты был кривой и пытался доказать людям, что ты лучше, чем они!
И Герману пришлось лишь добавить — «Не мешать другому человеку прожить свою жизнь — это и есть то, что мне нужно было сегодня понять»

Герман улыбнулся, купил укроп с петрушкой у бабушки с платочком и пошёл обратно к машине с помятым боком.
— Кстати, помятый бок твоей машины, Герман, — это первое предупреждение! — засмеялся внутренний голос.