Елки, игрушки и детские сны...

               

                Волка, вернее, двух маленьких фарфоровых хищников, скрестивших мощные лапы и усевшихся  на стареньком буфете друг против друга,   я слегка побаивался, хотя знал их не первый день.

                Они появились,  давным-давно, задолго до моего Рождения.

                В доме  прадеда Аврума Вайнзофа , выстроившего в Сокирянах большой  десятикомнатный дом ещё до октябрьской революции, эти блестящие фигурки радовали его дорогую Цирл и шестерых детей - двоих мальчишек и четверых девочек.

                Эти волки, с виду грозные охранники, не сумели справиться со своей главной сторожевой службой. Им не удалось сберечь ни прадеда с прабабушкой , ни  деда - Менделя Зицера, ни Залмана - мужа бабушкиной сестры Розы, ни Ревусю - их двухлетнюю дочь.

                Исчезли они быстро - растворились, сгинули в страшном гетто Винницкой области.  Холодной осенью и жуткой зимой  сорок первого года, они  стали очередными безвинными жертвами побоев, издевательств и злобных смертоубийств со стороны местных нацистов-полицаев.

                _____________


                Перед новогодними праздниками, волки добровольно переселялись под елку, удобно прикрываясь ее пушистыми нижними ветками. Прятались они, прямо в глубоком снегу, состоявшем из многочисленных пучков белой ваты.

                Рядом, на посту гордо стоял серьёзный Дедушка Мороз, снабжённый солидным посохом и объемистым мешком. Первые годы, я его сильно остерегался. Уж больно внушительными были размеры - больше половины моего роста.

                Только хрупкая добрая Снегурочка, своим лёгким и нежным естеством, ловко успокаивала детский трепет. Радостно-светлой полуулыбкой она освещала даже самые тёмные уголки, затянутые густой и таинственной зелено-иголочной завесой.

                Чуть позади Снегурочки, я располагал  парочку ее фарфоровых подружек. Они  кокетливо склоняли головы и  бросали  на меня исподлобья  свои томные соблазнительные взгляды.

                Начиналась ёлка, конечно, не там.

                Сначала, с шумом и стуканьем дверей, папа вносил домой пушистую красавицу, обильно припорошенную снегом. Здесь, он давал ей немного постоять в большой зале. Под моими восхищенными взглядами  и радостными восклицаниями близких, она гордо распрямлялась и щедро наполняла пространство особым волшебным ароматом праздника.

                Затем папа прилаживал елку  в крестовину, сделанную из двух досточек, либо в большое ведро, доверху наполненное влажным песком.

                Взбираясь на стол, на самой верхотуре, отец устанавливал остроконечный стеклянный посеребрённый пик,  украшенный блестящими  разноцветными окошками, смотрящими во все стороны.

                С какой стороны не смотрели  на елку, взгляд всегда  встречал зелёный, красный, серебряный  или золотистый лучик, отраженный от внутренней поверхности этих весёлых глазниц.

                Затем  наступала очередь цветных лампочек. Они появились у меня  не сразу, а годам, эдак, к пяти. Их таинственный свет, лившийся из-за колючих веток, красиво отражался от ближайших блестящих игрушек.

                Он , просто, завораживал. Часами можно было глядеть и глядеть на сказочную  страну,  затаившуюся в тех дремучих заколдованных джунглях.

                Гирлянды разноцветных лампочек, как змейки, сползавших сверху-вниз, обвивали всю елку по спирали. Они прокладывали важные направления для золотых и серебряных гирлянд, окружавших вечно зеленую красавицу своими блестящими пушистыми полукольцами.

                Наконец, приходила наша очередь. Забыв о большей части содержимого, которого не видели целый год, мы с мамой раскрывали большие картонные ящики. Изнывая от любопытства и нетерпения, я встречал каждую игрушку громкими радостными восклицаниями - приятно было узнавать старых знакомых. Успев изрядно соскучиться , я принимал их по-детски тепло и бесхитростно.

                Были там и мягкие фетровые лыжники, и небьющиеся мандарины из папье-маше, и роскошные красные банты. На поверхности появлялись настоящие драгоценности в виде маленьких блестящих золотых и зелёных шишек, россыпи симпатичных коричневых желудей, прикрытых зеленоватыми шляпками и удивительных экзотических плодов, ещё не имевших названия. От полюса к полюсу,  их крутые пупырчатые  бока были раскрашены  красными , зелеными, золотистыми, а иногда и фиолетовыми дольками удивительно ярких и насыщенных цветов.

                Ловко разматывая разнообразные нитки, мама быстро нарезала их десятками коротких и длинных отрезков. Прошлогодние ветхие волокна, за редким исключением,  безжалостно удалялись. Они грозили безвозвратной потерей бесценных красот, которые , итак, зачастую, соскальзывая, разбивались о пол вдребезги.

                Приходилось бежать за веником и терпеливо подметать блестящие осколки. Выбрасывать мама не велела - ими можно было посыпать ватный снежок под елочкой и вату, проложенную между двойными рамами оконных стекол.

                Связав новые петельки ниток, мы приступали к настоящему священнодействию. Сначала, развешивались большущие золотые шары, укрепленные надежными двойными петлями. Затем наступала очередь красных, зеленых, синих и золотых шаров, что поменьше.

                Смешные изогнутые огурцы, морковки,  аппетитные фиолетовые грозди винограда, разноцветные стеклянные бусы, цветные картонные зайчики, медведи и лисички,- кого и чего там только не было, в том сказочном зимнем хвойном лесу?

                А длинные розовато-красные, синие и зеленые сосульки? Как медленно и завораживающе они крутились, переливаясь всеми цветами радуги? После космических кораблей и длиннющих  разноцветных конфет, наступала очередь серебряных и золотых дождиков, крупных ватных снежинок и измельчённого разноцветного боя. Им посыпались и смазанные клеем бумажные поделки,  и роскошные белые  снега.

                Под высоким потолком, неслись-неслись навстречу друг другу, диагонально перекрещиваясь, разноцветные гирлянды. Длинными зимними вечерами, мы терпеливо вырезали их бесконечные узоры из последних  страниц-рекомендаций и рецептов. Их щедро поставляли нам удивительные предновогодние  номера журналов Мурзилка и Веселых картинок. Они поступали к нам и из  разнообразных, важных и пухлых как настоящие книги,  настольных календарей.

                Большая столовая комната медленно, но верно насыщалась густым ароматным духом хвои . Синие зимние сумерки, смешиваясь с разноцветным приглушённым сиянием лампочек и отражением подрагивавших веток, будили фантазию и начинали тихо-тихо рассказывать удивительные истории.

                То тут, то там, в течение всей ночи, раздавались и тихое шуршание осыпавшихся иголок, и лёгкий прощальный звон разлетевшейся на полу игрушки. Любой сон, зарождавшийся в том искрящемся колдовском Времени , напрочь застывшем и остановившемся в ожидании неминуемого Счастья , превращался в радостный, цветной и волшебный...