Битва божьих коровок

Середина августа, пришедшему с работы мне хотелось одного – всё с себя скинуть, вытянуть ноги и полежать. Из дивана и кресла я выбрал более нежно принимающую спину качалку, включил вентилятор, телевизор, и из последних сил выбрал канал Матч! Игра. В последнее время только он показывал теннис. Играли две американки, в принципе обе мне интересные – о старушке Винус Уильямс я уже писал. О Барти – собираюсь. Уж слишком выразительная фигура – крепышка с лицом дауна.

Но играли обе слабо и главное – скучно. “Ясен пень, - лениво текла мысль. – Через неделю начнётся US Open – главное событие второй половины года. Обеим нет смысла выкладываться, просто поддерживают себя в тонусе”.  Комментатор (Александр Метревели, он же Алик - для его тоже знаменитой коллеги, чуть более древней старушки Анны Дмитриевой) скучал и говорил обо всём, включая и ход событий на соседних кортах. “Ооо, - радостно сообщил он. – Наша Катя Макарова повела 3:2 против Анжелик, - пока я заторможено соображал, что Анжелик – это немка Анжелика Кербер, Алик взревел: – Катя брейканула (взяла чужую подачу – тем, кто не в теме). – А ещё через тройку минут: Молодец, Катя. Уже 5:2”.

Минут через пятнадцать американки закончили тренировать друг друга, поделили призовые, и камера переключилась на матч Макарова – Кербер. Те только начинали вторую партию. Первую всё-таки дожала Макарова – 6:4. “Значит, два гейма немка сумела подряд выиграть, - подумал я, борясь с дрёмой. – Щас наша булочка посыплется”.

Года два назад я и немку считал булочкй – мягкий характер, не выдерживающий ни авторитета соперницы, ни упорного сопротивления. “Ах, раз вы настаиваете, так и быть – уступлю”, - читалось на её нежном лице. Плюс – она входила в свиту знаменитой Серены Уильямс. Вместе тусовались, отдыхали, обхихикивали кого-нить… Но полтора года назад что-то произошло, и Анжи (как все фаны зовут) вдруг заиграла. Кончилось всё тем, что она обыграла Серену Уильямс и выиграла первый Большой шлем – Australian Open, а затем и второй - US Open. Так расстроив свою кумиршу, что та ушла в декрет, как бы передав королевство Анжелике. Звание теннисистки номер один придавило неподготовленную девушку, и она принялась проигрывать – чаще и чаще. Дошла до того, что стала вылетать в первых кругах. Но в последние пару месяцев ожила, появились некоторые надежды, что к US Open успеет набрать былую форму.

Макарова в свиту не входила – может и рада бы, да кто ж её, плебейку, примет?! Но булочкой была выдающейся – аппетитной, с хрустком. Здоровая кобылка, она всё умела и имела – и сильную подачу и точные, хлёсткие удары по углам и линиям, отличный приём… но всё иссякало - или ещё до игры, если с той же Уильямс, или в середине матча, встретив упорное сопротивление, например, Кербер.  Чем меня изрядно бесила, особенно, когда начинала постукивать ладошками по бёдрам, взбадривая себя, и сжимать кулачки – бойтесь. Но никто не боялся, а для меня это был знак – всё, сломалась.

Проигранные в конце первой партии два гейма однозначно свидетельствовали бы о начале конца, если бы не одно но. Катерина ушла несколько месяцев как от своего тренера. Евгения Манюкова десять лет была ей второй матерью. Причём двадцатидевятилетняя Катерина ушла в никуда, никого из тренеров на горизонте не просматривалось.  Довольно быстро агент сумел договориться о нескольких неделях работы с англичанином  Сирсом, известным как многолетний тренер знаменитой Аны Иванович. Первое время они контачили по телефону. И только сейчас – в нескольких американских турнирах - Сирс стал посещать её матчи.

Всё это мне малопонятно, кроме одного – появилась мужская рука и появились результаты. Она стала чаще выигрывать, но и пришло главное – перестала дрожать. Я это засёк, ещё не зная, что она сменила тренера. Месяц назад она не забила важнейший матч и не стала истерить, сгибаясь пополам, стуча ладошками по бёдрам, а посмотрела на соперницу и усмехнулась. Я даже подскочил в кресле, вызвав жалобный стон качалки. “Ни фига себе!” – только и пробормотал я.

За последний месяц она пару раз удивила меня, уверенно сняв скальпы с венценосных голов. И даже выиграла турнир в Вашингтоне.  Но сейчас я сидел усталый, сонный и видел прежнюю Катю – с потухшим лицом, поникшими плечами. И вторая комментаторша недоумённо спрашивала старенького, но бодрого Алика: “Что с ней? Она такая усталая, больная. Как-то странно себя ведёт. Ты ничего не слышал?”

Чем отличалась всегда Макарова – бодрым видом и здоровьём. Она легко ломалась морально, но физически, казалось мне, могла через час играть второй матч. Что у неё нередко бывало, так как начинался матч женских пар. А пары кормили её и Лену Веснину, партнёршу, с которой они много лет успешно выигрывали самые громкие титулы и зарабатывали миллионы зелёненьких.

А тут – постоянно утыкает ракетку в корт и виснет на ней, часто и глубоко дыша, как рыба на берегу.  Что быстро привело к проигрышу партии – 1:6. Через несколько минут и в решающей партии она уже проигрывала 0:2. Тут Алик вдруг говорит: “С утра двадцать девять было, сейчас, наверное, далеко за тридцать”.

“Ёшкин кот, - думаю. – И вам непонятно, чего она так выглядит? Цинцинати – это вам не Швеция-Норвегия. Щас вообще повалится – наверняка теплового зайчика поймала".  По немке не видно было, что ей тоже плохо, но стало происходить странное – по-прежнему изнемогающая Катерина выиграла гейм, другой, третий…  Дмитриева: “Похоже, у Кербер закончился завод, еле двигается”. Я не видел, но поверил. Мне казалось, бодрее задвигалась наша Катя. Когда счёт стал 5:2 в пользу Макаровой, она стала много мазать, плохо шла первая подача. Настала очередь немки – она легко выиграла гейм на своей подаче, потом вырвала долгий-долгий гейм на подаче Катерины. Какие-то нити сознания Макаровой ещё действовали – плюхаясь в перерыве между геймами на скамеечку, она подняла руку, что-то сказала судье. Та засуетилась. Прибежала администратор с рацией, пару кружков рысцой, убежала.

Понятно – Катя вызвала врача. Имела право на пятиминутный медицинский перерыв. Время шло, Катя перестала наконец пить – сначала из первой бутылочки, потом из второй, опять из первой.  Бой подал пакет со льдом. Стала прикладывать его к ногам, рукам и надолго – к щекам. Примчалась типичная чирлидерша, лет двадцати, с солидным рюкзаком за плечами. Ага, врачиха.  Бодренькая такая крепышка. Скинула рюкзак небрежным движением, упала на колени и… Только через секунд двадцать я понял, зачем она лезет Кате практически в рот – пытается заглянуть в глаза. У Кати козырёк и голова вниз. Попробуй, загляни. Обе бубнят. Алик переводит: “Спрашивает, что беспокоит. Катя говорит – очень устала, не чувствую ноги. Отказывает нога”. Девчушка начинает массировать Катино правое бедро.
Алик устал переводить, замолк. Анна Дмитриева: “Неужели Катя на грани солнечного удара? А Кербер-то ничего, опять бодра. Неужели солнечный удар?”
Катя, похоже, потихоньку отходит, наконец подняла голову, и врачиха заглянула ей в глаза. Не знаю, что увидела, но кроме медленных движений пальцами вдоль Катиного бедра, так ничего и не последовало.

Катя бодро вышла на площадку, но ни разу перебить мяч на сторону Анжи не смогла.
5:5, и я уже не сомневался, что Анжи легко выиграет два гейма и всё.  Но быстро только в сказке сказывается.  Катя неожиданно уверенно выигрывает свою подачу – 6:5. У лавочки камера выхватывает её лицо – оно перекошено от боли и в слезах.
Анжи берёт свою подачу ещё увереннее – 6:6. Значит тай-брейк – специальная укороченная партия при счёте 6:6. Играется до семи очков, но если счёт опять окажется 6:6 – то до восьми, если 7:7, то – до девяти. Теоретически конца не видно. Но больше получасовых  тай-брейков я не видел. Дмитриева замогильным шёпотом: “Анжелик выглядит гораздо бодрее. Что-то не верится…”.

Начался тай-брейк. Анжи сразу повела 3:0. И опять я решил – всё. Даже хотел уйти на кухню, но что-то сдержало. Катя выиграла очко, камера вновь наехала на её лицо – морщится, слёзы текут. Неожиданная помощь от Анжи: сначала она не попала по тихо взлетающему мячу, потом дважды не подала. И уже 3:3.
Смена сторон. При переходе, как положено, попили водички, обтёрлись полотенцами. Катино лицо спокойно, без слёз. Но почти сразу 3:5 – Кербер забирает обратно свой подарок. Ей остаётся набрать всего два очка.
Катя собирается подавать. Ругнулась от души, постучала ладошкой по бедру. Дмитриева уважительно: “Сама себя пытается настроить… Борется ещё”. Катя выигрывает три очка подряд, выходит вперёд - 6:5. Как по мне - подвиг. Теперь ей осталось всего очко. И кажется вот оно – Катя загоняла Анжи по углам и добивающим ударом попадает в трос. Подумав, мяч падает обратно на Катину половину. 6:6. Смена сторон.
Катя в изнеможении опускается на корт, посидела, свесив плечи, попыталась встать. И… судорога пронзает бедро. Это не сыграть – искажённое от боли лицо, выворачивающееся  неестественно тело, и плач. Это уже не дамские слёзки – громкий такой, взрослый плач. Боль и отчаяние в этом рёве и её позе. Рядом уже слетевшая со своей вышки судья, что-то спрашивает, протягивает руку и одёргивает её. Недалеко врачиха в рюкзаке, тоже не знает, что делать. Если сейчас помочь игроку, то для него матч закончится. Ведь медицинский перерыв уже использован. Катя это понимает, делает попытку подняться самостоятельно, и неожиданно получается. Судорога отпускает, не иначе как с божьей помощью. Более-менее уверенно она подходит к скамейке. Сесть тоже нельзя, только попить водички и обтереться полотенцем, что она и делает. И сразу же побрела подавать, на ходу принимая мяч от боя, стирая с лица гримасу, успокаиваясь.
И выигрывает очко. И почти забивает победное, но чуток не попадает в атаке в угол корта. А следом Кербер забивает и восьмое – 8:7. Я уже ничего не думаю, только слежу, не отрываясь.
В ответ на Катину слабую подачу Анжи отвечает остро, уходящим в середину боковой стороны мячом. Катя взлетает влево, вся вытягивается в прыжке и отвечает ещё острее. Анжи – в сетку. 8:8.
Каждая уверенно берёт по подаче – 9:9. Смена сторон. Алик: “Как уверенно играет Кербер, проигрывая!”
Выиграв десятое очко, Катя тяжело дышит. Рот её жадно хватает воздух, вырывая кусками  из пространства. И не может отдышаться.
Долгий розыгрыш, Анжи сравнивает счёт, Катя совсем запыхалась. Но отчаянно атакует в следующем розыгрыше. И кричит, опираясь на ракетку, вонзённую в корт, и что-то неразборчиво говорит. То ли, что попала, то ли обращается к богам, чтобы хоть краешек линии зацепило. Боги услышали её – на видеоповторе мяч цепляет линию за самую чуть. 11:10 в нашу пользу, будет ли этому конец?! Сама Катя еле стоит на ногах.
Анжи прекрасно подаёт, и 11:11. И тут же грубо ошибается на лёгком мяче. 12:11.
Катя атакует на своей подаче – в правый угол, Анжи отвечает; тогда в левый – Анжи еле достаёт; и укороченный под сетку – Анжи не успевает. 13:11. Взметаются вверх Катины руки. Лицо обращено к небу. К ним?
Вот это победа, в казалось бы проходном турнире!

Анжи кажется всё дико несправедливым. Она едва касается Катиной руки над сеткой, в обязательном рукопожатии. Стремительно хватает сумку и покидает арену, где боги не благоволили ей. А вдруг они одарят тебя милостью в Нью-Йорке?  И согласись – сегодня ты не была лучше, стойче. Сегодня Катин день.

Больше никогда не назову Катю Макарову булочкой.