Николай Васильевич Сорокин Аткарск

Николай Ищенко   
Приволжское книжное издательство, 1980 год


                ЗАВИДНАЯ СУДЬБА

   Переполненный автобус мчится по просёлочной дороге, оставляя за собой длинный тяжёлый хвост серо- землистой пыли. На ухабах его встряхивает так, что где- то гремят инструменты, а пассажиры дружно ойкают. В это время кто- нибудь из шутников обязательно крикнет шофёру:
-« А ну- ка, повтори ещё разок— больно гоже!» Шутка нравится. Раздаётся смех.
   Я сижу у окна, любуясь зеленью уходящих до самого горизонта хлебных полей, разделённых на гигантские квадраты и прямоугольники лентами лесных полос. Сотни раз проезжал этими местами, и каждый раз кажется, будто вижу их впервые. В это время хорошо думается.
Впереди меня сидят две женщины и довольно громко ведут разговор о разных житейских делах. И вдруг они заговорили о том, что меня сейчас интересовало больше всего:
- «У старшего моего не совсем хорошо было с математикой. И это сильно ему помешало в  жизни.   А   вот младшему повезло: с пятого класса он учился у Николая Васильевича Сорокина. А это удивительный   человек и замечательный учитель,»— сказала первая.
—« Я хорошо знаю его, сама у него училась,   и дочка моя сейчас у него учится,— проговорила вторая.— Да, он какой- то необыкновенный. Кажется, у него на лице доброта написана.»
— «Да, доброты он редкой, но в то же время он ведь и очень строгий. Ученикам спуску не даёт, но они его любят. Николай Васильевич для них— авторитет во всех вопросах.»

   Собеседницы говорят об учителе, которого я хорошо знаю: часто встречался с ним на всякого рода совещаниях и конференциях, много самых лестных слов слышал о нём с трибуны, в разговорах с коллегами, с бывшими и настоящими учениками и их родителями, с работниками отдела народного образования. А вот теперь я ехал в Аткарск, чтобы встретиться с Николаем Васильевичем специально.   
—« Николай Васильевич в школе», — сказала мне его жена Анна Игнатьевна.
- «Какие же у него дела сейчас в школе, ведь учебный год закончился?»— удивился я,
— « А у него всегда там  какие- то   дела»,— улыбаясь, говорит Анна Игнатьевна не то с похвалой, не то с осуждением.
И я иду в школу.
В пустых, немного мрачных, длинных коридорах старинного школьного здания
гулко раздаются четкие шаги быстро идущего человека. Это и есть преподаватель математики третьей школы Аткарска Николай Васильевич Сорокин.
Во всем его внешнем виде, в этой походке, в манере говорить и держаться чувствуется внутренняя собранность, дисциплинированность.

Ушёл в прошлое ещё один учебный год.
Остались позади выпускные экзамены с их напряжением и волнением: Николай Васильевич выпустил два десятых класса. Сейчас здесь стоит необычная для большой школы тишина. Я договаривался с Николаем Васильевичем посетить его уроки в будущем учебном году: нельзя до конца узнать учителя, не побывав у него на уроках.
Мы ходим по длинным пустым коридорам, осматриваем математический кабинет, огромные шкафы которого плотно заставлены моделями геометрических фигур, отлично сделанными за многие годы учениками под руководством своего учителя.
-« Моделирование— моя страсть»,— говорит Николай Васильевич, заметив мой интерес к поделкам учащихся.
 —«Во время работы у учеников появляется увлечённость, вырабатываются навыки работы с инструментами, они лучше понимают сущность геометрических законов. А готовые модели— незаменимое пособие на уроках».
Да, Николай Васильевич хорошо знает золотое правило дидактики: если хотите, чтобы ученик усвоил материал, сумейте его удивить, заинтересовать, даже заинтриговать. В этом начало успеха его работы.

Доклад Н. В. Сорокина на тему: «Роль моделирования в развитии пространственных представлений учащихся» на областных педагогических чтениях в Саратове ещё в 1956 году был отмечен Почётной грамотой областного отдела народного образования и областного института усовершенствования учителей.

Прошло лето. Наступил новый учебный год. Он, как всегда, принёс и новые заботы учителям. Я встретился с Николаем Васильевичем Сорокиным. Но теперь в коридорах стоит тот ровный многоголосый гул, который всегда заставляет волноваться сердце любого учителя, а сердце старого учителя в особенности. Кажется, ничто не успокоит этот огромный человеческий улей. Но вот раздаётся резкий  электрозвонок, ученики быстро расходятся по классам, коридоры пустеют. Я иду с Николаем Васильевичем в один из седьмых классов на урок геометрии.

За свою жизнь я посетил много уроков в школах всех типов: начальных и средних, сельских и городских, про¬винциальных и столичных. Встречал немало учителей. И всегда перед каждым новым уроком я испытываю чувство, похожее на то, какое бывает перед новым спектаклем в театре.
Отправляясь на уроки Николая Васильевича, я уже ясно представлял себе, что увижу там, каков он в классе, на своём рабочем месте. И, тем не менее, я волновался. Сразу же я попал в ту напряжённую рабочую обстановку, которая бывает на уроках учителей незаурядных. Урок идёт в хорошем темпе. Ученики не просто внимательно слушают учителя, они работают вместе с ним. А учитель говорит очень мало, он больше показывает на доске и очень лаконично комментирует то, что  делает. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего
слова. Его слова укладываются в предложения, как у хорошего мастера-каменщика кирпичи в строящееся здание. У него в руках то циркуль, то линейка. Под руками— цветные мелки. Ученики, работая на доске, тоже всё время пользуются цветными мелками, когда хотят выделить какую- то часть чертежа, на которую надо обратить внимание.
Когда мы смотрим хороший спектакль, мы забываем о том, что находимся в театре. Мы видим настоящую реальную жизнь со всеми её сложными коллизиями и перипетиями и живём делами и чувствами героев спектакля. Когда я бываю на уроках, подобных тем, что дал Николай Васильевич,я тоже забываю о том, что сам учитель.
Объяснение нового материала непрерывно переплетается у него с повторением пройденного. Николай Васильевич то и дело ставит вопросы: «Что я сделал?», «Как называется эта линия?», «Какая геометрическая фигура начерчена на доске?», «А это что такое?» Такой приём заставляет учеников внимательно следить за ходом урока и быть готовым к ответу в любую минуту.

Почти после каждого вопроса в классе то и дело, как принято говорить, поднимается «лес рук». Иногда этих рук меньше. А бывает, что их всего несколько. И это не остается незамеченным: для себя Николай Васильевич отметил, на что надо обратить внимание на следующих уроках.
Одна  характерная деталь: я заметил, что Николай Васильевич спрашивает не только тех, кто тянет руку, кому не терпится «блеснуть». В работу втянуты все— от первой до последней парты. И нет ни одного ответа без реакции учителя: его мимика, движения, то голос говорят о собранности и напряжении, о внимании к каждому уче¬нику, к каждому его слову.
Ни на мгновение он не выключался из той напряжённой рабочей обстановки, которая царит в классе. То и дело слышится: «Правильно», «Молодец!», «Подумай» , «Отлично»!», «Так ли?» А иногда: «Лариса, помоги Володе», «3абыл, повтори...»
Наблюдая эту картину, я вспоминаю высказывания Ушинского о том, что некоторые учителя, кажется, только и делают, что повторяют на каждом уроке, а между тем уверенно идут вперед. Уроки Николая Васильевича— неопровержимое доказательство гениальных слов великого педагога.
Урок подходит к концу. Ученики делают выводы, бегло решают несколько задач, записывают задание на дом. Учитель делает последнее объявление:
—« Сегодня к пяти часам придут шахматисты и те, у кого есть или появятся вопросы по пройденному материалу. И обязательно придут...»— Николай Васильевич называет фамилии нескольких учащихся, которые нуждаются в дополнительных занятиях.
В этом тоже строгая система, придерживаясь которой, Сорокин добивается полной успеваемости своих учеников по математике.
Звенит звонок. Конец урока. Учитель уложился минута в минуту.

Родился Николай Васильевич Сорокин в селе Упоровка на Саратовщине. Отца почти не помнит: когда он умер, Коле было четыре года. Мать осталась с тремя малышами. Трудные были годы. Трудно жилось. Окончил Коля начальную школу в  родном селе. А что дальше? Так хотелось учиться...
-  «Мама,- тихо  и  робко  сказал Коля,- хочу учиться...»
Обняла мать мальчика, прижала к сердцу и тихо за¬плакала. А потом, немного успокоившись, проговорила:
- « Как же мы, сынок? Ни обуть, ни одеть нечего...»
Коля и сам понимал, что учиться нет возможности. Ночей не спал, строил всякие несбыточные планы.
- « Бывало, уйду на пруд, к ветлам, и там долго- долго сижу вечерами. А сам всё о том же думаю.»— Николай Васильевич замолчал, а потом сказал с какой- то горькой улыбкой: —«Не то что сейчас: он не хочет учиться, а мы за ним ходим, просим, уговариваем...»
Но мир не без добрых людей. Нашлась добрая душа и для Коли Сорокина. Однажды мать сказала сыну:
— «Завтра поеду в город...»
И больше ничего не добавила, но Коля сразу понял: от этой поездки зависит его дальнейшая судьба.
Как медленно тянулось время! Коля всё смотрел на дорогу, по которой уехала мать. Какие вести она привезёт? Вернувшись из города, мать, как всегда, спокойно развязала узелок, достала городские гостинцы, потом сказала негромко, но твердо:
—« Поедешь учиться в город. Будешь жить у тёти...»
Радостно заколотилось сердце. Коле хотелось кинуться и обнять мать, но обычная сдержанность не позволила сделать это.
И Коля Сорокин вскоре оказался учеником самой большой школы в Аткарске— школы номер три.


-«Директором школы был тогда Сергей Яковлевич Дубовицкий",— с теплотой говорит Николай Васильевич.
- «Хорошо знаю и его,— говорю я,— я ведь   тоже учился в этой школе, только значительно раньше». Сергей Яковлевич не вернулся с войны...
— « Помню,— продолжает  Николай   Васильевич,— как ошеломили меня и город, и это громадное красивое здание.
Я задал своему собеседнику традиционный    вопрос:
— « Скажите, Николай Васильевич, когда у вас появилось желание стать учителем?»
Сорокин смотрит на меня сквозь стекла очков, улыбается своей удивительно доброй улыбкой и, наконец, говорит:
— « Окончил я семь классов и пошёл   в педучилище: заканчивать десятилетку  не было   возможности, ехать учиться в Саратов тоже не на что было. В Аткарске же было только одно специальное учебное заведение— педучилище. Вот я и подался туда. Так, что учителем я стал в силу определённых жизненных обстоятельств.»

— « Ну, а если бы теперь пришлось вам выбирать профессию, как бы вы поступили?»
Николай Васильевич оживился, заулыбался: — «О, только в школу пошёл бы, только в школу! И никуда больше. Не могу сейчас представить своей жизни без школы, без детей, маленьких и больших. Кажется, душой и телом сросся. Вот кончается учебный год, устанешь, ждешь не дождешься отпуска, но проходит неделя, другая— и ты уже затосковал. А сколько переживаний за тех, кого только что выпустил, за их судьбу! В общем, школа для меня— все .»
— Николай Васильевич задумался, потом сказал как- то решительно:- Школа— начало всех начал.
Мой собеседник долго смотрит мне в глаза и молчит, как бы взвешивая только что сказанное, словно ожидая моей реакции.
— « Мне часто приходилось слышать такой ответ,— говорю я,— от многих замечательных учителей,  отдавших всю свою жизнь школе, детям. Но сейчас мне хочется задать вам и такой, может быть, не совсем обычный вопрос: как вы думаете, с чего начинается учитель?»
—  Слагаемых у этой величины много,— начал Николай Васильевич с лукавинкой в глазах, как бы давая понять, что он— математик и математические   термины присущи его языку,— но самым первым и важным слагаемым является любовь к детям. Конечно, важно и отличное знание своего предмета, и высокая методическая подготовленность, и общая эрудиция, и трудолюбие, и самая элементарная   дисциплинированность, мало ли  что ещё, о чём мы порой и не догадываемся. Всё это очень важно. Однако первостепенное значение имеет все- таки любовь к детям. Без этого нет и не может быть настоящего учителя. Учитель начинается с любви к детям.
Хорошо сказано! В общем- то, не ново, но всё равно хорошо. И не надо спрашивать Николая Васильевича, любит ли он детей. Вся его жизнь, каждый прожитый день, каждый урок— самое лучшее доказательство этого. Не надо спрашивать и его питомцев, любят ли они своего преподавателя математики. Достаточно хоть раз увидеть, как они слушают его на уроке, как плотной стайкой окружают, когда он выходит из класса, как бегут к нему навстречу, когда увидят вне школы, как спешат выполнить и самое серьезное задание и самое незначительное поручение. И каждый считает за честь сделать это, вовсе не рассчитывая ни на малейшую поблажку: Николай Васильевич строг и требователен ко всем, и всегда ровно, без- «рывков», если можно так выразиться.
Его ученики говорят: «Наш Николай Васильевич».

По многолетним наблюдениям и опыту знаю, что добиться этого нелегко.
—  Авторитет учителя? Он в его собственных руках, — говорит Николай   Васильевич. — Учитель   сам   творец своего авторитета. Никакие похвалы с трибуны, никакие награды и звания не создадут у детей авторитет учителю, если он будет холоден к ним, формален, сух, безразличен к их большим и малым делам, к их радостям и горестям. Вам не приходилось встречать учителей, о которых много говорят, хвалят, а...
а дети их не очень любят?— вдруг спросил меня Николай Васильевич и в упор посмотрел мне в глаза.
—  И нередко.
—  Вот- вот! Видите? И мне приходилось. — Подумав, Николай Васильевич продолжил: — Моим первым учителем в Упоровке был Павел Михайлович Максимов. Мне сейчас кажется, что он- всегда был с нами. Был строг. А мы любили его.

Кстати, о строгих учителях.  Иногда можно слышать, что строгих учителей ученики не любят. Неправда! Я уже  говорил о Максимове: он был строг, но мы его любили. Много других учителей повидал, пока учился, да и за время работы насмотрелся тоже. Ученики больше всего не любят учителей безразличных.
—  Видимо, здесь все зависит от пропорции   доброты и строгости в характере учителя, — вставляю я.
—  Мне кажется, что быть строгим и добрым— это значит быть справедливым. Без этого качества настоящего учителя никогда не получится...,
— Я знаю,   как   вы любите свой   предмет, — говорю я,— знаю уже, как вы стали учителем. А как вы стали преподавателем математики? Именно-  математики! Что вас толкнуло взяться за этот нелёгкий предмет? Многие ведь считают, что математика и скучная и сухая наука, что некоторым она не даётся совсем, как та сказочная жар- птица, а другим даётся с трудом. С раннего ли детства влекла вас математика или это появилось позже?
—  В начальной школе я учился неплохо, но особого влечения к математике не имел: меня, как это часто бывает у детей, интересовало всё. В пятом классе математика шла наряду с другими предметами.  Даже немного хуже других: нудно как- то вела уроки наша математичка. Но вот в шестом классе мне здорово повезло: преподавать математику пришёл замечательный учитель Сергей Александрович Шкенёв. Он- то и изменил наше— не только моё, а всего класса— отношение к этому предмету. Сергей Александрович как раз и был тем учителем, которого не сразу принимают ученики. Собранный, подтянутый, строгий, немного суховат  на первый    взгляд. Но на уроке— артист!
-  Знаю его хорошо, хоть и не учился у него,— говорю я, вспоминая многократные встречи с Сергеем Александровичем.— При виде его невольно подбирались даже не очень прилежные ученики.

—  Помню, когда он пришёл к нам на первый урок,— продолжал Николай Васильевич, -  мы притихли, сжались как- то  и еле дух перевели до конца урока. Даже когда прозвенел
звонок и Сергей Александрович вышел из класса своей чёткой  походкой военного человека, в классе некоторое время стояла тишина. Потом  кто- то сказал протяжно: «Вот   это да- а...»    Другой   добавил: «У этого не схалтуришь...» Да, это такой учитель, у которого нельзя не знать математику. Невозможно!
Вот он- то, Сергей Александрович Шкенёв, и был первым учителем в моей жизни, который пробудил у меня настоящий интерес к математике и привил к ней ту самую любовь, без которой невозможно успешно учиться. Я всегда с большой благодарностью вспоминаю и говорю об этом незаурядном учителе.
Мы начинаем вспоминать знакомых нам обоим учителей, у которых  учились когда- то или просто знали их.
-  Вы знали Александра Яковлевича Роот из педучилища?— спрашивает Николай Васильевич.
—  Хорошо знал. Учился у него.
-  Учился у него и я. Он тоже преподавал математику. Помните: уже немолодой, небольшого роста, сухонький, одет с иголочки, большая лысая голова и умнейшие глаза. Они у него были какие- то особенные. Подвижной, стройный. Ходит, бывало, по классу и всё видит. Даже если ты с девушкой с другого ряда   переглянулся, и то видит. Глянет так понимающе с еле заметной улыбкой: ничего, мол, бывает. Чудо- учитель был! А физику и методику математики вёл у нас Евгений Михеевич Сучков. Не знали?
-  Не учился у него, но знал хорошо.
-  Мне часто кажется,— говорит Николай Васильевич,- что подбор учителей в  Аткарском   педучилище был каким- то необычным: что ни учитель, то яркая личность!  Вспомните    заслуженных  учителей республики Самогину Веру Петровну, Шолохову Екатерину Васильевну.

 Прямо с институтской скамьи на должность заведующей учебной частью была назначена Ульянова Елена Федоровна, а потом, когда директор педучилища Иван Федорович Дьяков ушёл на фронт, она стала директором. А такие учителя, как Мария Павловна Горбушко, Екатерина Васильевна Малинкович, Любовь Ивановна Кондратьева, Михаил Иванович Кудряшов! Да, богато было Аткарское педучилище славными учителями.
-  Не только педучилище, а вообще школы Аткарска всегда были укомплектованы замечательными учителями,— поправляю я своего   собеседника.— Многих  из них вы не знали, это люди старшего поколения, а я учился у них в своё время и до сих пор с благодарностью вспоминаю их: это Антонина Федоровна Викке, сёстры Чернавины, Евгения Акимовна Купчик, супруги Ивановы. Многих из них нет в живых, а вот в сердцах своих учеников они живут и доныне.
Мы вспомнили, с какой теплотой всегда говорит об учителях Аткарского педучилища известный писатель Герой Социалистического Труда Михаил Николаевич Алексеев.
Немного помолчали, потом Николай Васильевич как бы подвел итог сказанному:
— Если любовь к математике пробудил во мне Сергей Александрович Шкенёв в третьей школе, то из педагогического училища я вышел уже влюблённый в математику на всю жизнь...
Педучилище Сорокин окончил в 1942 году. Шла Великая Отечественная война, и он готовился идти на фронт. Но медицинская комиссия признала Сорокина негодным к службе в армии. Узнав заключение комиссии, он огорчился, словно был виноват в чем- то. Но военком подбодрил?
— Ничего, не тужи: сделаем операцию— каким воякой ещё будешь!

А пока Сорокина направили на работу в Упоровскую школу в его родном селе. На всю жизнь запомнил Николай Васильевич тот день, когда впервые вошёл в класс к малышам своей школы: притихшие ребятишки с любопытством смотрели на известного им Колю Сорокина и, кажется, говорили: а ну, покажись, какой ты— учитель! Именно тогда почувствовал Николай Васильевич свою ответственность за этих детей перед ними, перед их родителями, перед всем обществом и
перед своей совестью. В Упоровской школе Сорокин проработал всего два месяца. Ему сделали операцию, выздоровление затянулось. Потом его направили в высшее инженерно- морское училище. Но и на этот раз не повезло: приемная комиссия снова забраковала по состоянию здоровья. Позже получил направление в пехотное училище.

Новая болезнь не дала Сорокину и на этот раз стать командиром и попасть в действующую армию: он был признан негодным к строевой службе. Николая Васильевича оставили при училище, а в январе 1946 года в звании старшего сержанта уволили в запас.

С этого времени Николай Васильевич непрерывно работает в школах Аткарска: был военруком, работал в начальных классах, преподавал математику, сочетая работу с учёбой в университете на механико- математическом факультете, который успешно закончил в 1952 году. С этого времени он и работает преподавателем математики в третьей школе, самой большой школе Аткарска и Аткарского района, той самой, из которой ушёл тринадцать лет назад.
Тринадцать лет! Кажется, целая вечность прошла с тех пор: столько произошло событий в мире и в жизни его самого. Но в школе ещё работали учителя, которые хорошо помнили способного, скромного паренька Колю Сорокина.
 И хотя теперь Николай Васильевич Сорокин имел уже богатый жизненный опыт, получил разностороннюю практику работы в школе с детьми разных возрастов, всё равно он во всём советовался со своими старшими товарищами.

Вскоре Николая Васильевича, как опытного педагога, назначили заведующим учебной частью, а помощником у него работала Ситникова Мария Ивановна, которая когда- то учила его самого. Извечный неписаный закон движения и обновления жизни: если бы ученики на определённом этапе не превосходили своих учителей, то жизнь не двигалась бы вперед.

В 1952 году, в год окончания университета, Сорокин был принят в ряды Коммунистической партии. К этому он готовился долго и серьезно.

Третья школа Аткарска всегда была ведущей школой города и района. Руководителями этой школы в разное время были талантливые педагоги. Жители Аткарска старшего поколения и сейчас с теплотой вспоминают их имена: это Николай Николаевич Юскевич, Сергей Яковлевич Дубовицкий, Антонина Павловна Крестьянинова. Сейчас, уже многие годы, большим работоспособным коллективом этой школы руководит заслуженный учитель школы РСФСР Николай Сергеевич Фомин, и слава этой школы давно перешагнула границы Аткарского района. Её показатели в учебно- воспитательной, спортивной и общественно полезной работе получили признание и отмечены многими наградами.

В этих условиях уже окончательно сформировался передовой преподаватель математики, незаурядный учитель и воспитатель, каким является Николай Васильевич Сорокин.
Двенадцать лет проработал он заведующим учебной частью, отдавая всего себя этой нелегкой работе. Но здоровье подорвали новая тяжёлая болезнь и тяжёлая операция. Заведование учебной частью пришлось оставить, и теперь Николай Васильевич всю свою энергию отдает преподаванию математики в четвертых!—  десятых классах, в которых вот уже многие годы нет отстающих. С четвертого по восьмой класс он ведет математический кружок, а уже в девятых— десятых классах — факультатив.

Выпустив свой «подопечный» класс, он сразу принимает четвёртый и ведёт его, являясь классным руководителем, до десятого.
Вот уже двадцать лет Николай Васильевич является бессменным руководителем и председателем жюри школьных и районных математических олимпиад. Все те же двадцать лет является руководителем районной секции математиков, а в школе, кроме того, имеет и ещё одно постоянное поручение— работает с молодыми пре¬подавателями математики.
—  А какая связь у вас с учителями начальных классов?— спросил я. — Как вы осуществляете контроль за их работой?
Николай Васильевич немного подумал, потом ответил:
- Контроль-  не то слово. У нас просто хорошие контакты: мы вместе думаем, вместе работаем, помогаем друг  другу— у нас общие задачи.
Учительница начальных классов, ветеран этой школы Долгушева Любовь Павловна, так ответила на мой вопрос:
— « Николай Васильевич многому научил нас, учителей начальных классов. Своим примером в повседневной жизни он показал, каким должен быть   Учитель,   каким должен быть урок. Делает это он очень деликатно и спокойно, но весьма настойчиво. Он бывает у нас на уроках, мы— у него. И всегда при анализе и своих и наших уроков он находит такие детали, на которые иногда не обращаешь внимания, а между тем это очень важно.
Я задаю Николаю Васильевичу еще один вопрос, который всегда волновал и меня и всех учителей:
—  «Как вы считаете, что является главным в работе с родителями?»
— «Я никогда на родительских собраниях не говорю ничего плохого о своих учениках. Не распекаю, как это иногда делают некоторые учителя. Я стараюсь в своих питомцах найти то, за что можно их похвалить. А уж наедине с родителями я веду доверительно- откровенный разговор, вызывая и их на душевную откровенность, без которой не достигнуть взаимопонимания и творческого содружества.»
Я хорошо понял, что хотел сказать этим мой собеседник.
И Николай Васильевич рассказал мне о супругах, у которых единственный сын— «трудный», как теперь говорят. Эти родители каждую субботу приходят к Николаю Васильевичу без всякого приглашения и вызова, чтобы получить информацию за истекшую неделю и посоветоваться, что делать дальше. Приходят вместе и отец и мать. Безо всякой договоренности эти встречи стали постоянными.
— «И каковы же результаты такого сотрудничества?»— спрашиваю я.
- О результатах говорить ещё рано, но думаю, что наш общий труд увенчается успехом. Уже сейчас многое изменилось к лучшему.
Повседневный, настойчивый, утомительный, нелёгкий труд учителя. Я видел Николая Васильевича одухотворённым на уроке, когда он с сияющим от возбуждения лицом давал новый материал, видел его уставшее лицо после урока. А сколько тревожных минут и поисков во время подготовки к каждому новому уроку, хоть и давался этот урок уже много- много раз!
Работа Николая Васильевича— его отношение к труду и результаты труда— всегда находила общественное признание. Более двадцати лет тому назад, в 1955 году, в день 25- летия Аткарского педучилища в издаваемом там рукописном журнале бывший заведующий Аткарским районо  П. М. Барковский писал: «Нельзя не сказать доброго слова о работе таких учителей, как Со¬рокин Николай Васильевич. Он успешно закончил механико- математический факультет Саратовского государственного университета и в настоящее время работает преподавателем математики в пятых— десятых классах средней школы номер  три. Его ученики отличаются глубокими, прочными знаниями, воспитанностью».

В 1962 году Николай Васильевич Сорокин был награждён
значком «Отличник народного просвещения», а Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 15 февраля 1978 года за заслуги в области народного образования ему было присвоено почетное звание «Заслуженного учителя школы РСФСР».

Последнее событие вызвало настоящий поток писем, открыток, телеграмм. Долго раздавались телефонные звонки на квартире и в школе. Коллеги, старые и молодые учителя, ученики и их родители поздравляли Николая Васильевича. Особенно богатая почта была от бывших его учеников, среди которых рабочие разных профессий, инженеры и техники, студенты, аспиранты
 и учёные, партийные и советские работники.

Завидная учительская судьба!


-----------------------------------------------

Я поместила здесь рассказ Николая Гавриловича ИЩЕНКО о моём Учителе.
С пятого по десятый класс Николай Васильевич Сорокин преподавал нам математику, и был классным руководителем. Нам, действительно, повезло. Зная математику, я закончила политехнический институт. Поняла, что жизнь- это сплошная математика! И немного физика, но, математика- основное! Даже стихи, которые я пишу последние пятнадцать лет- тоже- математика! Конечно, я многое помню из жизни своего класса, школы.
Николай Васильевич дал мне отсканировать фотографии классов, документы, грамоты… (Копии есть у меня и в школе).
Николай Васильевич прекрасно разбирался в людях. Всё у него было по- полочкам и по- порядку… Многое можно написать, но, не здесь и не сейчас…
Мне повезло с Учителем! Горжусь и помню…
СПАСИБО, Учитель!
Спасибо людям, помнящим его.
----------------------------------------------------
СОРОКИН  Николай Васильевич - (26. 08. 1926 год- 23. 07. 2010 год)