Глава 17

 Серена невольно растерялась.
 - Что? Что значит вы обо всем изначально догадывались? Ваше величество, то есть вы хотите сказать...
 - Именно, - продолжал улыбаться Катберт, - Ах, это было еще проще, чем я поначалу думал. Серена, - в его глазах уже перестало играть коварство, - неужели ты ни разу не задумывалась над тем, зачем вообще я рассказал историю Альберта, причем в таких подробностях, заостряя внимание именно на том, что о нем уже много лет нет никаких вестей, и что по легенде он теперь чародей и правитель Темного леса, занимается черной магией и очень недолюбливает визитеров...
 - Так вы с самого начала знали, что я пойду его искать. - поняла девушка. - Стоило мне только взглянуть на тот портрет.
 - Конечно же. Я только забыл запретить тебе туда ходить, но этого и не требовалось. Сладость запретного плода проявилась и так, и ты не могла не попытаться откусить от него хотя бы кусочек. Вы, юные создания, все весьма предсказуемы...
 На щеках девушки вспыхнул румянец.
 - Значит, вы просто использовали меня. Но для чего? Если вы и без того догадывались, что ваш племянник жив, иначе бы не послали меня к нему.
 - Безусловно, я так предполагал, - объяснил Катберт, - Однако не был точно уверен. А если бы я послал в лес кого-то из своих людей... едва ли бы они вернулись обратно в целости. То же касалось и просто жителей королевства. Таким образом, ты оказала мне очень большую услугу.
 Любезно улыбнувшись практически беззубым ртом, старик мягко потрепал девушку по волосам. Серена едва сдерживалась, чтобы не отбросить его костлявую руку.
 - Что ж, полагаю, теперь вы будете рады от известия, что Альберт жив и здоров. Однако он не при каких обстоятельствах не желает возвращаться в Арген и сменять вас на троне. Я пыталась его переубедить, уверяя, что такой правитель, как он, сможет сделать много хорошего для своего народа, но увы. По словам Альберта, жители королевства ему противны, и он не хочет их видеть. Меня же он принял только потому, что я к ним не отношусь, как вы сами недавно сказали.
 Тонкие губы короля скривились. Тяжело вздохнув, мужчина принялся постукивать о каменную статую своими острыми птичьими ногтями.
 - Да... что здесь еще можно сказать... упрямцем был, упрямцем и остался. Но в любом случае я своего решения не изменю. Итак, милая, ставлю тебя в известность, что уже послезавтра я намереваюсь устроить совет, где уже официально наконец назначу себе преемника. На самом деле я планировал, что мой племянник, поговорив с вами, все-таки соизволит явиться сюда, в конце концов ему уже не шестнадцать лет, и юношеский пыл должен был немного поостыть, как и обиды прошлого. Но если уж он настроен так решительно, то мне ничего не останется кроме как передать корону нашим дальним-дальним родственникам, уже не имеющим прямого отношения к древней и славной династии... Ведь Альберт - последний ее представитель, и в случае его смерти или отречения, которое он объявил еще в ту ночь на балу, иного выхода не может быть.
 - Послушайте, но что если ваш племянник еще передумает? Может быть через год или два?
 - Я не намерен больше ждать, - твердо ответил Катберт, - Я пока что еще нахожусь в своем уме и потому прекрасно осознаю, что мне недолго осталось. Год я не проживу, два тем более. Я очень рассчитывал на его возвращение с вашей помощью, но... Так вышло. Вы ни в чем виноваты, дитя, - в голосе мужчины промелькнуло сочувствие, - однако... Думаю, теперь вам не стоит тешить себя иллюзией о том, что Альберт глубоко несчастный и идеальный человек, герой романов и девичьих грез.
 - Что вы, я никогда так и не думала. - попыталась оправдаться Серена, но предательский румянец на щеках снова выдал ее подлинные чувства.
 - Не пытайтесь мне лгать, я тоже не слишком это люблю, - произнес Катберт, после чего на несколько минут зашелся кашлем, - Но впрочем, - сквозь силу добавил он, - Я могу вас кое с кем сейчас познакомить, и это станет главным доказательством моих слов.
 Старик подозвал пажа и велел ему проводить Серену в лиловую комнату. Тот подчинился, а затем, когда уже открыл перед девушкой двери, объявил:
 - Позвольте представить вам: леди Латимер, Деметра Мора Латимер!

 * * *

 В центре комнаты, сидя в кресле и кутаясь в теплый плед, находилась женщина. Издалека сложно было как следует разглядеть ее лицо, но на нем явственно читалось многолетнее страдание. И, несмотря на то, что эта женщина была еще далеко не старой, ее красота давно поблекла и обратилась в прах. Кроме того, увидев Серену, несчастная еще больше закуталась, стараясь полностью закрыть тканью свою левую руку. И на то у нее, как известно, были веские причины.
 Подойдя ближе, Серена, уже ни капли не сомневаясь в том, с кем ей сейчас предстоит говорить, поздоровалась:
 - Доброе утро, мадам. Вы не знаете меня, я дочь торговца тканями, мы с отцом гостим у короля по его разрешению...
 - Нет, нет, не стоит, я знаю об этом, - тихо и даже как-то робко и торопливо произнесла Деметра, - также я знаю о том, что король пытался с вашей помощью узнать о судьбе... Альберта.
 Последнее слово она произнесла почти шепотом и нервно схватилась за левую руку, продолжая ее прятать. Серена осторожно дотронулась до ткани пледа, сев рядом на ковер.
 - Не нужно скрывать это, я не стану смеяться над вами. Покажите мне.
 Вздохнув, женщина принялась медленно освобождать увечную руку, говоря при этом, что по вине супруга всегда стесняется появляться так на людях и привыкла ко взглядам, полным насмешки или жалости. И действительно: назвать это рукой было сложно: ниже плеча начиналась просто кость, покрытая желтой старушечьей кожей, а пальцы напоминали птичьи когти еще больше, чем у Катберта и, кажется, вовсе не могли сгибаться.
 - Теперь вы видите, - горько произнесла леди Латимер, и на ее глазах появились слезы. - Вы видите, что он со мной сделал! А я была невиновна!
 - Но постойте: вы же предали его, обручились с другим всего через несколько дней после исчезновения Альберта, когда никаких доказательств его гибели не было! - не унималась Серена. - И по вашему, это правильно?!
 - У меня не было другого выбора. - мрачно ответила Деметра. - Я была всего лишь игрушкой, разменной монетой в руках своих безмерно амбициозных родителей. Я просто подчинилась их воле, а они настаивали на моем браке со знатным человеком не позднее тогдашнего лета. Мой нынешний супруг был единственным вариантом после Альберта, ждать я не могла, иначе бы за меня не уплатили приданое. Поэтому я дала ему согласие сразу же, поскольку оставалось лишь десять дней.
 - Положим, что это правда, - согласилась Серена, - Я не знаю, как именно заключаются браки в королевских семьях, однако... В любом случае, вы никогда по-настоящему не любили Альберта и причинили ему огромную боль, когда решили стать женой другого!
 Деметра усмехнулась.
 - А своего нынешнего супруга я что, любила? Да будет тебе известно, девочка, что нет. Я его не знала тогда, потому и не могла любить, и не люблю поныне. И Альберта первоначально выбирала себе в женихи не я, а опять же мои мать и отец. Я стала его невестой также без любви, только не показывала этого, поскольку была обязана вести себя как подобает принцессе. Но я рассчитывала с ним подружиться и, быть может, со временем, между нами и возникли бы взаимные чувства. Но так - я слишком мало времени провела с ним чтобы полюбить. А уж после той ночи, когда он так со мной обошелся, заклеймив, словно первую грешницу на земле и падшую женщину... Он же не только физически меня изуродовал, но и проклял. Да, я все еще жива, однако несчастна. Королевой я так и не стала, мой муж имеет лишь титул лорда, детей у нас с ним нет и уже не будет по причине моего состояния, а мои родители, хотя я исполняла все их указания, все равно фактически отреклись от меня, узнав, что я калека. Вот насколько велика была сила его мести! А пострадала от нее я, бедная и невинная девушка, имеющая за собой лишь титул принцессы и красоту, и лишившаяся в результате и того, и другого навеки вечные.