Он и Она. 2 часть

               
                Онтологическая пьеса.

                Второй акт.

Белая больничная палата. Много света. В палате одна койка, на ней лежит главный герой с забинтованной головой, его руки, вытянутые вдоль тела, привязаны к кровати.  Рядом на стуле сидит доктор, за его спиной стоит медсестра со шприцем. Больной очнулся, пошевелил руками, но поднять их помешали ремни, тогда он с тревогой заговорил.

   Он:  Где я? Почему мои руки привязаны? Это тюремная палата или хуже - психушка?

   
   Доктор:  Что вы, успокойтесь. Смотрите, окна без решёток. Руки зафиксированы, чтобы во сне вы не сорвали капельницы.  Полная или частичная потеря памяти, ещё не повод определять вас в психиатрическую клинику. Вы упали и сильно травмировали голову. Обстоятельств случившегося я не знаю. Вы перенесли тяжелую операцию, можно сказать, родились заново. Неделю после неё, вы бредили, редко приходили в себя, но и тогда ничего не помнили, а теперь, вижу по глазам, начали осмысленно рассуждать. Как вас зовут?

    Он:  Не могу вспомнить.

    Доктор:  Не волнуйтесь, возможно это временная послеоперационная амнезия.  Хоть что-то можете вспомнить?

    Он:  Смутно помню, что ко мне домой приходила Пустота и говорила со мной. Ещё припоминаю яркий свет, а потом наступившую тьму.

    Доктор, медсестре:  Похоже опять бредит, колите снотворное.

   Он: Зачем, я не хочу спать, а впрочем, какая разница?

Сцена меняется.  Ночь, из окна больничной палаты на кровать больного падает лунный свет.  Главный герой не спит, говорит сам с собой.

  Он:  Может, разговор с Пустотой был всего лишь сном? Но тогда мне показалось, что я знал себя, а теперь не знаю.  Кто я? Бесконечное отражение неизвестного себя, или просто сказки о самом себе? Кто же я? Бездна нашедшая свое дно в зеркале Я, в ограничении, ради осознания Себя? Предел оценивающий собственную беспредельность, мера безмерности? Концентрат бесконечности, сгусток вихрей, дружным взаимодействием отменяющих хаос?
 
Жалобно скрипнула дверь. Мужчина повернул голову на подушке.

   Он: Кто здесь?

 Тишина. Слышен лишь мерный писк аппарата, фиксирующего сердечный ритм.

   Он, себе: Наверное сквозняк. Но я чувствую чьё-то присутствие.

Дверь скрипнула снова и захлопнулась.

   Он:  Рядом со мной явно кто-то стоит. Отзовись!

    Оно:  Кто я? Кто здесь? Сколько можно спрашивать? Внемли! Хотя, наверное, не имеет смысла.

   Он:  Странный, незнакомый голос. Возможно забыл. Неужели опять ты, Пустота?

   Оно:  Нет.

   Он: Ты Её посланник?

   Оно:  Я - Неведомое, то, что ты никогда не узнаешь. Можно сказать, для тебя Я - Ничто.

     Он:  Но Ты не тянешь на абсолютную Пустоту, раз решило со мной заговорить. Вообще, мне кажется, это моя болезнь водит меня за нос, называясь то Пустотой, то Неведомым.

   Оно:  Ты к Нам обратился и Мы стали говорить с тобой.
   
    Он:  Ну что ж, я Вас породил, я Вас и убью. Хотя, конечно, убить Пустоту и Ничто невозможно. Но я отберу у Вас имена, и Вы сами исчезнете в Самих Себе. 

    Оно:  А, вдруг, Мы всё-таки не болезнь, и другого шанса поговорить с Нами у тебя уже не будет? Вдруг, наоборот, твоя травма - просвет в неведомые глубины?

   Он:  Ага, значит всё-таки сначала была травма, а потом разговор с Пустотой.  То-то Вы такие словоохотливые.

    Оно:  С Пустотой ты говорил до травмы.

    Он:  Почему я должен Тебе верить?

    Оно: Не должен. Но доверься своему чувству.

     Он:  Чувства обманчивы.

     Оно:  Обманчивы комментарии к чувствам.

    Он:  Ладно, с Тобой препираться бессмысленно, но есть ли смысл говорить?

    Оно:  У Меня с тобой - нет, а у тебя со Мной есть.

    Он:  Почему же?

    Оно:  Повторяю, если ты не дюже понятливый, это твой единственный на всю вечность шанс прикоснуться разумом к тому, что ты никогда не узнаешь. Когда к тебе вернется память, ты забудешь о нашей встрече, но привкус останется, как сейчас у тебя есть привкус того, что ты когда-то знал себя.  Или, например, когда ты проснулся и не помнишь сна, но есть от него общее ощущение.

   Он:  А зачем мне это странное знание, которое я никогда не смогу применить?

  Оно:   Вот глупец! Чтобы попасть в цель, лучник применяет стрелу и лук. Но если бы не было тетивы, что создало бы в луке напряжение,  а стрелу отправило бы в полёт?

   Он:  Хватит, я понял. Ты хочешь подарить мне вкус небывалого восторга, и, в дальнейшем, его поиски придадут моему расслабленному разуму необходимое напряжение.

  Оно:  Не знаю, что придет к тебе, восторг или ужас? Расширишься или сожмешься, будет полностью зависеть от тебя. Твой разум двулик, как всё видимое и невидимое.

  Он:  Возможно, если бы он был тройственным, я находил бы себя и мир троичными?

   Оно: О, ты одним шагом стал ближе к истине. Правда, не буду говорить сколько ещё тебе их осталось, иначе расстроишься.

    Он: Квадриллионы?

    Оно:  Хуже. Впрочем тебе решать сможешь ли ты измерить круг вечности? Ведь можно сбиться в подсчетах, и тогда придётся начинать всё сначала.

   Он: Ты, как и я, любишь шутить над бесконечностью. Может Ты это я, но только второе или третье, четвертое или пятое? Такое, каким я когда-то стану или уже есть, а через мгновение - нет?

   Оно:  Всё правильно, тебе желательно как можно сильнее расшатать себя сомнениями, иначе не узнаешь хоть что-то обо Мне, не почувствуешь своего Центра.

     Он:  У меня складывается впечатление, что со мной говорит психотерапевт, и через свой бред я, иногда, слышу его голос.

   Оно: Хорошо, хватит с тобой нянчиться. 

Продолжительная тишина. Герой улыбнулся.

    Он:  Ты демонстрируешь мне сейчас ужас смертельного покоя?

   Оно:  Ха-ха-ха-ха-ха!

   Он:  Судя по Твоему хриплому смеху, мне надо начинать бояться?

    Оно:  Разве это был покой? Была глухая дрожь, немые крики, коловерть мрака. К сожалению, нет и не может быть таких образов, чтобы передать душу хаоса.  Твои сомнения - жалкий след её волнений.

    Он: Так Ты - посыльный хаоса? А я и смотрю, сначала Пустота начала заигрывать со своим бывшим узурпатором, теперь Ты, притворяясь Ничто, хочешь поведать мне Свою многообещающую тайну. Что, Цербер устал быть сторожевым псом? Он хочет отвязаться?

    Оно:  Такова природа Бытия, Его вдох это мир, выдох - хаос. Бытие периодами освобождается от своих иллюзий и становится Небытием.

    Он:  Ты хочешь сказать, что Небытие вовсе не Ничто, а хаос?  Получается, что хаос иногда успокаивается и на его остывшей поверхности рождаются новые миры, как на застывшей лаве острова жизни? То есть, у тех возможностей, из бесконечного числа других, которые оказались при остывании хаоса на его поверхности, появляется шанс, без помех, проявить себя?

   Оно: О да, Мой хозяин - хаос - разогревающий сам себя котёл идей. Периодами он остывает, и на его поверхности образуется, если можно так сравнить, жировая плёнка. Она упорядочена в некий временный мир и определена конечным числом вариантов, составляющих его идей. Реализуя себя, плёнка сама начинает разогреваться, и постепенно нагревает остывший в её основе хаос, доводя его до точки кипения. Мир сам, со временем, растворяет себя в хаосе, пробуждая его своей активностью. Таков вечный круговорот.

  Он:  Об этом я и сам догадывался. Докажи мне, что Ты не моя болезнь, расскажи о том, чего я действительно не знаю.

   Оно:  Мир, так или иначе, повторяет свою основу, за исключением тех идей, которые остались в бездне хаоса. Но суть происходящего всегда одна и та же. Поэтому в мире неизбежно есть намётки на неё.

   Он: Ага, Ты всё-таки продолжаешь ловко изворачиваться. Хорошо, тогда ответь мне, если у хаоса есть поверхность, выходит у него есть границы, а что за ними?

   Оно: За ними - Ничто.

   Он:  То есть Тебе и рассказать нечего?

   Оно: Да. Но могу показать.

 Мерный писк аппарата, фиксирующего сердечный ритм, сменился на сплошной. Больной закрыл глаза.  Лунный свет исчез вместе со звуком аппарата.
Занавес.

Конец второго акта.