Лалик

Я не сразу понял, что Катя меня бросила. Я как обычно сидел на кухне и ел макароны. Да, каюсь, грешен - готовить совсем не люблю. Но, собственно говоря, зачем? У меня же есть Катрин. Вернее, была.

Она влетела в мою святая святых и хлопнула рукой по столу. Глаза были бесноватые, а подаренные мной "Лалик Лямур" смешались с запахом чего-то алкогольного.

- Итальянец чертов! Опять они? Я для кого оставила "Нисуаз" в холодильнике?, - кипятилась моя девочка. - Для кого, я спрашиваю, макаронник, для кого?!
- Танк, выдохни. Салат твой я уже съел, спасибо, - отвечал я спокойно, с толком и расстановкой.

Со львами всегда так - им надо только дать время поорать и порычать, не встревая в споры, и они быстро затухают. Но в тот вечер успокаиваться она не хотела.

- Ты с кем так накачалась, Танкетка?
- С кем надо, - огрызнулась Катя.
- Я тебя спокойно спрашиваю, выдохни - и ответь мне также.
- С кем надо, я тебе сказала. Ты закончил есть?, - не дожидаясь ответа, выхватила она из моих рук тарелку.
- Поставь на место, прошу тебя.

Катрин меня будто не слышала. Тарелка с макаронами полетела в сторону мойки и с грохотом разбилась о ее бортик. Красные капли от кетчупа оставили следы и на ее платье василькового цвета, и на моей белой майке.

- Ты это что сейчас устроила, Танк? Испортила такую красивую вещь.
- Да срать на вещь, ты мне всю жизнь испортил, - закричала она, а я постарался впасть в дзен, пока не стало совсем поздно.

Катя Тонкова - личность выдающаяся во всех отношениях. Я никогда не думал, что внутри одной девушки может сочетаться характер Цербера, расчетливость старухи-процентщицы, гонор одесской бандерши со внешностью младшей сестры Моники Белуччи. Но именно такой и была Катя, которую я из-за фамилии и прозвал Танком.

Ее упорству можно было позавидовать. Мы идеально подходили друг другу. Она научила меня выражать собственные эмоции, а я ее - держать их в себе. На "Птичке" я купил для нее первую собаку и предложил назвать ее Боней. Танку понравилось.

Второй собаке, которую она подобрала у подъезда, придумывал имя тоже я. Так в нашем доме поселились Бонни и Клайд. В тот вечер они, слава богу, резвились на даче у моих родителей и не слышали всех криков на кухне.

Я вышел из дзена и пытался как-то парировать, но Танк меня не слышала.

- Год без работы, год! Тебе самому это не надоело?
- Вообще-то, Катрин, я делаю сайты на заказ. Я тебе тысячу раз говорил, что это можно и из дома делать.
- Да только деньги-то где? Что-то я их не вижу.
- Ты же знаешь, что у нас ремонт дома...
- О да, ремонт! Наш славный мальчик дает мамочке деньги на обои. Вали! Вали домой туда! К обоям своим!

Натянутая внутри меня струна, которая хоть как-то сдерживала эмоциональный мостик между моим разумом и сердцем, порвалась.

С олимпийским спокойствием я вышел из кухни, взял ключи от родительской квартиры, и покинул ее жилище. Она что-то кричала, распахнув дверь на лестничной клетке, но я уже не слышал мою пьяную девочку. Извините, просто пьяную девочку.

Попытки помириться после этого ни к чему хорошему не привели. Все закончилось кинематографично выставлеными перед дверью сумками с моими скромными пожитками. Мы поделили собак, она разрешила забрать мне Бонни.

Я словно вернулся в славные годы своего студенчества, когда мама ждала меня каждый вечер с готовым ужином и миллионом вопросов о том, как дела в университете. Я гулял по московским улицам в тотальном одиночестве и не хотел видеть никого из друзей.

Когда мимо меня проносились парочки на велосипедах, я страстно хотел подставить им подножку, а услышав где-то аромат "Лалика" - закрывал глаза и воображал, что Танк со мной рядом.

Вчера я видел ее в одном из винных ресторанчиков, когда брел в сумерках по Покровке. Она сидела с каким-то парнем с темной шевелюрой и смеялась, широко открывая рот. Я остановился на пару мгновений у окна, полюбовался ее руками с кучей браслетов, и двинулся дальше.

Через два дома от этого заведения меня встретил дождь. Летний, прохладный. Капли били по стеклам моих очков и мешали ориентироваться в пространстве. Нога попала в решетку от слива и я покачнулся. От полного падения меня спасла чья-то рука, оттянувшая меня назад.

- Вы в порядке?, - услышал я женский голос.
- Вроде бы да, - снял я с себя очки и попытался разглядеть ее.
В глаза сразу же бросилась копна рыжих волос.
- Не хотите выпить вина в честь моего героического спасения?
- Можно, - легко согласилась она.
- Через два дома от нас - чудесный французский ресторанчик, пойдемте!

В окне ресторана я вновь увидел Катрин, которая держала у своих губ бокал с красным вином. Я не понимал, что к ней чувствую, не понимал, зачем веду в это же место эту рыжую безымянную незнакомку, но этот летний дождь открыл мне глаза на одну простую вещь - ради тех, кто тебе дорог, стоит меняться.

Я кивнул Танку, когда прошел со своей спутницей вглубь ресторана, заметил ее вытянувшееся лицо, но больше ни разу за вечер даже не взглянул в ее сторону. Милую незнакомку звали Лизой, и мы проболтали с ней до закрытия обо всем на свете - начиная с творчества художников-передвижников, заканчивая загадками черных дыр.

Это был мой первый день, наполненный жизнью, с тех самых пор, как я стал "брошенкой". Понятия не имею, чем займусь я сегодня - и захочу ли я вновь увидеться с рыжей Лизой, но запах ее "Лалика" на подушке напомнил мне, что все-таки я живой. И умею чувствовать.

Я сразу понял, почему меня бросила Катя. Я как обычно сидел на кухне и ел макароны. Как обычно. Как обычно. Как? Обычно. Дождь второй день подряд атаковал Москву. Я сидел и ел макароны, размазывая кетчуп по тарелке. А потом взял и сам кинул ее в мойку.

Я уже не помню, попали ли красные брызги от соуса на мою майку. Я бежал под барабанящими по всему телу каплями с неба.

- Алло, Рыжая, ты где?
- И тебе привет! Подхожу к дому.
- Кофе есть?
- Только чай.
- Значит, куплю.
- У меня бабушка дома.
- Значит, куплю еще и торт.
Молчание.
- Алло, Рыжая?
- Да...
- Ждешь?
- Ждем.

10.04.2017 г.