Кто мой отец?

В почтовом ящике лежало письмо из Ярославля, где жила двоюродная сестра Люся. Марина надорвала конверт, вынула листок. “ Дорогая Нина!”- в недоумении перевернула конверт: да, адресовано дочери. Несколько секунд смотрела на письмо, не зная, что с ним делать. Почему Нине? -Какое-то предчувствие охватило ее, ноги стали ватными, руки задрожали. Стала читать дальше:” Ты спрашиваешь, кто твой отец?”
Вот оно - как током ударило! Словно и не было этих двадцати лет…
Всю ночь Марина не спала, ворошила прошлое, задыхалась от слез. Проснулся муж, включил ночник.
-Мариш, ты плачешь? Что случилось?
-Нет, ничего. Голова болит.
-Принести таблетку? Ну-ка, дай руку. Да у тебя пульс сумасшедший!
-Нет, нет, спи.Я сама…
Встала, вышла в другую комнату. Подошла к дивану, где спала Нина.
“Зачем тебе, дочка, знать, кто твой отец? И почему не у меня спрашиваешь, а у тетки, которую едва помнишь?”
Села за стол в кухне, стала вспоминать. Да, летом дочь ездила в Ярославль, гостила у Люси, с ее сыновьями ездила к бабушке… Кто же из родичей так постарался? И главное - зачем?
Весной 42 года Марине было восемнадцать лет, и она работала в мастерских при авиазаводе. Хорошенькая, с ямочками на щеках, хохотушка и певунья - такой увидел ее Михаил. Младший лейтенант оказался здесь в командировке- приехал  с несколькими однополчанами за новыми самолетами. Они пробыли несколько недель, и за это время  Марина и Михаил “спелись”, как подтрунивал ее дядька. И в самом деле, красавец Миша замечательно пел, танцевал, шутил, да так ухаживал за девушкой, что закрутился у них нешуточный роман.
Летчики на новых самолетах отправились воевать, и осталась на память Марине фотокарточка : черноглазый, кудрявый Михаил улыбался ей, словно обещал: “Ничего, Маринка, будем живы - увидимся!” Это были его последние слова на прощание.
Матери она побоялась сказать, что беременна, - сказала тете Марусе, родной сестре матери. Та ахнула, спросила:” Кто?” Марина только головой покачала:” Не скажу!” Тетка посмотрела на племянницу: исхудала, совсем прозрачная стала, круги под глазами, губы дрожат. “ Господи, сама же девчонка еще, а туда же…”
-Матери не сказала?
-Нет.
-Что делать будешь?
-Не знаю. Тетя Маруся, помоги!..Может, найдешь кого…
-Ты что это удумала?! И не смей грех на душу брать! А с Настеной я поговорю, не бойся. В конце концов, она мать, поймет.
Обнялись, поплакали, и на душе у Марины стало чуть легче. В будущее заглядывать не хотела, делиться ни с кем не решалась. Подружки замечали, что она погрустнела, замкнулась в себе, но в душу не лезли.
Мать после разговора с сестрой вошла в комнату, крепко взяла Марину за руку и держала , чтобы та не убежала.
-Нагуляла?
Марина молчала, опустив голову, кусала губы, но не плакала. Мать вздохнула, отпустила руку дочери, отвернулась и вдруг тихо по- бабьи запричитала:
-Ох, дурная головушка! Как растить-то будешь? Война ведь…
Помолчала, потом вполголоса спросила:
-От него-то хоть весточка есть?
-Нет,- глухо ответила Марина.
-Ну, ладно,- вздохнула мать.- Ничего, справимся.
               
                ***
Ниночка родилась раньше срока, весила всего два килограмма, и первые двое суток неясно было, выживет ли ребенок. Марине девочку не показывали, и она металась по коридору, хватала врача за рукав, умоляла пустить ее к дочке. Врач, хорошо знавшая семью Марины, удивленно разглядывала юную “мамашу”, которой было едва за восемнадцать, и в глазах ее был вопрос:” Понимаешь ли ты, девочка, каково тебе будет?”
Крестили Ниночку в сельской церквушке, крестной матерью стала тетя Маруся. Ее дочь Люся была младше Марины, и ее распирало от любопытства:” А где же папка Ниночки?” Марина показывала фотографию Михаила и уверяла, что папа приедет за ними, как только война закончится.
Молоко у Марины пропало через месяц, и пришлось купить козу с козленком, чтобы было чем подкармливать малышку, которая росла худенькой, но шустрой.
Марина продолжала работать, и все заботы о Ниночке взяла на себя крестная - тетя Маруся. Она привязалась к девочке, души в ней не чаяла, но Мариной была недовольна : та словно обрадовалась, что за дочкой есть кому присмотреть, и бегала по подружкам. Несколько раз тетка пыталась образумить племянницу, но та обнимала ее, целовала, чмокала Ниночку - и только ее и видели.
         
                ***
Война шла к концу, но самолеты были нужны еще и еще, и за ними приезжали летчики и техники. Каждый раз у

 Марины замирало сердце, когда новые командированные появлялись на заводе. Она искала среди них Михаила, но его не было, а спрашивать не решалась.
Когда за ней начал ухаживать Николай - молодой, но уже с проседью в волосах, очень спокойный, обходительный, даже стеснительный старший лейтенант, - она не скрывала, что мужа у нее нет, зато есть дочка...Но Николай был настойчив и однажды напросился в гости. Марина пожала плечами, но согласилась. Николай смущенно потоптался на пороге, осмотрелся, а когда к нему подбежала маленькая Ниночка, вынул из кармана шоколадку и протянул ей. Та радостно схватила плитку, потом взглянула на него и вдруг показала на фотокарточку:” Вот мой папа. А ты кто?”
Марина опешила, растерялась, но Николай улыбнулся:” А это я и есть, только вырос и загорел на солнышке”. Взял девочку на руки, чуть подбросил ее, а та неожиданно прижалась к нему и обняла за шею. Николай залился румянцем, посмотрел на Марину:
-Вот видишь, Марина, разве это не судьба?
Она медленно покачала головой и забрала упирающуюся дочку.
-Ты приехал и скоро уедешь…
-Подожди,- прервал он ее.- Если ты мне хоть чуточку веришь…
-Я больше никому не верю!
-А я все-таки вернусь за вами, вот увидишь! Ты только жди.
Николай писал длинные ласковые письма, присылал фотографии из Германии, где все уже шло к победе, обещал скоро приехать за своими “девочками”.
Марина ждала его писем, фотографию Михаила убрала с глаз и все думала, думала… Любила ли она Николая - она и сама не знала, но то, что это человек надежный, что он увезет их к себе на родину, в Краснодар, вселяло надежду, что в ее жизни наступит светлая полоса.
Из парашютного шелка тетя Маруся, обливаясь слезами, пошила блузку Марине, а Ниночке два платьица. “ Конечно, за Николаем она будет как за каменной стеной”,- размышляла она, хотя сердцем чувствовала, что Марина не забыла Михаила.” Ну, стерпится - слюбится, не она первая, не она последняя. А Николай и Марину любит, а уж Ниночку вообще дочкой называет”,- вздыхала Маруся.
В поезде Марина все учила дочку:
-Твою новую бабушку зовут зовут Маша.
-Маша? Нет, Маруся! - настаивала девочка.
-Маша, доченька, бабушка Маша,- терпеливо внушала Марина.
И когда они подошли к дому Николая и им навстречу вышла его мать, Ниночка в розовом платьице помчалась к ней с криком:
-Здрасьте, бабушка Маша!
Та прижала кудрявую головку к груди, заглянула в живые карие глазки:
-Ну, здравствуй, внученька!
Потом посмотрела на сына:
-Вот молодец! И жена, и дочка - готовая семья.
Подошла к Марине, обняла ее:
-Смотри, какую красавицу наш Николай отыскал! Добро пожаловать, дочка!
Так началась новая жизнь в большой и дружной семье мужа.
Николай мечтал о сыне, но у Марины случилась внематочная беременность, и после операции старый гинеколог напрямую сказал:
-Трубы мы перевязали, поэтому рожать самостоятельно она больше не сможет. Как вы, товарищ офицер, готовы? Или будете рисковать?
Николай помрачнел, опустил голову, но ответил твердо:
-Без нее мне не жить. А дочка у нас уже есть.
                ***
И вот теперь это проклятое письмо! Марина решил не показывать его дочери, а Люсе написать…потом как-нибудь.
Наутро Нина внимательно посмотрела на мать:
-Мам, ты что-то бледная очень.
Спазм сдавил горло, рыдания так и рвались наружу, но Марина только схватилась за край стола и выдавила:
-Ничего, пройдет. Тебе пора в институт, не опоздай.
Но вечером Нина опять всмотрелась в лицо матери, повторила вопрос:
-Мама, что-нибудь случилось? Ты сама не своя, молчишь все время.
Марина с трудом опустилась на стул, глубоко вздохнула и начала говорить, выталкивая слова, словно язык мешал ей.
-Что ты знаешь, дочка, о моей жизни?
-Не понимаю…
Дочь присела перед ней на корточки, взяла руки матери в свои, сжала их. Марина зажмурилась, набрала воздуха в легкие.
-Скажи, когда ты была летом у бабушки, вы ходили в гости к нашей родне?
Нина встала. Покраснела от шеи до лба, опустила голову, забормотала:
-Ой, мам, да дядя Толик напился и болтал ерунду всякую…
-Какую ерунду? - резко спросила Марина.
Голос дочери изменился, стал тверже:
-Ты хочешь знать, мама? Это важно?
-Да, важно.
-Ну, ты сама захотела, слушай.
Нина отошла к окну и встала так, чтобы мать не видела ее лица.
-Этот дядька смотрел- смотрел на меня и вдруг говорит:” Вот до чего же ты похожа на отца!”  А я-то знаю, что ни капельки не похожа, стала смеяться. Тетя замахала на него руками, мол, что ты несешь спьяну, а он свое гнет:” И волосы кучерявые, и глаза черные, и голос звонкий, певучий - ну, вылитый отец!” Тут уж и бабушка на него шикнула, он и ушел, а сам все время оглядывался на меня и пальцем грозил.
-И это все? - недоверчиво спросила Марина.
-Нет, мама. Меня это так зацепило, что я пристала к крестной...И она…
Нина замолчала. Марина задумчиво смотрела перед собой, сцепив руки под подбородком.
-Ну, что ж, теперь ты знаешь все. Я только не понимаю, зачем тебе надо знать, кто твой...биологический отец. Тебя вырастил и считает своей дочкой мой муж, которому ты стала больше чем родной…
-Прости, мама.
-Нет, теперь ты слушай. Скажи, дочь, ты хоть раз за свои двадцать лет почувствовала, что ты ему не родная? Нет. Это я с тобой строга, а он всегда тебя баловал, защищал, и я часто ругала его за это. То модные туфельки из Ташкента, то отрез на платье из Ленинграда, то сумочку...и так из каждого полета! И вообще неизвестно, как сложилась бы и твоя жизнь, останься мы с тобой там,откуда он нас увез.
Потом они обе плакали, обнявшись, пока не поняли, что с минуты на минуту должен вернуться домой Николай. И когда он появился в дверях, первой его встретила дочь:
-О, папка, привет!
-А что это у вас обеих глаза на мокром месте?
-Да мы тут к обеду лук резали, вот и прослезились, - засмеялась Нина, и Марина благодарно взглянула на дочь.
Ночью Нина долго не могла заснуть, вертелась, вставала, пила воду, снова ложилась. “ Нет, отец у меня замечательный!”- и с этой мыслью она провалилась под утро в сон.