Place des Vosges

Это мое самое любимое место отдыха, место для размышлений и мечтаний! Место, где я сосредотачиваюсь и настраиваюсь на новые проекты и просто любуюсь видами дворцов, которые окружают эту историческую площадь. Здесь моя голова наполняется самыми лучшими мыслями, рождаются новые идеи и планы. Здесь я вижу прекрасных людей, которые беззаботно прогуливаются по аллеям, и втайне им завидую. Никто этого не может представить, не побывав в этих памятных местах. Здесь все пропитано историей великой Франции, здесь нельзя быть просто так, не вспомнив все с самого начала, начиная от королей и кардиналов и, заканчивая теми же мушкетерами из романов Александра Дюма. Это просто сказка!
Когда я впервые приехал в Париж, сразу облюбовал это место. Площадь, окруженная со всех сторон красивыми зданиями, в которых когда-то жили правители великой республики и где вершились тайные интриги знаменитостей. Почему-то сейчас мне вспомнился именно Дюма со своими романами, и я представил, как он был прав, описывая в них эту страну и это место. Да-да, это та страна и то место, где в давние времена, именно по этой земле, прохаживались Людовик и Ришелье, где всегда горели любовные страсти и политические заговоры, ставшие знаменитыми на весь мир. Это то самое место, где делалась история великой Франции. Мне всегда казалось, что и воздух здесь совсем другой, особенный, исторический, пропитанный королевской знатью и духом великих людей, вошедших в историю всей Европы.
Я располагался недалеко от фонтана и наблюдал за парижанами, которые беззаботно прогуливались, и думал о них. Вид у них был обыденный, ничем не отличающийся от всех остальных людей, живущих в других странах. Но я видел их совсем другими, особенными, гордыми за свою страну и эти места. Среди них чувствовал себя каким-то возвышенным в их обществе, потому что впервые находился здесь, и все мне было удивительным настолько, что, казалось, я нахожусь в центре исторических событий.
Когда-то я думал, что французы — это особенные люди. Почему, не знаю, но впечатление у меня складывалось о них именно такое. На самом же деле это совсем не так. Они доброжелательные и отзывчивые, они свободные в своих решениях и знают о многом, что их здесь окружает. Знают это место и им гордятся. Они умеют отдыхать и работать, но самое главное — они ценят дружбу и чтят историю своей страны. Французы легко знакомятся и могут рассказать о многом, особенно человеку, который интересуется историей их государства.
Я купил газету и уселся на скамейке напротив фонтана, прислушался к его журчанию и почему-то сразу вспомнил Россию.
В последнее время мне не так часто приходилось там бывать, но воспоминания остались о ней навсегда. Каждый раз, когда я приезжал в Петербург, меня тоже несло на площадь. На Дворцовую площадь, к Зимнему дворцу.… Эта колонна с ангелом наверху.… Впечатляет! Я брожу по набережной Невы и представляю Сену. А здесь, во Франции, почему-то вспоминаю Неву.… Значит, скучаю и решаю, что на будущий год обязательно поеду в Петербург.
Москва мне не очень нравиться. Она слишком шумная и суетливая. Вечная московская расторопность, толкотня и все остальное сразу бросается в глаза приезжему человеку. Питер намного спокойнее, красивее и добрее, а тем более — это мой родной город.
В Париже я поселился в квартале Маре недалеко от площади Вогезов. Это самая старинная площадь во Франции. Здесь я несколько лет назад познакомился с одним стариком, который тоже любил эту площадь и постоянно тут отдыхал, посиживая на скамейке с газетой в руках часами. Он мне многое рассказывал об истории этих мест. Звали этого старика Тимео. Тогда ему было уже лет восемьдесят. Он почему-то всегда подсаживался ко мне и предлагал сигарету.
Я не отказывался от его угощения, и у нас завязывался разговор.
Старик Тимео сразу определил, что я не местный житель, а когда узнал, что я имею отношение к России, стал расспрашивать подробности о стране, в которой никогда не бывал.
После моего рассказа он вздыхал, некоторое время молчал и говорил:
— Французская земля отличается от всех других только тем, что она французская. В России тоже много интересного, но мне не дожить до того времени, когда дочь меня туда свозит. Она очень занятой человек, а надежд у меня больше ни на кого нет.
В ответ я улыбался, а он утвердительно кивал головой.
— Да-да, милый мой. Наша страна — сплошная история. Вот вы знаете, где сейчас находитесь?
— Конечно. Во Франции, в Париже, на площади Вогезов.
Он громко смеялся.
— Ничего вы не знаете. — Старик сидел некоторое время, молча, потом припоминал некоторые факты из истории, которыми мог бы меня удивить, и с наслаждением о них рассказывал. — Эта площадь повидала многое, начиная от Генриха IV и до Наполеона. Когда-то здесь было сплошное болото, и эту местность король подарил ордену тамплиеров. — Тимео взглянул на меня, понимая, что я слушаю его рассказ очень внимательно, и продолжал. — В ХIII веке эти места были осушены от болот и застроены. Тамплиеры быстро процветали и вызвали зависть у самого короля. Тот постарался не упустить этот момент и прибрал эти земли себе. Только потом здесь выросли эти здания, где вершилась вся история Франции, а может даже и всей Европы.
Его рассказы о Франции и самой площади меня до того увлекали, что я купил книгу по истории и тщательно стал ее изучать, чтобы при следующей встрече мог с ним даже поспорить.
К большому моему удивлению, Тимео однажды не пришел на следующую встречу. Я его долго ждал, но позвонить или как-то узнать, что случилось, у меня не было возможности. С тех пор я с ним больше никогда не встречался, хотя ходил на это место очень часто.
Теперь я и сам кое-что знал об этой площади, изучая купленную мной книгу, и мог даже поговорить с любым прохожим и рассказать об этих местах.
Сегодня у меня выдался свободный день, и я, не раздумывая снова отправился на площадь Вогезов. Хотя и был будний день, все места на скамейках оказались заняты, и я долго искал свободное местечко, чтобы посидеть и поразмышлять о своих планах на будущее и о жизни вообще. Я с надеждой поглядывал на то место, где обычно сидел с Тимео, и оно вдруг неожиданно освободилось. Несколько молодых людей встали и направились к выходу. Осталась только одна женщина с книгой в руках. Я поспешил туда и подсел рядом.
Она подняла на меня глаза и снова погрузилась в чтение. Я сидел молча, поглядывая по сторонам, в надежде увидеть старика. Так мы просидели некоторое время, пока женщина мельком не обратила на меня внимание.
— Да, быстро проходит жизнь, — задумчиво произнесла она как бы сама себе. — Я вас не знаю, но мне говорили кое-что, — продолжала она, уже обращаясь ко мне. Она сняла очки и закрыла книгу. — Эти места любил мой отец. Он всегда проводил свое одиночество именно здесь.
— Отец? — переспросил я.
— Да. Его звали Тимео.
От ее слов я даже вздрогнул.
— Когда-то я с ним была на этой площади, и он мне показал свое облюбованное местечко. Это именно эта скамейка. Он говорил, что отсюда все очень хорошо видно и что здесь он познакомился с одним интересным человеком.
— А где сейчас ваш отец? — поинтересовался я.
— Он недавно умер. Я его единственная дочь, которая достойно проводила его в последний путь. У него больше в этой жизни никого не было.
— Он никогда не рассказывал про себя, — припомнил я с сожалением. — Но он о многом мне говорил: об этой площади, об истории и Франции… Вероятно, он ее очень любил, и она для него что-то значила?
— Много лет назад именно здесь он познакомился с моей матерью, — стала припоминать женщина. — Потом они поженились, и он часто ее сюда водил, рассказывая о том, что здесь когда-то происходило.
— Он хорошо знал историю Франции? — спросил я.
— По профессии он историк и когда-то преподавал в университете, —продолжала женщина. — Для него прошлое страны всегда было превыше всего. В свое время он получил ученое звание и очень этим гордился. Отец написал много трудов, которые явились основой преподавания в университете.
— Он никогда мне об этом не рассказывал.
— Так это вы и есть? — удивленно спросила женщина, надевая очки и внимательно посматривая на меня. — Он как-то говорил, что на площади, на своей любимой скамейке познакомился с человеком из России. Значит, он говорил про вас? Вы и вправду из России? — удивленно спросила она.
— Да.
— И что же вас привело в нашу страну?
— Абсолютно ничего, — вздохнул я, и она заметила мое волнение. — Ничего, кроме работы.
— У отца всегда ее было много. Он никогда не успевал ее переделать, но старался, чтобы все было на своих местах и сделано в срок. Он издал несколько книг, которые стали полезными для людей, работающих в области познания истории государства.
Я с удивлением посмотрел на свою собеседницу, и она это заметила.
— Вы меня простите, если я выразился неправильно, но это действительно так. Я не очень хорошо знал вашего отца и мне он казался хорошим человеком, — признался я. — Он мне многое рассказал об этих местах, об истории страны и многое другое.
— Я добавить к этому ничего не могу, — ответила женщина. — Я работаю совершенно в другом направлении, но сюда почему-то меня в последнее время тоже стало тянуть. Хорошее место выбрал отец для отдыха. Здесь кругом одна история, без которой он не мог жить ни дня. Эти места для меня теперь стали, как память о нем.
Я сидел некоторое время в задумчивости, припоминая старика Тимео.
— Он вам больше ни о чем не рассказывал? — спросила она после долгого молчания.
— Нет. Больше всего он говорил об этой площади.
— У моего отца была интересная жизнь. Он всегда выделялся скромностью и мало о себе рассказывал. Его предки были великими людьми. Однажды он показал мне одну из своих рукописей, над которой трудился долгое время, и я была очень удивлена.
— Что это за рукопись? — Мне становилось интересно вести разговор с дочерью Тимео. Я чувствовал и раньше, что этот старик был каким-то особенным. Он был очень образованным, говорил немногословно, обдумывая каждое сказанное им слово. — Чем же он особенный и что за рукопись он показал однажды вам? Если это личное и семейное, то можете не говорить.
— Нет. Это совсем не личное. Он в своих трудах тоже упоминает свое происхождение. Корни его рода идут именно от короля Людовика ХIII, чью скульптуру вы здесь видите.
— Этого не может быть! — воскликнул я от удивления.
— Как бы вы не удивлялись, но это действительно так. Я не хочу припоминать, по какой линии он приходился Тимео родственником, но король имеет отношение к их роду. Отец никогда это никому не говорил, но в научных трудах им был кратко отмечен этот факт.
Для меня эти слова были открытием.
— Значит, он сюда приходил неспроста, — заметил я.
— Получается, что так. Он мысленно общался со своим предком. Людовик для него был превыше всего. История памятника королю Франции тоже окутана таинством. Известно одно — что только стараниями кардинала Ришелье в свое время этот памятник и был воздвигнут. В годы революции его переплавили. Через несколько лет, когда все утихло, его возвели вновь в мраморе. Парижане всегда отдавали долг королю, который в свое время сделал очень многое для страны. Потом мраморный памятник установили в музее, а на его месте выставили гипсовый, что вы видите сейчас перед собой. Он один в один с оригиналом.
Я был удивлен и начинал понимать, что об истории Франции я ничего не знаю.
— Это самое тихое место в Париже, — заметил я.
— Так и есть, — согласилась женщина. — Я в последнее время тоже стала сюда часто приходить. Теперь я понимаю отца. Он выбрал удивительное место для своего одиночества.
— Он был одинок в жизни?
— После смерти матери отец действительно стал одинок. Я его всегда пыталась как-то отвлечь от всего того, что у него было на сердце, но он мне сказал, чтобы я его оставила и занималась своими делами. Сначала я очень на это обиделась, но потом стала его понимать. В последнее время он изменился, замкнулся в себе и находил свое утешение только здесь, на площади Вогезов. Иногда я его не понимала, а теперь понимаю его тогдашнее состояние: лучшего места не найти во всей Франции.
Женщина снова замолчала, и я заметил, как она устремила свой взгляд на великолепный памятник короля, Людовика ХIII.

                Перевод с французского