Эпизоды Kettarey. Первый. Побег

    Из прошлого я выползала бегом на четвереньках… Что бы не увидели, что бы не догнали и от трусости.  Многолетние отношения с мужчиной, которого я любила, оказались худшим периодом моей жизни, а я все не решалась на разрыв, смирно сидела в «зале ожидания» собственного сознания пока ботинки 46-го размера размазывали остатки характера и былого жизнелюбия по заплеванному асфальту.

Максим не был алкоголиком, наркоманом или бабником – высшим из наслаждений для него было манипулирование людьми. Игра на чувстве вины, жалости, на несовершенствах эмоций и слов велась беспрерывно.
- Зая, ты ночью мёрзнешь?
- Нет, а что?
- Просто спросил. Нельзя?
И через пару дней мне покупают дорогущее одеяло с вышивкой серебряной нитью.
- Это не подарок!  Ты на прошлой неделе одеяло ночью перетянула на себя! Что ты молчишь? Не нравится? Не просила? То есть я такой хреновый, что сам не могу решить надо тебе одеяло или нет? Спасибо тебе за отличное настроение! Спи хоть под тряпкой!

     Сколько бы ни было во мне достоинств или недостатков – всё оборачивалось против, искажалось, пережёвывалось и вываливалось помоями на голову. А вот уже спустя пару часов зарёванную, икающую, охрипшую от оправданий, можно и наградить поглаживанием по спине. И простить. До следующей игры.
 
     У меня не было ни озарения, ни «конца терпению», инстинкт самосохранения включился или что другое, но ранним утром после очередной истерики я тихо ушла пока Макс спал. Молча, крадучись, разрушая все построенное мной за 11 лет, признавая, что труды во благо прекрасного совместного будущего – прах и тлен, прелые лохмотья грёз и надежд. 

     Весь день просидела в офисе на полу, благо была суббота - выходной, куря сигарету за сигаретой и уговаривая себя ни в коем случае не включать мобильник. Слезы так и не появились – я хрипела и выла, материлась и проклинала, но не плакала. А ближе к ночи приехала к единственному человеку, от которого можно не прятаться.
- Пусть он и племянник мне, но все же…. Мудак. - Тетка Яра проговорила медленно, зло, чего отродясь за ней не водилось -  И не надейся, что всё рассосётся само по себе. Ты сидишь передо мной в слезах-соплях и тебе хреново - ты рассталась. А утром Макс заезжал к нам на кофе, весел и счастлив. Он ни с кем не расставался. Так вот, девочка моя, если ты точно решила прекратить с этим мужчиной отношения – беги! В другой город. А лучше в другую страну. Меняй телефоны, работу, почту, прическу и беги.
- Ты только представь, что будет, если уеду. Его мама будет думать… - начала было я.
- А тебе, Ева, не чихать ли? Сами растили, пусть сами и нянчатся. За десять лет люди или, наконец, женятся, или разводятся уже! – Яра забрала у меня сигарету и сунула конфету.  - Тебе через два года будет тридцать! В тридцать из-за мужиков и любви не умирают, зато умирают от инфарктов. Бизнес ваш этот общий – уволь его. Подари! На тебе всё держится, ты архитектор, ты же по удалёнке можешь работать, заказчики тебя знают, а не его. Счет у тебя свой. Детей нет, имущества, по закону если, общего нет. Трусить и бояться не надоело? Не звони никому, не пиши, а я не проболтаюсь.

    Умела Ярослава пинка дать. Всего неделя ушла на сборы, переводы, брони, документы и договоренности. Я носилась по городу с тремя мобильниками и планшетом, планируя перелёты и стирая в социальных сетях личные профили. Малочисленные посвященные ставили ставки на то, хватит ли у меня сил и ума уехать или же я вернусь к Максиму. Я уехала, не оставив никому из проигравших ни контактов, ни ориентиров.
 
    Новая жизнь началась ещё в такси по дороге в аэропорт. Я панически боюсь летать, до дрожи в чреслах, до шепота: «мы все умрём». В каждый из полётов я утыкалась лицом в колени и уговаривала себя не вопить от паники и ужаса на весь салон. Теперь же я думала только об одном - сесть в самолёт и что бы меня не остановили. Я нервничала в «отстойнике», я вздрагивала от любого звука до тех пор, пока Фоккер не взлетел… А ожидаемая паника так и не подкатила к горлу.   Я улыбалась стюарду и забавному мужчине-соседу, что никак не мог удобно разместиться, мамаше с голосящим младенцем. Наконец-то я могла улыбаться просто так и абсолютно безнаказанно. А еще общаться с незнакомцами, выпить вина, и просто не быть виноватой. И быть свободной.