Гастарбайтер

Санжар, молодой человек из ближнего зарубежья, около года работающий на строительстве жилых домов, снимает с земляками однокомнатную квартиру на окраине города. Его друзья работают в разных местах и встречаются только по вечерам: каждый для себя готовит ужин — так уж повелось у них с самого начала, спорят о разной ерунде, потом выстраиваются очередью в душевую и ложатся спать…
Вечерами для Санжара начинается настоящий ад. Еще бы, когда восемь человек живут на небольшой площади, другого ожидать ничего не приходится. В душевую он специально старается пойти последним или поздно ночью, чтобы, вернувшись в комнату, уже не слышать и не видеть никого. Ему давно надоели их разговоры и споры ни о чем, мужские сплетни и пустые, ненужные мечты: где бы найти женщину и разгрузиться для своего удовлетворения. Каждый из живущих мечтает по-своему, и ладно бы про себя, так они все вслух высказывают свои бредни, а потом смеются, как ненормальные, над своими же рассуждениями. Иногда Санжар их даже ненавидит, хотя все они из одного селения, но заткнуть их нельзя: по мусульманским законам, недопустимо перечить старшим.
Хозяин квартиры не против проживания такого количества человек, имея с них хорошие деньги.
Санжар работает на стройке и приходит домой позже всех, смертельно уставший, в надежде на отдых.
«Какие же вы идиоты, — думает он, глядя на них, сидя в углу. — Вам бы дома лясы точить, а не здесь. Вы стали, как бабы, или даже хуже. Работники из вас никакие, а денег хотите заработать и на дом, и на машину…».
Он сидит в углу комнаты на корточках и наблюдает за своими земляками, которые спорят, громко смеются, а иногда даже и ругаются, если не сходятся во мнениях. Все ложатся спать поздно: делятся своими впечатлениями о прошедшем дне и долго вспоминают родные края за ужином и чашкой чая.
Предусмотрительный хозяин установил своим постояльцам два маленьких холодильника для хранения продуктов и один небольшой стол на кухне, поэтому обедать всем приходится в разное время.
Санжар садится к столу позже всех, когда никого уже нет. Он ест медленно, просушивая одновременно только что вымытую голову, и прислушивается к пустым разговорам друзей, доносившимся из комнаты.
— Отрываешься от коллектива, — говорят земляки. — Ты какой-то нелюдимый. Таких у нас не любят. Живем на чужой земле, поэтому и делимся друг с другом разными новостями. А ты тихоня, и мы тебя иногда не понимаем.
— Какой уж есть, — отвечает он и продолжает ужинать.
Спит он около стенки, под окном, где постоянно дует из щелей в раме. Он укрывается с головой, чтобы не продуло за ночь, и чтобы меньше слышать их пустую болтовню.
Утром он встает тоже раньше всех, чтобы спокойно привести себя в порядок, выпить чай и незаметно ускользнуть на работу. Хорошо, что с ним никто из земляков не работает. Для них это трудная работа — то ли дело в магазине грузчиком или где-нибудь подсобником. Никакой ответственности: где посидел с часок, где прилег, главное, чтобы начальник не увидел.
Такая бытавуха Санжару давно уже надоела, и он неоднократно задумывался о приличном жилье с элементарными удобствами.
Долгое время он относился ко всему равнодушно. Среди всех он самый спокойный и рассудительный человек, всегда успокаивает разгорячившихся земляков, когда их споры заходят далеко за пределы разумного, зная, что если они разбегутся или их, выгонит хозяин, то ему одному эту квартиру не потянуть. Его это всегда настораживало, и он старался улаживать любые назревающие конфликты в самом их начале, за что выслушивал множество претензий. Но он терпел и делал вид, что они всё делают правильно.
В выходной день Санжар уходит из дома, чтобы не находиться в пропахшей потом квартире. Свои документы на пребывание в чужой стране и на работу он сделал вполне официально и не боялся, если его остановит где-нибудь в городе полиция. Земляки же их сделали, кто, как мог — подешевле и побыстрее, за что т имеют постоянно проблемы. Здесь он впервые убедился, что уж пусть будет дороже, но законно — это лучше, чем дешево и сердито.
После зарплаты он уходил в город, чтобы зайти в банк и перевести деньги на родину, где у него осталась старая мать и трое младших братьев, потом идет в центр отдохнуть: посидеть в парке или побродить по набережной, успокоиться от домашней суеты и забыть на время ненавистные голоса своих земляков.
Возвращался он под вечер, готовил себе ужин, потом ложился на свое место к окну, надевал наушники и включал плеер, чтобы не слышать очередные разборки.
Санжар не признавал эту компанию, но в его положении выхода другого не было. Он не привык так жить и думал, как бы сменить место жительство или вообще определиться в этом городе основательно и надолго.
Ему легче было уйти к ребятам по работе и жить в вагончике на стройке, чем обитать здесь со своими земляками, но он не решался на такой поступок. Все думал, что неправильно поймут и начнут осуждать — односельчане все-таки. Начнутся на родине разговоры, и мать будет все это выслушивать. Он этого категорически не желал и поэтому терпел.
Соседки-старухи вообще смотрели на этих приезжих с недоверием, и он не был исключением. Это он замечал, и ему становилось обидно, что его считают человеком второго сорта. Ему хотелось все перевернуть в своей жизни и жить наравне с остальными, коренными жителями, пусть не насовсем, но хотя бы на время.
Санжар всегда вежливо здоровался с соседями и проходил мимо, чувствуя, как в его спину устремлены недоброжелательные взгляды.
Сегодня ему хотелось побыть одному и подальше от съемной квартиры, от своих земляков и от всего того, что он терпит на протяжении всей недели. Он ушел далеко, в другой район, а когда уже совсем стемнело, медленно двинулся в обратную сторону. Сегодня он был доволен своей прогулкой, хотя и сильно устал.
Соседка средних лет, которую Санжар знал хорошо, увидела его сидящим на скамейке у подъезда, подошла и присела рядом.
— Ты чего тут один? — спросила она.
— Воздухом дышу, — ответил Санжар.
Она закурила.
— А я только с работы, устала, как шавка. Муж, наверное, заждался, опять будет бурчать.
— Видел я его, нормальное у него настроение.
— Значит, опять выпил, — решила женщина.
Санжар покачал головой.
— Зря ты на него так. Он был совершенно трезвый.
— Это тебе так кажется. Я его изучила за десять лет совместной жизни досконально.
Санжар пожал плечами.
— Не надоели тебе земляки? Вот смотрю я на тебя, ты такой видный, симпатичный парень, не то, что те, кто с тобой проживает. Колхозники какие-то.
— Да нет, пока не надоели, — вздохнул молодой человек.
— Часто слышу у вас ругань, — призналась она.
— Пусть ругаются, богаче будут, а я музыку всегда через наушники слушаю или вообще из дома ухожу.
— Значит, надоели, — сделала она заключение.
— Ну и что? — спросил Санжар. — Что от этого изменится? — Он взглянул на соседку и усмехнулся.
— Определяйся, город огромный, общежития есть. Ты парень спокойный, толковый, сразу видно.
—Ну, в общежитие мне не попасть — это точно. Снимать одному комнату смысла нет: все деньги туда уйдут. Может, еще годик потерплю, да и вернусь домой.
— А что дома? Работы нет, ты же сам как-то рассказывал мне об этом. Родные на тебе одном и держатся.
— Это точно, — задумчиво проговорил Санжар.
— Вот и думай.
— Нечего думать, работать надо. Хотел взять кредит, а оказывается, нам не дают — мы не граждане вашей страны.
— Машину хотел купить? — поинтересовалась соседка.
— Какая машина, ноутбук хотел.
— У тебя же наверняка на работе есть знакомые из местных, может, они помогут?
— Ерунда какая-то, — засмеялся молодой человек. — Кому это надо?
— Может, ты и прав, — согласилась женщина. — А гражданство принять не пробовал?
— Вы вообще, о чем говорите? Кто мне его даст? У меня что, здесь родственники есть, или как? Да и родня неправильно поймет. У нас так не положено.
— Ну, не знаю, как у вас положено — не положено, а люди как-то делают и устраивают себе жизнь. Я просто знаю один случай, когда молодой человек получил гражданство. Со временем, конечно, не сразу, но получил. Он стремился к этому, долго искал варианты, и, представляешь, у него получилось.
— Что, здесь, у вас?
— Да. Он женился на местной, и ему выдали паспорт. Не сразу, но выдали. Теперь кум королю! И работа достойная, и отношение к нему другое. У него теперь два паспорта, а самое главное — у него работа с хорошим окладом. Он на равных с нашими находится. Молодец!
— Как это?
— Ну, как, взял и женился.
— У меня там мать и братья, я так не смогу. У нас Аллах!
— Ну и что? Я же говорю, два паспорта у него. Он и туда ездит, и здесь живет. Вашего Аллаха он не обидел, а сам устроился. Теперь какие-то планы грандиозные вынашивает.
— Машину купить?
— Да есть у него эта машина уже давно. Он о будущем думает.
— У него что, здесь семья?
— Да нет у него семьи. Что ты заладил — семья да семья… Он зарегистрировался с одинокой теткой, заплатил за это ей деньги, а сам живет на квартире, как и ты, но живет один, и на все у него теперь хватает. Он и своим помогает, и себя обеспечивает, и думает о перспективе. Теперь он может все, он стал нашим гражданином, понимаешь? Я слышала, что у него в плане продать все там, на родине, и перевезти свою родню сюда. Теперь он имеет на это право.
— Мои не поедут, — признался Санжар.
— Да у тебя и паспорта пока нашего нет, — согласилась соседка, поднимаясь со скамейки. — Зато потом и твои родственники могут стать здешними гражданами, если у вас действительно там так все плохо. Понимаешь, будет двойное гражданство. — Она направилась к подъезду, но Санжар ее догнал.
— И сколько это стоит? — спросил он.
— Не помню. Он вроде договорился за десять тысяч долларов.
— Ничего себе! У меня столько нет, — с сожалением удивился молодой человек и почесал затылок.
— И у него не было. Родственники на перспективу помогли, заняли, правда, он не сказал для каких целей, иначе не прислали бы. У него все получилось. Он сделал все правильно и давно со всеми рассчитался.
— Это надо там что-то продать, чтобы были такие деньги, а у нас, кроме дома, ничего нет.
— А здесь, зато будет совсем другая работа и зарплата. У нас гастарбайтеры только мало получают. Думай, парень! Ну, я это так, — махнула рукой соседка. — Иди домой, отдыхай.

В этот вечер Санжар долго не мог уснуть. Он прокручивал этот разговор в голове уже несколько раз и мечтал, погружаясь в неисполнимые желания, потом надел наушники, чтобы не слышать болтовню земляков, но музыку на этот раз включать не стал, лежал и продолжал думать о недавнем разговоре.
Утром он встал, как обычно, рано, но совсем не отдохнувший — все размышлял и прикидывал… Выходило очень неплохо, но надо было идти на работу, и он решил еще как-нибудь встретиться с соседкой, чтобы поговорить на эту тему. Он быстро оделся и ушел, чтобы не опоздать.
«В выходной позвоню домой, — решил Санжар. — Поговорю с матерью, что она скажет».

Мать была очень удивлена, допытывалась, не встретил ли он себе девушку, которая ему понравилась, и не решил ли на ней жениться.
— Нет, мам, не до девушек, пахать надо. — Он ей все подробно объяснил и почувствовал состояние матери на другом конце провода. Естественно, она была против и запретила сыну даже думать об этом.
— Ты на кого нас хочешь оставить? — заволновалась она. — Мы без тебя здесь пропадем.
— Я же вас не бросаю, — пытался успокоить ее Санжар. — У меня будет хорошая работа и зарплата совсем другая. Это будет просто фиктивный брак.
Мать было не переубедить, и Санжар уже пожалел, что рассказал ей об этом, но эта идея его так увлекла и не выходила из головы, что он решил прицениться, во что это ему обойдется на самом деле, если подвернется такой вариант. Самое главное, надо было найти еще такую женщину: не каждая и согласится, но попытаться стоило. На девушек рассчитывать не приходилось — у них свои парни и свои планы.
Вечером он снова дождался соседку у подъезда и засыпал ее вопросами.
— Есть у меня одна тетка на примете. Ей пятьдесят лет. Живет с больным сыном, и ей очень нужны деньги. Хочешь, я с ней поговорю. Только о цене ты будешь договариваться сам, если она на это еще пойдет.
Санжар согласился, и соседка пообещала на днях сообщить ему результат.
Через два дня она сама позвонила им в квартиру и вызвала Санжара на разговор.
— Она, в принципе, согласна, — сообщила соседка. — Тебе надо с ней обязательно встретиться. Вот ее адрес. Это здесь недалеко. Но она женщина со своими причудами и фокусами, иногда может и выпить… Да тебе какая разница, не жить же с ней. Как с ней будешь договариваться, я не знаю, но это для тебя пока единственный шанс.
На следующий день Санжар с ней созвонился и пошел на встречу.
Ему было до того неудобно, что он хотел развернуться и уйти, но рука сама потянулась к звонку. Он растерянно вытер вспотевший лоб и оглянулся назад, чтобы уже покинуть это место, как вдруг дверь перед ним распахнулась, и он увидел стройную пожилую женщину, которая выпроваживала гостей из квартиры. Она была немного навеселе, много смеялась, но, заметив молодого человека, взяла себя в руки.
— Это ты мне звонил? — спросила она.
Санжар молча, кивнул головой.
— Заходи, поговорим. — Она провела его в квартиру и усадила за стол. — Выпьешь?
— Можно немного, — согласился Санжар, хотя никогда не пил. Другого варианта у него не было, чтобы начать разговор и подвести его к самому главному. Он не хотел испортить ей настроение, понимая, что пришел не вовремя и с очень странным предложением.
— Это ты мне в мужья набиваешься? — спросила она. — Мне тут про тебя одна знакомая говорила. Значит, вот ты какой… А ты ничего, хорошенький. Но запомни, на квартиру ты прав никаких иметь все равно не будешь.
— Да она мне и не нужна, — ответил смущенный молодой человек.
— И жить тебе придется в другом месте.
— Это понятное дело.
— Я могу с тобой зарегистрироваться —так сделала одна моя знакомая, — но только на год. Этого времени тебе хватит, чтобы сделать все документы. Если мне ты очень понравишься, то продлим наши отношения. Тебе же наш паспорт нужен, я правильно понимаю?
Санжар кивнул головой.
— Что, у вас там совсем плохо? — жалостно и с сочувствием поинтересовалась женщина.
— Ничего нет хорошего и работы тоже.
— Понимаю, понимаю. И еще… вот мои условия — восемь тысяч долларов и коммунальные услуги пополам. Ты как, потянешь? Давай еще по одной, — предложила она.
Они выпили еще немного.
— Я должен позвонить своим и все рассказать. А дешевле?
—Ты как на базаре. Сколько хочешь?
— Откуда мне знать? — смутился Санжар, чувствуя, что женщина может пойти на уступки.
— Тогда так: пять тысяч. Мне просто деньги очень нужны. Регистрация за твой счет, и раз в неделю будешь приходить ко мне исполнять свой супружеский долг.
Санжар покраснел от такого предложения.
— Мне все равно надо будет позвонить.
— Насчет супружеского долга?
— Нет, насчет денег.
— Хорошо, звони! Я тебя не тороплю. Может, найдешь другой вариант, я не против.
Она проводила его до выхода и распрощалась.

Санжар вышел на улицу, чувствуя, как у него трясутся ноги. Он был ошеломлен ее предложением, но цена его устраивала, и он уже знал, где можно занять такие деньги.
«Потом возьму кредит и рассчитаюсь, — подумал он. — А вот супружеский долг.… Это сложно… Я же мусульманин.… А, впрочем, все мы люди-человеки.… Но мать не должна об это знать. Уж этот год я как-то выдержу!»
Он в уме перемножил недели на месяцы, и получилось, что выполнять супружеский долг придется раз пятьдесят за год, не меньше.
«Вполне реально, — думал Санжар. — Пусть будет это моей тайной. Выдержу. Зато в будущем у меня будет все…».
Больше он матери звонить не стал, а вышел прямо на своего дядю, который его очень любил. Он был всегда при деньгах и мог втайне занять их на любой срок.
Только сейчас Санжар вспомнил, что даже не узнал, как зовут ту самую женщину, загрузившую его такими обязательствами.
На следующий день он решил позвонить ей и сообщить о своем согласии.
— Вот и хорошо, — сказала она. — Меня, кстати, зовут Анной, —представилась женщина сама молодому человеку.
— Тетя Аня, я разузнаю, как все оформить, и с вами встречусь, — сказал он. — Дело времени.
— Я тебе не тетя Аня, а просто Анна — это раз.… Второе — все узнай и сообщи мне. Деньги отдашь при регистрации, если что надумаешь или передумаешь, тоже звони. Я должна знать все.
Через неделю деньги были уже у него на руках. Ему пришлось заплатить, чтобы ускорили дела в загсе, где и назначили ближайший день регистрации. Теперь все могло решиться за двадцать дней.
Санжар не звонил матери, но она, встревоженная последним разговором, написала ему письмо.
«Дорогой сынок! Ты чего выдумал? Зачем ты хочешь нас покинуть, меня и своих братьев? Мне одной после смерти отца очень тяжело. Хорошо, что ты еще нам помогаешь. Твой младший брат тоже собирается ехать на заработки и хотел, чтобы ты помог ему устроиться. А тут эта новость. Зачем тебе эта девушка, она тебя обманет. Бросай все и возвращайся домой. Здесь все твои знакомые и родственники. Здесь растет твоя племянница, ей уже пятнадцать лет. Все интересуются, как у тебя там дела? Смотри, чтобы не было проблем, народ ведь разный бывает, особенно если это связано с деньгами. Если у тебя там совсем плохо, то приезжай, вместе не пропадем…».
Санжар сидел на лавочке и уже в десятый раз перечитывал это письмо, понимая, что где-то мать была и права, но она не знала дальнейших его планов, а он не торопился ее в них посвящать.
На работе у него очень даже неплохо все складывается: недавно поставили бригадиром среди своих же земляков, и Санжар этим гордился. Однажды он поделился своими планами с прорабом. Тот, мужик рассудительный, идею о регистрации поддержал, но предостерег, как и мать, а насчет гражданства одобрил, пообещав ему в дальнейшем хорошую работу за его старания и организаторские способности.
— Но паспорта мне по-другому не получить, — сказал Санжар.
— Понимаю, поэтому ничего сказать не могу, — ответил прораб. — Девушка хоть ничего?
— Нормальная, — соврал Санжар.
— Тогда действуй!
Молодой человек воодушевился напутствием и ждал дня регистрации. Он уже познакомился с сыном своей будущей, так сказать, жены и был от него не в восторге, но, понимая, что с ним ему не жить, этим себя и успокаивал. Это был пацан шестнадцати лет, дурной, как пробка. У него что-то с психикой не в порядке. То пристает, то отвергает все — редко бывает адекватным.
— Теперь ты будешь моим отцом? — как-то спросил его сын Анны.
— Каким еще отцом? У тебя с головой проблемы?
— Папаша… — сквозь зубы процедил сын. — Ты теперь можешь меня воспитывать, конечно, если у тебя это получится. А то я за тебя сам возьмусь.
— Я вижу, вы нашли общей язык, — сказала Анна. — Санжар с нами жить не будет, успокойся. Будет только приходить иногда.
— Может вообще не приходить, — пробурчал сын.
— Прекрати, дорогой. Здесь решаю я, — твердо заявила Анна. — Ты бы лучше помолчал. Я одинокая женщина…
— И тебе нужен мужчина, да? Какой он мужчина, да еще и нерусский. Нашла же на свою голову…
— Теперь я тебя смогу усиленно лечить, чтобы ты стал нормальным человеком, — радовалась Анна. — У нас появятся деньги!
— Я стану нормальным тогда, когда ты прекратишь все свои невероятные задумки воплощать в жизнь.
— Дурачок, это же ради тебя.
— Ради меня? Это как?
Анна не стала ему ничего больше объяснять, улыбнулась расстроенному этим разговором Санжару и, уточнив вопрос с днем регистрации, проводила.

Санжар был не в себе. Он шел в сторону своей съемной квартиры и не желал больше вспоминать этого придурка. Своих сожителей он тоже не хотел видеть: их споры и выяснения отношений ему давно надоели. Теперь голова его была занята совершенно другим.
«Может, остановить всю эту карусель? — думал он. — Еще этот дурачок, сын ее.… А она сама? Чем больше я ее узнаю, тем больше начинаю бояться. Но нет, неудобно… и дядя деньги выслал, и все оговорено… Черт с ней, будь что будет, но я поднимусь. Я согласен каждую неделю ее обслуживать, но это всего год. Ерунда, лишь бы ее сынок ко мне не приставал. Она его так любит и готова выполнить его все сумасшедшие требования. Тоже какая-то неадекватная…».
Санжар лежал на своем месте у окна, надев наушники, и наблюдал за земляками. В очередной раз он убеждался, что принял правильное решение, и уже не хотел думать ни о чем другом.
«Еще придете ко мне на работу устраиваться, — размышлял он. — Как же так, ребята с одной республики, земляки — и так ненавидят друг друга. Ничего, год потерплю, а там определюсь и с ними расстанусь навсегда. Пусть дальше сами грызутся».
На работе он снова поделился с прорабом своими делами. Прораб был для него одним из лучших товарищей, поэтому Санжар ничего от него не скрывал, кроме тех отношений с Анной, которые должны были вершиться по договору, что они заключили. Об этом ему было говорить противно и стыдно.
Настал день регистрации — это была пятница. Санжар заранее отпросился с работы, надел все самое лучшее, что у него было, купил небольшой букет цветов — все же регистрация, заехал за Анной, которая тоже вырядилась, и она, прихватив своего сына-полудурка, уехали на регистрацию. Там к ним присоединились знакомые Анны, которые выступили в роли свидетелей при регистрации, и их расписали.
Теперь Санжар имел некоторые внушительные бумаги и свидетельство о браке, по которому мог когда-нибудь получить гражданство. Рассчитался он с Анной уже дома. Она, веселая и удовлетворенная сделкой, отправила сына в магазин, сама накрыла на кухне стол, и вдвоем они сели отметить это событие.
Анна напомнила, что через год с ним разведется и выпишет из квартиры. Напомнила также о супружеских отношениях и ждала его в следующую субботу вечером к себе.
Санжару пришлось еще много побегать по инстанциям, чтобы до конца оформиться и подать заявление на получение нового паспорта.
Больше всего его пугала предстоящая встреча в конце недели. У него никогда еще не было столь близких отношений с девушками, а тут сразу женщина с опытом и в возрасте… Ему было страшно.

В субботу вечером, перед тем, как пойти к ней, он прочитал молитву, вышел на улицу и пешком направился к Анне. Времени было еще много; завтра выходной, и, по всей вероятности, он останется у нее. Эта баба его так просто не отпустит. Он вспоминал ее жадные взгляды во время последней встречи, и его тело начинало дрожать.
— Да простит меня Аллах, — прошептал он и позвонил в дверь квартиры.
Анна, заметно подвыпившая, открыла.
— Я знала, что ты придешь, — сказала она, широко улыбаясь, но Санжару эта улыбка показалась отвратительной. — Есть будешь?
— Нет, — отказался Санжар.
Ему было неприятно здесь все, и он хотел, как можно быстрее покинуть эту квартиру.
— О, папик пришел!— Появился в коридоре сын и ехидно улыбнулся. — Будешь обижать мою мамочку — я с тобой поругаюсь, — предупредил он. — Я, когда расстраиваюсь, то становлюсь психом.
— Я это давно заметил.
— Смотри, папаша, — погрозил он пальцем.
Санжар не обращал на него внимания, прошел в комнату, сел на диван и уставился в телевизор.
Анна принесла недопитую бутылку водки и две рюмки.
— А мне?.. — заныл сын.
—Тебе еще рано, — отрезала она. — У тебя и так со здоровьем плохо. Пей лучше лекарство.
Она подсела к Санжару и поднесла рюмочку.
— Выпьем за нашу первую брачную ночь, — торжественно сказала она.
Санжар вздрогнул и в этот миг почему-то подумал, что женщина, давно живущая без мужчины, всегда неуправляема в своих желаниях, поэтому настраивался на самое отвратительное в своей жизни.
— Иди в свою комнату, — прогнала она сына. — Иди и готовься ко сну.
Анна отправила его, а сама полупьяными глазами всматривалась в смущенное лицо Санжара.
— У тебя была когда-нибудь женщина? — допытывалась она.
— Нет, — ответил покрасневший Санжар, отводя смущенный взгляд в сторону.
— Значит, мне предстоит тебя всему учить? Или кое-что ты уже умеешь? Что за женихи пошли в последнее время, ничего не могут!
— Кое-что умею... — ответил уже подвыпивший молодой человек.
— А надо уметь не кое-что, а все, — зашептала она ему в ухо и полезла обниматься. — Не волнуйся, муженек, я тебя научу.… Если у тебя что-то не получится, надейся только на меня. Я баба опытная, прошла курсы молодого бойца, еще когда тебя не было на свете, не волнуйся. А для начала иди в ванную и хорошенько помойся. Ты ведь с работы. — Она дала ему большое махровое полотенце и пошла, успокаивать своего придурка.
Уже из ванной Санжар слышал, как она с ним ругалась. Сын тоже не уступал — видимо, снова что-то заклинило в его голове.
Когда он вышел, Анна все еще была у сына в комнате и орала, чтобы тот успокоился, потом вышла и закрыла за собой дверь.
–— Вот идиот! — воскликнула она. — Все не угомонится. Ему все интересно. Придется подождать, пока он успокоится и уснет. А ты чего одетый? Я же специально тебе дала большое полотенце. Уже и кровать приготовила.
— Пусть уснет, неудобно, — взволнованным голосом сказал Санжар. — У вас и дверь не закрывается?
— Он сюда не зайдет, — заверила Анна. — Я пойду его еще раз успокою, а ты раздевайся и ложись.
Ее голос был приказным, и Санжар не посмел ее ослушаться.
Анны не было минут двадцать, а когда она вернулась, то увидела, что Санжар все еще сидел на диване, обвернутый в полотенце по пояс, и смотрел телевизор.
— Ничего, привыкнешь, — вздохнула Анна, наливая еще водки. — Этот дурак не скоро успокоится. Надо ему купить каких-нибудь сильных успокоительных. Я на него внимания не обращаю в последнее время. Он будто взбесился. Представляешь, может раздеться, ходить голым по квартире и приставать ко мне — все, что угодно! Наградил же меня бог таким чудом! Так что ты не обращай на него внимания, будто его здесь и вовсе нет.
— Я так не могу, — ответил Санжар. — Он, наверное, ревнует?
— Он этого не понимает, он дурак. Его порой лучше не трогать. Пусть творит, что хочет.
Санжар в недоумении посмотрел на Анну и вздохнул. Он, молча, взял со стола рюмку и выпил для большей уверенности еще водки.
— Он же и зайти может? Почему вы замок здесь не поставите?
— Хочешь, чтобы он двери выломал? Не надо мне этого. Лучше пусть стоит в углу и дрочит. Я к этому уже привыкла. Ну, а у тебя здесь что, муженек? — полезла она рукой под полотенце.
Санжар весь задрожал от ее прикосновений. Он с тревогой поглядывал на дверь и на Анну.
— Хорошенький какой, — шептала уже пьяная Анна, пытаясь возбудить молодого человека. — Ну, ты что, совсем растерялся? Все выбрось из головы и расслабляйся.
Она расстегнула свой халат, и Санжар увидел превосходную для ее возраста грудь.
Анна убрала полотенце, и Санжар сидел теперь перед ней совершенно голый.
—  У тебя действительно не было женщин?
— Нет.
— Ну и зря. С такой прелестью, что у тебя, они потеряли очень многое, а я нашла. Ха-ха-ха!
Анна положила Санжара на спину и стала целовать его грудь и шею.
Санжар услышал, как скрипнула дверь в соседней комнате, потом послышалась возня уже за их дверями.
— Успокойся и не обращай внимания, — шептала Анна. — Если у тебя не было до сих пор женщин, значит, мне выпала участь тебя обучить всему тому, что ты не умеешь.
Санжар чувствовал, что за ними наблюдает ее сын, но уже так расслабился, что не обращал на это внимания.
Анна долго не выпускала Санжара из своих объятий, не обращая внимания, что он уже громко стонал. Потом она подняла голову и взглянула ему в лицо.
— Ну и как?
Санжар улыбнулся.
— Я тебя еще многому научу, так что готовься, — сказала она. — Я баба опытная, а ты парень молодой и перспективный.
Эти ласки растянулись не меньше, чем на час. Санжар уже изнемогал и еле сдерживался от желания удовлетворить все потребности Анны. Только сейчас Санжар заметил, что дверь приоткрыта и на них смотрит ее сын.
Анне было безразлично, что тот вылупил на них глаза. Она пронзительно стонала, прижимая к себе тело молодого человека.
— Чего уставился? — спросил Санжар, не выпуская из своих объятий его мать.
— Ничего. Может, мне интересно, как получится мой братец, — ехидничал тот.
— Учись, балбес, как надо все делать, — произнес Санжар и чуть со смеху не подавился от собственных слов.
— Я и без тебя это умею. Я смотрю, как ей хорошо.
— Смотри, смотри… и учись.
Анна открыла глаза.
— Тут твой пришел, смотрит на нас во все глаза.
— Да и черт с ним. Не обращай на него внимания, завтра он все забудет.
— Нравится? — Санжар снова взглянул на ее сына.
— Ничего, — протянул тот.

Санжар проснулся рано утром, взглянул на спящую рядом Анну и тихо толкнул ее в плечо.
— Мне пора, — сказал он и поднялся, стал собираться.
— Ну, ты муженек, даешь, — восхищенно призналась Анна, наблюдая, как он одевается. — Вы все такие, азиаты, горячие?
— Почти.
— Может, поешь на дорожку? — спросила она.
— Нет, спасибо, я уж дома. Через неделю встретимся?
— Как договаривались. — Анна накинула халат и пошла его провожать. — В следующую субботу, — напомнила уже на ходу она.
Санжар вышел на улицу, нащупал в кармане документы и поспешил на свою съемную квартиру.
«Еще сорок девять раз, — подумал он. — Если бы не ее сынок, было б намного проще. Ну что ж, выдержим.— Он взглянул на ширинку на джинсах. — Во мы с тобой попали! Главное к ней не привыкнуть, а то потом будет постоянно перед глазами стоять».
Санжар вдохнул свежий утренний воздух так глубоко, что закружилась голова, и поспешил выйти со двора.