Катька

- Семейный отдых выходного дня. Рыбалка. Стоянка для автомобиля, место для мангала. Летний домик на две семьи, с общим входом. Дети до семи лет бесплатно, если они не занимают отдельного койкоместа. Заезд в пятницу, во второй половине дня, - жена закончила читать объявление и добавила. - На этой неделе скидка.  Я уже путевки купила. Берем младшего, и едем.

К пятнице всё готово для вояжа, но непредвиденные обстоятельства ломают планы. По итогам дошкольной олимпиады младший сын включен в команду города, и едет в детский лагерь «Нижний Бор» на областные соревнования. В качестве сопровождающего должен ехать один из родителей. Едет, естественно, жена. А чтобы деньги совсем не пропали, мне предлагается съездить на отдых одному, пока они с сыном в «Нижнем Бору».

Успех сына не такой неожиданный. Он почти от рождения  правильно понимает сыновий долг и стремится радовать маму и папу. Он третий ребенок в семье. Легко понять молодых родителей, которые, имея уже двух наследников фамилии и ожидая третьего ребенка, страстно желали рождения девочки, считая, что им нужна дочь, а сыновьям сестра. И когда появился на свет будущий победитель дошкольной олимпиады, радость наша и нашей многочисленной родни сопровождалась смутным ощущением обиды на Провидение, которое своим неуместным вмешательством разрушает чувство гармонии, созревшее в сознании людей.

Так я оказался одиноким отдыхающим в ранее неведомом мне кемпинге на берегу лесного озера.
Первое знакомство случилось  как раз с той, что не занимала отдельного койкоместа. Она стояла в глубине коридора, держала кончик мизинца во рту и серьезно рассматривала меня серо-голубыми глазами. Мне вдруг показалось, что наша встреча имеет какое-то неведомое мне особенное значение, и я захотел сказать ей что-то приятное.  Но кроме скучного «здравствуй, девочка», не смог ничего придумать. Выручила новая знакомая. - Я Катька, - сказала она. - А я Олег Александрович. - Я знаю, - сказала Катька.

Пару часов назад дежурная по вселению, глянув в мой паспорт, небрежным почерком записала в журнал посетителей: О. А. Черепков.   С учетом того, что я Черенков, я понял, что после внесения суммы за проживание моя личность мало кого интересует, и держался обособлено.
Имени-отчества моего никто не знал, тем более Катька, которая и читать то еще не умела.  Я  так и не смог дознаться, откуда Катька взяла эту гениальную фразу из двух слов, которой она сразу приворожила мое внимание.  Может быть, просто Катька  гениальный ребенок.
А вскоре я заметил, что Катька оказывается в коридоре не случайно. Она видит  меня в окно своей комнаты и выходит встречать.

Ближе к вечеру я познакомился с родителем Катьки, веселым толстопузым балагуром Виктором. Он сидел в беседке у домика с шахматной доской и приставал ко всем проходящим. Я, как сосед, не посмел ему отказать. Виктор оказался игроком несильным, но азартным и самолюбивым. Требовал реванша за каждую проигранную партию. Так что, несмотря на мои попытки сопротивляться, игра в шахматы поглотила основную часть моего отдыха. Жена Виктора Тамара, Катькина мама, после завтрака уходила загорать к озеру, а Катька обычно толкалась рядом с нами, с усердным сопением разглядывая фигуры.
В ходе нашего общения Катька рассказала мне, что у нее довольно много сестер, и что они вообще-то ничего, но она вовсе не хуже их. Она понимает, что нужно трудиться, не то, что некоторые, у которых на уме только тряпки да мальчики.

В воскресенье после обеда стал накрапывать дождь, и Тома пришла с пляжа к нам под навес. Почти сразу возник вопрос, до сих пор никак не занимавший нашу компанию: почему я один в семейном домике? Пришлось отчитаться по поводу состава семьи и возникших обстоятельствах. Услышав о трех сыновьях, Тома со значением сверху вниз  глянула на мужа,  щелкнула его пальцем в затылок, и эффектно прошла в домик. Тома была женщиной красивой и статной , умела себя подать, и этот проход вышел у нее просто восхитительным.
Виктор смотрел вслед жене с очевидным обожанием.
- Классная баба Томка, только рожает одних девок. Четвертая уже вот, - тяжело вздохнув, кивнул он в сторону Катьки. Конечно же, он вовсе не собирался упрекнуть дочь, но бедная Катька вдруг вздрогнула, настоящее горе на миг исказило ее маленькое светлое личико. Она сдвинула худенькие плечи, наклонила головку и замерла, казалось, не дыша.
- Как жаль, папа, что я не мальчишка, что не могу радовать тебя, - так я перевел на язык слов эту горькую пантомиму, которую исполнила Катька. Спустя минуту Катька повернулась, и побрела в домик.
Виктор рассматривал правый фланг атаки и ничего этого не увидел.

К вечеру я вспомнил об удочках в багажнике и о планах порыбачить. В озере было много пеляди. Рыбки были небольшие, но клевали часто, и я засиделся на пристани почти до полной темноты, когда другие уже ушли. Собирался уходить и я, когда вдруг услышал позади себя знакомое сопение. Катька в темноте спустилась по шатким сходням, и стояла недалеко от края пристани.
Испуг за Катьку, которая не умела плавать и могла оступиться в темноте, гнев на ее родителей, которые не смотрят за ребенком, радость от присутствия малышки, которую я успел полюбить за эти неполных три дня — все эти чувства вдруг смешались в коктейль, который почти невозможно было обратить в слова. Пока я собирался с мыслями и думал, Катька заговорила:
- Мы на следующей неделе приедем. Я со своими договорюсь. И ты приезжай.

Как же хотелось мне в этот момент, что бы была счастлива эта малышка, своим маленьким сердечком угадавшая и растревожившая давнюю мечту вырастить дочь!
- Пойдем, Катька, к родителям, - сказал я и пошел к сходням. Обернувшись, увидел,  что Катька не двигается с места.
Я переложил удочку в левую руку, подхватил Катьку и прижал к груди. Она обхватила ручонками мою шею и положила пушистую головку мне на плечо.
Родители не заметили недолгого Катькиного отсутствия, она быстро прошла в домик. А я сидел в темной беседке и решал неразрешимую задачу: почему я, взрослый, серьезный мужчина, робею перед этой мелюзгой.

К отъезду стали готовиться с первыми лучами солнца. Нужно было успеть на работу, до которой было полторы сотни километров. Катька нарочито меня не замечала, хмурилась, спорила с родителями и получила от мамы заслуженный шлепок. Тамара разглядела след неодобрения на моем лице и смущенно прокомментировала: «Капризничает ребенок. Вечером не уложишь, утром не поднимешь». Катька тихонько всхлипывала, жалея о чудесных картинках недосмотренного сна. А может быть, оплакивала первую в ее, Катькиной жизни, разлуку.

Через пару минут после выезда с лесной дороги скоростное шоссе накрыла грозовая туча.
Ливень хлестал в ветровое стекло, мелькающие на предельной скорости «дворники» каждый раз лишь на мгновение позволяли увидеть залитый бурлящей водой асфальт. Надо было б думать о безопасности на дороге, но под шум падающей с неба воды совсем другие мысли караваном шли в голову. 

О  новой подружке Катьке, которая навсегда уезжала с родителями в противоположную сторону.

О победителе дошкольной олимпиады, который, будучи давно посвященным досужими родичами в историю своего появления, изо всех сил старается соответствовать маминым и папиным запросам, чтобы быть востребованным ребенком.

О нас, в свое время стойко переживших несоответствие требованиям окружающих, и научившихся относиться к ним с достаточной степенью безразличия. О том, как это безразличие помогло и до сих пор помогает нам без особых потерь переживать  многие и многие жизненные проблемы. И как просто трудные чувства - любовь, доверие,  великодушие, сострадание, заменить легкими —  раздражением, завистью, скукой и циничностью.
Спасибо тебе, Катька, за то, что ты напоминаешь нам, давно нашедшим свое место в жизни, что есть другие миры, намного сложнее и неизмеримо красивее наших. Ты вырастешь и забудешь нашу нечаянную встречу. Но, уверен, навсегда останешься светлым и чистым человеком, и твое доброе сердце согреет тех, кто рядом с тобой. Счастья тебе!