Селёдка

Юморсказ
Многие, конечно, помнят знаменитый кинофильм Василия Шукшина «Печки-лавочки». Там в одной из мизансцен режиссер фильма и исполнитель главной роли В. Шукшин встречается со студентами филологического факультета, где ему было представлено слово, как образчик живого устного русского языка. Начинает он свой монолог так: «Была в нашей деревне кобыла по кличке Селёдка. Почему её так назвали, я не знаю, наверное, за своенравный характер». На этом я обрываю монолог, он, кстати, непродолжителен, и, кроме красивой гривы, Селёдка ничем не запомнилась. Я постараюсь раскрыть своеобразие характера этой самой лошади.

В деревне, где жил Василий Шукшин, очень любили смотреть кинофильмы в местном клубе. Отсюда, может быть, и первый толчок стать молоденькому Василию впоследствии знаменитостью. Три раза в неделю зал набивался битком, ни то что сейчас. Разумеется, здесь во время сеанса курили, грызли семечки, а на задних рядах выпивали и целовались. И вот однажды после киножурнала «Новости дня» вдруг в зал входит кобыла Селёдка. Так как свободных мест не было, она прошла к стене, облокотилась и мирно оглядела своих односельчан.

В первое мгновение всех обуял шок. Потом все дружно начали смеяться, а некоторые от раздирающего смеха, мол, лошадь пришла смотреть кино, поползли под скамейки.
Киномеханик, отвечающий за порядок в зале  и по совместительству кассир, конечно, всего этого не видел, и вслед за киножурналом запустил киноаппарат с первой частью ленты «Первая конная», где легендарный усатый Будённый, кроме всего, лихо ездил на вороном коне. Многие зрители, кто сидел на первых рядах, то и дело поглядывали то на экран, то на Селёдку. Она же, не обращая внимания на повышенный к ней интерес, внимательно наблюдала за происходящим на белом полотне. Выпроводить её из зала - не у кого не возникало такое эгоистическое желание.
Прошло полчаса. Вдруг на экране показался Будённый на своём любимом  чёрном жеребце. Селёдка, что есть духу, заржала на весь зал. Все зрители, впившиеся взором в кадры фильма, испуганно обернулись, некоторые, кто постарше, перекрестились. Уж очень ей понравился жеребец. Она мотала головой, готовая слиться с частями конницы Красной Армии, но удержалась, сказалось воспитание. И так несколько раз, когда появлялся её любимый герой.

На следующий день в деревне и было разговоров, что Селёдка самостоятельно, но без билета, смотрела фильм. А паслись лошади, как обычно, летом на лугу. Естественно, Селёдка тоже не удержалась и поделилась своим впечатлением со своим любовником жеребцом Воронком. Он, молча выслушал её, потряс одобрительно головой, но не  придал этому событию особого значения. Для него главная задача – смотреть за табуном, чтобы в него не прокрался какой-нибудь залётный жеребец и не увёл кобыл, упаси Бог, ещё покроет какую-нибудь самку, тогда позора не оберёшься. Да вдобавок конюх приходил в ночное постоянно пьяным. Так, что глядеть Воронку приходилось в оба.

Две недели Селёдка исправно ходила смотреть новые фильмы. Ей очень понравилось это новое увлечение. После чего, до самой утренней зорьки она в запой пересказывала фильм Воронку, слушали и другие лошади. Но однажды она не пришла на сельскую премьеру. По залу прошел шепоток, где, мол, Селёдка, что случилось, где главный зритель. Говорили, судачили, хихикали, но начавшийся фильм оборвал прения. Не было её и на трёх последующих показах. Подумали, что Селёдке эта ночная забава больше не нравится.
Однако  не тут-то было. На показ фильма «Щорс» Селёдка к большому удивлению всего зала пришла не одна, а… со своим родным жеребёнком. Фильм уже шёл, когда она появилась. Поэтому воспитанные селяне с восторгом зааплодировали ей в полумраке помещения. Киномеханик подумал, что это его благодарят за хороший показ. А то они частенько кричат: «Сапожник!»

На экране, тем временем, показалась лавина лошадей с всадниками. Селёдка не удержалась и вновь, как в прошлый раз, выразила свой лошадиный восторг ржанием на всю ивановскую. Испуганный киномеханик, наизусть знавший фильм, оторопело посмотрел сначала на киноаппарат, не заело ли чего, а потом в окошко в зал. У стены, наконец, он увидел лошадь с жеребёнком и, выразившись, подумал, что она отстала от дивизии Щорса и заблудилась в кинозале. А Селёдка от восторга продолжала ржать и мотать головой, говоря своему жеребёнку, мол, знай наших.
Из клуба после просмотра фильма лошадь и жеребёнок вышли первыми. Односельчане с улыбкой приветливо похлопывали её по крупу, благодаря за жеребёнка, будущего трудягу, и за совместный просмотр. Мужики после кино, закручивая табачок в цигарку, долго спорили и недоумевали, откуда и как она знает день и час показа. Судачили, рядили, но к консенсусу не пришли. Однако с нетерпением ждали новой встречи с неожиданными зрителями.

Селедка сделала вновь паузу, заинтриговав односельчан. Снова в ход пошли догадки, домыслы, предположения о причине её отсутствия. А тут, как раз в воскресенье, в селе был престольный праздник. Весь день  пьяная гармонь кочевала из двора во двор. А вечером, вечером, как было обещано, фильм про знаменитого и легендарного конника Доватора. Народу набилось – не протолкнуться. Начался показ, и в дверях, расталкивая пьяных мужиков, показалась… сначала Селёдка, потом её жеребенок. А за ними важно цокал её друг по жизни Воронок. Из зала послышались реплики: «Вот даёт Селёдка!», «Никуда не денешься, семья пришла». Вперемежку с просмотром фильма люди шутили, курили, допивали прихваченную из дома самогонку, одобрительно посматривая на троицу коней.

На следующий день с самого утра состоялось экстренное заседание высшего совета колхоза – правления. На повестке дня вопрос: «Что делать?» Прямо, как по Чернышевскому. «А вдруг, - говорили некоторые, - на очередной сеанс в сельский клуб придут коровы, а за ними, избавь Господи, быки, потом овцы, свиньи, куры. Не исключено, что и домашние собаки могут подключиться к этому культурному мероприятию».

Спорили, рядили, судачили и решили: показывать кино сначала лошадям в конюшне, а потом людям в сельском клубе. С тех пор в селе два клуба – лошадиный и людской.
Загадкой остался один момент: откуда и как Селёдка узнавала день показа кинофильма? Но это уже другой рассказ.