Как бросить писать

   Парк Фомченко обслуживают по остаточному принципу. Неперспективный парк. В этом районе лесозавода живут горожане, недостойные представлять город с высоким званием - наукоград. Вот и разваливается парк - начало города, место закладки Бийской крепости. А ведь раньше тут пристань была, "Комета" пришвартовывалась, принимала пассажиров. Духовой оркестр играл составом из пожарников, чьи машины базируются тут же, в старейшей пожарной части города.
   В кои-то веки в тот день зажужжали в парке пилы, машины понаехали под погрузку веток и слежавшейся листвы. Тот день стоял в преддверии праздника Ивана Купалы. Ничего не значащий праздник для города, не стоящий финансовых вложений. Да вот втемяшилось кому-то в голову обозначить его как-то нашим беззаветным трудом. Спросонья, по-всему, кто-то из администрации решил увековечить своё имя таким образом.
   Шевелились люди, гудели машины. Речка проявилась сквозь просветы между деревьями. Работа шла. А как ей не идти с такими бравыми командирами: нашим - Мариной Владимировной, и управленцем над управляющими - молодой человек серьёзной наружности. Видать, сынок чей-то из высокопоставленных. Видный паренёк. Такому не перечь! Да и не больно строжился он, не в пример нашей командирше, не умолкающей ни на минуту - активная, ответственная, особо если есть перед кем.
    Куратор был доволен нашей работой и собой, незаменимым. Добрый, потому что молодой ещё. Не успел набраться наносной строгости на свою высочайшую стать. Одобрил все наши дела, но не отказал себе в удовольствии выдать ценные указания. Лестницы, спускающиеся к реке не ремонтировались с незапамятных времён. Они и по сей день стоят разваленными, со сколотыми кирпичами в кучах по бокам.
   -А можно сделать что? - обратился куратор к Марине Владимировне, указывая на непроходимую лестницу.
   Желание начальства - закон для подчинённого. Маринка тут же подозвала Андрюху и с подъёмом заруководила податливым молодым рабочим. Маринке надо измываться над кем-то, особо если работа творческая. Необходимо ей кого-то сожрать, что бы всё зло на жертве осело, что бы в работу одна доброта вселилась. Глумиться над всеми сложно, да и опасно бывает иной раз. Вот и выбирает Маринка одного, самого зачумлённого с утра. На сегдня под горячую маринкину руку попал Андрюха.
   -Вот этот кирпич возьми, - командовала Маринка довольная своей незаменимостью. - Да не этот! Вон тот, сколотый по бокам. Ты что тупой такой?! Ложи! А ну переверни! Вот так, хорошо. Второй давай. Подставляй, примеряй. Ну что вы есть такие, мужики, - тупые все! Ничему вас не научить!
   -Ты, Андрюха, веточку подставь под кирпич, - встрял Игорь в деловой разговор. - А сам в кустах спрячься, жди. Пройдёт прохожий, споткнётся, будет весело.

   Это было начало моего краха. Я забыл об основополагающем принципе - с начальством не спорят.

   Писать я начал, что бы проверить себя, а никак не для критики руководства. Писал фантастику, о своей жизни. Когда у человека отнимают всё и перестают верить в его дееспособность, нельзя терять веру в себя, иначе человеком называться больше не стоит. Написал. Получилось. Люди откликнулись, одобрили, подбодрили. А сатира, она сама пришла. Как можно не рассказывать об окружающем мире? Если не пытаться найти первопричину разрушающегося российского общества, не стоит примерять к себе громкое писательское звание. Слово твоё - шёпот. Так я думаю.
   Бийск - город маленький. Это первое, что я узнал о здешней жизни, когда переехал на Алтай. Однако продержать в неизвестности свои сочинительские увлечения мне удалось восемь лет. Мои публикации в интернете были незнакомы бийчанам более трёх лет.
   Сор из избы не выносят. Пришлым не следует заниматься приборкой в чужом монастыре тем паче. Всё я это понимаю. Только вот когда сору этого по колено скопилось, когда двигаться уже невмоготу...!

   Ни в чем не могу упрекать этого человека. Слишком мало я его знаю, и знаю только с хорошей стороны - он сам мне так представлялся. Предупреждал он меня за месяц, что знаком с моим директором. У них там - офицерское братство.  Я не стал подчищать свою страничку. А для чего писал? В глаза ему всё высказать - равносильно самоубийству. Не я первый. Десятки русских мужиков бродят по городу в поисках работы после того, как смели неповиновение ему в лицо высказать. Уволиться - полдела. Все работодатели в городе узнают о вздорном нраве наёмника. Чего-чего, а слухи они разносят по городу гораздо лучше, чем бабки с дворовых беседок. Так что, пускай прочтёт. Писано для него в первую очередь. Прочёл...

    Ещё год назад Маринка пыталась сделать из меня человека. В каких целях? Из чисто профессиональных соображений: возможно ли сломить такого своенравного мужичка? У Наташки со мной ничего не выходит, ей за тридцать только. У Маринки - опыт. Ни один мужик в её мягких лапках в рабочего осла превратился.
   -А ты почему отказываешься становиться на газонокосилку, Игорь?
   -А какой смысл? Месяца не пройдёт, как меня снимут. Не первый раз. В последний раз снимали, за то что я на своей территории заколымил. Там наша территория к жилому дому примыкает, так хозяин сам её косит и в стожок сено сгребает. Наташка заметила тот стожок и меня обвинила , что я в рабочее время побочными заказами промышляю. Меня не слушали, Наташкино слово - закон. Не я первый. На одноразовую газонокосилку нужны одноразовые операторы. Работа у ней такая - от работников старых избавляться.
   -Назвал бы её дурой, - посоветовала Маринка. Я опешил даже - а где же солидарность конторская, взаимопомощь в поддержании авторитета? А ведь подозревал, что не уживаются наши кумушки на соседских должностях, грызутся меж собой втихаря от нас.
   -А ты на кого учился, Игорь? Больно умный.
   -Сборщик-клёпальщик. Самолётостроение.
   Чёрт меня дёрнул за язык! Знал ведь, не первый уже раз! Мог бы сказать, что в автодорожном, на факультете дворников.
   -Это тебе больше не пригодится.
    Как ножом по сердцу! Эти бабы такое ляпнут порой по злобе! Кем я был, и в кого меня смяли в этой ограниченной организации. Главное - не отвечать ей ничем, себе дороже. Вот и стоишь, как пугало на огороде, язык во рту ворочаешь, зло перемалываешь впустую.
   Там, где появляются наши мастера, производительность падает вдвое под их неусыпным надзором и нескончаемыми указаниями: "Эту лопатку влево, ту - вправо"! В тот день мне повезло, Маринка выбрала для себя в жертву Вовку. Я был в фаворе, меня ставили в пример.
   -На землю ставь ящик с рассадой! - орала Маринка Вовке за сотню метров. - Не на клумбу, балбес! На землю! (Высокая клумба была огорожена подпорной стенкой. "Земля", на которую следовало опустить ящик заложена плиткой. Вовка вертел ящик, примеряя его к перегною на клумбе, и не понимал, в чём же он неправ). Ты что тупой такой, Вовчик? На землю, на землю ставь! Ну, мужики пошли! Гвоздя с вами в стену не забить!
   "Прикормил боров истеричек, и травит нас ими", - подумалось мне тогда в безысходной тоске по былым заводским временам, когда всё у людей получалось под мудрым руководством образованных руководителей.

     Вот и настал тот день истины, предвиденный и неожидаемый. Директор подошёл в обед, что бы слышали его все рабочие.
   -Среди нас - писатель. Все слышат? Вот он - Игорёк. Скрытничает всё. Почитаешь нам как-нибудь на досуге из своего. А почему на газонокосилку не становишься, раз умный такой?
   -Не умею.
   Сам момент истины настал на следующий день. У меня оставался ещё один вечер, чтобы удалить это всё. Как на иголках по дому шастал. Не спал.
   Читали выборочно, всё дерьмо про себя, что я писал с наскока, зараз, под злобой отупевшего дня, выстроенного нашими кумушками по законам дибелизма. Командиры смаковали спутанные не отредактированные фразы про себя. Одно и то же - четыре раза. Не заглянули на "Родник",  "Сторона Шукшинская" в этот день ни разу не была прочитана. Видать, директорский дружок сделал выборку и заслал ему для ознакомления. А что ему ещё может стать интересным, кроме дерьма, что выливают на него наши ребята ежедневно за глаза.
   Директор зачитывал выдержки про себя и мастеров. Как это я посмел написать такое?! "Босс, боров, водяной, кикиморы болотные, душонка с гнильцой". Демократ директор решил вынести мой эпистолярный жанр на суд сотрудников, моих друзей рабочих:
   -Он вас алкашами выставил, овцами безропотными. Вот, читайте! - бросил на стол ксерокопии моих рассказов.
   Ребята слушали как никогда. В кои-то веки директор будет сам хвастать своими эпитетами, словно эмир бухарский какой. Да и я тайком подумал, что уделил маловато внимания директору с его приспешниками. Русский язык богат на определения, надо будет додумать на досуге об их отрицательных образах.
   -В своих рассказах я не называл точных имён, - неуверенно начал я отвечать за свои слова. Директор воспрял в ожидании извинений: "Вот, вот". - Узнают себя, - закончил я защиту без лишних слов, прямо посмотрев в глаза главному отрицательному персонажу.
   -Да как не узнать, - возмущалась Наташка. - Ты тут всё про нас расписал, где и как всё было, - и замкнулась тут же, осознав промашку.
   -А что же ты не увольняешься, раз директор у тебя плохой такой? - зло выпалил начальник.
   -А где лучшего сыскать? Вы ведь учитесь друг у друга, как лучше нас закабалить. Я не уволюсь! Увольняйте сами!
   -Никто тебя увольнять не собирается. Работать будешь по самым низким расценкам. По мусору пойдёшь, парки убирать под метёлку.
   -И пускай удаляет все свои пакости с интернета, - вставила Наташа.
   -Это не обязательно, - постарался директор прийти хоть к какому справедливому решению.
   -Как это не обязательно? - возмутилась Наташа. - Он нас на всю страну будет позорить, и ничего за это ему не будет?
   -Так пускай удаляет, - согласился директор.
  -Вот что про себя пишет, - продолжил директор вытаскивать выдержки из моих статей. - "И почему я не гений"? "Сачкануть на работе - дело нужное, проверенное".  Во работник! И ему ещё недоплачивают!
   Заклевали меня в тот день, если честно. Куда мне до директора с его немеряными амбициями и самоуверенностью? Мне рот двадцать лет уже как затыкают. Я разговаривать только с ровней умею. Это здесь я, в писанине своей, слова часами подбираю, редактирую по нескольку раз. Вспоминаю старые свои дебаты, когда меня слушали, когда мысли залетали с первых слов беседы. Сегодня я тугодум.

   Ребята подходили после собрания. Поддерживали все. Димка первым подошёл, это которого я в излишней любви к технике попрекал - до дуроломства. От любви той, димкиной, техника и сезона не выдерживает.
   -Молодец, Игорёха! - хлопнул меня по плечу Диман. - Пиши дальше! Так их, сатрапов! Только в одном ты неправ: бур, который под почву предназначен, лёд не возьмёт. У нас тогда, на реке, бур по льду был, только заточеный неправильно.

   Через день меня по непонятному начальственному умыслу поставили на разбивку газонов - работа не самой низкой квалификации. Прояснилось всё на месте - Маринка начала меня выживать со всей пресущей ей ненавистнической натурой.
   -Ты куда землю свалил? Разве я говорила здесь ссыпать?
   -Здесь же яма, выравнивать надо!
   -В голове у тебя яма! Писатель!
    Такого не придумаешь. Последующие действия Маринки доказывают правдивость этого рассказа. Всё из жизни.
   Маринка раздобыла стул у заказчика и поставила его по центру газона. Села. Руководит. Удобно. "Лопату налево, эту - направо".
   -Вот видишь, Игорь, куда мозги надо направлять - на дело! Шланг газоны сам поливает, я его только ногой придерживаю. А руки-то свободны! А ты говоришь - писатель! На работе о работе думать надо, а не в небесах витать.
   Тут бы улыбнуться стоило, да грустно стало от мысли, что под таким вот руководством придётся заканчивать всю свою созидательную деятельность. Стало понятно вдруг, отчего страна наша катится под откос, и людям в России жить становится всё тяжелее.
   Два дня она надо мной издевалась!:
   -Какой из тебя работник, Игорь? Руки крюки. Что попало творишь!
   -Где я что неправильно сделал? Покажи (на "ты" уже, не сдержался)! Я исправлю.
   -А что здесь показывать? Всё равно всё переделывать придётся. Со злостью сработал, после тебя расти ничего не будет.
   -Да сколько можно?! - всякой выдержке бывает предел. Нет, я понимаю - женщина, мать, бабушка. Ей семью надо содержать. Только мы-то тут при чём? -  Ты хоть сама понимаешь, что творишь? Из нормальных русских мужиков детский сад построила! Да вы не только Россию, души русские разоряете!
   -Да как ты смеешь?! На меня? Совсем от рук отбились! И за что вам только зарплату платят! Писатель!
   -Персонажи отрицательные!

   На следующий день меня передали Наташке для продолжения экзекуции. Наташка измывалась изощрённо, с её-то умом... На простенькой, казалось бы, работе, уборке брошеных бумажек с газонов, из меня делали предателя родины. Здесь я выдержал только до вечера:
   -Я знаю, откуда ветер дует! - высказал я на несостоятельные наташкины упрёки. - Третий день меня мыкают, словно мальчишку какого. И вы считаете, что ваши дикие претензии что-то значат? Девчонка! Кого учить вздумала? Да ваши гнусные помыслы не прикрыть никакими благими намерениями. Что вытворяют! Совсем берега спутали!
   -Это ты мне? Да я...! Это как можно так с женщиной разговаривать! А ещё писатель. Совести нет совсем!
   Кто бы о совести вспоминал. Только недавно заверяла нас Наташка о несостоятельности справедливости, что правды не существует, её комуняки выдумали. Совесть... Какая может быть совесть у людей, которые труд не уважают? Это самое гнусное преступление на сегодняшний день - обесценивание труда. Люди презревшие рабочих - разрушители России. Это по их вине у нас нет на сегодняшний день веры в страну, единения соотечественников, их общих взглядов. Это эти хапуги несут нашему, некогда сплочённому государству разоры и раздоры, и неизвестно ещё, чем кончится вся эта их погоня за преумножением собственнического благосостояния.

   Директор прибыл скоро на защиту своих подопечных женщин, и дня не прошло. Опять собрал собрание и рассказал ребятам, что скоро они поедут отдыхать на речку, пиво с водкой пить за процветание "Зеленстроя". "А этого писаку не возьмём, который наш коллектив перед всей страной позорит. Пусть работает, бычки за бомжами подбирает". А потом выдал всем зарплату на радостях. Он зарплату всегда вовремя даёт. Я получил больше десяти тысяч, как обещали. Ребята - кто за 13, а кто и все 14! Кто как работал. Всё по справедливости. Только вот где эта справедливость. если гастарбайтеры за 20 т. р. работать отказываются, а нам, гражданам России, деваться некуда, выживать как-то надо на эти крохи.
   Что-то мне подсказывает, что не сойдёт с рук нашему директору гнабёж, когда он заставляет стоящих мужиков баки мусорные вручную подчищать без всяких перспектив на будущее. Не простится ему , что насаждает он в трудовом коллективе армейские неуставные отношения. Нет ничего гнуснее, когда он этому учит женщин. Прикормил склочниц, выпустил ботаников из-за стекла теплиц, и травит нас ими.

   Какая бы там ни была дружба, боевая ли или по интересам, за услугу всегда лучше отплатить. Это что же за дружба получается, когда один помогает, а второй только пользуется бескорыстной добротой? Директор за оказанную услугу предложил другу скосить его производственную территорию. Чем мог. Территория в бетоне вся, травы там не то  что корову, козла не прокормить. Да благодарность деньгой не просчитывается.
   Триммеристы выехали на базу заказчика после работы. Ребята уже подготовились к интересному вечернему времяпровождению, деньгу сколотили-сложили, а тут напасть такая сверхурочная! Вовка ворчал:
   -И на кой оно нам всё сдалось? Это ещё бабушка надвое сказала, что он нам сверхурочные оплатит. Сколько раз он "ошибался", бухгалтерию винил? На одно признание и работаем. И не угадать его, признания директорского. Сегодня в фаворе, завтра в опале.
   -Это он за Игорёху рассчитывается, - ляпнул Валерка водитель. Вот нужно это ему было? Да слова вылетевшего не воротишь. - Он бунтаря директору сдал, а мы теперь за это отрабатывать будем.
    -А ну разворачивай оглобли! - возмутился Вовка, и сразу стало заметно, что ребята готовились к вечеру не только сбором денег, но и тренировались "по чуть-чуть". - Лично я работать не буду!
   Валерка припарковал машину к обочине:
   -Вы давайте точно решайте: едем, не едем. Вопрос серьёзный. Граблей огребём - мама не горюй.

   Валерка всё взял на себя - машина сломалась. Вот где честь! Офицерская ли, или какая там - какая разница! Такие люди и принимают огонь на себя, всегда готовы на помощь к другу. Настоящий парень Валерка! Наш. Честь Валеркина, не в пример директорской. Когда она там ещё была у него, управленца сегодняшнего? Где затерялась в погонях за прибылью? Защищал директор Родину выборочно, для своих.
    Влетело Валерке утром на "ковре". Заказчик прождал косарей весь вечер. Такие "проколы" бесследно не проходят. А проходит всё потом, сглаживается временем, забывается. Валерка - человек нужный. И трава была скошена на следующий день. Работы-то там было...

   Для тех, кто интересуется моей дальнейшей жизнью, спешу успокоить - у меня всё плохо. Нет, это нормально для нас, когда плохо. Это когда хорошо, значит грядёт что-то неприятное. Кто-то присмотрел у нас то, что мы сами не видим, и спешит обобрать, обласкает напоследок. А так живём потихонечку, на трамваях лишний раз не ездим. Выживаем, как всегда. К смерти готовимся.
   С работы не уволился. Увольнять меня не за что, нарушений нет, даже бюллетеня который год не беру. Приходится молчать, правда. Зато и они помалкивают, не пристают. Интернет проверяют, правда. Недавно Андрюху упрекнули, что он в рабочее время по "Одноклассникам" гуляет.
    Писать - пишу. А кто мне указ? Если бы редактор какой пристыдил, я бы ещё подумал о писанине своей, сочинительском увлечении. А эти? Кто они? Там, куда они ведут нас, жить нельзя.