Фантазия

- Создатель среди нас.
***
Я бежал наверх, стараясь переставлять ноги как можно быстрее. Носки предательски цеплялись за выступы ступеней, и мне казалось, что я очень, очень медленно передвигаюсь, из-за этого еще более неуклюже задевая перила и, словно спятивший лыжник, пытаюсь их будто потянуть на себя, чтобы скорее оказаться за дверью в спальне на втором этаже. Конечно, этого следовало ожидать – на последней ступеньке я споткнулся и вытянулся прямо перед дверной щеколдой. Внизу послышался шум тяжелой обуви моих преследователей, автоматная очередь прошила лестницу, оглушив мягкую, податливую тишину своей упругой, смертельно грохочущей завесой летящих пуль. Последняя всколыхнула древесную шелуху прямо за мной, и я, сжав зубы, из последних сил бросился вперед, в панике захлопывая дверь и ставя перед ней тяжелый стул. У меня оставалось всего пара секунд до того момента, как они меня настигнут.
***
Это началось где-то около месяца назад, как часто случается, с обычной банальности, которая в дальнейшем перерастет в настоящее ЭТО ИЗМЕНИЛО МОЮ ЖИЗНЬ. Согласитесь, самые необыкновенные вещи происходят с нами неожиданно, а их последствия мы зачастую не только не можем адекватно представить, но и преуменьшаем, преуменьшаем до того времени, пока они не берут свои молотки реальности и не начинают стучать по твоей голове: смотри, смотри, смотри, смотри, смотри, СМОТРИ!!!!
Я сидел в забегаловке рядом с домом и поедал довольно паршивый, но обильно сдобренный перцем бутерброд, понимая, что без перца вряд ли бы смог переварить вкус этой пищи. Не менее «замечательный» кофе вовсю дымился перед моим носом, и я задумался, как еще нужно было попросить официанта дать мне сахар, чтобы он не забыл это сделать. Официанты здесь отличались особой сообразительностью – помнится, я однажды попросил томатный суп. Официант невозмутимо ответил мне, что, к сожалению, «на сегодня томатного супа больше нет». Я уточнил, нет ли нужных ингредиентов, или же отсутствует повар на своем рабочем месте, и вы носите разогретые заготовки. Официант неожиданно сообщил мне, что «на сегодня томатного супа больше нет», и даже добавил, что «это вся доступная информация». Отлично, но ведь я не просто так попросил суп – увидел его у соседа, дымящаяся красновато-бордовая жижа, и мне захотелось хлебнуть этого супа, так сильно, как никогда не хотелось, я вообще ненавидел есть супы и все жидкое, но в тот момент я готов был заплатить втрое больше за тот суп.
- Извините, но на сегодня томатного супа больше нет…
Хорошо, супа нет. Но с сахаром какая беда? У меня тайком ночью взяли кровь на сахар и обнаружили сахарный диабет? В любом случае, мне было лень идти до стойки и кого-то звать, я, как обычно, сел в самом дальнем углу кафе, чтобы меня не доставали своими взглядами случайные прохожие, любящие разглядывать витрины, или новые посетители, вбегающие в такие заведения, словно на пожар и, прерывающимся голосом, просят поскорее им приготовить чай и ВОН ТОТ САЛАТ НА ВТОРОЙ СТРОЧКЕ вашего меню.
Ложку мне тоже не дали. Поэтому нельзя было сказать, что официант забыл о сахаре, что он помнил о нем, и просто подумал, что положил. Официант ПРИНЦИПИАЛЬНО забыл о сахаре, как о таковой просьбе, вот это меня удручало по-настоящему. Почему я задумывался о таких мелочах? А о чем вы сейчас думаете? Поверните голову, посмотрите куда-нибудь и подумайте, что думаете вон о той розетке, столе, стене. О чем вы думаете, когда едите горячий суп? Какие образы идут вам в голову, что вы представляете? Что вы создаете у себя в голове?
Я долго смотрел на то место, где лежали бы ложка и сахар, и почему-то мне захотелось, чтобы он возник сейчас, прямо здесь, в такой красивой хрустальной сахарнице, на ножках, с шестигранными стеночками. Чтобы мне было действительно ПРИЯТНО его оттуда брать, а не рвать пакетик и высыпать себе в кофе, будто я не посетитель, а кокаинщик, который почему-то перепутал порошок с сахаром. Я на секунду прикрыл глаза, и ясно себе это представил, а когда открыл…
Никто бы мне не поверил, и я не вправе этого требовать. В конце концов, каждый имеет право на скепсис, и учитывая, сколько в нашем мире развелось дешевых шарлатанов (и дорогих), считающих себя королями иллюзий (иногда оправданно), каждый мог бы счесть это за дешевый (или дорогой) трюк. Но я сам знал, что у меня нет в рукаве туза, глубоко под рубашкой не прячется кролик, и уж точно я не захватил с собой сахарницу. Сахарницу, которая стояла прямо передо мной. И ложечка, маленькая миниатюрная ложка, которой можно было идеально насыпать порцию себе в кофе.
Почти идеальная картина, и я даже на секунду подумал о том, что официант все-таки дал мне сахар, и у меня уже понемногу едет крыша. В следующий момент мое внимание привлек тот факт, что сахар будто немного просыпан под дном сахарницы. Я аккуратно взял ее и приподнял, внимательно изучая сам предмет, стараясь не упустить ни одной детали. Удивительно, но задней стенки у шестигранной сахарницы просто не было. Я первый раз видел такое – никаких следов удара, никаких трещин или острых краев, остающихся после путешествия в неаккуратные руки. Идеальная сахарница, ровное дно, круговая резьба, на которую сверху можно надеть крышечку…но задней стенки не было, будто стекло выливали специально таким образом.
У меня внезапно случился сильный приступ мигрени. В глазах потемнело, и в голове будто застучали те самые молотки реальности. Я не допил свой кофе, не доел бутерброд, меня резко замутило, и я пошел скорее на улицу…
…Я не помню, как дошел домой. Голова разболелась еще сильнее. Меня вырвало в туалете, и это заметно облегчило мои страдания. Не осознавая, что сейчас самый полдень, что я не сплю днем, и что все-таки в кафе произошло чудо, я лег в кровать, накрылся с головой и закрыл глаза. И уснул. До позднего вечера.
***
Эти твари за стенкой о чем-то переговаривались тихими, шелестящими голосами. Твари в своих начищенных сапогах, с начищенными стволами, и, почти что уверен, с белоснежными улыбками, чтобы ГУМАННО пускать пулю в лоб. Белоснежная улыбка творит чудеса, не так ли?
Я лихорадочно думал, что сейчас способна выдать моя фантазия, и как все-таки мне организовать свой побег. Сфантазировать оружие я точно не успею, это требовало определенной подготовки, а осуществить переход будет невероятно сложно. Я услышал голоса:
- Если вы сейчас откроете дверь, мы даем слово, что не причиним вам вреда! Вы проедете с нами и ответите на пару вопросов.
Я крикнул:
- Хорошо, сейчас! Одну секунду.
Голоса замолкли. Возможно, они подумали, что загнали меня в угол, и теперь я выйду навстречу своей судьбе. Вряд ли в детстве вы задумываетесь, что ваша судьба – дырка во лбу, и тоненькая струйка, стекающая вниз по лицу, потому что пуля застряла где-то глубоко в мозге, сделав из вашей головы что-то вроде шампанского, которое открыли, а затем неаккуратно обратно заткнули пробкой. Я воспользовался паузой, сделал глубокий вдох, и поднял тяжелый деревянный стол, стоявший рядом с кроватью. Мне удалось его перетащить, затем еще один глубокий вдох (надо было все-таки сделать себе рельефное тело, возможно, я бы не ждал в одиночестве свой сахар в кафе, хотя, наверное, я бы никогда и не понял, что мне было послано свыше), и мне удалось поставить стол вертикально, чтобы он полностью закрывал дверь. Хороший, старый, крепкий деревянный стол, наверное, на таких занимались дедушки и бабушки…своими делами. Вообще, куда делось дерево? Этот долбаный пластик заполонил все вокруг, дешево, практично, хреново. Главное, что хреново – отец говорил мне всегда: сынок, запомни, если дело сделано хреново, если вещь хреновая, неважно, сколько это стоит, и как долго ты будешь это использовать. Главное, чтобы не было хреново.
А ситуация была такая, что хреново было именно мне. Конечно, пули прошьют и дверь, и стол, да и меня при желании. И, разумеется, они там весят раза в два больше меня, и как-нибудь уж догадаются вынести дверь. Сколько у меня времени до выстрелов? Минута, не больше. Сколько они будут стрелять? Не слишком долго, чтобы понять, что меня не задевают пули. Но фантазировать при выстрелах будет гораздо сложнее. А затем они уже начнут выносить дверь. Господи, мой дом сейчас как решето, а я люблю свой дом. Они ответят за это. Должны ответить. Пока же мне надо было придумать, как не присоединиться к своему дому навечно.
***
Когда я проснулся, часы показывали без пяти девять вечера. Головная боль улеглась, но я ощущал себя как никогда подавленно. Тело гудело, и я, наверное, вспотел, потому что подушка была вся мокрая, а волосы будто только что окатили потоком воды. И этот спертый неприятный запах застоявшегося пота, хотя постель я менял почти каждый день, да и в нечистоплотности меня заподозрили один раз в жизни, когда в школе мы пошли в поход, и я никак не мог понять, как можно спокойно срать прямо перед палаткой и принимать речной душ. Я пошел в ванную, и долгое время стоял под теплыми струями, пытаясь прийти в себя. Это было так странно, не так странно, что квалифицированный специалист никак не может найти приличную работу, поэтому у него уже начинает ехать крыша, но я проспал весь день, чего со мной не случалось уже лет десять. Двадцать? Вообще я спал когда-то днем?
Из ванной комнаты я вышел немного посвежевшим, но все еще в состоянии Я-УСНУЛ-В-ПОЛДЕНЬ-ПРОСНУЛСЯ-В-КОСМОСЕ. И только сейчас я начал вспоминать, что же случилось в кафе. Нет, это не шаблонный рассказ о том, как мне все приснилось. Я прекрасно помнил ту сахарницу, и что у нее не было стенки, а еще я помню, что в своем диапазоне зрения представлял ее точно такой, но заднюю стенку я не мог придумать, ведь я просто создал…СОЗДАЛ. Изображение.
Или все-таки шаблон, и это все приснилось? Может быть, опухоль мозга? Бред, галлюцинации, больные фантазии? Ко мне, наверное, скоро и дед придет, спросит, какого хрена я не работаю, и вообще где холодная война, она и то не такая прохладная, как мое состояние сейчас. Господи, что же делать? Будучи рационалистом, в детстве мечтающим стать космонавтом, я решил, что лучший способ проверить это – напрячь еще раз свою голову. Эта мысль показалась мне глупой, и, если бы не состояние ГОСПОДИ-ДЕСЯТЬ-ЧАСОВ-СПАТЬ-В-ПОЛДЕНЬ-ТЫ-ПРОСТО-ПРЕЛАЯ-СОСИСКА, я наверняка бы забил, посмотрел ночью доступные вакансии и уснул бы еще раз (в ночь я мог спать, даже если пролежал до этого лет десять в коме). Но почему-то именно сейчас мне показалось, что возможно абсолютно все, это странное, пост-сонное состояние Я-МЕЖДУ-МИРАМИ. Однако к врачу я решил записаться рано утром, потому что, даже если я что-то создам, было бы не очень здорово осознавать, что кроме меня никто не видит моих творений. Зато это все-таки веселее, чем в инвалидной коляске смотреть на окружающих со взглядом УР-ЫХ-ХА. Господи, лишь бы не опухоль. Умирать молодым всегда так неприятно…
…Я стоял в пустом гараже. Машина была продана полтора года назад за долги моих прекрасных родственников, и почему-то потом я не успел купить новую, поэтому приходилось жить на те сбережения, которые доставались потом и кровью (спасибо моим родственникам). Конечно, следовало бы попробовать представить себе что-то небольшое, но моя фантазия разгулялась, и я решил – хочу машину. Вот так просто, автомобиль. Я посмотрел в пустое пространство, освещенное лампами с низким потреблением энергии, и поэтому светящих, как в хирургии, безжалостно ярко прямо в глаза, и представил себе стандартный седан для офисного планктона.
Ничего. Ничего не произошло, просто ничего. Надо мной будто тихо посмеялись. Я стиснул зубы, закрыл глаза, и еще раз постарался воспроизвести картинку из головы. Я закричал от напряжения, образ в голове стал будто отпечатываться, знаете, как если с закрытыми глазами смотрите на солнце, блики в темноте, и я держал, держал его, господи, я пытался МАКСИМАЛЬНО четко его представить, вот она, еще, еще, детали, детали!.. Я резко открыл глаза, будто хотел выплеснуть из своей головы этот образ автомобиля в реальность, на пол гаража, будто посылаете снаряд из руки как можно дальше в цель, только это из головы, только это все фантазии. Я открыл глаза, и закричал. Необъяснимая реакция, я просто выставил ладони на уровне ушей, крепко прижал, и закричал, вот так:
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!
Затем я стал материться, матерился как сапожник, поливал все грязью, и туда, и туда, и через него, и на него, и этим, и мать там тоже упоминалась. А потом я прикрыл рот ладонью, и стал часто-часто дышать, знаете, когда без подготовки заходите в парилку, и вас обдает этим горячим воздухом, который начинает поступать в легкие, вы сначала выбегаете, думаете, какими отчаянными сумасшедшими надо быть, чтобы там не только сидеть, но и хлестать себя этими вениками. Потом набираетесь смелости, заходите еще раз, прикрыв рот рукой, пытаясь дышать равномерно и привыкнуть к жаре, смахивая пот с лица, думаете, как эти жирдяи умудряются не только там пить, но и трахаться (серьезно, человек с явной повышенным уровнем холестерина, сахара, у которого килограммов тридцать лишних, может фигурировать в скандале, где занимается сексом с какой-нибудь девочкой по вызову, железные люди, мертвые, но железные). Потом вы уже сидите наверху, но все же пока следите за дыханием. Сейчас я дышал точно так же, меня по очереди охватывали чувства паники и восторга.
Передо мной стоял автомобиль. Настоящий, вроде как. Будто только что сошел из моей головы. Это сон? Бред? Нет. Я не из тех, кто сомневается в своих фантазиях, реальность существует для того, чтобы изменять ее. Конечно, не обошлось без ханжества – я мимолетом подумал, что О-ГОСПОДИ-ЗНАЛ-С-ДЕТСТВА-Я-ОСОБЕННЫЙ. Не особенный, но когда вы можете придумать что-то из своей головы, это заслуживает особенного внимания.
Мой восторг начал постепенно стихать, когда я стал обходить машину стороной вокруг, пытаясь понять – Что я сотворил. Внутри она оказалась абсолютно полой, задней части просто не было, слитный металл, т.е. правого заднего колеса, скрытого в моем изображении из головы, на нужном месте не оказалось, этакий скособоченный птеродактиль, генетический монстр автопрома. Капот скособочен набок, вся машина выглядела жутковатым параллелепипедом, сложенным пьяными рабочими на каком-то адском заводе по сборке авто. Багажника и вовсе не было, там тоже блестел слитный металл. По сути, передо мной стоял уродливый каркас, отдаленно напоминающий желанный автомобиль, и выглядел он прилично только если смотреть на него с того ракурса, в котором я создавал его в голове. Половины правой фары не было – ведь и когда я представлял авто, я представлял часть, видную мне. И тут меня – нет, не осенило, в глубине души после сахарницы я понял, в чем дело – но пронзила идея, и я решил проверить свою теорию. Возможно, мне нужен точный чертеж? Правда, если мы говорим об автомобиле, это очень сложно, ведь продумать в деталях двигатель, охладительную систему и все детали кузова, дело не одного дня. Я вернулся в дом, представил перед собой обычный стакан. И закрыл глаза.
Сначала, уже привычно для себя (человек так быстро привыкает к хорошему, еще позавчера казалось, что жизнь дерьмо, а теперь ты создаешь живые картинки, и уже не испытываешь восторга, вот же ты мразь, как мы быстро разучились радоваться жизни), я представил визуальную часть граненого стакана, затем стал рисовать контуры в голове, задней стенки, знаете, как на чертежах в школе по геометрии. Я тщательно прорисовывал все-все-все, хотя это был обычный стакан, чтобы размеры полностью совпадали, пытался просчитать масштаб, чтобы рисунок в голове выглядел по крайней мере правдоподобным. Когда мне показалось, что все готово, я зажмурился, это было самое трудное – удержать нужный образ в голове – и опять, как и в случае с автомобилем, резко открыл глаза, «выкинув» это из головы.
Стакан на столе меня уже не удивил, теперь меня интересовало, получилось ли у точно воспроизвести его форму. Я аккуратно взял в руку – приятное на ощупь стекло. Задняя стенка оказалась на месте, по жилам разлился восторг, приливами ударяющий внутрь сердца. Впрочем, стакан вышел тоже не самым совершенным творением – если смотреть на него в четкой горизонтали, было видно, что он совсем немного, но наклонен, будто изменили ось, и теперь отверстие «смотрит» слева направо. Небольшая помарка, но в остальном это был обычный стакан.
Таким образом, я выявил первый закон Фантазии. Я назвал это явление именно так, и, честно говоря, меня не интересовало (по крайней мере, пока), как я смог это творить. И к врачу записываться я не стал, потому что если это сон, то я не хотел, чтобы он заканчивался, если это опухоль мозга – я готов пожить с такой опухолью, лучше месяц быть Богом, чем восемьдесят лет человеком. Я ощущал себя Доктором Стрэнджем, Вольфом Мессингом, называйте как хотите – Фантазия полностью изменила мою жизнь. Итак, первый закон Фантазии гласил: Создать качественно можно лишь то, что досконально знаешь с геометрической точки зрения. Иначе получался такой уродливый эмбрион предмета, который задумывал изначально. Сначала представляешь себе фокус, скажем так, кадр, где видишь предмет на определенном пространстве, затем начинаешь прорисовывать все контуры, по сути, создавая модель предмета в голове. И резко «выносишь» его в реальность, открывая с напором глаза, и напрягая все свои ментальные чресла. Впоследствии я замечал – чем резче ты «выбрасываешь» новый плод Фантазии, тем лучше и реальнее он получается.
***
- Ну где ты там?
Это прозвучало почти мило. Я готов был уже сделать «выброс», но требовалось еще немного доработать макет в голове. И я не мог им ответить, потому что в любую секунду Фантазия могла сорваться, и придумать новую я уже точно не успел бы. Идея заключалась в том, чтобы из моего цельного окна небольшого размера на втором этаже (этакая форточка под наклоном), сделать полноценное окно с открывающейся дверкой. Внизу росли густые деревья, и мой второй этаж был не таким высоким, как, скажем, в некоторых зданиях прошлых лет, или в огромных арках, нет, это был очень небольшой домик с очень щадящим вторым этажом, если конечно мы говорим о профессиональных прыжках со второго этажа.
Сложность состояла в том, что до сегодняшнего дня мне еще ни разу не удалось качественно создать фантазию другого пространства. С этим возникало множество проблем, потому что тебе надо было точно понимать, куда ты открываешь дверь. Возможно, я ошибался, но я всегда пытался создать дверь, открывающую дверь в иное пространство – не проход или коридор, мне было так понятнее, а в Фантазии было очень важно понимать, о чем ты думаешьь. Самый первый раз это едва не стоило мне жизни – я открыл в стене хлипкую белую доску, и увидел там придуманный мной сад, который я видел на фото в модном журнале, в туалетной комнате, разумеется. Царство модных журналов, и это действительно смешно – на троне рядом с унитазом. Я попытался туда войти, и первое, что смутило меня – нечеткие деревья и здания…а потом я увидел человека, вернее, его подобие, с размытым лицом и нечеткими контурами, и он страшно мучился. Мне перехватило дыхание, и я понял, что здесь нет того воздуха, которым я привык дышать, или его очень мало. Хрипя, я выбрался обратно в свою реальность, и побыстрее представил себе обычную стену на этом месте…чтобы…оттуда ничего не выбралось наружу. С тех пор на стене осталось темное пятно. Я действительно опасался этого. Фантазия – опасная вещь и необузданная мощь.
Но сейчас выбирать не приходилось, в сложившемся положении это была самая простая и доступная фантазия. Я сделал «выброс», и – о, чудо! – в стене действительно появилась створка увеличенных размеров с ручкой для открытия. Сзади послышались недовольные голоса, и первая автоматная очередь прошила и дверь, и стол, чудом не достав меня – я умышленно сел вне траектории, хотя уже забыл об этом, готовясь к тому, чтобы покинуть свое жилище. Я вскочил на подоконник, чтобы открыть окно – и тут меня буквально прибил к земле приступ головной боли. Единственный и главный недостаток Фантазии, который мне удавалось контролировать с помощью успокаивающего и обезболяющего. Разумеется, сегодня я забыл принять и первое, и второе. Я сосредоточился на белой точке перед глазами, и мне удалось привести себя в чувство. В голову стали лезть всевозможные образы, и я постарался быстрее открыть глаза, пока идея и Фантазия не сформировалась.
Поздно. Когда я открыл глаза, то оказался буквально зажат стеклом спереди и сзади. Теперь я стоял на подоконнике между двумя окнами, одно возникло позади меня, цельное без ручки, по-моему, оно повторяло форму форточки, только слегка больше, впереди же я видел сплошное круглое стекло. Моя фантазия оставила мне по всем направлениям по двадцать сантиметров, сверху я едва мог стоять в полный рост. Я отчаянно ударил по стеклу впереди, и мои костяшки на ладони сразу окрасились в синеватый цвет, мгновенно распухая. Мне тяжело было оттолкнуться, и у меня не было достаточно расстояния, чтобы сделать хороший замах или удар ногой. Вероятно, стекло было бронированное, потому что я услышал приглушенные толчки сзади…нет, оно было поистине какое-то ВОЛШЕБНОЕ. Я обернулся и увидел, как мои преследователи поливают огнем стекло, но пули от него отскакивали, как я от хорошей жизни. Но сразу же возникла другая проблема – с каждым вздохом мне становилось сложнее удерживаться на ногах, будто он сгущался, и я понял, что стремительно задыхаюсь от нехватки кислорода. Выстрелы сзади прекратились.
***
Лишь однажды я попробовал создать одушевленное существо. Это было еще до моих попыток проникнуть в иное пространство, и, определенно, я переоценил свои возможности.
В какой-то момент я уже неплохо и достаточно быстро создавал элементарные вещи – посуду, одежду, и стал постепенно переключаться на технику. Сначала это давалось мне сложно – нерабочий фен, сотовый телефон без чипов и отверстий для сим-карты, пистолет, который при выстреле только щелкал. Почти каждый день я стал проводить в библиотеке, тратя все свои оставшиеся сбережения, жадно изучая геометрию, модели и способы их построения. Военные энциклопедии, пособия для начинающих модельеров и всевозможные схематичные блоки из книг полностью поглотили меня. Я осознавал – чем сложнее предмет, чем больше элементов, тем меньше шансов сделать его хорошо. Но я пытался – что-то получалось лучше, что-то хуже, однако со временем я смог создавать имитации, и очень неплохие. По крайней мере, горный велосипед у меня появился очень скоро. С оружием дела обстояли хуже, с машинами плохо, а с деньгами…совсем ужасно. Да, кто не хочет создавать деньги из головы? Главная беда состояла в том, что огромное нагромождение всевозможных водяных знаков плюс секретные составляющие практически нивелировали мои шансы создавать хорошие купюры, особенно микрочасти, с ними было сложнее всего. Да что говорить о компьютере или телефоне – на первых порах неимоверно трудно было создать даже электрочайник, потому что все провода необходимо требовалось продумывать вплоть до электроволокна. Фантазия требовала работы, это не выглядело, как волшебная палочка – скорее, как магия, но не Хогвартс, а что-то вроде строго политехнического университета. Теория превращалась в практику, но Фантазия требовала все новой и новой энергии, я ощущал, что с каждым разом становился все изможденнее и опустошеннее. По ночам я пил снотворное, потому что боялся, что мои кошмары могут ожить. Хотя я научился контролировать свои выбросы, создавая лишь то, на чем я мог сконцентрироваться, я понимал, что нельзя гарантировать случайные фантазии, особенно в полночь или в полусонном состоянии. Я привел в порядок свои дела, вовсе перестал выпивать и всегда держал себя в концентрированном состоянии.
Но мне было жутко одиноко, особенно по вечерам. Это не было благородным порывом, но и не самым низменным. Нет, я не собирался создавать проститутку, или секс-робота, но и не домохозяйку, которая подчинялась бы мне. К тому же я прекрасно осознавал – мне понадобится досконально изучить курс по биологии, чтобы создать человека, и, не буду скрывать, меня пугала некая религиозная составляющая этого действия. К тому же, я понимал, если будет допущена ошибка, это существо будет обречено на страдания, и я могу увидеть страшные последствия своей идеи. По этой причине, к этой Фантазии я готовился дольше всего, прокручивая в голове различные варианты. Я создавал у себя на столе по очереди органы – печень, сердце, желудок, наконец, у меня появился даже скелет – по отдельности я прорабатывал каждую составляющую человеческого организма. И, наконец, мне показалось, что я готов. Самое опасное чувство – не когда ты готов, а когда тебе КАЖЕТСЯ, что ты готов. Люди чаще всего умирают именно из-за того, что не слышат молотков реальности, они глухи к ним, погружаясь в свои фантазии. Люди ведь и живут в фантазиях, и я чаще стал задумываться – а все ли реально вокруг? Или мы просто выдумали себе мир, где есть СМИ, любовь, в то время как где-то в реальности гнием, будто в матрице? Я старался не заглядывать глубоко в эти вещи, предпочитая думать, что дар Фантазии доступен лишь мне. Фантазии меняли реальность, реальность становилась вымыслом, но и этот вымысел в свою очередь становился реальным. Этот круговорот опасно засасывал в себя, и мне повезло, что я все-таки из него выбрался тем вечером. Хотя и не без жертв.
Я слегка притушил свет в спальне (резкий свет путал образы, поэтому создавать всегда было проще в полумраке), на всякий случай положил рядом нашатырь и спирт (может быть, в том числе для себя), глубоко вздохнул…и начал Создание. Я понимал, что процесс будет сложным и долгим, потому что необходима глубокая концентрация, поэтому заранее отключил всю технику в доме и поставил сотовый на беззвучный. Мне требовалось не менее пятнадцати минут свободного времени, потому что я не мог сделать выброс, не будучи уверенным в положительном результате. И, естественно, моделирование человеческого организма – процесс сложный и где-то непредсказуемый. Я не мог заранее сказать, что если это будет жизнеспособный человек, то он не будет уродом…и, главное – я пытался понять, что почувствует человек, который не рождался и развивался, а сразу же проник в этот мир? Больше всего меня волновал мозг. Я мог создать стандартную модель, но что касается всевозможных электроимпульсов, поведение могло быть абсолютно непредсказуемым. По этой причине под майкой у меня находился пистолет, и я не был слишком самонадеянным и высокомерным, чтобы надеяться на собственную поделку. Нет, я его пошел и купил, и даже проверил на специальном полигоне. Он отлично стрелял, поэтому страховка у меня была, если что-то пойдет не так. Господи, каким же циником я был, самонадеянным циником, который от одиночества готов был создавать людей из воздуха.
Девушка. Я решил создать девушку. Без гипетрофированных форм, с тонкой, почти мальчишеской фигурой и короткой стрижкой, так мне было легче смоделировать все остальное. Вообще говоря, я сначала не был уверен, какого пола должен быть человек, потому что первый раз главное для меня было просто СДЕЛАТЬ ЭТО. И я не думал о последствиях и о том, что несу ответственность за происходящее. Я закрыл глаза, и стал, как художник, по очереди воспроизводить детали человеческого организма. Сначала крупные, потом более мелкие, каждую кость в организме, я жмурился, хмурился, закусывал губу, стараясь заставить работать свой мозг на все 120%. В какой-то момент мне стали сильно мешать эротические фантазии, это коварное подсознание, которое открывало запретный мир вседозволенности, ведь можно создать просто хорошую куклу, а если человек, что мешает сделать ее пофигуристей, хотя сознание отчаянно сопротивлялось. Не думаю, что причина провала была в этом. Скорее всего, я просто недооценил сложность человеческого организма. Хотя сначала мне показалось, что это если не успех, то очень хорошая попытка.
Когда я был готов (КАЖЕТСЯ), я открыл глаза и со скрежетом в зубах «выбросил» девушку прямо на пол, предварительно подготовив рядом одежду нужного размера. Процесс отнял у меня много сил, и я откинулся назад к стене, тяжело дыша, но разглядывая плод своей Фантазии.
Она не была красавицей. Но уродиной я ее тоже не мог назвать. Милое лицо с большими…возможно, слишком большими глазам, будто она участвовала в фестивале аниме, и грудь все-таки получилась большая. В остальном…полумрак скрывал детали, но мне показалось, что все получилось. Я слегка пришел в себя, и осторожно шагнул вперед.
- Привет?
Голос прозвучал хрипло, слюна застряла где-то на нёбе, и я никак не мог сглотнуть. Мне кажется, появись я сам таким образом в мире, услышав такое приветствие, бросился бы бежать без оглядки. Тут появилась новая мысль – а откуда она знает мой язык? Когда я фантазировал, я решил создать слуховую фантазию, будто она говорит со мной, но, как мне кажется, это могло быть еще одной ошибкой.
Девушка смотрела на меня. Короткие светлые волосы получились хорошо, и вблизи я понял, что это красивое создание. Она смотрела на меня широко открытыми глазами, и первый раз я понял, что здесь…здесь что-то не так. В них не было искры, как у людей после тяжелого инсульта или в коме, или когда человеку без сознания светят в зрачок. Она смотрела на меня – определенно, она обладала зрением, но взгляд оставался настолько холодным, что по спине у меня пробежали мурашки. И она ничего не ответила, продолжая меня разглядывать.
- При…вет?
Еще одна робкая попытка заговорить. Внезапно я подумал, что не я ее изучаю, а она меня. Взгляд внимательно перемещался с одной детали моей одежды на другую, она порывисто поворачивала шею, будто пытаясь понять, ЧТО-ЗДЕСЬ-ПРОИЗОШЛО. Тут она издала какие-то звуки, больше похожие на крик экзотической птицы. Еще раз. Я понял, что она пытается заговорить со мной, но у нее не получается. В глазах первый раз что-то мелькнуло. Страх? Нет, скорее непонимание. Она не боялась, вот что меня смущало – ни шока, ни эмоций, как у рептилий. Просто оценка ситуации. Я подошел ближе и протянул руку.
Она посмотрела на эту руку, затем снова на меня. Я кивнул, и еще раз протянул руку, давая ей понять – протяни свою. Она действительно протянула и взяла меня за руку…и затем с заутробным воем вцепилась в нее зубами.
Скажу честно – сработали рефлексы. Я закричал и резко оттолкнул ее, отвесив хорошую пощечину. Она отскочила назад, присев на ноги, сверля меня своим странным отстраненным взглядом. Затем вновь выпрямилась, и сделала два шага назад, чтобы потом склонить шею, и снова попытаться издать какой-то звук. Уже в тот момент мне стало ясно – все пошло совсем не так, но что самое ужасное, если бы меня спросили, кто передо мной, я не мог на сто процентов утверждать, что это человек. Она была ОЧЕНЬ ПОХОЖА на человека, но ее повадки, ее взгляд, и едва уловимые движения скорее напоминали мне какое-то животное.
Я предпринял еще одну попытку пойти на контакт. Возможно, это была лишь защитная реакция, все-таки, она еще новорожденная в этом мире, и уже какой-то мужик лезет к ней поздороваться. Аккуратно, небольшими шагами, я стал подходить к ней снова, но в этот раз решил не контактировать, а попробовать установить хоть какой-то диалог. Она каждый раз очень странно кричала, и я никак не мог понять, что мне напоминает этот крик. И еще – где-то внутри себя я начал понимать, что ее нельзя выпустить на улицу, ее в принципе нельзя кому-то показать, потому что это станет ужасным шоком, а что самое главное – моему размеренному образу жизни придет конец. Трусость? Каждый из людей немного трус, потому что каждый боится, кто-то признается в этом открыто, и люди говорят, что он труслив, особенно в этом упражняются те, кто любит открыто демонстрировать отсутствие страхов, не понимая, что так они просто заталкивают их поглубже. Очень храбрые люди – тоже трусы, им настолько страшно, что они готовы на безрассудство, эдакий антидот Я-ДЕЛАЮ-ЭТО-НИЧЕГО-НЕ-МОЖЕТ-СЛУЧИТЬСЯ-Я-БЕССМЕРТНЫЙ. Верить в то, что с тобой все будет в порядке – неотъемлемая часть храбрости, и, если кто-то говорит, что вера – это тоже своего рода безрассудство, храбрость становится чем-то вроде эликсира для берсерка.
Я подошел совсем близко к ней. Она не отрывала своего взгляда от меня, и я, наконец, заметил, что она совсем не мигает, а еще когда поворачивает глаза, они будто отстают друг от друга, т.е. сначала на меня смотрит правый, и через мгновение левый, но не синхронно как у других людей. Она выглядела прекрасно внешне и физически, но, похоже, главные опасения сбылись – работа мозга была непредсказуемой. Вдруг она произнесла:
- Странно.
Нормальным человеческим голосом. Я замер, будто на меня наложили заклятье. И затем еще одно слово:
- Плохо…
Она вдруг страшно затряслась, будто в судорогах, всем телом. Изо рта пошла пена, но она успела опять заутробно закричать, и последнее слово потонуло в ужасном вое, заставив меня отпрыгнуть и достать пистолет, направив на нее. Возможно, стоило сразу сделать выстрел, и не мучить больше созданное мной существо, хотя не стоило вообще пытаться выступить в роли Бога. Господи, что же я наделал.
- Плоооохоооооооооууууууууууааааааааа…
Черт, черт! На глаза навернулись слезы, и я быстро моргнул, чтобы не упустить ее из виду. Ее тело вдруг начало странным образом обмякать, будто что-то лепят из пластелина, ноги и руки начали вытягиваться, а на том месте, где было лицо, словно налепили арлекинскую маску, черты неестественно исказились, туловище, грудь и живот кто-то сжимал в один прочный блок…в какой-то момент мне показалось, что передо мной человеческий осьминог, издающий жуткие звуки. И я все еще не выстрелил, возможно, из-за природной жалости ко всему живому, но, может быть, из-за чувства вины. Все это происходило по моей и только по моей вине, и здесь не могло быть оправданий, и, более того, непонятно, на что вообще я мог надеяться, оставляя существо в живых до этого момента.
И тут я понял, что ситуация становится опасной, потому что одна из новоявленных щупалец, которая осталась вместо руки, хлыстнула пол в нескольких десятках сантиметров от меня, и удар был настолько сильный, что там сразу появилась потертость. Я отскочил в дальний конец, но не успел блокировать следующий удар щупальца-ноги, и меня буквально прибило к стене. Она наносила удары страшной силы, и, более того, не собиралась останавливаться. С помощью своих щупалец и странного уродливого тельца, это существо с лицом выкинутой на берег акулы стало постепенно приближаться ко мне, завывая, то ли от боли, то ли от страха, то ли воздействуя на меня. Я понял, что отступать уже точно некуда, достал пистолет, навел на существо, и сделал три прицельных выстрела.
Нет, это был не дешевый боевик. Щупальца не выбили из рук пистолет, вообще, как оказалось, существо с большим опозданием реагировали на любое проявление внешней среды, огромные глаза, теперь находившиеся на уровне живота, вертелись туда-сюда, но опять не синхронно, с огромным отставанием. Не сразу они посмотрели и на меня, когда я, сдерживая тошноту, подошел для контрольного выстрела. Теперь я видел еще больше недостатков своего творения, испытывая глубокое отвращение к самому себе. Выстрелы попали точно в туловище существа, но оттуда вытекала не кровь…а странная, светло-красная жидкость. Очень, очень водянистая, будто в томатный сок налили изрядное количество воды. И странный речной запах шел от существа…я заплакал. Навел пистолет на существо, и сделал еще три выстрела точно в голову, заставив его затихнуть навсегда. Потом хотел отшвырнуть пистолет, но остатки разума и врожденная щепетильность заставили положить его на полку, отошел от тела и просто зарыдал. Рыдал, не останавливаясь, навзрыд, БУДТО-УМЕРЛИ-РОДНЫЕ, БУДТО-ДЕВУШКА-ВЧЕРА-БРОСИЛА, БУДТО-ПРОГОРЕЛО-ДЕЛО-ЖИЗНИ. Я сотворил ужасную вещь, и мне предстояло жить с этим до окончания жизни.
Второй суровый закон Фантазии: не создавай одушевленные существа. Биология настолько сложна и непредсказуема, а мы так мало знаем о некоторых аспектах человеческого организма, в частности, о мозге и микротелах, что в роли Бога пока не годимся. Оказалось, быть Богом не только невыносимо тяжело и больно, еще это очень трудно. И еще – знаете, этот Бог чертовски умный парень, если смог создать человека, хотя и ужасно безжалостный. Ведь вряд ли у него получилось с первой попытки? Пистолет я закопал раз и навсегда, и больше никогда не имел дело с оружием.
***
Выстрелы стихли, и вообще – я куда-то утекал, темная реальность стала заполнять мое сознание, молотки лишь постукивали в голове, и я понял, что если сейчас что-то не придумаю, то больше ничего и никогда не смогу Создать. Дыхание стало редким, я пропускал спертый воздух через горло, стараясь выдыхать как можно медленнее. Главное – не запаниковать, тогда мой скудный запас кислорода закончится быстрее, чем я успею придумать хотя бы что-то. Выбирать не приходилось, и в моей голове возникла дверь в единственную комнату сейчас, которая находилась не в моем доме, и которую я знал достаточно хорошо, чтобы надеяться на положительный результат. Я замер на одном месте, закрыл глаза, стараясь из последних сил сосредоточиться. Сзади послышался стук – это мои преследователи теперь лыбились в стекло и стучали мне, напоминая о том, что любой вопрос можно решить и без оружия. Мне захотелось зевнуть – недостаток кислорода понемногу разряжал мой мозг, и я никак не мог додумать последние детали Фантазии, боясь попасть в выдуманный мир, откуда уже не смогу выбраться. Впрочем, в этом случае и там, и здесь мне грозило удушье, и времени оставалось все меньше и меньше, потому что я уже начал нечетко видеть. Резко открыл глаза – и увидел перед собой деревянную дверь, хорошую, будто только привезли с ЗАВОДА-МЫ-МАССОВО-УБИВАЕМ-ДЕРЕВЬЯ-СДИРАЕМ-С-НИХ-КОЖУ. Шатаясь, не в силах стоять прямо, и совершенно не заботясь о том, что подумают мои преследователи (они ведь и так знают, глупо предполагать, что меня пришли застрелить из-за ссоры с продавцом овощей на рынке в позапрошлую субботу), я дернул на себя дверь, и буквально вывалился в комнату. Последним движением я закрыл дверь, навалившись на нее всем весом, и закрыл глаза, чтобы открыть и увидеть ровную стену.
Я задышал глубоко и жадно, господи, потребность в еде, конечно, тоже убивает, и нет ничего слаще, чем обычный кусок хлеба с малом, если ты не ел целые сутки, но кислородное голодание явно превосходило всем остальные виды потребности в чем-либо, и этот воздух – ощущение, что он был сладкий, я его будто ел, заедая посторонними запахами, которыми почему-то была полна комната. Я обернулся, и увидел двух голых людей – свою бывшую и, по всей вероятности, ее нового парня. Они смотрели на меня такими взглядами, будто я появился из воздуха. Да, теперь я точно знал, как выглядят такие люди – широко раскрытые глаза, не мигающий взгляд, чуть приоткрытый рот, напряженные сведенные брови. И еще ненависть – парень смотрел на меня с такой неприкрытой (прикрыться он в принципе ничем не успел) агрессией, что подумал, что сейчас он зарубит меня своим членом, или забьет до смерти, как лопатой. Джен же смотрела так, будто только что увидела Бога, будучи самым яростным атеистом. Нежелательность моего присутствия, если измерять в градусах по Цельсию, уже достигла отметки где-то между закипающим чайником и раскаленной сковородой. Комнату заполнили всевозможные благовония – все-таки, до моего появления они собирались заняться романтикой и не только. Я тоже не издал ни звука – комната Джен стала первым попавшимся образом. У меня не было времени подумать, что сегодня – выходной или рабочий день, может ли она после нашего расставания кого-то найти или нет, как отреагирует ее мама, если зайдет и увидит меня, настоящее исчадие ада, по ее мнению (и у меня были рога, как у настоящего исчадия ада, поэтому мама могла не волноваться), я просто досконально знал ее комнату за четыре года отношений. Лучше померяться силами (и не только) с этим силачом-мускулачом, чем перекатываться от пуль двух спецагентов (наверное, или фанатиков, или обычных грабителей, но скорее всего спецагентов). Он и первым нарушил молчание:
- КАКОГО ХЕРА?!
Джен по-прежнему молчала. Все еще взгляд атеиста, который увидел кошмар наяву.
Я поднял руки, стараясь разрядить ситуацию.
- Послушай, это не то, что ты подумал. Честно. Дай я просто спущусь отсюда и уйду, о’кей? У нас с ней ничего нет, я просто зашел сюда, было как-то неудобно вас прерывать. Позволь мне убраться, и вы дальше проведете вечер, я ни для кого не хочу проблем.
Силач-протеиновый-палач нахмурился еще сильнее, и повернулся к Джен.
- ТЫ ЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ПОРВАЛА С ЭТИМ УШЛЕПКОМ?!
Джен все еще молчала. Она пребывала в настоящем шоке, возможно, потому что когда я «упал» в комнату, парень стоял спиной, а она лицом, и увидела, как я действительно здесь оказался. Вообще, я мог понять этого внучатого племянника Сталлонне – если она собиралась встать на колени, то я точно оказался не в то время не в том месте (а может наоборот, если это первый раз, если десятый, то хорошо, что я успел впрыгнуть до момента, когда мне пришлось бы выходить из дома, прикрывая ладонью лицо). Она тихо пробормотала:
- Что за…херь?
- Я ТЕБЯ ЕЩЕ РАЗ СПРАШИВАЮ!!! ЧТО ОН ДЕЛАЕТ ЗДЕСЬ, В ТВОЕЙ КОМНАТЕ!!!!
Я еще раз попытался воззвать к разуму.
- Послушай, это реально всего лишь ошибка. Мне тяжело это объяснить, я кое-что здесь забыл, и залез, чтобы никого не беспокоить. Знаю, это не слишком гостеприимно, и, наверное, я не в тот момент, совсем не в тот момент оказался здесь, но дайте мне просто уйти, иначе вы можете подвергнуть себя опасности…
- ЭТО ТЫ СЕЙЧАС БУДЕШЬ В ОПАСНОСТИ!!!!!
Мистер Штанга 2011 явно не разделял моих намерений к мирному урегулированию конфликта. Я просительно посмотрел на Джен – успокой своего тяжелоатлета, ты же видела, что случилось, ты точно осматривала комнату перед тем, как вы сюда зашли с этим Прометеем, что высечь огонь, ты знаешь, ТЫ ЗНАЕШЬ МЕНЯ ДЖЕН Я БЫ НИКОГДА НЕ ПОЯВИЛСЯ ЗДЕСЬ БЕЗ ВЕСКИХ ПРИЧИН ТВОЮ МАТЬ ДА СКАЖИ УЖЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ. Джен будто что-то увидела в глазах, и уже более уверенно спросила:
- Что ты сделаешь здесь?
Я мысленно закатил глаза.
- Я забыл здесь одну вещь. Залез, чтобы взять.
- ПОКАЖИ МНЕ ЭТУ ВЕЩЬ.
- Нет.
Силач-мистер-кач вытаращился на меня.
- БЫСТРО ПОКАЖИ!!!!!!!
Я смотрел на него и думал, что неплохо бы создать дверь в космос, чтобы направить его туда навсегда. В дело вмешалось Джен.
- Послушай, пусть он уйдет. Я уверена, это какое-то недоразумение, ты знаешь, что кроме тебя, мне никто…
- ШЛЮХА!!!!!!! ТЫ ШЛЮХА!!!!!!!!! ТЫ СКАЗАЛА, ЧТО ПОРВАЛА С НИМ!!!! ХОТЕЛА ГРУППОВУШКУ, ДА?!!!
Я засмеялся (Джен в групповом сексе смотрелась бы как я в команде синхронисток, смешно и нелепо говорить это Джен, которая вообще не из самых бойких девушек), закрыл глаза, открыл глаза, взял свою Фантазию – хороший кнут – в руки, размахнулся, и хорошо хлобыстнул этого кентавра по спине. Передутый взревел от боли. Я ударил еще раз, хлестко и метко, как учил покойный дед на своей ферме, и он отскочил.
- Я ПОНЯЛ, ВЫ ИЗВРАЩЕНЦЫ, САДО-МАЗО!!!!! Я ВСЕГДА ЭТО ЗНАЛ!!! МАМА МНЕ ГОВОРИЛА НЕ ВОДИТЬСЯ С ТАКИМИ!!!! ДЖЕН, Я ТЕБЕ СКАЖУ ТАК – ТЫ ШЛЮХА!!!!! ВСЕ КОНЧЕНО!!!!!
И он, скривив лицо, словно маленький ребенок, прикрыв руками своего Мистера Лонга, выскочил как ошпаренный из комнаты, и побежал вниз, крича по дороге матом. Я опустил кнут, это было странно, наверное, не слишком здорово и красиво, и в принципе парня можно было понять, ты собираешься заняться сексом с девушкой, тут из ниоткуда появляется ее бывший и хлестает тебя кнутом. Любой на его месте мог слететь с катушек, но после того, как я чудом выбрался из своего дома, меня мало волновало мнение окружающих, к тому же я обрадовался, что смог создать точную пространственную фантазию. На землю меня вернула Джен:
- Ты…ты…ты просто конченный говнюк. Я всегда это знала, все четыре года, и, знаешь, самые счастливые три месяца – сейчас после расставания, я знала, что у тебя не все дома, ты вечно напевал свои идиотские старые песни, но это перебор. Я вызову полицию и все им расскажу, лучше тебе выметаться из моего дома. Как же ты умудряешься так поганить мою жизнь?
- Джен, послушай. Я понимаю твои эмоции, и, поверь, я не собираюсь здесь задерживаться. Я очень сожалею о твоем новом парне…
- БЫВШЕМ ПАРНЕ!!!!! ТЫ ИЗБИЛ ЕГО КНУТОМ, ДОЛБАНЫЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ, ТЫ ПРОСТО МАНЬЯК!!!! ТЫ В МОЕЙ КОМНАТЕ ИЗБИВАЕШЬ КНУТОМ МОЕГО НОВОГО ПАРНЯ, КАК ТЫ ВООБЩЕ МОЖЕШЬ ИЗВИНЯТЬСЯ?!!!!!!
- Но ты же видела!!
- Видела что?!
- Как я здесь оказался!!!
Снова взгляд атеиста, на этот раз увидевшего рядом с Богом двух ангелов. Слегка растерянное и напуганное лицо, я знаю Джен, она уже внушила себе, что ничего не видела, и я действительно залез через окно, Джен, я знаю тебя, ты за час можешь внушить себе, что не изменяла мне, за два, что я изменял тебе, за три, что только я виноват в том, что мы расстались. Я не собирался слишком уж усердствовать в том, чтобы убедить ее в увиденном, на самом деле, мое положение в комнате начинало попахивать двусмысленностью, но мгновенно с приступом раздражения (Джен может внушить черным, что они белые) справиться не смог. На самом деле, постоянное одиночество тоже сделало свое дело – я просто не мог ни с кем поделиться Фантазиями, и это слегка сводило с ума, и если кто и мог увидеть подобное, то Джен. Она умела держать язык за зубами, и она несмотря на свой тяжелый (heavy metal) характер, всегда была девушкой с мозгами. К сожалению, фантазии ей в принципе не хватало, всегда и везде, но я точно знал – она ВИДЕЛА.
- Я ничего не видела, послушай, ты мог спрыгнуть…
- Не ври мне. Ты видела, что я появился из стены, вывалился сюда через дверь, и затем захлопнул ее.
- Послушай…
- Джен. Я знаю, что ты видела. Если хочешь, я сейчас уйду отсюда, и я действительно просто испарюсь, как и три месяца назад. Я желаю тебе только счастья, но я не оказался бы здесь и сейчас без веской причины. Кое-что изменилось после нашего расставания. Это сложно объяснить, и ты вряд ли поверишь. Но прошу понять меня – я мог оказаться только здесь и сейчас, потому что за четыре года твою комнату я знаю лучше, чем свою.
Джен замолчала. Хороший признак, значит, у нее заработал мозг, и что она все-таки заинтересовалась моими словами. Вообще, когда Джен молчит, это лучше, чем когда она говорит – проживите четыре года в отношениях, и вы поймете, о чем я. Любое слово женщины – это артиллерийский снаряд, падающий с неба в самом неожиданном месте, а вы маленький солдат, старающийся среда этого адского града отыскать бункер в туалете с газетой.
- Хорошо. Возможно, я спятила, и знай – ты меня не внушаешь ничего, кроме жалости. Ты такой помятый, небритый, будто ночевал на вокзале, как год назад, когда потерял кошелек и не успел на свою электричку. Но, я черт возьми, и вправду видела это. Может быть, это сон? Или это все не по-настоящему?
Я решил дать ей возможность слегка осознать увиденное.
- Что ты видела?
- В стене вдруг появилось темное уплотнение. И затем я увидела, что это дверь, деревянная дверь, она открылась, и оттуда кто-то вывалился, свалился на пол. И я поняла, что это ты, когда закрывал дверь, за четыре года я тебя, подонка, изучила вдоль и поперек. Это был ты, и ты просто вылез из стены. Господи, у меня уже крыша едет – скажи честно, ты подмешал что-то в коктейли, когда мы с Рикки сидели в кафе? Ты следил за нами? Отвечай, черт, никто не умеет так здорово портить мне жизнь, как ты, все четыре года и даже сейчас. Моя мама недавно сказала, что поставила в церкви свечку, когда ты свалил отсюда. Скажу ей, чтобы впредь усерднее молилась – видимо, такую нечисть как ты, и вправду просто так не прогонишь.
- Послушай, Джен. Все, что ты увидела – не галлюцинации, хотя в это сложно поверить. Не знаю, как это вышло, но теперь я умею материализовывать свои мысли. Я представляю что-либо, и затем это появляется наяву. Понимаю, в это сложно поверить, и, если ты решишь, что я под кайфом – это твое право. Прошу понять меня, но я всегда готов уйти.
Джен насмешливо посмотрела на меня.
- Так ты из воздуха колдуешь, вроде такого чародея-мага второго разряда? Не можешь кстати тогда сделать мне девственность – я до сих пор очень жалею, что именно ты ее лишил меня. За это я готова второй раз с тобой начать встречаться, и затем снова расстаться.
Ответ последовал, как выпад рапиры.
- Боюсь, моей фантазии не хватит, чтобы заштопать такую дыру, которая образовалась после моего ухода. Джен, послушай, еще раз – это все не бред сумасшедшего. Ты взаправду это увидела, пожалуйста, поверь мне. Мне важно, чтобы ты поверила сама себе – потому что, когда я уйду, ты не сможешь убедить себя в том, что это было обыкновенное помутнение рассудка. Я меньше всего хочу именно тебе причинять боль. Я тепло к тебе отношусь, поэтому прошу – поверь, я говорю правду. Я не знаю, с кем мне поделиться, и я выбрал твою комнату, потому за мной гнались люди. Я правда…
Я устало опустился, и прислонился к стене. Головная боль сковала виски, в глазах бегали «зайчики», и я понимал, что мне нужно срочно отдохнуть.
- …Я правда не обманываю тебя. Джен, я очень устал. Ты не обязана мне помогать, я прошу, дай мне посидеть пять минут. Я уйду, уже сейча…
Головная боль, сковавшая виски, взорвалась в самом центре головы, я успел ртом жадно втянуть воздух. Густая, пудинговая темнота накинула мне мешок на голову, и я повалился набок, уже не беспокоясь о том, поверить мне Джен или нет, далеко преследователи или близко, лишь бы этот взрыв в голове уничтожил весь мой сад Фантазии, лишь бы эта боль ушла, страшная невыносимая боль.
***
- Ты в порядке? Эй, не хватает еще, чтобы ты откинулся у меня дома.
Я открыл глаза. На голове покоилось мокрое полотенце, капли стекали с волос на лоб, и головная боль постепенно будто отходила в сторону. Я моргнул. Еще раз. Полумрак в комнате дал глазам небольшой отдых, и мне показалось, что все в порядке. Я попробовал встать, и передо мной все зарябило, я сразу опустился обратно, и мерно задышал, стараясь сфокусироваться на картине какой-то женщины в арт-стиле. Джен их любила, хлебом не корми, дай повесить какой-нибудь бред сумасшедшего, а если ты пытаешься это снять, она говорит, что ТЫ-НИЧЕГО-НЕ-ПОНИМАЕШЬ-В-ИСКУССТВЕ, и вообще, нам пора расстаться, потому что ты еще и просто бездарный похотливый козел, а женщина на стене – хороший повод, может быть, у тебя и на нее встает, когда меня нет, я знаю, что ты смотришь порно, все мужчины это смотрят, ГОСПОДИ-ИСТЕРИКА-ДАЙ-МНЕ-ТЕБЯ-ОБВИНИТЬ-НУ-ПОЖАЛУЙСТА. Четыре года? Пожалуй, я мог попасть в книгу рекордов Гиннеса.
- Все хорошо. Просто…это бывает. Выбросы даются тяжело…
Я помассировал виски. Слегка легче. Совсем чуть-чуть.
- Послушай, у тебя давно это началось?
- Что именно?
- Такие приступы и головные боли?
Я посмотрел на нее.
- Тогда же, когда началось ЭТО.
- Что это?
- Выбросы…
Я смотрел на нее и не понимал, почему она так странно реагирует на мои слова.
- Что за выбросы?
- Ну, в стене!! Я сюда вывалился из стены! Ты чего!
Внезапно меня охватило невероятная злость. Опять этот взгляд атеиста, который рядом с Богом и ангелами теперь увидел еще и демонов. Хотя нет, скорее во взгляде был испуг и сомнение.
- Ты ниоткуда не вываливался. Мы с Рикки хотели заняться любовью, и вдруг ты вылез из шкафа. Мы страшно испугались, ты что-то пробормотал и упал без сознания. Он поднял истерику, что я тебя прячу, но нет, это такой бред... Послушай, ты точно в порядке?
Джен хотела положить на меня руку, но я оттолкнул ее. Джен в своем стиле, если дать ей еще немного времени, она уже подумает, что немцы не проиграли войну, а сами капитулировали, потому что им стало стыдно, а 11 сентября взорвался баллон с газом. Когда возникала стрессовая ситуация, она всегда пыталась найти логичное объяснение, и, если позволит память, забыть какие-нибудь детали. И легкие наркотики. Джен вроде перестала их употреблять, но я никогда не поверю, что если перерыть ее квартиру, здесь не найдется косяка. Я ее столько раз отучал, но я знал, что однажды она может потерять рассудок.
- Слушай, ты можешь сейчас мне говорить что угодно. Не хочешь верить в то, что увидела – твое право. Но это был выброс. Я могу создавать картины из воздуха, понимаешь?
Джен теперь выглядела еще испуганнее. Бедная малышка Джен, она боится даже вечерних новостей ИНФЛЯЦИЯ-МОЖЕТ-ПОВЫСИТЬСЯ-НА-ОДНУ-ТЫСЯЧНУЮ-ПРОЦЕНТА, а здесь ее бывший, который отхлестал кнутом парня, говорит о картинах из воздуха.
- Тебе надо к врачу. Срочно. Ты не в порядке, я сейчас позвоню…
- СТОП!!! ХВАТИТ!!!!
Я со стоном встал с кровати. Меня шатнуло один раз влево, еще раз влево, почти упал налево, удержался, шатнуло вправо, нашел баланс, еще раз вправо, и уже стою практически прямо.
- Я тебе докажу. Что ты хочешь увидеть?
Джен молчала. Я вздохнул.
- Джен, еще раз. Что ты хотела бы сейчас увидеть в комнате?
- Тебе надо в больницу. Я сейчас позвоню.
- Не нужно. Смотри на стол.
Я посмотрел на стол, крепко зажмурился, и через двадцать секунд «выбросил» туда чашку. Хорошая чашка, не совсем ровная, но сейчас для меня главное было показать Джен, что я не слетел с катушек. Она смотрела на все с широко раскрытыми глазами.
- Видишь? Я только что создал чашку.
- Послушай…
- Да-да. Я знаю, ты сейчас тоже в шоке. Со мной так было в самый первый раз.
- Нет, я…
- Но не нужно бояться. Это называется Фантазия. Главное, верно спроектировать предмет. Закрываешь глаза, представляешь место, где он будет находиться, и «выбрасываешь». Все просто.
- Да послушай меня! Там и стояла чашка. Зачем ты зажмурился?
Я всплеснул руками.
- Господи! Ты серьезно? Ты же сама все видела? Послушай, хочешь посреди комнаты здесь окажется автомобиль?! Серьезно, хочешь? Сейчас!
Я закрыл глаза, и постарался представить любой автомобиль, просто самый обычный автомобиль, хотя бы каркас, но головная боль снова сдавила виски. Я поморщился.
- Прости. Опять больно, мне надо слегка отдохнуть.
- Все, я звоню. Сиди здесь.
Джен еще раз кинула на меня свой озабоченный взгляд, и пошла в соседнюю комнату. Я глубоко дышал, пытаясь сосредоточиться. Внезапно мне пришла мысль в голову – а если она хочет позвонить моим преследователям? Возможно, они наплели ей что-нибудь о деле государственной важности, и что ваш бывший замешан в ОЧЕНЬ-СТРАШНЫХ-ДЕЛАХ. Зная мнительность Джен, и ее мать (я тебе говорила, он не только наркоман-извращенец-негодяй, но и конечно государственный преступник, ты только с такими и связываешься, я всегда говорила, девственность гораздо лучше, но, конечно, после него ее уже никто тебе не вернет), я не удивлюсь, если через пару минут дом разнесут клочья те же самые люди, которые играли в догонялки в моем доме.
Удивительно, когда я открывал входную дверь, у меня не возникло даже малейших сомнений. Знаете, обычно все эти агенты и тихушники выглядят, как ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЕ ЛИЧНОСТИ, даже если изо всех сил стараются слиться с серой толпой, они выглядят чересчур серо. Людей, которые стараются быть похожими на асфальт, выдает их неестественность, они так лихо очищают свой разум от всевозможных эмоций, что в их искренность верят только другие люди-асфальты и люди-тротуары. Главным образом, таким людям удается затеряться в толпе, потому что большая половина людей, которых я знаю – это бетонная стена напротив автобусной остановки. Мы каждый день так тщательно скрываемся от окружающих и ото всего мира, что перестаем замечать тех, кто пытается слить с толпой. Для этого не нужно особых усилий.
Так вот эти парни выглядели так повседневно, но настолько жизнерадостно, что я действительно поверил, что они пришли проверить мои электрические счетчики. И я впустил их в свой дом, безоружный, доверчивый самаритянин, и мне не пришло в голову, что у них должны быть хотя бы какие-то документы, или приборы. Они мне улыбнулись, я улыбнулся в ответ. И только на кухне я почувствовал неладное. Один из них смотрел куда угодно, кроме счетчика, а второй встал рядом с окном против солнечного света, я ощутил прилив беспокойства, и, конечно, когда первый достал пистолет, и сделал первый выстрел, я уже понял – эти парни явно не из ближайшего домоуправления. Мне повезло – пуля пробила стенку сверху от правого плеча, и я успел одним броском выскочить из кухни, чтобы затем помчаться наверх. Я попытался создать веревку, перетянутую между комнатами, в надежде слегка их затормозить, но помешала спешка, и из стены остался уныло торчать лишь кусок бечевки. Потом я помчался наверх…и оказался здесь.
Пора было уходить отсюда. Я постарался как можно тише проскользнуть мимо комнаты, где заперлась Джен, также тихо, придерживая щеколду, закрыл дверь, и оказался на улице. Я собирался уйти. Далеко. Надолго.
Навсегда? Вы знаете, люди становятся родными навсегда, но чужими – сразу. Я боялся, что если уйду навсегда, то однажды точно вернусь. Лучше я уйду надолго, и судьба решит, навсегда ли.
***
«Зачастую, слуховые галлюцинации возникают при опухолях головного мозга. Они представляют собой довольно часто отрывки каких-либо мелодий (причем, как правило, грустных, я всегда знал, что человеку веселье вообще не свойственно, ведь смерть всегда где-то танцует стриптиз на своей косе), чириканье птиц, какие-то электронные звуки и звоны. Иногда так случается, что больные опухолью мозга слышат голоса, которые их зовут, произносят имя и фамилию, в крайне запущенных случаях встречаются «слуховые диалоги».
Зрительные галлюцинации встречаются у больных при опухолях головного мозга гораздо реже, но они тоже довольно широко распространены. Такие галлюцинации выглядят обычно своеобразно — это светящиеся круги, искры, «туманность», «рябь» перед глазами, изредка какие-то лица, фигуры неопределенной формы. Больные могут видеть движущиеся предметы, такие «видения» стереотипно повторяются, мешают процессу обычного восприятия. Галлюцинации носят характер объективной реальности, относятся к истинным зрительным обманам восприятия. Истинный зрительный обман – они не рассеиваются и не проходят, вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО это видите, но никто, кроме вас.
Тактильные галлюцинации у больных опухолями встречаются, но крайне редко. Такие симптомы пациенты описывают как прикосновение к коже неопределенных предметов или как щекотание, легкое покалывание. Тактильные галлюцинации могут сочетаться со зрительными или слуховыми обманами».
Я захлопнул книгу и еще раз посмотрел на свой рентген. Слава Богу, у меня не было никаких отклонений, и я был полностью здоров. Я не сразу решился провериться у врача, лишь спустя пару дней после того, как покинул Джен, а потом и родной город. Наш последний разговор напомнил мне о том, что ей все-таки стоит завязать с наркотиками, пусть и легкими. Самовнушение – конек Джен, но я это уже говорил. И все-таки у меня возникли сомнения по поводу адекватности своего состояния, хотя я и не верил, что галлюцинации могут быть такой исчерпывающей силы, в соседнем поселении я записался на прием, терпеливо ждал две недели, чтобы получить свой рентген. Я не стал заходить к лечащему врачу, просто забрал у лаборантов рентген и сам его расшифровал. Абсолютно чистый снимок, со мной все в порядке. Если это была бы опухоль, пожалуй, я не сильно расстроился бы – головная боль мучила все сильнее и сильнее, и я столкнулся с еще одной проблемой. Иногда мне казалось, что передо мной созданная фантазия, но оказывалось, что этот предмет уже здесь был. Я стал тщательно отслеживать свои «выбросы», любое моргание и открытие глаз. Чем лучше я создавал Фантазии, тем стремительнее они возникали из моей головы, лучше, реалистичнее. Кажется, я нечаянно создал прохожему инвалидное кресло, когда увидел его с тростью, хотя не мог никак вспомнить его. Не мог, до того момента, пока не услышал голос:
- ОХРЕНЕТЬ!!!!!!! Я ТОЛЬКО ЗДЕСЬ СТОЯЛ, И ВДРУГ У МЕНЯ ПОД ЖОПОЙ ОКАЗАЛОСЬ КРЕСЛО!!!! СПАСИБО, ГОСПОДИ!!!!!
Я пустился в странствия по стране, совершенствуя свой поток фантазии, стараясь незаметно помогать людям. Но я всегда держал в голове свой дом (УШЕЛ-НАДОЛГО), и тех преследователей. Они могли объявиться в любую секунду в любом месте. И они точно убьют меня, потому что я прекрасно понимал, какую ценность представляю для государства. Меня нельзя было запереть, нельзя связать, операции на мозге сопряжены с огромным риском. Ведь я мог придумать все, что угодно. Цунами, который сметет весь город, астероид, который разрушит планету. Эти люди даже не подозревали, что их жизни, их судьбы, более того – их биологическое существование как вида, СВИДЕТЕЛЬСТВО-ИХ-СУЩЕСТВОВАНИЯ, все находится под ударом, если я вдруг сойду с ума. И эта мысль мне тоже не давала покоя. Однажды, если головная боль наконец завершит начатое, если я засну и мне приснится кошмар, и я его не смогу проконтролировать, я могу уничтожить все человечество одной своей фантазией. Оно пришло из ниоткуда, и я не знал, есть ли физическое объяснение данному явлению. Идти к ученым я опасался – эти очкастые лаборанты всегда сотрудничают с людьми-бетонами. Один увидел аномалию, второй пришел ее убрать. Если ты выделяешься из толпы, ты опасен для толпы. Это закон толпы, нерушимый и вечный, потому что если бы обезьяны знали правду о людях, они бы не допустили их появления. Обезьяны пропустили тот момент, когда могли на что-то повлиять, поэтому теперь бегают в клетках. Толпами. Толпы обезьян в бетонных клетках, вот о чем я думал.
Я остался один. Я не знал кого-то еще с такими способностями, а если такой человек и существовал, он тоже скорее всего прятался, и не факт, что на этом материке. Я не смог вести нормальную жизнь – потому что любая девушка испугалась бы, если бы увидела новую грудь у себя с утра, и я, честно говоря, не представлял себе, что может случиться во время секса, потому что сознание изменялось, фантазия усиливалась. Нет, создавать Фантазии на эмоциях – это было худшее, я так случайно покалечил двух парней в подворотне, когда выходил из очередного отеля. Они пытались отобрать сумку у девушки, и один из них дал ей пощечину, господи, она ведь школьница. Один из них теперь лежит с переломом основания черепа, ему очень тяжело фантазировать дальше постельной койки. И это была еще одна причина моих волнений – любая травма, особенно головы, могла меня превратить в своеобразного Халка. Что породит больной, измученный мозг больного человека? Какое чудовище родит на свет?
И самое тяжелое – головные боли продолжали усиливаться с каждым днем. Молотки реальности больше не били, не стучали, даже не КОЛОШМАТИЛИ со страшной силой. Они будто вибрировали, как ультразвук, распространяясь в моей голове, по всей подкорке, эти боли выводили меня из себя, теперь я мог спать только с обезболивающим.
Однажды я проснулся от такой боли. Закрыл глаза на полчаса, когда открыл их, увидел дверь. Я долго смотрел на нее. Дверь будто пульсировала, как и моя голова, светами разных оттенков. Я знал, если открою ее, пути назад не будет. Но я так устал. Я так долго шел один, и когда мне казалось, что я могу обрести покой, молотки реальности сбивали меня с ног. Слишком, слишком устал для этой старой как мир игры. На сердце у меня тяжело, и нет надежды. Нет надежды на изменение, и я не знаю, что реально, а что нет, и лучше этот холодный беспощадный мир снаружи, чем жуткая безопасность здесь, внутри. Голова стала пульсировать еще интенсивнее, мне показалось, что она сейчас взорвется. Я не хочу никаких потрясений, пожалуйста, я лишь молю о мире, пока еще не умер. Я встал и схватил ручку.
НАВСЕГДА.
Дверь открылась, и я успел увидеть чудесные планеты, звезды и миры. На моем столе осталась лежать энциклопедия звездного неба, и в тот момент, когда я открыл эту дверь, боль в голове наконец взорвалась, и меня засосало внутрь вместе со всем этим миром, и я окончательно утратил чувство реальности.

Конец.