МОЯ ХАТА С КРАЮ

Итак, я шагаю по большаку. Мой ориентир – золотая маковка собора Вознесения Хри-стова (построен в 1733 г.) в деревне Бурцево. О. боже! Что я вижу! На обочине дороги не глу-бокий овражек, который спускается в лес, завален бытовым и строительным мусором, в кото-ром копаются каркающие вороны. Раздавленные пластиковые бутылки, полиэтиленовые паке-ты и мешки, обломки мебели и железки валяются в изобилии на склонах оврага, где мы в дет-стве катались зимой на лыжах. Я не могу даже описать словами эту картину, потому что ви-жу: на дне оврага свалены в кучу десятка три огромных металлических или пластиковых бо-чек с какой-то химической жидкостью (написано на бочках). Закрываю лицо руками, чтобы скрыть слезы от обиды и возмущения, хотя бы от самого себя. Мне до глубины души обидно и, кажется, даже бумага краснеет от негодования. Поднимаю руки и взываю небо, умоляю Все-вышнего (если он есть), покарать, наказать, просветить, вложить разум в голову тех людей, которые отравляют землю и воздух вокруг нас, гадят и «ходят под себя». А ведь они, наверное, живут в этой деревне. Я, конечно, не «прошел» мимо этой кучи человеческих отбросов и за-явил об этом преступлении (без кавычек) в городской отдел милиции. Как вы думаете, что было дальше? А дальше…
Я продолжаю свой путь, склонив голову долу… Дорога выводит меня в поле, где рус-ская и советская армии когда-то здесь, у самых ворот Москвы, остановили врага. Вдалеке ви-жу силуэт собора, развалины дворца князей Мещерских, а в стороне, на берегу Десны, другие развалины не такие таинственные и величественные как дворец, а серые, вросшие в землю, заросшие бурьяном бетонные стены заброшенной животноводческой фермы (скотного двора). Как вы, наверное, уже догадались, в стороне от дороги, на поле нашей исторической боевой славы я вновь увидел кучу бетонного мусора, уже заросшего травой и древесной порослью. Жители деревни складировали здесь свои бытовые отходы, видимо, еще до нашествия Напо-леона. Да и фашисты, конечно, видели их, когда пришли в деревню в 1941 году. «Ну и свиньи же эти русские!» - полагаю, думали они.
О, боже! Во что превратили люди наш большак, это святое для нас место, где мы в детстве катались на лыжах, бегали купаться на берег Десны, ходили в лес по грибы и ягоды, где каждый камень развалин, каждый холмик напоминает нам о славном прошлом моей ма-лой Родины. Впрочем, не надо удивляться, не надо патетики, потому что «кучи мусора» стали неотъемлемой частью нашего деревенского и городского пейзажа. Они производят на меня такое же гнетущее впечатление, как гора человеческих черепов на картине В. Верещагина «Апофеоз войны». Посреди безжизненной пустыни возвышается зловещая пирамида из чело-веческих черепов, над которой кружится стая каркающих ворон. Пройдите по так называемо-му городскому поселению Апрелевка, но не смотрите по сторонам, потому что в придорож-ных канавах вы увидите мусор и пакеты с бытовыми отходами. Не правда ли, знакомая карти-на, которая «украшает» пейзаж и вашего родного городского поселения или деревни. Эта кар-тина напоминает мне поселения и лагеря сталинского ГУЛАГа, ставшего неотъемлемой ча-стью нашей истории, а для нас таким знакомым, почти родным, многократно описанным его узниками в литературе социалистического реализма.
Всякий раз при виде кучи мусора в городе, в моей роще, в лесу у меня возникает же-лание провести «археологические» раскопки. Кажется, что в них скрыты артефакты «времен Очакова и покорения Крыма». Но этого никогда не будет делать владелец трехэтажного особ-няка, который находится рядом на нашей улице, спрятанный от любопытных глаз за трехмет-ровым каменным забором на участке в два гектара. Этот хозяин рынка, въезжая в открытые охранником ворота во двор своего поместья, через тонированные стекла своего мерседеса не видит кучу мусора, который лежит у его порога. Как не видят его, вернее, не хотят замечать жители деревни Бурцево на поле, где некогда их далекие предки сражались с захватчиками, посягнувшими на их землю. Как не горько это видеть, а тем более воспринимать умом, но об этом надо говорить и даже кричать, чтобы выразить душевную боль хотя бы словами. Вместо куч мусора на этом поле русской воинской славы, пусть и местного значения, должен стоять монумент в виде стелы, как на Бородинском поле, с барельефами русского солдата и женщи-ны-партизанки, которые дважды во время Отечественных войн остановили и разбили смер-тельного врага на ближних подступах к нашей столице. 
Развалины дворца князей Мещерских, собор Вознесения Христова, «эскадрон гусар летучих» Дорохова, мемориал у деревни Мамыри,  биография «детей войны», моих одноклас-сников, забытое и возвращенное из забвения имя славной партизанки Татьяны Осиповны Ба-рановой - это свидетельства героического прошлого нашей малой Родины, только одной дере-веньки и одного городка, а кучи «мусора»  на полях сражений и в душах людей – это, друзья, наше настоящее, в котором живем и, наверное, будем жить до нового пришествия.
В библейской книге «Откровение» все несчастья на Земле связываются с «войнами» на Небесах и на Земле. Четыре всадника Апокалипсиса скачут на белом, красном, черном и сером конях, символизируя все земные катаклизмы: войны, голод, мор, потопы. Мне кажется, что все это мы уже испытали, вернее, испытываем ежечасно. Всадники Апокалипсиса уже скачут по Земле, сталкивая нас в бездну духовной нищеты, заваленную материальными от-бросами.