Жанна Дарк. Жан Долон

Двадцать третьего мая, в девять часов утра, с обычным режущим уши скрипом, открылись городские ворота Компьеня, из них выехали два немногочисленных отряда военных.

Среди них, выделялась молодая женщина в легкой рыцарской одежде и светло зеленой накидке, на белом коне с белым королевским флагом, на котором далеко можно было разобрать ярко-синюю лилию.

Сзади военных, плелись две телеги одно конки, оставляя на раскисшей дороге глубокие следы.

Двух недельный дождь, щедро поливавший землю, постарался превратить землю в некую полужидкую субстанцию. 

Военные, перейдя мост через разлившуюся реку Оаз, повернули на дорогу, ведущую к северному Руану.

Кони, осторожничая, медленно ступали, боясь поскользнуться.
Жан Долон, командир охраны Жанны Дарк, с двадцатью всадниками  шел впереди.

– Почему герцогиня настаивала на этой дате выезда?- не покидали навязчивые вопросы офицера, на которые он не находил ответа,- ведь мы не готовы к наступлению! Зачем Жанна там? И к чему Йоланда, намекнула на мою верность присяге? Почему мой отряд, должен отдалиться на достаточно большое расстояние?

– Она говорила, якобы здесь бродят отряды бургундцев. Но ведь это ложь!

Люди, которые сопровождали Жанну, не вызывали у интенданта доверия. Осторожно наблюдая, Жан понял, это не охранники короля.

Один разговаривал с ней, девушка смеялась и шутила. – Кто он?- думал офицер, напрягая память, заставляя её лихорадочно работать,- она давно его знает. Но откуда? Они вчера вечером прибыли в Компьень!?

У командира охраны не было настроения, душу давил тяжелый приступ удушья. Он с детства страдал этой болезнью, но проявлялась она очень редко, тогда, когда сталкивался с неизвестной энергией потустороннего мира.

Жан Долон, чувствовал близкую смертельную опасность. Дискомфорт исходил от всех людей одетых в военную форму, основного отряда сопровождения.

Он мрачно окинул взглядом окрестность, затопленную грязной водой  дорогу, которая вонзалась в густой, казалось непроходимый лес.

Долгожданное солнце ярко освещало мир, отражаясь миллионами искр росы, на буйно растущей траве. Ласточки, почувствовав конец проливным дождям, с настроением и звонким пением, весело порхали над головами людей.

– Приказ надо выполнять,- махнув  рукой, ударил коня, новой, плетенной из бычьей кожи плёткой.

Конь рванулся и галопом понёс всадника вперед, высоко  подкидывая  грязь, за ним последовали его подчиненные.

****

Передовой отряд, проехав довольно большое расстояние, утишив ход, медленно пошли следом за командиром. Офицер оглянулся, махнул рукой - не останавливаться.

Лошади, наклонив головы, успокоившись, мерно шли шагом, стараясь выбирать дорогу, обходить лужи и топкие места.

Второй день, как закончились дожди.  Дорога шла через лес, лучи солнца, пробивая кроны деревьев, ярко отражались в воде длинных, иногда глубоких луж.

- По всей видимости, пришло время Жанне исчезнуть,- подумал офицер и вздрогнул, грустно смотря вперёд, иногда останавливая взгляд на дорожные следы.

- Красивая молодая девушка, совсем юная. Для неё эта война, как игра. Она грациозно скакала на лошади, впереди наступающего войска развевая королевский флаг, воодушевляя воинов! В чем она виновата? Она даже меч-то в руках не может держать! Неужели у короля, поднимется рука убить её?!

- Дело в том Жан,- молча, говорил себе офицер, поправляя саблю,- есть люди социально опасные. Иисус Христос, не убивал, а его лишили жизни. Что там убивал, он не обидел ни единого человека!   

- Жанна враг англичанам, но какой она враг королю Франции? Она выполняла его приказы, рискуя жизнью, под стрелами врага, подымала в атаку воинов и всё! И всё! Какую опасность молодая девушка, может представлять для Карла?

- В чём вина Жанны? Она говорила, что хочет домой. Король обещал отпустить её в начале июля, обещал хорошо заплатить. Говорила, что денег ей должно хватить на новый дом, на большое стадо коров и коз, на пастбища.

Дорога, вывела передовой отряд на открытую местность.

Солнце, поднялось на максимальную высоту, извещая мир, что день достиг своей половины.

Присмотревшись, можно было увидеть, как испаряется влага. Змеевидными, курчавыми завитушками паром уходила в свой вечный круговорот.

Выехав из леса, отряд остановился возле дорожного колодца. Спрыгнув с коней, поили их, потом стреножив, отпускали на опушку, отдохнуть и лакомиться свежей и сочной травой.
 
Охранники, организовав кто из хвороста, кто из сухих веток настилы, усевшись, принялись готовить обед. Из походных, кожаных сумок было извлечено содержимое вино, хлеб, сыр.
 
- Мы рядом с Клермонтом, значит проехали немногим больше тридцати километров, второй отряд и Жанна должны показаться через полчаса,- подумал Жан, вздохнул на полную грудь, не веря надежде, оглянулся на дорогу, выходящую из леса,- неужели не покажутся?

С обедом расправились скоро, воины, посматривая на командира, который явно не спешил, устраивались на обеденный отдых.

- Прошло уже больше часа, а их нет,- не скрывая тревоги, думал офицер, складывая остатки обеда в сумку.

Медленно и бережно раскладывал, завернутый в грубый, льняной платок - брусок жирного старого овечьего сыра, серый хлеб и вяленую рыбу, с тревогой поглядывая на дорогу, выходящую из компьеньского леса.

Жан Долон, не стал отдыхать. Сложив свой походный мешок, поднялся, подошёл к своей лошади, снял треногу, взял за узду, пошёл с ней на дорогу, ведущую назад в лес. За ним последовал Лоран Пуатье, его помощник.
 
Войдя в лес, прислушался. Лес в обёденной дрёме молчал, лишь легкое дуновение молодого ветра, лениво пробегающего по такой же листве, тихо и убаюкивающее шелестел. Редкая птица, нарушая покой идиллии, извещала о своем присутствии окружающий мир.

- Ничего не слышно, ничего,- ударила кровь в лицо Жану, опять почувствовал удушье, он ускорил шаг в глубину леса, панически оглядываясь, чувствуя, что волосы на голове приподняты,- всё кончено…

Прыгнув на коня, помчался назад на Компьень, за ним след в след помощник.

Проскакав километра полтора, Жан остановил коня, увидев то, что искал - следы телег. Спрыгнув, отдал узды коня Лорану.

- Сойди с дороги, схоронись в метрах двадцати. Я найду тебя. Чтобы не случилось, не выдавай своего присутствия. Если, меня не будет два часа, уходи.

- Возглавишь отряд. Идите на Руанский фронт, в распоряжения герцога Ангулёмского. На его вопрос о моей судьбе, скажешь, умер. Схоронили в лесу, недалеко от Клермона.

- Всё,- он хлопнул по плечу помощника, видя, что тот, от неожиданности и удивления открыл рот, показав рукой куда направляться,- это приказ. Помни – два часа.

Лоран повёл лошадей в лес, переступая давно упавшее и сгнившее до половины дерево.

****

Ступая, как лис на охоте, Жан пошёл параллельно следам телеги, в метрах трех от них. Пройдя буквально с километр, он услышал людской разговор, конский храп, издаваемый животными в случае запаха крови.

Офицер, мгновенно оценив обстановку, осторожно повернул вглубь леса. Обойдя с обратной стороны лагерь, где стояли лошади, телеги и что-то делали возбужденные люди, через густые кусты орешника, дикой смородины подполз совсем близко.

То, что он увидел, его не удивило. Посреди небольшой поляны, четыре человека копали яму, выбрасывая землю в одну сторону. В метрах четырёх от неё, лежала мертвая Жанна лицом к земле.

В спине остались стрелы из арбалетов, как посчитал Жан, десять. – Дабы наверняка,- подумал офицер, сердце билось, часто отдавая в ушах, появилось чувство удушья,- царство тебе небесное, раба Божья Жанна.   

Два человека в солдатской форме, принесли один сундук, поставили рядом с телом, потом второй.

Люди, которые копали, вылезли с ямы, их заменили другие, работа возобновилась. Всем этим, командовал тот тип, с которым шутила и смеялась Жанна.

Жан никак не мог разглядеть, что лежит за телегами, ему казалось, толи осёл отдыхает, толи лошадь. Приглядевшись, понял:- Лошадь тоже убили. Вот почему был слышен храп… - В сундуках имущество девушки. Так и есть.

Жан, как кошка, осторожно полез назад. – Если треснет ветка, пойду в землю следом за Жанной и её конём,- медленно, медленно он отползал от страшного места, молясь за Жанну, расстегивая ворот рубахи, глубоко вздыхая.

Господь миловал, его не заметили. Опытный, боевой офицер скоро отыскал в лесу Лорана.

Вывел своего коня на дорогу, прыгнул на него, легко ударил плёткой. Конь побежал трусцой, осторожно выбирая путь.

Помощник ничего не спрашивал, к этому Жан привык, считая эту черту характера очень ценной.

Выехав на опушку леса, близ дорожного колодца, стоял его отряд в полной боевой готовности.
 
Офицер, спрыгнув с коня, передал узды Лорану, подошел к колодцу, жадно, наклонив деревянное ведро, принялся пить воду. Оторвавшись, снова приступал пить, ему казалось, что лопнет, а жажда не проходила.

Перед его глазами, стояла мертвая Жанна со стрелами в спине, сундуки и убитая лошадь.

По спине пробежал холод, потом мороз, он только теперь осознал - настолько его жизнь, зависит от его самого!

Напившись, подойдя к своей лошади, взял из рук Лорана узды, прыгнул на неё, махнул рукой, показывая направление на Руан.

По дороге Жан Долон, вспомнил отца, который ненавязчиво учил его с малых лет – «молчание – золото!».

****

Прошло чуть больше года, капитан Жан Долон командовал левым крылом Руанского фронта, когда пришло мрачное известие – Жанну Дарк, англичане судили и сожгли на старой базарной площади в Руане.

Опытный офицер, хорошо помнил учение отца, но любопытство взяло верх.
Переодевшись крестьянином, купив себе большого серого осла, десяток курей, посадив их в большую корзину, последним июньским воскресеньем Жан отправился на базар в Руан.

Война – войной, а базары работали, и на них сходились люди со всех сторон.
Проходя через линию фронта ни французы, ни англичане его не останавливали, и ничего не спрашивали, мол, базар - это святое дело.

Приехав на новую рыночную площадь, он скоро продал свой товар.

Новый рынок был открыт, тогда, когда старая рыночная площадь, стала местом казни осужденных церковной инквизицией и местной властью.

Жан Долон, пешком по мрачному городу, ведя за узды осла, направился на старую базарную площадь.

Крестьянин долго бродил по площади, обращаясь к пожилым людям, но те с опаской здоровались, наклонив головы, уходили в ближайший переулок.

– Боятся,- думал Жан, не спеша шёл дальше.

Среди прохожих Жан выбрал пожилого мужчину и вежливо обратился:- Добрый день мусьё! Как дела?

- Добрый день. Все хорошо,- ответил тот и остановился, видно ему хотелось поговорить,- вы хотели меня, что-то спросить? Мусьё.

- Да, простите.

- Спрашивайте. Я никуда не спешу, а на тот свет никогда не поздно.

- Вы здешний?- Жан, спросил как можно вежливей.

- Да здешний. Пришел посмотреть, будут ли кого казнить. По всей видимости, сегодня казни не будет. Уже третье воскресенье нет казней. Как то, скучно…

Жан, понимающе, закивал головой. Дело в том, что люди ходили посмотреть на казнь, как на театральное представление, таким образом безплатно развлекались, радуясь чужой смерти, моля Бога, что не их казнят, чувствуя свое превосходство.

- Вы помните людей, которых здесь казнили?

- Нет смысла всех помнить. Их так много. Иногда здесь казнили одновременно по пять человек, но больше всего казнили в прошлом году летом, кажется в августе. Помню, целый день приводили преступников, иных сжигали, иных лишали головы.

- Скажите, а вы не помните казнь молодой девушки по имени Жанна Дарк. Её сожгли на костре, тридцатого мая.

- Мусьё,- настороженно сказал пожилой мужчина, засуетился, видно было, что собрался уходить, стал оглядываться по сторонам.

- Вы просто скажите мне, пожалуйста. Помните?

Старик посмотрел на доверчивое и просящее лицо крестьянина, немного успокоился, потом махнул рукой и с ухмылкой посмотрел в сторону церкви.

- Помню. Её вывели на площадь с мешком на голове, на котором было написано «Жанна Дарк – ведьма». Она громко молилась и звала Иисуса.

- Когда её поставили на деревянный помост, привязали к столбу, она всё звала Господа.

- Начали поджигать хворост, но он не поддавался. Потом, привезли телегу соломы. Она звала Иисуса. Солома страшно задымилась, по всему была сырой.

- Клубы дыма окутали девушку. Она кашляла, задыхаясь, хрипела.

- Но когда пламя коснулось ног, она душераздирающим криком прокляла своих палачей и всё стихло. Потянуло жаренным человеческим мясом, костями и я ушёл.

Жан Долон, с благодарностью, протянул старику все деньги, которые выручил с проданных курей, поклонился, свернул в ближайший переулок.

Длинными, военными шагами поспешил покинуть это жуткое место, осёл семенил сзади.

Ему было противно, но так противно было первый раз в жизни. Он грустно поднял глаза к небу, и стал молиться.

****

Пятнадцатого апреля тысяча четыреста пятидесятого года французами был освобождён Руан, и Нормандия.

Через три года, семнадцатого июля, был освобождён Бордо. На этом была поставлена точка, в так называемой столетней войне с Англией.

Карл седьмой, по настоянию и совету Иоланды вспомнил о Жанне Дарк, которая, как бы там ни было, и какой мерзкий спектакль не был разыгран за её спиной, отрезвила и воодушевила армию.

Постылые, надоевшие стычки, между вечными врагами - принял освободительный характер, поднял дух патриотизма и понятия Родины.

Дабы, как-то реабилитировать корону, Карл седьмой начал разбирать дело «Жанны Дарк». Очередной спектакль, закончился признанием, что якобы осужденная «Жанна Дарк», была не виновной.

Стране нужны были герои и опять спектакль, но уже разыгранный католической церковью, который длился почти целых пятьсот лет.

Шестнадцатого мая тысяча девятьсот двадцатого года Жанну Дарк католическая церковь, которой правил папа Бенедикт пятнадцатый, причислила к лику святых.

Здесь уместно напомнить, что к лику святых, надо причислить не только Жанну Дарк, но и ту молодую, невинную девушку, которую сожгли под её именем, тридцатого мая тысяча четыреста тридцать первого года, на старой базарной площади столицы Нормандии.


               

                *****