Война ангелов и уродов. С. 30-35

   Толстый кивнул на сторону. Из первых рядов вышел низенький человечек в красной квадратной шапочке, за ним следовал светловолосый юноша в белой накидке, с чёрной перевязью через плечо.
   – Вызванный Эол, урождённый Эолус, Управляющий Проектом лабораторных испытаний. Что вы скажете?
   – А что я должен сказать? – удивился Низенький.
   – В какой мере вы оцениваете целесообразность замысла предпринятого нападения? Каково мнение консилиума?
   – Ни в какой мере, я вам не стратег. Я не уполномочен выдавать подобные заключения.
   Он шепнул что-то на ухо светловолосому, тот кивнул и, достав из рукава какую-то палочку, начал водить ею по развёрнутому на подставке свитку.
   – У вас есть какие-либо сведения о том, на кого было предпринято нападение?
   – Это сложный вопрос, – отвечал Низенький, расправляя складки мантии. – Мы никогда не видели этих существ. Имеющихся записей, в том числе письменных источников, явно недостаточно. Эти существа... кхм, вероятно, представляют собой некоторую побочную ветвь...
   – Это люди?
   – Нельзя говорить прямо.
   – Это люди? – настаивал Лысый.
   – Нет, не люди, – отозвался Высокий.
   – Ваше мнение?
   – Э-э-э… – озадачился Низенький, – вот в чём дело. Это высокоразвитые существа, понимаете?.. Вероятнее всего, они выставили своего рода форпост для ближайшего наблюдения за нами. Долгое время они были рядом, но ничем не выдавали своего присутствия. Впрочем, редкие случаи зафиксированы в хрониках. Мы сейчас активно работаем над этой проблемой...
   – Конкретней, – недовольно буркнул Толстый.
   – У нас есть только гипотезы. Мы допускаем – с чисто биологической точки зрения – их некоторое сходство с нами...
   – Нет никакого сходства! – крикнул Высокий и распрямился. – Что за вздор?! Внимайте, ибо ведаю!
   Он поднял с пола загадочный предмет и показал его всем.
   – Эта книга перешла ко мне от моего деда, Старейшины Восьмисот первого выбора. Он видел их, видел своими глазами, когда стал во главе экспедиции, отправленной в западные земли. Они вышли им навстречу, но то были их подобия – призраки, обман. Там был мой отец, ему было пятнадцать. Они спрятали его... Так вы говорите, похожи на людей?
   Высокий окинул взглядом зал.
   – Нет, они не схожи с людьми. Их плоть похожа на мертвечину. В их жилах течёт гнилая кровь. Они разумны, но их мысли холодны, как изморозь на склизких камнях. У них нет вер, нет традиций и нет законов. Они развращены и находят оправдание своему жалкому существованию в бесконечных увеселениях. Им не нужна власть и не нужны различия, не нужны права и обязанности. Они не ведают, чего хотят. Их истончённые, измученные от безделья тела истерзаны изощрённейшими удовольствиями, не приносящими им удовлетворения. Они мучимы ненасытимой похотью наслаждения; их не радуют ни чистая вода, ни плодородная земля, ни сочные плоды с разросшихся деревьев. Они не замечают диковинных зверей, гуляющих в их садах. Их женщины не ведают радости материнства, а мужчины – чести. Им неведом труд, они не знают ничего о смерти, не знают ни жалости, ни сострадания. Их единственная радость – игра...
   – Откуда вам знать это? – прервал его Лысый.
   – Они сами рассказали это моему деду. Они что-то сделали с людьми, и у них помутился рассудок. Несколько дней отряд блуждал в пустыне. Их поразила неизвестная болезнь. Через месяц после возвращения случился мор, выкосивший четверть населения. Жизнь замкнулась в Городе.
   – Мы все понимаем, о чём вы говорите, – сказал Лысый. – Но что им нужно от нас?
   – Мы не нужны им. Мы попали в ловушку, в искусно расставленные сети.
   – Почему ты не говорил об этом?! – закричали в зале. – Почему ты молчал?!
   Рассказ Высокого заметно оживил присутствующих.
   – Молчать! – кричал Толстый, но его никто не слушал.
   – Что вы скажете о словах обвиняемого? Насколько в них истины?
   – В первом приближении – да, – неуверенно ответил Низенький. – Эти существа – в манускриптах они, предположительно, поименованы как «неснес», также «аггелы» или «ангелы» – имеют удлинённые туловища, будто бы абсолютно белые, и удлинённые конечности без пальцев, что, вероятно, явилось следствием... Впрочем, мы можем только предполагать. Точное значение этих слов нам неизвестно. Наши предки появились здесь позже них, то есть они, так сказать, древнее нас. Есть некоторые сведения, позволяющие предположить о их якобы врождённой двуполости и необычайном способе размножения...
   Кто-то громко засмеялся в зале. Толпа заревела и застучала ногами.
   – Но мы ничего не можем утверждать, поскольку не располагаем биологическими образцами...
   – Мочить! Мочить! Мочить!
   – Мочить! – верещали тоненьким голосочком.
   – Молчать!!! – взревел Толстый, густо покраснев.
   – Каково их общественное устройство? – поинтересовался Лысый, когда охранники угомонили особо разбуянившихся.
   – Старинные рукописи молчат по данному вопросу. Одна «Хроника Первого поселения» за авторством Куна Всемудрого, датированная 86-м годом по новому летоисчислению, содержит упоминания – источники, впрочем, не установлены – о весьма своеобразной форме государственного установления. У неснесов, если верить этим записям, нет каких-либо твёрдых форм правления и нет стабильных форм отношений власти и всего остального населения.
   – А что есть? – не унимался Лысый.
   – Есть то, что в незапамятные времена именовали «архе» – естественным расслоением. Но мы не имеем права проводить аналогии, тем более, имея в виду вышесказанное.
   – Что конкретно? – пробурчал Толстый.
   – Отсутствие свидетельств об отсутствии какой-либо власти... Если принимать эту гипотезу.
   – Это что же получается? – выдохнул Толстый. – Выходит, мы потерпели поражение от жалкой кучки безвластных вырожденцев?
   – Именно так, – сказал Бородатый и вернулся в толпу.
   Толстый проводил его долгим взглядом.   
   – И мы ничего этого не знали?
   – Знал Данус, – ответил Низенький.
   – Мы оказались в ловушке. Мы не могли ничего сделать, – продолжил Высокий; он повернулся лицом к залу, но смотрел куда-то в сторону. – Я мог бы разгадать их замысел, имей я больше времени...
   – И что же вам помешало?
   Высокий смерил взглядом допросчика и тихо – так, что в зале не слышали – ответил:
   – Отвращение. 
   – Что, простите?
   Высокий поднял руку и обратился к народу:
   – Я не прошу у вас прощения, о други мои, – раскатывался его высокий звучный голос в духоте переполненного зала, – я прошу понимания! Не в моей власти вернуть вам близких – отцов, сыновей, мужей, матерей, дочерей... Они мертвы, и никто не вернёт их вам.
   Наступила тишина.
   – Но мы столкнулись с невиданной ранее степенью вырождения! – воскликнул Высокий. – Когда мы видели, как наши дети умирают без свежей еды, без чистой воды, как наши братья и сёстры чахнут от болезней, – мы, видя это уродство у наших иссушенных солнцем границ, мы, люди, ничего бы не сделали?! Не сделали бы, чтобы отстоять свою жизнь, свою землю, и честь рода людского?! Свои семьи?!
   – Мы с тобой! – послышалось из зала. – Отпусти его!
   – Вон, бестолочи!!! – закричал Толстый страшным голосом и выпучил глаза.
   Кусачий, Рыжий и Старый с Юнцом шли по тёмному переулку, обсуждая увиденное. Пахло гарью, пылью и кислятиной. Ветерок задувал с северо-востока. Кусачий хмурился.
   – Одной термической бомбы, в принципе, хватило бы, чтобы разнести десять кварталов, – размышлял Рыжий вслух. – Бомб было несколько. Учитывая места падения осколков – в центре и на восточной окраине... Одна, вторая, третья – и ни одна не вмазала, как следует.
   – Меткие ребята, – подтвердил Старый.
   – А ты что думаешь? – обратился Рыжий к Кусачему. – Чего, кузнец, призадумался?
   Кусачий посмотрел Рыжему в его светло-голубые нахалистые глаза и сказал:
   – От….сь.
   Рыжий очень удивился. Старый крякнул, а Юнец улыбнулся в темноте, блеснув белыми зубами.
   – Кажись, Дан правее всех был, – говорил Рыжий, раскуриваясь. – Ему тоже досталось ведь. Как думаешь?
   – В народе боль, – изрёк Старый. – Казнят его. Скоро. Под неправое подводят. Не сносить ему головы.
   – Да и того с ним, – добавил он, помолчав, и приложил палец ко лбу.
   Звёзды выскочили на иссиня-чёрный небосвод и пошли мерцающим хороводом. Кусачий улёгся у костра на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза. Ничего не ныло и не чесалось, резь в груди ушла. Повсюду слышались голоса. Через некоторое время отряд созвали на совещание. Неподалёку от площади, посреди сплошных развалин, стояло чудом сохранившееся здание, обнесённое высокой изгородью из досок и металлических брусьев.  Здесь располагался штаб. Возле входа собралось несколько человек. Кусачий, Рыжий, Беззубый и ещё двое из отряда сидели на ступенях обвалившегося дома, не выпуская штаб из поля зрения; их товарищи частью прогуливались по площади, переговариваясь с появившимися дозорными, частью, разведя костры, грелись на обломках, сидели, лежали, спали и ждали подъёма. Ночью определялся план дальнейших действий. Группа у штаба ожидала прибытия начальника. Одни незнакомые лица. Но там были также Бледный со Старым – оба взволнованные. Вскоре появился Шишкастый в сопровождении группы охранников и двух дозорных. Лицо начальника выражало крайнюю сосредоточенность. Совещание началось и длилось до полуночи. В штабе оставались дозорные. Ветер усиливался, отгоняя дрёму. Кусачий открыл глаза и осмотрел площадь. У догорающих костров велись тихие разговоры. Люди устраивались на ночлег, забираясь в ниши; некоторые ложились на ступени, некоторые – под стеной в угол, если оставались свободные места. Шишкастого со Старым нигде не было видно. Всё успокоилось. Посреди ночи завизжала какая-то баба. Крики её повторялись, их то относило ветром в сторону, то кружило над головами. Кричали со стороны укреплений. Кусачий проснулся и принюхался. «Дрянь», – подумалось ему.
   – Самоеды, самоеды идут!!! – истерила бабёнка. Плач её, подхваченный множеством женских голосов, понёсся во все концы Города.
   – Дура, – сонно пробормотал Рыжий. Воины повскакивали с мест. Факелы заметались в ночной густоте, задребезжала тревога. Отряды выстраивались в колонны и спешно покидали площадь. Посреди всеобщей сутолоки возникли Старый с Бледным. Старый, весь красный, скалился и трясся:
   – Явились, сучары! – повторял он, яростно вращая глазами. – Убью, убью, б..ть!!!
   Гнев Старого и его внезапные вскрики били по нервам. Войска перебрасывались к укреплениям. Где-то в отдалении зазвонил колокол. Отовсюду слышались крики и вопли. Зарево стояло над крышами домов.
   – Дед, – звякнул голос Юнца, – зачем они пришли?
   – Да съесть нас, – сказал Рыжий.
   Собаки лаяли и путались под ногами. Народ высыпал на улицы. Женщины, кутая детей в тряпки, с плачем бежали за мужчинами. Воины невозмутимо приближались к стенам Восточной границы. На башнях светили прожектора, дозорные, увешанные самострелами, затаскивали по лестницам массивные ящики, оплетённые проводами. Беззубый кивнул в сторону башен.
   – Генелатолы готовят. Знать, пушку мастелят.
   – Туда глянь, – указал ему Рыжий. Дружная команда из десяти человек вкатывала в проход под стеной неповоротливую махину на колёсах, с длинным стержнем, утолщённым на конце.
   – Огнемётом их не возьмёшь, – хныкнул кто-то в толпе. – Пулемёты надо.
   – Будут тебе пулемёты, – откликнулся некто, неразличимый во тьме.
   Дозорные отгоняли население, рвущееся осмотреть местность с наблюдательных позиций. Напор усиливался. Кусачий потерял своих. Толпа несла его в обход укреплений к воротам. Побарахтавшись в людском потоке, Кусачий выбрался на мгновение и тотчас же был подхвачен собратьями из параллельного отряда.
   – Ты чё, брат? – нахмурясь, спросил серьёзный мужик в защитном шлеме. – Маму потерял?
   – Нашёл, – ответили неподалёку. Кусачий обернулся и увидел Засранца. Они взошли по лестнице на башню и увидели пустошь, озарённую жёлтым пламенем. Внизу ползли и множились огни, нагоняя страху.
   – Подкрались, гады, – сказал молоденький паренёк в куртке не по размеру, с самострелом через плечо. – Зашли с Красного поля.
   – Мужики! – крикнул дюжий бородач с подбитым глазом. – Ваша цель – южная башня и срединная часть укрепления. Отстоять любой ценой!
   Над воротами виднелась площадка с зубчатым парапетом. Там уже собралось руководство. Кусачий разглядел Шишкастого, Лысого, Толстого и несколько квадратных шапочек различных цветов; более же всего обращал на себя внимание длинноволосый старик с коротенькой чёрной бородкой и багровым шрамом, шедшим через лицо наискось. Главный держался прямо. Выйдя вперёд, он рассматривал копошащиеся у стен полчища незваных гостей. Самоедов всё прибывало и прибывало. Люди свешивались со стен и, кривясь от ужаса и омерзения, низвергали проклятья.
   – Глянь, – услышал Кусачий голос Молоденького, – и впрямь – дикари! Вон-вон, смотри. Рожа дерьмом вымазана. Зубы скалит. Лохмы нечёсаные свисают.
   – Срамота, – сокрушённо подтвердил кто-то и кашлянул.
   – У них, вишь, ножи костяные.
   – Жопа-то едва прикрытая! – донеслось с соседней стены.
   – Ишь, зубами щёлкают. Готовы всех сожрать.
   Главный вздёрнул руку с раскрытой ладонью. Из-под упавшего рукава тёмного балахона сверкнула белая кожа с густым переплетением тёмно-синих вен. Постепенно Город умолк. Люди молчали, тревожно прислушиваясь к хрипам, воплям и повизгиваниям самоедов, тоскливо высматривавших публику на стенах. Орда стала успокаиваться. Безмолвие нарушалось лишь далёкими ударами колокола. Город пришёл в полную боевую готовность.
   – За чем пожаловали?! Чё вам, уродам, надо? – крикнул Главный и грозно сверкнул глазами.
   У самоедов начались едва заметные глазу, тихие перемещения; из самой их гущи вдруг вынырнуло что-то широкое, металлическое, поблёскивающее в лунном свете. На верх сооружения, поддерживаемого снизу, взгромоздился крупный взлохмаченный мужик с разукрашенным лицом и двумя ножами за поясом.
   – Здорово, Аид, – зычно прохрипел Лохматый.
   – Чего тебе нужно?! Тебя сюда не звали!
   – А куда это вы подевали вашего смельчака? – осведомился Лохматый, состроив изумлённую рожу.
   – Не твоё дело. Убирайся! – Главный вскинул подбородок и положил руки на зубец парапета.
   – Мы пришли к вам в гости издалека, – обиделся Лохматый. – И нашли тут столько всего… интересного. Спасибо, что пустили на огонёк.
   – Тебя никто сюда не пускал, мерзавец!
   – Да я бы не сказал.
   Сиплый, сдавленный хохоток разбежался по самоедским полчищам.
   – Чего тебе?! – рявкнул Главный так, что все вздрогнули.
   – Отдайте нам ваших мёртвых, – ответил вождь. – Отдайте по договору.
   Главный перекинулся парой слов с приближёнными. Толстый кивал головой и выглядел перепуганным насмерть, Шишкастый выдерживал гневное спокойствие.
   – Куда вам их, несчастные?! Потравитесь, передохните!
   – Вы нам отдайте, а мы уж решим, что с ними делать!
   – Вы ничем не помогли нам!
   – Непра-а-авда! – возразил Лохматый и почесался в подмышках.
   – Мы дали вам войско! – послышалось из стана самоедов, и вся их толпища угрожающе всколыхнулась.
   – Вы не выполнили условий договора! – крикнул Главный. – Возвращайтесь в свои норы и жрите костяные лепёшки! Костей хватит на всех! Нам не нужна ваша помощь. Вы свободны от обязательств!
   – Мы – да! – сказал Лохматый и оскалился. – А вы – нет.
   В этот момент на стены полетели куски зловонного мяса, плюхаясь посреди собравшихся. Люди с воплями разбегались в разные стороны. Кто-то, оступившись, летел вниз; многие, не удержавшись, кувырком катились по лестницам, сшибая всех, кто попадался на пути. Началась паника. Главный ещё раз вскинул руку. Прожекторы вспыхнули. Северная башня озарилась ослепительным светом, стены задрожали. Из-за укрепления в воздух стремительно взмыл двукрылый истребитель и, зависнув над землёй, оглушительно заревел. Когда страсти поулеглись, Главный бросил Лохматому:
   – У нас есть чем ответить вам, лиходеи!
   Бомбардировщик развернулся.
   – Убирайтесь! Это вам только предупреждение!
   – Неплохо, – задумчиво произнёс Лохматый, щурясь в свете прожекторов.
   – Пошли вы, уроды! – закричали женщины на стенах.
   – Гляди, наши-то – на стенах! – взвизгнул тощенький дикарь – один из свиты вождя. – вон-вон он! Кусачий! Кусачий!
   Лохматый тут же обернулся и, разинув рот, вытаращил глаза. Тощий тыкал пальцем в башню, где на площадке у самого края, в толпе, зажатый, как в тисках, метался их давнишний брат и товарищ.
   – Кто это?! – заорал Лохматый.
   – Это Кусачий, я его знаю, повелитель. Он из отшельников, – прогнусавил доносчик. – Самое отребье.
   – Эй! – крикнул злодей на башню. – Где твой папаша? Спускайся, вам всё одно – не жить!
   – Что происходит? – обратился Главный к советникам. В это время раздалась пулемётная очередь и передние ряды самоедов заметно поредели. Обиженные гости вскинули луки и копья.
   – Стоять, стоять!!! – надрываясь, кричали дозорным начальники. – Стоять на изготове!
   – Что такое? – ошарашенно бормотал Главный, не отрывая взгляд от противоположной стены. Кусачий тем временем отбивался от набросившихся на него горожан. Первая налетела какая-то баба, извергая проклятия и отчаянно визжа. Кусачий дал ей в торец, выбив передние зубы и размазав кровь со слюной по всей её физиономии. Баба зашипела и вцепилась Кусачему в волосы.
   – Держи его, держи подонка! – закричала другая и кинулась на подмогу. Кусачий изо всех сил продирался сквозь толпу к заветному лестничному спуску. Готовилась нешуточная погоня. Раздавая пинки налево и направо, беглец упорно приближался к цели. Волнение передалось с северной башни на южную, слух о прокравшемся самоеде с быстротой молнии распространился за городские стены. Публика бросилась ловить ненавистного лазутчика. Лохматый наблюдал за происходящим с нескрываемым любопытством, Главный – с плохо скрываемым отчаянием.
   – Ну давай, стреляй! – озорничал Лохматый. – Мы тебе и других подпустим!
   Хихиканье самоедов перерастало в рёв, однако вождю удавалось держать армию под контролем. Кусачий выбежал на лестницу и – то пригибаясь, то перекатываясь по спинам и головам – достиг нижней площадки. Кто-то выставил ногу и Кусачий, споткнувшись, упал на ступени. Переносица врезалась в камень, в глазах всё помутилось. Беглеца взяли под руки, поставили на ноги, несколько раз ударили по лицу и в живот. Ему связали руки; Засранец волок его обратно на лестницу, крепко держа за волосы. Толпа улюлюкала и плевалась, дети плакали.